Только, чтобы так...

    Дверь была норовистой, как конь, тугие её петли поддавались стороннему понуждению отвориться весьма неохотно, но если удавалось-таки её обуздать, то она не скрипела, как многие, и не молчала, как некоторые, сытые и скользкие от жира, но  ржала тоненько, словно жеребёнок. Не то, чтобы жалобно, но нежно и как бы издали.
     Когда было грустно, чтобы успокоить нервы, можно было таскать дверь за припухшее ухо ручки, и слушать её переливчатый голосок. Из ниоткуда возникали худые ножки с пухлыми коленками, мягкие губы, непременно карие глаза с обрезанной щёточкой густых ресниц и это, ни с чем несравнимое нервное подрагивание кожи подле лопаток...

- И долго ещё вы будете издеваться над моей дверью? - поинтересовалась соседка по коммунальной квартире, застигнув меня стоящим на пороге своей комнаты. Я молчал.
- Что же вы? - Соседка была некрасива, но юный возраст столь ловко умалял сей недостаток, что её можно было счесть хорошенькой, особенно в сумраке коридора.
- Простите, мне было не по себе, а ваша дверь... - Только и сумел выговорить я.
- Дверь? Вы пришли в гости к двери?!
- Ну, в общем... наверное. Простите меня, я пойду к себе.
- Хорошенькое дело! Как же это вежливо! - Соседка повернулась уже, чтобы уйти, но я, заглянув через голову в её комнату, где разглядел симметрично расставленные  столовые приборы и дешёвый цветной хрусталь на скатерти канареечного цвета, задержал её вопросом:
- Вы ждёте гостей?
- А вам-то что за дело? - неожиданно дерзко ответила она.
- Просто спросил. - Пожал плечами я. - Не хотите, не отвечайте. Ещё раз прошу простить мою странность. - Проговорил я, и уже хотел было уйти, но меня остановил её грустный вздох:
- Да, я жду, ждала. Но никто не пришёл. Обо мне забыли. Все.
- У вас день рождения?
- Не совсем. Нынче не принято отмечать такое, у меня именины. - ответила она и взялась за ручку двери.
- Так это почти одно и тоже,- из вежливости подбодрил я, - даже лучше!
- Даже лучше... - согласилась она, всё ещё порываясь закрыть дверь. - Ладно, простите, я вас задерживаю...
Осознав вдруг всю курьёзность ситуации, я расхохотался:
- Да, вы правы, я был сильно занят, прислушиваясь к ржанию несмазанных петель, но теперь совершенно свободен и могу поучаствовать в вашем празднике. Если вы не против, конечно.
     Она посмотрела на меня так наивно, и так откровенно радостно,  что я, впервые за годы, которые мы прожили бок о бок, дверь в дверь, разглядел, наконец, глаза моей соседки, и буквально прирос к тому месту, где стоял. Её зрачки, в прямом смысле слова, плавились янтарным пламенем взгляда, и обожгли заодно меня.

...Когда мне грустно, я  задаю ей какой-то пустячный вопрос, только для того, чтобы слышать, как она долго рассказывает о чём-то на разные голоса, медленно ходит, задевая меня худыми ножками с пухлыми коленками, время от времени целует мягкими губами в висок, а я...  я таю под её взглядом, и стекаю воском прямо ей под ноги...
     Не знаю, насколько меня ещё хватит, но,- какая разница? На сколь-нибудь, но только, чтобы так.