Байки из соседнего подъезда. Часть 3. 17 мгновений

17 мгновений
Свистят они, как пули у виска
Мгновения, мгновения, мгновения…
Р. Рождественский

Зинаида Ильинична была женщиной обстоятельной. Такой,  какие обычно получаются из   поэтапно одобренной ГОСТом жизни,  где  нет места глупостям, нецензурной лексике, безумиям, порочным связям и пустым мечтаниям. Большую ее часть от младенчества до пенсии она прошла прямым и твердым шагом не ведающего сомнений  барабанщика пионерского отряда и теперь совершенно точно знала что приготовить на ужин, где достать приличный чайный гриб, в какой кружок записать внуков и как вежливо поставить на место жильцов первого этажа.
- Воспитание, которое я получила,- любила говорить она,- не позволяет мне скатываться до подобного базарного уровня! – и захлопывала дверь перед  носом соседки, поднявшейся за солью.
Впрочем, даже  у такой достойной женщины была одна маленькая слабость. Она всю жизнь преданно, беззаветно и, увы, платонически, любила одного актера.  Всякий раз, когда по телевизору показывали знаковый фильм с его участием, она теряла привычное самообладание, хватала пульт и бежала с ним к дивану, забывая о муже, ужине, внуках и правилах хорошего тона.
-Не думай о секундах свысока! – подпевал  супруг, как бы намекая на то, что котлеты вот-вот подгорят.
-Да тише ты!- шикала Зинаида Ильинична и переходила в режим черно-белого созерцания и отключения внешних рецепторов. Понимая, что трогать ее бесполезно, супруг Зинаиды Степановны со вздохом плелся на кухню смотреть котлеты.
-Зина!- не понятно зачем кричал он через дверь,- они уже очень коричневые. Перевернуть???
¬ - Чем честнее я вам отвечу, тем большим лжецом могу вам показаться, - доносилось из комнаты на максимальной громкости.
-Переворачиваю!
По окончании очередной серии Зинаида Ильинична обычно никак не могла прийти в себя еще часа два, раскатывая тесто на пельмени и задумчиво глядя в окно.  В эти мгновения на лице ее появлялось  юное, мечтательное выражение, которое никак не вязалось с седыми, забранными в высокий учительский пучок волосами и общей практичностью характера.
После она постепенно приходила в себя, варила пельмени, проверяла чайный гриб, звонила внукам и выдавала обстоятельный вердикт новостным и политическим программам.
Жизнь возвращалась в правильное русло.
Почти всегда.
Кроме одного единственного раза.

В тот вечер первый канал транслировал последнюю серию “Семнадцати мгновений”. Зинаида Ильинична подготовилась к действу заранее: дожарила котлеты, доварила макароны, покормила мужа, отправила его в другую комнату, налила себе стаканчик чая из уже настоявшейся трехлитровой банки и приготовилась к финальному свиданию своего воображаемого киноромана.
Ничто не должно было помешать насладиться последними мгновениями ежегоднеяяяяяяяяяяяяяго ритуала в полной тишине.
Высветилась знакомая белая заставка на черном фоне: “ЦЕНТРАЛЬНАЯ КИНОСТУДИЯ детских и юношеских фильмов имени М. Горького”. Зинаида Ильинична в предвкушении сделала глоток чая. Заиграли первые аккорды любимой песни.
На словах: “Летят они, как пули у виска” сверху послышался  грохот. Через пару секунд под мерно выводимые  “Мгновения, мгновения, мгновения ” мимо окна  что-то действительно пролетело и грузно шлепнулось на газон этажом ниже.
- И ты порой почти полжизни ждешь…когда оно придет, твое мгновение, - пел телевизор на максимальной громкости.
- Сенька! Так и знала, что однажды этим кончится! Повезло идиоту, что у нас тут веревки на окне!!! – кричал женский голос сверху.
- Твою …., Нога!!!…душу…твою…сука!- нетрезво ругались снизу.
Зинаида Ильинична дернулась и застыла. Чай пролился на диван. Крики, стоны и песня не прекращались. Пришлюсь выключить телевизор. Потом  включиться в реальность.
В реальности супруг уговаривал Зину отойти от соседа, вывалившегося  с верхних этажей и только по счастливой случайности отделавшегося закрытым переломом.
Позже очевидцы утверждали, что эта достойная женщина пыталась его задушить и  использовала диковинные многоэтажные ругательства, незнакомые большинству из них.
- П…дят,- небрежно отмахивалась Зинаида Ильинична,  но в споры не вступала.
Воспитание, которое она получила, не позволяло ей скатываться  до подобного базарного уровня.