1. Рассказать тебе сказку про белого бычка?

Это всё началось с пожара. Январской ночью загорелся деревянный дом, в котором жила мать Маши. У неё была однокомнатная квартира на втором этаже. Сам пожар – страшное событие, да и последствия его аукнулись в дальнейшем не менее тяжко.

Маша потеряла мать. В том же году тяжело заболел муж Маши, стал инвалидом. Женщина пережила нервные срывы. Налаженная жизнь дала трещину. Пошатнулось то, что казалось незыблемым. Уходят родители – их не вернуть.

Но возникла проблема имущественная, за которую можно было побороться. Квартира матери была в Машиной собственности по договору дарения. Думалось, что это приданое для Женьки, когда та закончит учиться в другом городе.

Соседям по сгоревшему дому дали временное жильё взамен пришедшего в негодность. Маше ничего не полагалось. Она жила в большой квартире и как бы не нуждалась. Там с нею были прописаны муж и дочь, по нормам им всего хватало. А собственность? Что упало, то пропало. Сгорела ваша собственность, не уберегли.

Остатки дома разобрали-снесли. Нет его в наличии. Не о чем разговаривать. Так ей ответили в городской администрации, когда она туда обратилась.

Кто-то посоветовал подать в суд. Маша так и сделала. И началась сказка про белого бычка: одно и то же по кругу. Прошёл первый год безрезультатных заседаний. Поменялся судья.

Новая судья оказалась женщиной в годах, значит, с опытом. Пригласили двух свидетелей. Это соседки, они подтвердили, что Женя жила у бабушки. Ответчика представлял юрист и какая-то «фифа». Адвокат давил на то, что у истца есть квартира, зачем она судится за ещё одну. Фифа повторяется, что Маша свою собственность не охраняла.

- Как? Нанимать сторожей? - спрашивает истец.

- Нужно было страховать квартиру. Во всём цивилизованном мире жильё страхуется, защищается силами собственников.

- Я ежегодно страховала домашнее имущество. Обращалась к страховому агенту с этим вопросом. Но квартиры они не страховали, только отдельные дома.

Судья спросила, какое она хочет получить жильё в результате суда. В заявлении не указано, что ей нужно: на основе собственности или социальное, или ещё какой вариант.
По опыту других погорельцев из этого дома, которые уже прошли через областной арбитражный суд со своей кассационной жалобой, Маша знает, что им выделили жильё «социального найма», то есть, ни о какой собственности речи не идёт.

- Я согласна на социальное жильё.
- Где вы хотите получить квартиру: в каком-то из районов города или где-то ещё на территории России?
- В центральной части нашего города.
- Какое именно жильё, у вас не указано, в деревянном доме или панельном, какой санузел, планировка.
- Я согласна на комнату гостиничного типа.

Судья посмотрела на Машу с таким выражением, словно её мысли шли вразрез с этими словами. Маша подозревала, что могут дать в деревянном клоповнике, которому пора под снос, там живут бичи, нет стёкол, проводки, выдрана с корнем сантехника. Такую квартиру с проходными комнатами после пожара дали её соседке. Мороз тридцать градусов, а они вставляли стёкла, срочно клеили обои, красили всё ободранное, восстанавливали проводку и унитаз. «Оно мне надо? Конечно, нет»

Постановили, что заявление надо переделывать, вернее, дополнять другой бумагой, где истица должна описать свою «мечту» о новой квартире. Следующая встреча в пятницу.

Юристы спокойные-спокойные, вопросики подбрасывали равнодушно. Маша сначала держалась, потом поднялось давление, мозги застучали, лицо всё загорелось, самочувствие ухудшилось до мандража.

Фифа сказала: «У администрации свободных квартир нет, выделять нечего».

Вышли из суда, свидетельница, посмотрев на Машу, сказала, что надо обязательно выпить лекарство, «а то у вас такой вид, лицо настолько красное…».

Пошла она домой пешочком, идёт и с Богом разговаривает:

- Ты же знаешь, господи, мои дела. Были бы у меня деньги, неужели бы я стала судиться. Я купила бы своему ребёнку квартиру, пусть в ней живёт. Но ведь ты знаешь, что денег у меня нет, никаких накоплений. Я не могу даже нанять адвоката, который понимает их вопросы и может правильно ответить. Что я могу, когда от пенсии у меня на сберкнижке осталось 200 рублей. Ты знаешь и мою наличку, которая в кошельке.

Если Он и знал, то промолчал. Но обращение рабы своей не забыл, хотя и отложил в долгий ящик.



Конец первой главы