Внуки

           Матвей проснулся от боя старинных напольных часов, они уже не били звонко, а шипели, но шли ещё чётко.
Сначала он, не понял, что случилось, потом дошло - ушли разом все боли, ни тебе поясницу, не тянуло, ни в ухе, не стреляло, ни ноги... Он даже обиделся, как дитя, но жажда, не давала дышать...
- Лушенька! Проснись, баба, мать...
- И чего тебе, не спится, старый?
- Попить...
Пока та прозевалась, перелезла, через него и ходила на кухню, где стояло ведро с корцом - он всё же сел и попытался спустилть ноги, но Матвей их, не чувствовал... " Так пришла голубка, без косы, но нашла... Ладно"
- Ты, Луша иди у печки поколготись, приготовь чего... А я с Богом поговорю... Иди, иди. Да найди мне чистое, поможешь переодеться... Помирать, однако буду...
- Окстись, Матвей, пятница ж...
- От дура-баба...
И хотел бы, так не до бога - думы навалились, как в калейдоскопе... Вот Заходит соседка Анна, получившая похоронку на мужа.
- Матвей, пригляди за Лушей... а той был восемьнадцатый год и не глядя на военные разнарядки - цвела красавица. Увидя, как блеснули глаза соседа... Ему шёл тридцать первый...
- Гляди, беды не наделай только... Ушла и сгинула...

- Давай...помогу....
Матвей вытянулся на кровати... Он исполнил просьбу Анны. Съезлил в дальнюю деревню, привёз старичка попа и , тут же, дома, венчались...

"А была ли любовь? Кто ж зает... Родили двух сыновей и дочку Люсю... Разбежались детки - стоя у пылающей русской печи, думала Лукерья
И вот тебе - помирать собрался"...
- Может перекусить чего?.
- Некогда.
Но пошла, посмажила на сковороде пару шкварок, разболтала в молоке три яйца и порезала три огурчикаа. Внесла и полоставила на столик, рядом с Матвеем.

За окном бушевала буря, второй день, замела всё и вся., до кринички, не добраться, до коровки, не добрести. И кабанчик начинает просить пойла.
 Луша было, оделась в кожушок и валенки, еле открыла, промёрзшую дверь и нос в нос столкнулась с сыном, Мишкой. Тот сграбастал мать, как медведь. Она и растаяла...сколько лет не виделись...
- Ты как, сынок?
- Почти добрались, у самой развилки сели в сугроб, придётся чистить...
- Один?
- Семьёй, мать, привёз тебе внуков и жену
- О, боженьки, так побежали ж... Чего мы тут?
Они закутали ребятишек в кожушки, следом подгоняла пурга, потом Миша убежан, за Леной.
- Слава богу, все живы. Что ж вы стали, у порога, проходите, садитесь,  в Красный угол, угощать буду. Леночка, дочка, какая же ты ладная, красавица! Иди, Миша, иди, к батьке.
И Лукерья начала священнодествовать , у печки, скоро стол тесным стал от яств и примазок, соусов и домашней снеди.
- Вы уж тут сами, мои дорогенькие, а я пойду тропку пробивать, к кормилице Ласке.- Посиди, мама, у меня рук нет?.
Наконец вьюга устала, угеглась, по сугробам, вылез мороз-красный нос, затрещал в стволах, в лежанке искрами плевался. Когда упорались подошёл и вечер.
Луша заглянула в спаленку, а Матвей уже  отдал богу душу. Хоть и не хотела поверить, но тихо закрыла покойнику глаза, позвала сына.
- Батька, не шутил, отошел, намучился... Что будем делать, Миша?
- Он, когда еще малыми бегали, поговаривал:
"Глядите, сыны, какой уголок красный, вот бы вечно тут..."
- Не волнуйся, мама, сейчас пойду, рагребу снег и зажгу костёр, к утру и могилка станет..
Целый день провозились с домовиной, когда Михаил примерил крышку - затарахтела машина, у перекрёстка. Михаил, уставший, вышел встретить, кого нелёгкая принесла. Оказалась Люська! Ну, сестирца, приглашал, так "нет", а тут - нате вам! Перекусили, на ночь глядя, а рано утром стали покойника собирать женщины...
 Потом вынесли гроб с Матвеем и на шлеях донесли до вечной стоянки, пожурились, опустили, женщины перекрестясь ушли, а Михал и муж Люськи Алексей, забросали комья, поставили временный крест...
- Надо лавочку соорудить летом
- Надо бы...

Прошло много лет. Не стало бабы Луши, упокоилась и лежит, рядом с Матвеем. Тихо было здесь и как-то загадочно... А утром прикатили две машины, до верху набитые сарбом и ребятишками. Это Мишкины отприски, решили переселиться на природу. Высыпали ребятишки, полетели в высь радостные голоса, Проснулась дремавшая сова, гу-гукнула и улетела в чащу.
Пришла новая жизнь, потянулись с цветами, к могилкам, следом Фёдор шёл с лопатой и и топором, копать ямки.
- Мишка, а я бы, не стал памятник заказывать.
- А как прикажешь?
- Меня всё же в училище чему-то учили... Возьмём в карьере камни, там есть чёрные и красные, а остальное сам сделаю. Память.   09*.08.20