Глава 98. С ползучим гадом

   «Кроты! Кроты!» - дважды прокричал в рацию генерал Марков, и голос его умолк. Но и во время столь короткого сеанса связи майор не мог не услышать не сулящего ничего хорошего грохота взрывов и свиста пролетающих пуль. Для него было очевидно, что бригада Збруева столкнулась с чем-то непредвиденным и ужасным и что -  там, в холле банка, завязалась нешуточная заруба. А ведь капитан Грач предупреждал его, что «директор» и в одиночку может противостоять целой армии. Вдобавок майору сообщили, что двери банка вновь заблокированы и помимо военных внутри остались сто человек из числа гражданских. Он немедленно приказал водителю гнать, что есть мочи к банку, но легко сказать гнать, когда свободный проезд уже заполонила многотысячная толпа…   
   После того, как возникла всеобщая паника, приведшая к масштабной давке, которую не смогли обуздать даже вооружённые бойцы спецназа, свободный коридор по существу стал единственным шансом на спасение. Никто не хотел разделить страшной участи тех, кто пал жертвами прилетевших стальных «снарядов» и тем паче участи женщины, застрявшей меж двух ножей на пороге банка «Новый Рай». И это в толпе ещё не знали, какой Армагеддон творится в самом банке, а иначе бы даже самые стойкие обратились в бегство, и узкое «бутылочное горлышко», - в какое, по сути, превратился охраняемый проезд, и оно бы не сдержало такого столпотворения. Бойцам, отвечающим за сохранность свободной зоны, дабы не быть затоптанными ошалевшей толпой, ничего не оставалось, как бросить сопротивление и слиться с несущим потоком в направлении улицы Смоленская площадь.   
    Ситуация усугублялась ещё и тем, что не было возможности воспользоваться метрополитеном. Работники расположенной по ходу движения станции метро «Смоленская» решили не рисковать госимуществом, и на время заблокировать оба выхода в город. Поэтому вся беснующаяся толпа высыпала на Смоленскую площадь, но и широкая улица, представляющая собой практически целый проспект, не могла уместить такое количество люду. Водителям машин, движущихся в обоих направлениях, пришлось остановиться. Они покидали свои авто и буквально грудью пытались защитить свою технику, но в большинстве своём автомобили оказывались перевёрнуты, итак и оставались лежать на «бобах», дожидаясь пока разгорячённая толпа не образумится и власти не вернут ситуацию под свой полный контроль.    
    Но личный водитель майора проявил себя более чем профессионально. Прежде чем устроиться на такую ответственную работу он, конечно же, прошёл жесточайший отбор, и поэтому, не смотря на плотность машин, он сумел, маневрируя задним ходом, удалиться на достаточно безопасное расстояние, где испуганная толпа не представляла угрозы ни его автомобилю, ни ценному пассажиру, наблюдавшему из салона за создавшейся сутолокой. А майор, глядя на разбегающихся граждан понимал, что после стрельбы в банке, в любом случае им бы пришлось заняться зачисткой территории, и получается, что «директор» невольно оказал им услугу, разогнав сборище бездельников, мечтающих нагреться на банке.    
    Он ещё несколько раз пытался безуспешно связаться с генералом, как банк выкинул очередной фортель. По всей видимости Ева совсем спеклась от того Крематория, что творился внутри банка, поскольку скинула с себя последнее, что на ней оставалось (не считая лаврового венка на голове), а именно тот купальник из фиговых листьев в который Андрей Николаевич обрядил её всего-то одним щелчком пальцев.    
   Между тем, информация об обмене исчезла с гигантских стен-экранов, и вместе с тем рекламный ролик с Адамом, где Ева поочерёдно прикидывала на себя, - то шикарное бальное платье, - то шубку дорогого соболиного меха, потерял свою актуальность.    
   Вместо этого стройная девушка совсем распоясалась и, оставив все предубеждения по поводу морали, приняла на всеобщее обозрение позу, которую не рискнул бы разместить на своих страницах самый радикальный глянцевый журнал для мужчин, страдающих по женской красоте. Она повернулась задом к миру, наклонилась вперёд, и раздвинула бёдра, показывая всем своим видом, что готова принять своего Адама…   
   Но первым на столь откровенный вызов соблазнился даже не Адам, а тот красный змей, до последнего времени служивший галстуком в гардеробе первого человека. Он развязался на шее и, оттолкнувшись хвостом от груди мужчины, в стремительном прыжке набросился на девушку в склонившейся позе и стал быстро обвивать её талию. Затем он с головой проник в детородную щель, погрузившись в самое лоно, и не ожидавшая такого партнёра красотка даже громко вскрикнула от столь дерзкого проникновения.
    Тело её вздрогнуло, но она не отвергла необычного любовника, и Адам не стал мешать своей женщине получать наслаждение от её совокупления с ползучим гадом, и кажется, сам имел удовольствие наблюдать за небывалым извращением. Было видно, что Ева на седьмом небе от такого пронырливого партнёра и её протяжные стоны длинным эхом разносились по всей российской столице. А змей искуситель продолжал изнутри изучать женскую анатомию и, судя по всему, нашёл-таки ту самую пресловутую точку «g», при этом он ритмично и добела сжимал оставшейся снаружи плотью её осиную талию. Красотка неистово стонала, - так ей было хорошо в объятиях змея, когда-то преподнёсшего ей запретный плод, а теперь вкусившего его.
    Садом и Гоморра не знали такого вселенского грехопадения, что этим субботним вечером могла лицезреть московская публика. А змей и не думал покидать свою норку, похлёстывая хвостом, обращённый в народ срам забывшейся в наслаждении женщины…