АННА

    
 Анна

     В дверь гостиничного номера постучали.
     - Войдите, - сказала Анна. Она знала, что это горничная привезла завтрак.
     - Доброе утро, мадам. Вы будете здесь завтракать или на балконе?
     - Оставьте здесь, милочка, - ответила Анна и стала рассматривать девушку. Она была миловидной, волосы гладко причесаны и завязаны тугим узелком на затылке. Губы слегка подкрашены. От нее веяло чистотой и ухоженностью.
      - Как вас зовут? Мы, вероятно, будем часто видеться и я хочу знать ваше имя.
      - Николь, мадам.
      - А меня Анна, и прошу вас, Николь, не говорите мне "мадам". Просто Анна - и, увидев замешательство Николь, с улыбкой добавила, - вы просто лишний раз подчеркиваете мой возраст. Я прекрасно понимаю вашу реакцию: перед вами старуха, как вы говорите "мадам", а я прошу называть просто по имени. Не смущайтесь, дорогая, - и, протянув ей руку, добавила - я думаю, что мы подружимся. Не так ли?
      - Надеюсь - ответила, смущаясь, Николь.

      Анна была уже немолода. Старость наступала неотвратимо и она спокойно принимала эту неизбежность. Тем не менее волосы она красила в цвет своей молодости - жгуче-черный. А вчера, собираясь в дорогу и, увидев прилично отросшие корни седины, сказала своему парикмахеру, чтобы состриг все волосы, вплоть до седины, оставив коротенький "ежик". "Ежик" не получился, так как от природы волосы, несмотря на возраст, закручивались по-прежнему тугими колечками. Посмотрев  в зеркало, Анна отметила, что не так уж плохо: да, непривычно было видеть себя светлой, но, что есть, то есть. Это была ее любимая присказка.
     Все годы, начиная от замужества, ей необходимо было выглядеть на все сто! Такой ее должны были запомнить близкие: муж, сын с женой и внук. А короткая стрижка и натуральный цвет? Ерунда! Ей уже все равно!
     Анна села к столу. Завтрак был легкий и ее любимый - яйцо всмятку, маленький бутерброд с сыром и небольшая чашечка кофе без сахара.
     День обещал быть нежарким. Стояла пора бархатного сезона. Внизу чуть слышно шелестели волны океана, лениво накатываясь на берег. Легкий ветерок развевал занавеску открытого балкона. Анна вышла, села в уютное плетеное кресло и стала смотреть на едва видимые гребешки волн, переливающиеся всеми цветами радуги. Она любила это чудо природы и могла часами сидеть, наблюдая за ежесекундно меняющимися бликами, наслаждаясь запахом океана.
     На днях, узнав, что сын уезжает на выездной совет директоров и берет отца в качестве почетного директора, Анна тут же заказала билет на самолет, чем привела в замешательство всю семью. Жорж - муж Анны - недоумевал:
     - Анна, мы всегда отдыхали вместе. Почему ты решила ехать одна? Подожди три дня. Объясни мне, пожалуйста, свое решение.
     - Мой дорогой Жорж, - Анна мягко положила руки ему на плечи. - Я заказала билет для тебя тоже, ты прямо с совета прилетишь ко мне, не заезжая домой. Все твои вещи я собрала и беру с собой. Мы расстаемся всего на три дня.
     - Но почему ты не можешь побыть эти дни дома? Мне так будет спокойней.
     - Не сердись, любимый, я буду наслаждаться нашим любимым океаном и дни пролетят очень быстро. Ты даже не заметишь, как мы снова будем рядом.
     Она нежно поцеловала его в щеку. Он, слегка пожав плечами, обнял ее и тоже поцеловал. Сын внизу нетерпеливо сигналил. Времени до самолета оставалось немного. У Анны до самолета было еще пять часов и она позвонила парикмахеру. Он приехал и был удивлен просьбой Анны постричь ее как можно короче. Она твердо стояла на своем и он, вздохнув, начал снимать копну темных локонов. Ее мальчики увидят все потом. Так она решила.

     Замуж Анна вышла в тридцать лет. До этого были мимолетные знакомства. В одного молодого человека она была влюблена, но никак не выказывала своих чувств. Через какое-то время она увидела его в театре с молодой особой. У обоих на руках блеснули обручальные кольца и Анна поняла, что ее роман закончился, так и не успев начаться. Она была в отчаянье, ругала себя за неоправданную боязнь ему во всем признаться.
     Довольно долго добивался ее расположения один из поклонников и она, без всякого сожаления, отдалась ему мучительно и до банальности просто. Позже она не любила об этом вспоминать. Ей самой было неприятно и горько...
     На юбилей какой-то важной персоны Анна была приглашена на банкет. Войдя в сверкающий многочисленными огнями зал, она лениво водила взглядом по знакомым и незнакомым лицам. Кому-то отвечала словом, кому-то кивком головы. "Что я здесь делаю?" - подумала она и огляделась. В конце зала стояли уютные светлые диванчики и такие же кресла. Анна направилась туда, чтобы издали наблюдать за гостями, за дамами в вечерних платьях и немыслимо дорогих украшениях, а также за чопорными мужчинами в смокингах. Сама Анна была в  длинном платье бирюзового цвета. Шея и плечи открыты. На шее дорогое колье с натуральными камнями, чуть темнее платья. Роста Анна была небольшого, худенькая с очень тонкой талией, приятным личиком, которое обрамляли темные вьющиеся волосы. Она была очень привлекательной и не выглядела на свои тридцать лет.
      Приглушенно играла музыка, слышался смех, некоторые мужчины разговаривали тихо, видимо, решая какие-то свои вопросы. Официанты разносили напитки. Один из них подошел к Анне. Она взяла высокий узкий фужер. Брют. Она любила этот бодрящий холодный напиток. Сделав глоток, Анна ощутила холодок и в носу немного защекотало. Она улыбнулась: а здесь довольно мило...  Обвела взглядом зал. Неподалеку у стены стоял молодой человек. Темные, слегка вьющиеся волосы, небольшая бородка и усы, высокий, хорошо сложен, смокинг на нем сидел как влитой, подчеркивая его статность. "Интересно, сколько ему лет?" - подумала Анна. В это время он повернулся в ее сторону и она увидела припухшие алые губы и синие глаза. Припухлость губ выдавала в нем молодость. "А бородку и усы он, видимо, отрастил для солидности. Красивый ребенок" - подумала Анна. В это время зал зашумел и оживился.  На балконе рассаживался оркестр и постепенно все замерли в ожидании игры. Капельмейстер громко объявил: "Дамы и господа, вальс!" Зазвучал вальс Шопена. Закружились пары, в воздухе особенно сильно разнесся запах духов. Анна увидела, что огибая танцующих, в ее сторону направляется юноша, на которого она обратила внимание. Анна оглянулась. Рядом никого не было, значит он идет к ней? Она занервничала. Зачем? Он так молод...
     - Разрешите пригласить вас, - она увидела его просящие глаза, синева которых пронзила ее насквозь. Полнокровные губы слегка дрожали. "Он боится, что я ему откажу", - пронеслось в голове. Анна положила руку ему на плечо, а вторую доверчиво положила в его ладонь. Он чуть-чуть сжал ее пальцы в знак благодарности и повел в танце свободно, красиво, оберегая от чужих нечаянных прикосновений. У Анны кружилась голова: и от танца, и от выпитого шампанского, и от близости этого юноши-ребенка, который очень надежно держал ее. Оркестр умолк, юноша проводил Анну и, чуть наклонив голову, сказал:
     - Разрешите представиться. Георг.
Анна улыбнулась:
     - Ну какой же вы Георг? Вы - Жорж. Вы так юны, что Георгом вас называть еще очень рано. Сколько вам лет, милый юноша Георг?
     - Двадцать, - смущаясь и краснея, ответил он.
     "Господи, как он молод", - подумала Анна и быстро сказала: - А меня Анна. И вы знаете, а мне тридцать.
     Своим откровением она дала ему понять, что рассчитывать на взаимность бесполезно. Снова заиграла музыка. Юноша протянул ей руку, приглашая на новый тур. "В конце концов этими танцами все и закончится", - подумала Анна и решила не думать о нем, как о потенциальном кавалере. В конце вечера он обратился к Анне:
    - Разрешите проводить вас домой?
   
     У подъезда он галантно поклонился, поблагодарил за вечер и ушел. В комнате Анна зажгла свет и подошла к окну. Улица была пустынна, неяркий свет фонарей освещал темный тротуар, изредка проезжали машины. Город засыпал. Анна долго не могла уснуть. В голове шумела музыка, на руках и талии остывали прикосновения его рук. Анна отгоняла непрошенные мысли, но они теснились, не давая уснуть. Под утро она задремала чутким нервным сном.
     Светало. Начинался новый день. Неожиданно от сквозняка со стуком распахнулись двери балкона, ветер поднял занавеску и долго ее удерживал в таком положении. Анна встала, чтобы закрыть балкон и увидела, что на противоположной стороне улицы стоит Жорж с букетом алых роз. Анна вышла на балкон. Жорж приветственно махнул ей рукой и крикнул: "Спускайтесь, Анна! Прошу вас!" Анна кивнула головой. "Господи, что я делаю? Зачем?" - думала, ругая себя. На минуту присела на стул и сама себе резко сказала: "Пойду, но только для того, чтобы поставить все точки над i. Надеяться ему не на что. Так и скажу!" Решительно встала и вышла на улицу.
     - Доброе утро, Анна. Я рад видеть вас. Вы завтракали? Здесь неподалеку есть уютное кафе с очень вкусной выпечкой и хорошим кофе. Идем? Он мягко взял ее под локоть: - Я очень рад видеть вас. Очень!
     Анна молчала. В кафе, за столиком, ей будет удобнее и спокойней высказать все, что она думает о нем и о них вообще. Жорж заказал кофе и эклеры. Анна ждала официанта и не начинала разговор, который, кстати, не знала с чего начинать. Принесли заказ. Помешивая кофе, хоть сахара там не было, Анна тихо сказала:
     - Милый Жорж, я вам благодарна за вчерашний вечер, за сегодняшнее утро, цветы, кафе, но...
     - Не говорите больше ни слова! - прервал ее Жорж. - Я знаю все, что вы хотите мне сказать. Разница в возрасте, мнения, осуждения и суждения, сплетни... Это все понятно. Но послушайте вы меня: я влюбился с момента вашего появления в зале. Я видел ваш равнодушный взгляд на всех и вся и слышал ваш немой вопрос: "Что я здесь делаю?". Разве не так? Анна кивнула головой: да, так. Он продолжал: - Мне абсолютно все равно что будут думать окружающие, ваши и мои друзья, вы нужны мне, я хочу быть рядом всегда, только рядом, держать в руках ваши пальцы, дышать с вами одним воздухом. Поймите, Анна, поймите и поверьте мне!
     Анна не знала что сказать в ответ. Она твердо знала одно: отношения невозможны.
     - Извините, Жорж, за нескромный вопрос: сколько лет вашей маме?
     - Сорок. И что из этого следует?
     - Это ответ на вашу тираду о влюбленности. Поверьте, Жорж, ваша влюбленность улетучится через некоторое время. Вы будете потом смеяться над собой, а я этого не хочу. Поэтому просто расстанемся. Вы неглупы, несмотря на молодость. Вы красивый и приятный молодой человек. Наверняка вы и сами об этом знаете. Я, как взрослая женщина, не могу позволить ни себе, ни тем более вам, начинать или продолжать, называйте как хотите, отношения между нами. Это нонсенс! Спасибо за ваши слова и чувства, я буду об этом помнить. Цветы я заберу. Спасибо и прощайте!
    Анна быстро встала. Жорж хотел перехватить ее руку, но она резко ее отдернула и вышла. Бежать за ней, а тем более звать, он не смог. Жорж был раздавлен ее резкостью, внезапным уходом и словами. В чем-то она была права, но в чем? Плевать он хотел на эту чертову разницу. Может быть он просто ей не нравился? Да, мама будет не в восторге от его выбора. Но, в конце концов, это ЕГО жизнь, ЕГО выбор, ЕГО желание быть рядом с этой женщиной. Нет, он не имеет права ее потерять, он будет доказывать ей свою любовь, он будет добиваться, чтобы она поверила в искренность его любви. Они должны быть вместе! И будут! Расплатившись, Жорж вышел на улицу...

    ... Анна очнулась от воспоминаний. Подходило время обеда. Солнышко проглядывало лучиками через листья пальм. Все дышало негой, покоем и лаской. Анна встала и решила переодеться к обеду. В дверь постучали.
     - Николь, заходите, - крикнула Анна из гардеробной.
     - Мад... Анна, я хотела спросить где вы будете обедать?
     - Я спущусь в ресторан. Не беспокойтесь, Николь. Спасибо.
    В ресторане было прохладно и тихо. Бесшумно между столиками проходили официанты-мальчики и молоденькие официантки. Запах вкусной еды щекотал ноздри. Анна почувствовала, что проголодалась. Подошел официант: - Анна, добрый день. Очень рад вас видеть. Ваше меню. Выбирайте, я позже подойду.
     Анна была приятно удивлена и одобрительно кивнула. Они с Жоржем уже много лет приезжали сюда на отдых, останавливаясь в этой гостинице и были завсегдатаями гостиничного ресторана. Повара были те же, обслуживающий персонал почти не менялся. Во всяком случае своих постоянных клиентов знали наперечет, что касалось пристрастий в еде, предпочтительности в напитках, привычках, пожеланиях и пр.
     Она заказала бульон с профитролями, маленький кусочек молодой телятины и салат с рукколой, оливками, кусочками моцареллы, пересыпанными небольшим количеством семян кунжута и кедровыми орешками. На десерт - любимые взбитые сливки.

      Совсем рядом она услышала знакомый детский голосок, который ежедневно  звучал за балконной перегородкой её номера.  Анна повернула голову. За соседним столиком сидела девчушка лет пяти и, вероятно, ее бабушка. На девочке был красивый сарафанчик, из-под которого виднелись (из того же материала) коротенькие штанишки. На ногах беленькие носочки с кружевами и лаковые туфельки. Головка была аккуратно причесана, волосы закреплены яркой резиночкой с мелкими блестками. Перед ней на столе стояла ваза с фруктами: апельсины, яблоки, груши, персики и завершалось все гроздью крупного винограда. Рядом в маленьких вазочках лежали орешки нескольких видов, изюм и курага. Они сидели в ожидании блюд и малышка изредка что-то "клевала" из вазочек. Бабушка была одета изысканно, дорого и со вкусом. Светлая блузка из тончайшей, но непрозрачной ткани. Красивая камея закрывала верхнюю пуговицу блузки. Юбка светлая из тонкой шерсти ниспадала почти до щиколотки. На ногах красивые,
 добротные, видимо, очень удобные, босоножки на чуть заметном каблучке.
     К обоим столам почти одновременно принесли заказ. Анна быстро справилась с нехитрым обедом и вышла на улицу. Рядом стояли небольшие скамейки с удобными спинками. Анна села и подставила лицо ласкающему солнцу. День, и правда, выдался нежарким. Легкий ветерок доносил запахи и звуки океана. Анна услышала щебетанье девочки. Она с бабушкой направлялась к Анне.
     - Здравствуйте, - сказала она. - А можно с вами познакомиться? Я знаю, что вы живете в соседнем номере. Меня зовут Изабель, а мою бабушку Мария. А вас? А почему вы одна?
     Анна тепло улыбнулась: - А меня Анна. А ты откуда знаешь, что я живу рядом с вами?
     - А я заглянула тихонечко через ограду и увидела вас в комнате. Вы разговаривали по телефону. А с кем? С мужем? А почему он не с вами?
     - Да, с мужем. Он приедет сюда через два дня.
     - Изабель, - обратилась к ней бабушка, - хватит задавать вопросы. - Подойди ко мне, я буду тебе читать,- и, обратившись к Анне, продолжила: - Извините ее, здесь почти нет детей, если и приезжают, то на два-три дня. Тогда ее невозможно загнать домой. Она скучает по детям. Нам приходится сидеть здесь по три-четыре месяца. Золотая клетка. Родители очень заняты работой и часто отправляют нас, как они говорят - "на все готовое". Мне даже стирать не приходится, все делает обслуга. Я тоже скучаю по своим подругам и нашим посиделкам. Но вот: выбора нет. Приходится подчиняться. Извините нас, пожалуйста. Изабель, идем к себе. Мы с тобой гуляем с самого утра и я уже устала. До свидания, Анна. Надеюсь мы еще увидимся.
     Анну удивило и озадачило внезапное откровение Марии. Да, "золотая клетка", хотя казалось бы: сиди на всем готовом, дыши красотами и наслаждайся жизнью. У медали, все-таки, две стороны... Она еще немного посидела и пошла к себе в номер. Легкая усталость смыкала веки и она решила прилечь.  Приятная дрема окутала все тело с головы до пят. В какой-то туманной дымке проплывали Жорж, Изабель, волны, цветы...
     Очнулась от негромкого стука в дверь:
     - Войдите.
     Вошла Николь: - Анна, я принесла вам горячий шоколад.
     - Очень кстати, Николь. Спасибо, моя дорогая. Присоединяйтесь ко мне, давайте вместе пить шоколад, поболтаем.
     - Спасибо, Анна, но нам не разрешают сидеть и разговаривать с клиентами.
     - Ах, оставьте, Николь. Ну кто к нам сейчас зайдет? Хотите, я закрою дверь на ключ. Садитесь и без церемоний. Правда, чашка всего одна, но это ерунда. Я себе возьму стакан, а вы, как моя гостья, будете пить из чашки. И она, взяв девушку за плечи, подвела к столу и сама стала разливать шоколад - сначала в чашечку для Николь, а потом себе в стакан. Благо, что стакан был невысокий и широкий. Николь была смущена таким вниманием. Анна подошла к ней, обняла за плечи:
     - Не смущайтесь, деточка. Я вас надолго не задержу. Просто отдохните совсем чуть-чуть. Вам ведь тоже нужно иногда отдохнуть. Разве нет?
     Николь согласно кивнула. Анна села на свое место:
     - Расскажите о себе немного. У вас есть молодой человек или вы замужем?
     - Я замужем. Мой муж - офицер. Мы приехали сюда совсем недавно.
     - А дети у вас есть?
     - Пока нет. Мы недавно поженились. Извините меня, Анна, за дерзкий вопрос. Я вижу на вашем пальце кольцо, значит вы замужем. А почему вы сейчас одна?
     - Это не дерзкий вопрос, милая. Это хороший вопрос. А муж приедет через два дня. Сейчас он занят.
     - Спасибо, Анна, - Николь встала из-за стола. - Я пойду, у меня еще много дел. Можно все увезти?
     - Да, конечно. Спасибо, что вы посидели со мной. Я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Постараюсь нагулять аппетит перед ужином, хотя после шоколада вряд ли , - с улыбкой ответила она.

     На улице было тепло, ветерок с океана приносил прохладу. Анна набросила на плечи кофточку, предусмотрительно захваченную с собой. Солнышко склонялось к закату. Небо со стороны востока слегка стало темнеть. Откуда-то слышались звуки музыки. Почти все скамейки вдоль набережной были заняты парочками, компаниями, и иногда одинокими людьми. Рядом был большой тенистый парк. В жару там было особенно комфортно. Анна любила гулять вместе с Жоржем в этом парке. Она осмотрелась и увидела пустую скамейку. Воспоминания снова охватили ее.

   ... Позвонила Лили - приятельница, которая тоже была на званом вечере, но они только издали поприветствовали друг друга. Она с ходу зараторила:
      - Так, докладывай! Я хочу все знать! Я видела как ты весь вечер танцевала с молодым человеком. Что у вас? Он с тобой? Кто он?
     Анна усмехнулась: - Вот именно, что молодой. У меня с ним ничего. Просто провел домой и ушел.
     - Анна, не нервируй меня! Я видела как он на тебя смотрел, как держал, будто боялся, что ты вот-вот вылетишь из его рук. Говори! Я требую! Говори или я сейчас приеду и ты мне все выложишь как на духу.
     Анна рассмеялась: - Приезжай.
 
   

     Лили была многолетней подружкой: вместе учились в школе. Иногда они выпадали из зрения друг друга, потом сближались и снова пропадали. Подругой, в полном смысле, ее назвать было нельзя. В слове "подруга" основой есть слово "друг". Под этим подразумевается крепкое надежное плечо, готовое делить с тобой счастье и несчастье. Лили была не из этого десятка. На нее нельзя было положиться ни в чем. Она не умела держать слово, считая это блажью, без зазрения совести могла "подвести под монастырь" и не считать это чем-то из ряда вон. Наивностью оправдать это было нельзя: такой характер! Не любила ни к чему и ни к кому себя привязывать. "Кошка, которая гуляет сама по себе". С мужчинами вела себя так же: свободно, не обременяясь невыполнением обещанного и искренне удивлялась, не понимая, когда это кого-то обижало. Если чувствовала, что кому-то может понадобиться помощь, тут же "растворялась", пропадала, ждала когда все "рассосется".
     Воспитали ее в духе "исключительности". С этим чувством - самой-самой - так и шла по жизни: самая красивая, самая талантливая, самая образованная и т.д.   
     Родители, сами того не сознавая, развили в ней "Эффект Даннинга-Крюгера", поощряя ее "пение"- настоящая Флоренс Фостер Дженкинс!
     Так же не привили элементарного качества - уважения к себе: она их стеснялась. При встречах с людьми не считала нужным здороваться, не умела быть благодарной, извиниться при необходимости, делиться, как говорится, "куском хлеба", быть щедрой, не искать выгоды в людях, не умела любить просто так - ни за что. Этого Лили была лишена напрочь! Ненадежная, не особенно нужная в общем по жизни,  несмотря на то, что ей не чужды были понятия о музыке, литературе, искусстве. Но все знания были поверхностными. Своей неглубокой осведомленностью в этих сферах она бравировала, сыпала терминами, старалась произвести впечатление, что иногда удавалось, правда, до поры до времени. Когда ее ближе узнавали, то уходили без сожаления. Касалось это в частности, мужчин. Она недоумевала: почему? Я же красивая, образованная, могу поддержать разговор... Но она с головой выдавала себя в простых мелочах, на которые не обращала внимания, которые считала блажью. Она не понимала, что кроме красивых разговоров есть еще что-то важное и нужное.
     Жизнь со своими сложностями не обошла ее стороной. Отношения с одним из поклонников с периодичностью встреч длились семь лет. Сходились-расходились. Она забеременела. Ей уже было около тридцати: что делать? Но родители ее поддержали. Поклонник, зная ее ветреность, не был уверен в своем отцовстве и трусливо сбежал, не удосужившись убедиться - его ли это сын. Через несколько лет Лили с подругой отдыхали на море и она познакомилась с местным художником. Голова закружилась: богема, элитное искусство, своя недвижимость на берегу моря, разговоры о высоком и... немыслимый секс! На крыльях любви она вернулась домой. Телеграммы, разговоры по телефону, письма - кружение головы продолжалось. Лили хотела обручальное кольцо, т.е. законный брак по всей форме. Художник поставил условие: я тебе штамп в паспорт, ты мне - ребенка. Она задумалась: годы подкатывали под 40... А штамп в паспорт так хочется. И кольцо на законных основаниях.  Она решилась.
     Быт! Банальный быт. Сколько пар не смогли пережить это "стихийное бедствие". Он просил ничего не трогать из его атрибутов - холстов, подрамников, красок, написанных и не написанных до конца картин. Все это было разбросано во всех трех комнатах его небольшой квартирки. К тому же он оказался скопидомом. Живя без семьи, питался очень скромно.  Внесезонные овощи и фрукты не покупал: дорого. Для Лили, не знавшей с детства ни в чем отказа (особенно что касалось еды), его скупость стала шоком: что значит не купить и не съесть того, что хочется???
     Заработок у него, естественно, был нестабильный. Многое зависело от заказов и сезона. Недовольства с обеих сторон начали переходить в скандалы. А скандал Лили устроить умела! О, она была докой в этом деле: брала криком, оскорблениями и неудержимым потоком слов. Остановить ее в тот момент было абсолютно невозможно.
     В теплом августе Лили родила девочку. Пожив с "богемой" еще некоторое время и не выдержав бытового неустройства, она вернулась домой. Художник еще несколько лет навещал-приезжал-уезжал. Семейная жизнь не стыковалась. Потом ей позвонили: нужно срочно приехать, т.к. случилось непоправимое: его нашли убитым в собственном доме. Сказали, чтобы привезла одежду, т.к. хоронить даже не в чем. Лили выбрала из вещей отца белье, рубашку с галстуком, костюм и поехала.
     В комнатах был страшный беспорядок. Решив навести мало-мальский порядок, Лили находила одну за другой бархатные коробочки, в которых по идее должны храниться ювелирные изделия. Коробочки были разной формы: удлиненные, кругленькие и квадратные, низенькие и не очень. Понятно, что все они были пусты. Лили решила, что художник покупал эти украшения для дочери. Видимо, за что и поплатился. Подробностей никто разъяснить не мог: ни соседи, ни полиция. С тем и уехала.
     Позже скромную недвижимость оформила на дочь. Несколько лет подряд они ездили к морю. Квартиру, приходящую в упадок, приходилось постоянно ремонтировать. Короче, она приносила одни убытки, а удовольствия было мало: можно было на месяц снимать жилье и не иметь головной боли от "богемной недвижимости"...

     Анна иногда задавала себе вопрос: что нас связывает? И сама отвечала: годы. Мы все эти годы, хоть и периодически, но были где-то рядом. Так сложилось.
      

     ... Примчалась Лили:
     - Я вся - внимание. Выкладывай!
     Анна усмехнулась: - Выкладывать-то особенно нечего. Мальчик влюбился. Смешно. Но я ему не оставила ни единого шанса.
     Лили увидела на столе розы: - Это он принес? Да?
     - Да, - спокойно сказала Анна, - утром. Мы пошли в кафе и я ему объяснила что и как.
     - Извини, Анна, но я с тобой не согласна. Подумаешь - разница в возрасте! И что? Отказываться от любви? Какие наши годы, подруга? Нам только и нужно влюбляться!
     - Вот именно: влюбляться! Но я-то его не люблю и не собираюсь. Ты можешь меня понять? Ребенок! Двадцать лет! Мне что, усыновить его и воспитывать? Ты с ума сошла!
     - Я-то с ума не сошла, а тебе советую! Сойди с ума, влюбись! Ох, и потанцую я на твоей свадьбе!
     Анна от души рассмеялась: - Может еще и фату надеть в тридцать, не будучи невинной?

     ... Было все: и фата, и Лили танцевала от души, и он - любимый и единственный на всю жизнь.

     Жорж на удивление оказался настойчивым, упрямым, не по летам рассудительным, самостоятельным, в чем-то дерзким и... безумно влюбленным. Он постоянно был там, где была Анна: встречал с работы, провожал, стоял у подъезда знакомых и друзей, где бы она ни находилась. Все и вся уже о нем знали. Дома мать закатывала ему скандалы, запрещая встречаться. Но он упорно обходил стороной все нападки, уколы, предостережения, неприязнь, откровенные насмешки. Он был уверен, что любовь  должна перебороть все преграды. И Анна сдалась. Она решила: если все это ненадолго, то я хоть буду знать - что значит быть любимой. Будь что будет.

     В день свадьбы всем пришлось немного понервничать: в назначенный час Жоржа не было. В чем дело? Не отказался же он. Лили спросила у Анны:
     - Ты не волнуешься что его так долго нет?
     - Нет, -спокойно ответила Анна. - Он приедет.
     Друзья быстренько сели в машину. Оказалось, что родители уехали, заперев его на ключ и спрятав праздничную одежду. Дикость! Ребята, вызволив его из "заточения", поехали в магазин, купили все необходимое для свадебной церемонии. Его родители не приехали...

     "Боже мой, - подумала Анна, - сколько лет прошло, а все будто было вчера. Жорж по-прежнему любит меня и это дорогого стоит. А я? Ну разве можно было не влюбиться в эти синие глаза, в детскую припухлость губ, в ухаживания - такие красивые и искренние. Я люблю его всем сердцем, всей душой. Он - мой ангел, оберегающий меня все наши совместные годы. Я счастливая женщина. Я люблю и любима до сих пор."
     Невольно вспомнился эпизод, который, не будучи Анна умной и прагматичной, мог разрушить их жизнь. Жорж увлекся. Как-то неожиданно и быстро. Анна заметила, что он стал чаще смотреться в зеркало, бриться два раза в день. Сменил любимый ею парфюм. Появились какие-то командировки. Видела как он, уверенный в том, что Анна ни о чем не знает и не догадывается, гарцевал по квартире, как молодой конь. Она заняла выжидательную позицию: пусть гарцует. Он молодой.
     После очередной "командировки" во время обеда Жорж аппетитно уплетал хорошо прожаренный кусок мяса, запивая дорогим красным вином, и мурлыкал от удовольствия. Анна с улыбкой наблюдала за ним: "Тебя что там, не кормят?" - думала она. И уверенно сама себе сказала: "Нет, он не уйдет! Он не сможет оставить налаженную жизнь с вкусными обедами, с порядком, который она завела с первого дня. Он никогда не спрашивал где майки, носки, галстуки. Всегда все было на своих местах. Он не уйдет от привычного комфорта. Скоро все придет в норму. Потерпи, Анна".
     Все закончилось так же быстро как и началось. Жорж успокоился. Анна ничем себя не выдала.  Видимо, где-то в глубине души, он чувствовал свою вину, потому что стал еще более внимательным, обходительным, с работы непременно приезжал с цветами, "командировки" его больше не отвлекали. Вечерами, обняв Анну, сидел рядом,  предусмотрительно накрыв ее плечи пледом, целовал, ласкался, как нашкодивший котенок. Анна про себя улыбалась: интуиция ее не подвела. Жизнь входила в привычную колею.

     ... Сгустились сумерки. Была пора ужина. Анна поднялась к себе в номер, позвонила Николь и попросила ее принести чай с мятой. Кушать не хотелось. Воспоминания разбередили душу. Впереди ждал новый день, еще один день.
    
     Разбудила ее утренняя прохлада. Балконная дверь была открыта всю ночь. Волны шумели чуть громче обычного. Было ветрено. Анна вышла на балкон. Гребешки волн неслись к берегу быстро сменяя друг друга. Небо затянуло серыми тучами. "Хоть бы не было дождя, - подумала Анна, - сидеть целый день в номере малоприятное занятие". Было еще рано, но она решила больше не ложиться в постель и пошла в ванную приводить себя в порядок. Душ ее немного приободрил. Последние полгода Анна чувствовала себя не очень хорошо. Особенно по утрам. "Мне как будто триста лет". Ничего не болело, но тяжесть во всем теле присутствовала и раздражала. Стали беспокоить частые судороги в ногах, особенно ночью. Она старалась быстро встать на пятку. Потом долго не могла уснуть. Говорить что-либо Жоржу, а тем более сыну, не хотелось. Она понимала, что возраст делает свое черное дело. Лекарств не любила в принципе. Принимала крайне редко - в случае жестокой необходимости, и почти никогда не доводила до конца курс лечения. Если бы стояла дилемма - лечиться таблетками или решиться на операцию, она бы быстрей согласилась на второй вариант. Прагматик во всем. Не понимала половинчатых решений: или все, или ничего!
     Анна включила телевизор. Нашла музыкальный канал, отыскала нравившегося Эрнесто Кортазара.
Никаких мыслей не было. Она полностью отдалась музыке.
     Через некоторое время раздался легкий стук в дверь:
     - Николь, заходите смело, я уже не сплю.
     Вошла Николь с привычным завтраком: - Доброе утро, Анна. Как вы спали? Вас что-то беспокоит?
     - Нет. Почему вы спрашиваете? Я плохо выгляжу?
     Девушка смутилась: - Вы рано проснулись. Я утром видела вас на балконе.
     - Это старость, деточка. Уже не спится так сладко как в молодости. Не волнуйтесь, со мной все хорошо. Там дождик не намечается? А то пропадет моя прогулка.
     - Нет, дождя не будет. Ветер разогнал тучи и скоро появится солнышко. А вот и оно, смотрите!
     - Это хорошо, - Анна прикрыла глаза: "Что-то со мной не так", быстро взяла себя в руки: - Значит прогулка не отменяется. Позавтракаю и пойду.

     Николь обеспокоенно на нее посмотрела и, ничего не сказав, вышла. Что-то Анну тревожило, но что? Непонятная тревога поселилась в ней когда она себя неважно почувствовала - тогда, полгода назад. Она пыталась найти причину своей тревоги и не могла понять - в чем дело?

     На улице порыв ветра чуть не сорвал с нее легкий шарфик. Она успела его задержать. Совсем близко колокольчиком прозвучал смех Изабель:
     - Доброе утро, Анна. У вас чуть шарфик не улетел. Хорошо, что вы успели его схватить, - и она снова засмеялась. Подошла Мария: - Доброе утро, Анна. Сегодня, кажется, будет прохладно. Я очень чувствительна к погоде и сегодня почти не спала. А как спали вы?
     Анна не любила, как она называла, "старческих" разговоров на тему болезней. Марии, видимо, не хватало именно таких. Как можно мягче Анна ответила что все хорошо и, ссылаясь на ожидание телефонного звонка, быстрыми шагами направилась к гостинице.
     С Жоржем они переговаривались два раза в день в одно и то же время. Это было удобно обоим. Иногда трубку брал сын. Анна была им довольна. Они с Жоржем сумели дать ему хорошее образование, женился на воспитанной приятной девушке и оба уже воспитывали сына. Мальчик рос в  большой любви родителей и стариков - бабушек и дедушек с обеих сторон. Большой и дружной семьей они отмечали все праздники. Внук любил провозглашать тосты. Как правило они были душещипательными, очень искренними, грамотно сформированными. Он хорошо учился, много читал, был хорошо воспитан, грамотно владел речью. Все это радовало, умиляло и невольно вызывало гордость. За его будущее можно было не волноваться. Мальчик рос цельным человеком.

     Анна обошла гостиницу и пошла к красивому парку, выдержанному в английском стиле: аккуратно подрезаны деревья и кусты. Ровные дорожки симметрично расходятся и, закручиваясь в красивые кольца, сходятся вдоль главной аллеи. Ее  завершает большой и не менее красивый фонтан.   Много виргинского можжевельника, под опущенными ветвями которого стоят уютные скамейки. Шум океана сюда не доходил. Было тихо, тепло и влажно. Анна села на скамейку. После разговора с Жоржем на душе стало светло и спокойно. Завтра он прилетает. "Надо бы позвонить Лили, узнать как у нее дела. Кстати, на днях у нее день рождения. Позже позвоню."
     Свои дни рождения Лили почти не отмечала. Хватило бы пальцев одной руки, чтобы посчитать сколько раз Анна была у нее в гостях. Лили всегда находила повод для отговорки, хотя за полгода до дня рождения могла клятвенно пообещать, что уж в этот раз она наконец-то всех соберет. Но по мере приближения праздника туманно намекалось, что опять ничего не получится, что-то не срастается-не получается и т.д. Никто уже не обращал на это внимания, отделывались шутками, звонками, которые ни к чему не обязывали ни одну из сторон. Она была верна себе: та же необязательность, безалаберность, нежелание или неумение ценить нормальные человеческие отношения. Между собой друзья называли ее "флюгером". В любой ситуации она шла на поводу сиюминутного собеседника. Через час или день, встречаясь с другой подругой, она уже поддерживала абсолютно противоположную точку зрения.  Встретив еще одну, отметала предыдущие и, стараясь дать понять, что именно это мнение ценно, вдохновенно восклицала: "Да, ты права!" То ли старалась угодить, то ли и правда искала решение проблемы - было непонятно.
     В лексиконе прижилось раздражающее междометие "какой-то": сварила какой-то суп, дети подбросили какие-то деньги, купила какие-то продукты и т.д. Получалось, что и жизнь была "какая-то": нескладная, бестолковая, полупустая и мелкая. Дети тоже не особенно радовали успехами.            Она мечтала о сыне-дирижере и о дочери-балерине. В результате сын стал звукооформителем на всевозможных мероприятиях, начиная от городских митингов и кончая концертами. Дочь танцевала в местечковом ансамбле народных танцев, который "гастролировал" в пределах провинции.
     Надо отдать должное Лили в ее желании и некотором умении преподнести детей, как исключительных. Она умела шить и сыну могла соорудить "фирменные" брюки, чтобы не "как у всех". Дочь непременно должна была выделяться особенными пижамками, если отправлялась на летние каникулы отдыхать. Снобизм был ей присущ. Но за ним же ничего не стояло...
     Дочь Лили вышла замуж. У сына личная жизнь не сложилась. В молодости были увлечения, а с течением времени в нем развился синдром Питера Пэна - инфантильность и нежелание брать на себя ответственность. Так и жил рядом с Лили.

     ... Из открытых окон холла гостиницы послышался бой часов. "Скоро будет обед. Спуститься в ресторан или заказать в номер? Пожалуй, пообедаю в ресторане. Нужно переодеться".
     Анна, не торопясь, поднялась со скамейки.
     На обед она заказала легкий суп с фрикадельками, салат с зеленью и небольшим кусочком рыбы. На десерт снова любимые сливки с малюсенькой чашечкой кофе.
     Анна решила после обеда снова прогуляться в парк. "Не буду ложиться, чтобы ночью выспаться. Завтра прилетает Жорж. Нужно, как обычно, выглядеть на все сто".
     Послышался голос Изабель: - Здравствуйте, Анна. Как вы поживаете? - сыпала она вопросами. - Завтра приезжает ваш муж? А он красивый как вы? Он высокий как мой папа?
     Анна невольно рассмеялась: - Он красивее меня. Думаю, что он тебе понравится. Ты тоже красивая, Изабель.
     - Я знаю. Мне папа все время говорит: какая ты у меня красавица. Бабушка, а они скоро за нами приедут? Я так хочу домой. И, опустив ухоженную головку, пошла в сторону океана, по пути загребая ножками прибрежный песок. Мария, глубоко вздохнув и извинившись, поспешила следом. Им грустно и одиноко было обеим...
     Парк дышал тишиной и спокойствием. Солнышко ушло за здание гостиницы. Оно сейчас наполняло комнату Анны. "Надо позвонить Николь, чтобы она подготовила номер к приезду Жоржа". Внезапно сильно и часто забилось сердце. Анна присела на первую попавшуюся скамейку. "Очередной звоночек", - подумала она, стараясь не волноваться. Она давно стала приучать себя к мысли о скором уходе, его неизбежности и о том, что не надо бояться. Она прожила хорошую и честную жизнь. Любила, была любима, вырастила прекрасного сына. Есть продолжение их рода в лице подрастающего внука. Что еще нужно для достойного ухода? Только одно: уйти быстро, не стать обузой для родных и, не дай бог, не сесть в инвалидную коляску. Этого она страшилась больше всего.
     Сердце успокоилось, забилось по-прежнему размеренно и спокойно. Анна встала и пошла вглубь парка. За ним было небольшое озеро, в котором плавали лебеди и гуси. Вдоль озера стояло несколько скамеек. Анна села и стала наблюдать за птицами. Они, увидев Анну, стали быстро подплывать к берегу в ожидании еды. Но их кормить не разрешалось. Об этом в гостинице не раз предупреждали, т.к. несколько раз птицы погибали от сомнительной кормежки "сострадающих" постояльцев.
      Лебеди, немного поплавав у берега, степенно и величественно развернулись и стали отплывать от берега. Утки, поднявшись с недовольным криком, полетели вслед за лебедями. На кромке озера сидели какие-то небольшие пичужки и старались клювиками дотянуться до воды.
     Анне стало зябко. В это время сзади раздался голос Николь: - Анна, я вас ищу. Выпейте, пожалуйста, теплое молоко. Здесь прохладно. "Господи, как во-время!" - Спасибо, дорогая Николь. Я с удовольствием его выпью. Садитесь рядом. Николь невольно оглянулась. - Не бойтесь, милое дитя, я вас в обиду не дам. Садитесь. Потом заберете чашку. Не буду же я с ней сидеть. Я хочу попросить вас подготовить номер к завтрашнему приезду мужа. Когда вам будет удобней это сделать?
     - Я уже все сделала, Анна, когда вы обедали, а потом пришли сюда. "Какое милое дитя", - подумала Анна и вслух произнесла: - Спасибо, дорогая. Вы удивительно меня чувствуете. Вчера я с удовольствием выпила ваш горячий шоколад, а сегодня с неменьшим - чудное молоко. Спасибо вам за заботу. Мне очень приятно, что мы так хорошо ладим. Вот и чашка освободилась. Спасибо.
     Николь, мягко улыбнувшись, сказала: - Мне тоже приятно, Анна. Вы еще не думали где будете ужинать?
     - Пока нет. Я вам позвоню. "Интересно, когда же она отдыхает? С утра до позднего вечера здесь. Вот что значит молодость. Я в ее годы была такой же". - Николь, подождите. Пожалуй я пойду вместе с вами. Что-то прохладно стало да и веселей будет пройтись с вами под ручку. Вы позволите?
    Она мягко положила руку на руку Николь. Непонятная слабость подступила к ней. "Может меня разморило от теплого молока? Хорошо, что эта девочка со мной. Так спокойней".
     В номере Анна присела в кресло. Потом встала и плотно закрыла балконную дверь. Ее чуть-чуть знобило. Она набросила на плечи теплую кофту. Телевизор включать не хотелось. Солнышко ушло за горизонт. Можно было включить свет, но Анне не хотелось шевелиться. Озноб, как будто бы прошел, но что-то было не так. Что? Она все-таки незаметно задремала. Разбудил звонок Жоржа: - Любимая, как ты? Мне что-то тревожно. У тебя все в порядке? Анна, придав голосу бодрость, ответила: - Все хорошо, родной. Сейчас спущусь в ресторан. Время ужина. Ты уже ужинал?
     - Нет еще. Наш ребенок в душе и мы тоже собираемся идти в ресторан. Завтра увидимся. Я считаю часы. А ты? Пока, любимая. До завтра! Целую крепко тысячу раз! Приеду и буду считать свои поцелуи. Готовься! Привет от сына. Он тоже тебя целует! Кричит, что тоже тысячу раз.
     Анна с улыбкой положила трубку. "Мои любимые и дорогие мальчики. Как же я их люблю". Невольно на глаза навернулись слезы. "Мальчики, мои мальчики..."
     Анна встала, зажгла торшер и поняла, что ни в какой ресторан она не пойдет. Позвонила Николь и попросила принести свой дежурный чай с мятой.
     ... Ночью она проснулась от сильной боли в обеих ногах. Спросонья не могла понять что делать. Растирать? Попробовать встать? Она спустила ноги, отодвинув в сторону прикроватный коврик. Ступни поставила на прохладный пол. Сильная боль поднялась в правой ноге до паха. Встать на ноги боялась: вдруг откажут? Немного посидев и почувствовав, что боль отступает, Анна легонечко подняла ноги и легла. Через пару минут пошевелила пальцами ног. Все было в порядке. Потом согнула одну ногу в колене, затем вторую. "Кажется все хорошо". Она накрылась одеялом и закрыла глаза.

      Утром Николь тихонько постучала в дверь. Никто не ответил. Она постучала еще раз чуть громче. За дверью было по-прежнему тихо...
    
     ... Сегодня прилетал Жорж...

     август-2020.