О молодых и оглупевших старых

         Сколько же написано-сказано о судьбах людских… Разных. Счастливых и не очень, вроде удачливых и всё-таки горьковатых, а бывают и просто несчастные, от природы что ли…  Чем и как это объяснить? Ведомо ли кому? Ни оракулы веков, ни умнейшие головы учёных не сделали тут открытий.
         И только в низах народа можно об этом услышать нечто разумное, ещё живущее в среде тех, кто дружной семьёй строит, пашет-сеет и не помышляет о чём-то другом. Это семьи, корни которых уходят в глубь веков. Не какие-то там Ваньки-Маньки  бескорневые, топчущие своё простое происхождение и что есть сил рвущиеся в среду теперешних срамных вороватых господ и бесстыдных (хуже некуда!) молодых содержанок, способных в один миг оставить возрастного «любимого господина» без кола-двора… В таких случаях одни скажут: «Ай да молодца девка! Так его, так старую бестию, плута растакого…». Другие, содрогнувшись, молча держатся подальше от нынешних «барышень», дабы не попасть в их милые лапки с коготками…   
               
                ***
         Одна из подлинных историй… Павка Горев, лучший студент в группе стоматологов, красавец, в канун выпуска вдруг объявил друзьям о самом важном в жизни – о женитьбе. Представил невесту, под стать себе, серьёзную симпатичную студентку лечебного факультета Листову Аню. Друзья оценили: «Приветствуем! По себе дерево рубишь!»   
         Время – птица! Семья у Павла с Аней сложилась удачно: двое сыновей (оба врачи, живущие своими семьями). Павка давно стал известным в городе доктором Павлом Евсеичем. Не гнушался порой вынуждать пациента выплачвать… сверх лишнего, что было в те времена против закона. А когда времена изменились, стал доступен далеко не любому карману…  А такие деньги, вестимо, не только благо, но и зло великое, да ещё в шаге от пенсии… Аня, славный врач-педиатр Анна Семёновна, с грустью наблюдала, как стареет муж, слабеет. Но вдруг уловила неладное с мужем: стал возвращаться домой всё позже и позже. Догадалась, в чём дело, но молчала, отгоняя мысль об измене в его-то 60 лет…   
         Евсеич вил верёвочку отнюдь не долго и однажды утром, уходя в поликлинику, как бы между прочим, сказал: «Больше здесь не ночую. Развод получишь скоро. Я женюсь.» и закрыл за собой дверь. Анна Семёновна его не остановила, а только подумала: «Быть беде, пусть не скорой, но быть… Храни его, Боже».  Она из тех женщин, которые даже в самых сложных личных ситуациях себя не унижают скандалами. Достойно держат удары судьбы.    

                ***               
         Поселился Евсеич в своей квартире, которую они с женой долгие годы сдавали. Туда и привёл свою пассию, что моложе его на каких-то  35 годков…   Вызывающе красива, ловкая в общении, полная хитростей развлекать мужчин, сразу же дала понять, что самое важное –  это её ежедневные посещения салонов красоты, ультра модных магазинов и встречи с друзьями. Только – без него. Заниматься домом наотрез отказалась: не домработница. Он тупо смирился с таким положением дел. Сам, пока она где-то, убирал в доме, готовил. Словом, стоял перед ней на задних лапках, только б она была. Дальше – больше: на третий год по её требованию переписал на  неё и эту трёхкомнатную квартиру, написал завещание на счёт в банке…
        Однажды явилась домой под утро и не одна. С амбалом, весь интеллект коего читался в чудовищных наколках от ушей до ногтей на пальцах рук (страшно подумать, что за чтиво прикрывала его нехитрая одёжка!).            

 – Вот тот наглец, древняя развалюха! Ввалился в мою квартиру и не спешит
   уходить, выкинь эту рухлядь, и чтоб он забыл мой адрес! – прокричала пассия, 
   обращаясь к амбалу, игриво перемещавшего из руки в руку блестящий «ножичек» …               

 – Старче, шустренько возьми свою котомочку с пелёночками – и айда на выход! Да
   постарайся в оставшиеся твои дни не выходить с нами на одну стёжку. Иначе…
   Словом, знаешь наших.

                ***               
        Вмиг оказавшись на улице с пустым портфелем в руках, Евсеич не сразу и осознал весь ужас своего положения. С трудом превозмогая боль в сердце, перешёл улицу и в сквере присел на скамью. Мысли, одна мрачнее другой, мелькали в его голове: 
      а) в мире, где всё – за деньги, он – не борец, да их у него уже – кот
         наплакал;
      б) по криминалистике, насчёт «стёжки» спорить с бандитами смысла нет: у них
         тесные «связи с погонами»; 
      в) на суд надеяться – дело самое безнадёжное…      
       
        Выход был один – надолго исчезнуть. Бедный, в тот же день уволился с работы, открыл новый пенсионный счёт в банке, поменял телефон и … позвонил бывшей жене. Выслушав его жалобный монолог, она, ни слова не проронив, положила трубку…   
        Куда теперь? Ещё вчера известный в городе доктор вспомнил про … дощатый сарайчик на своих с советских времён шести сотках. Поселился. Занялся было грядками и цветниками, да начала всерьёз подпугивать аритмия. Память стала подводить. Как-то одновременно стали слабеть слух и зрение. Словом, здоровье… Отважился позвонить сыну. И сын забрал его к себе. Только вот невестка… 
        Однажды, пока сын был в отъезде, невестка купила старику билет на автобус, сказав ему, что его ждёт брат. Проводила, не дав в дорогу ни воды попить, ни кусочка хлеба. Кондуктора попросила высадить старого в деревне Васильки, что километрах в трёхстах от города. Та так и сделала, остановив машину на краю деревни.   
        Осматриваясь вокруг и еле держась на слабеющих ногах, Павел Евсеевич старался понять, где он и зачем тут оказался, Но память напрочь отказывалась служить…
        К его счастью, из крайнего дома с вёдрами на коромысле вышла женщина. Насилу собрав необходимые слова, он спросил у неё : « Где я? Вы меня знаете? Или брата моего…»  Далеко не молодая женщина остановилась и, вглядываясь в лицо вопрошавшего, вдруг поняла, кто перед ней: «А не брат ли вы будете нашему Егору Евсеичу, похожи больно…» 

 – Брат, брат! Мне бы к нему… сесть, полежать, – обрадованно произнёс старик.   

 – Нельзя к нему пока… Я объясню. Пока пойдёмте в мой дом, – дрожащим голосом
   сказала женщина, поняв неладное с человеком.

 – Мария Ивановна я, фельдшерица. Попьёте чай, а потом в медпункте вам помогу, в
   этом же доме, только с другого крыльца,– скрывая волнение, тихо говорила она
   по дороге к дому.   

 – Павел я. К брату хочу-у-у, –  как маленький ребёнок, просящийся у матери
   погулять, повторил несколько  раз гость, медленно отпивая чай.   

       Мария Ивановна провела его в медпункт, послушала, измерила давление –  всё не слава богу… Дала таблетку, сделала срочный укол. Когда сердечный ритм вошёл в норму, спросила: «Попробуете вспомнить, когда вы здесь были и почему, а вы были здесь…»      

 – Не помню, кто я. Ничего не помню, хотя… Нет, не помню, – напрягаясь всем своим
   существом. с трудом отвечал гость.      

 – Вы – доктор, брат нашего пасечника, Егора Евсеевича. Лет пять назад были здесь
   на прощании с ним… Постарайтесь вспомнить… Память должна вернуться, хотя бы
   потому, что здесь ваша родина, корни ваши здесь, – почти упрашивала фельдшер. 

        Мгновение – и лицо Евсеича вдруг озарилось каким-то невидимым светом. Взгляд его стал осознанным, ясным: «…Вспомнил, похороны брата вспомнил. Вас вспомнил. Как вы делали укол нашей рыдающей матери, вспомнил. Вспомнил и похороны матери… вскоре. А дом наш сохранился?»    

 – Дом стоит, крепкий, как и дуб, что напротив него, тянется вверх, будто
   выглядывает долгожданных родных, словно, предвкушая радостную встречу, как
   покинутый всеми юноша, готовится козырнуть: « А я уж вона какой вымахал, пока
   вас не было...» И сад каждую весну цветёт, ожидая заботы о себе, чтобы на зиму
   не оставлять на земле плоды, – радуясь за гостя, неспешно говорила Мария
   Ивановна.    

        Павел Евсеевич поблагодарил свою спасительницу и пошёл к родному дому, твёрдо решив остаться здесь, где его корни, про которые он, кажется, забыл. Ан нет – зов родины самый могучий: тянет, чтобы простить блудного и приласкать. «Может, только здесь, в глуши, и есть такие порядочные, как Мария Ивановна. Буду доживать в родном гнезде под её медицинским наблюдением, – заключил для себя Евсеич.

         РУБИ ДЕРЕВО по СЕБЕ – ёмкий народный совет молодым. А раз срубил – помни: пень старится быстро. дряхлеет. А для оглупевших старых и добавить тут нечего…               
               
                08.08.2020 г.