Мороз и ветер

   Жила-была лошадь. Добрая лошадь, работящая. Но пьющая. А потому прозвали её Шалая. Споил её хозяин, казах Казым, который и сам был большим любителем выпить.

   Бывало, соберётся Казым в город, запряжёт лошадь в телегу и только скажет:

- Поехали в город! Но!

   И тут же лошадь понесется вскачь со скоростью ветра – знала, что в городе Казым обязательно зайдёт в кабак выпить. И ей заодно нальёт в ведро с водой бутылку водки. А если забудет налить – лошадь с места не стронется, назад в деревню не повезёт.

   Пьянство у них одно на двоих. Ничего не попишешь!

   Едет Казым из города весёлый, песни распевает, стихи декламирует во весь голос. Особенно любил он стихи Пушкина. Казым был образованным человеком – семь классов когда-то закончил, чем заслуженно гордился.

   Но говорил он по-русски плохо. И получалось у него так:

- Мароз и вэтр-р-р!

   Вместо «солнце» Казым говорил «ветер», потому, что это было более актуально – зима выдалась суровой, и в степи гулял и буйствовал ветер, временами превращаясь в настоящий буран.

   А лошадь при этих словах всегда останавливалась, как вкопанная. Она думала, что ей говорят:

- Тпр-р-р-у!

   То бишь «Стой!».

- Но, Шалая, но! – сердился Казым и дёргал за вожжи.

   Лошадь недовольно мотала гривой и продолжала путь.

   Казым старательно пытался повторить строчку:

- Мароз и вэт-р-р-р!

   Лошадь опять останавливалась. И так несколько раз, снова и снова. Казыму никогда не удавалось договорить строчку до конца:

- … день чудесный!

   Что его страшно раздражало и обижало.

   Он ненадолго замолкал, но заветные слова так и рвались с его уст, и Казым упрямо повторял:

- Мароз и вэтр-р-р!

   И лошадь снова останавливалась. И так до самого вечера. Приезжал Казым домой поздно ночью, усталый, замёрзший и голодный, как пёс. А лошадь вообще падала с ног от усталости.

   И, уже распрягая лошадь, Казым с удовлетворением декламировал ей прямо в лицо:

- Мароз и вэтр-р-р, дэн чудэснай!

   Лошадь, всхрапывая от неожиданности, смотрела на него в недоумении:

- Я и так стою! Чего тебе ещё надо?

   И беспокойно била копытом, пытаясь встать на дыбы.

   Казым, с трудом удержав её за уздцы, мстительно повторял ей в самое ухо:

- Вэтр-р-р! Дэн чудэснай!

   Лошадь в ужасе отшатывалась от него и нервно передёргивала шкурой.

- Чего тебе надобно от меня, старче?

   Казым злорадно продолжал, вопрошая лошадь со слёзным надрывом:

- Ышшо ты дрэмлишь, дыруг пырылэстнай?!!

   Лошадь дико вскрикивала и подпрыгивала, как ошпаренная, пытаясь сбежать и унестись в пургу, в чисто поле.

   Казым радостно гоготал, ловил за уздцы ошалевшую лошадь и уводил её в стойло. И устало плёлся в дом – спать. Денёк сегодня выдался трудный!

   А лошадь ещё долго не спала, вспоминая прошедший бестолковый день, прядала ушами и поминутно вздрагивала.

- То «Тпр-р-ру!», то «Но!». Сам не знает, чего ему надо. А я знаю? Не то «Стой!», не то «Иди!». Бестолочь!

   И, зло выплюнув соломинку, лошадь засыпала стоя. Всегда на посту. И покой ей только снился. Поваляться бы летом на зелёной лужайке, на мягкой травке! Скорее бы лето…