Доставка билетов. Глава 1

     Случилось всё это в самом начале семидесятых годов двадцатого столетия, точнее в 1972 году. В один из последних майских дней, я точно помню, что было это в четверг, поздним вечером у меня дома раздался телефонный звонок. Весь май стояла прекрасная, по-летнему теплая погода, поэтому жена с дочкой, уже с середины месяца перебрались жить на дачу к её родителям. В будни дома я был один, а в тот день даже ещё не собирался ложиться спать, а сидел за столом и лихорадочно дописывал очередную статью, которую должен был утром сдать учёному секретарю. Вот в ту минуту, когда я точку поставил, этот звонок и прозвенел. Трубку я снял сразу:

     - Вадик, дорогой, - услышал я голос своего двоюродного брата и поморщился. Алексей был шебутной парень, вечно встревал в какие-то истории, а звонил лишь в том случае, если необходима была помощь старшего брата.

     - Привет Лёша, внимательно тебя слушаю.

     - Вадик, тут такое дело. Мне помогли устроиться на доставку билетов. В понедельник надо туда на работу выходить, а я, как назло, сегодня упал и ногу сломал. А там вся работа зависит от силы ног.

     - Лёх, постой. Я ничего не понял. Какие билеты? Какие ноги? Что от меня требуется? Ты, что выпил?

     - Ну, да. Принял немного, но это не причём. Сейчас подожди секундочку, я собраться с мыслями должен.

    Прошла не секундочка, а целых две или три минуты, но в трубке изредка слышалось лишь учащённое Лёшкино дыхание. Я решил положить трубку, но именно в эту же секунду она ожила.

     - Вадик, слушай. У нас в стране внедряют передовой западный опыт. Там можно билет на поезд или самолёт по телефону заказать, а его в удобное для тебя время домой или на работу принесут. Вот и у нас создано такое же железнодорожное бюро добрых услуг. Устроиться туда разносить билеты практически невозможно, но мне хорошие люди помогли и меня взяли, а я вот…, - и он опять надолго замолчал.

     Мне показалось, что брат трубку на стол положил, а сам чем-то другим занимается. Вот я и начал кричать в трубку, причём громко кричать, почти орать:

     -  Лёша, Лёша! – а тот ноль внимания.

    Но только я трубку от уха оторвал и снова на аппарат её намерился поместить, как она вновь заговорила:

      - Вадь, подожди секунду, меня подпёрло. Попозже перезвоню, - и короткие гудки зазвучали.

     "Ладно, - решил я, - не очень-то и хотелось".

     Но потом задумался. Я ведь так из сбивчивых Лёхиных объяснений ничего и не понял. Знал одно, Алексей из той породы людей, которые ничего просто так не делают. Значит, есть в этой непонятной работе какой-то интерес. Хорошо бы денежный, мне ох, как эти бумажки нужны именно сейчас. Хотя, что скрывать, нужны они постоянно и чем больше, тем лучше.   

     Телефон ожил лишь через полчаса. Всё это время я бесцельно прошагал из угла в угол. Раззадорил меня братец настолько, что я уж сам собрался ему перезвонить, но он меня опередил. Голос у него стал слегка заплетающимся, видимо достиг он своей привычной кондиции, хотя при этом говорить стал четче и поуверенней:

      - Вадь! Ситуация такая. Берут туда только студентов или аспирантов. Учащуюся молодежь, в общем, - пьяненько подхихикнул он, - ты ведь в аспирантуре вроде учишься? Значит, если справку принесёшь, тебя возьмут. Хотя… - и он опять задумался, - Нет, так дело не пойдёт. Там тебе под моей фамилией трудиться придётся. Там ведь именно за меня просили. 

      - Лёшь, - прервал я словесный поток, льющийся из его уст, - с какого ты решил, что я там трудиться собираюсь? У меня сейчас запарка на работе, ни на один день оторваться не могу.

     Я ему много чего ещё хотел сказать, но он меня опередил:

     - Вадик, а тебе, что штука деревянных не нужна?

     Я так и присел, чуть на пол не угодил, хорошо стул рядом оказался.

     - Не понял, - говорю, - о какой такой штуке ты говоришь?

     - Слушай меня внимательно и не перебивай старших по званию, - прорезался командный голос у будущего офицера, а пока ещё курсанта одного из престижных высших военных училищ, - В этой фирме зарплату не платят, весь доход идёт от добровольных пожертвований со стороны благодарных клиентов. В среднем за день доставщик билетов обслуживает 30-35 человек. Каждый в качестве благодарности даёт один рубль. Арифметику ты хорошо знаешь, дальше говорить не буду. Пока соображаешь, я отлучусь на минуточку, - и его трубка опять, теперь уже явственно на телефонный аппарат упала.

     В уме я считаю действительно хорошо, а самое главное быстро. Поэтому за то время, что братец очередную дозу в себя вливал, я уже твердо решил, что с утра беру отпуск и гори всё синим пламенем, я свою диссертацию имел в виду. 

     Лёха перезвонил довольно таки быстро, но уже был настолько хорош, что я с трудом понял одно. В понедельник в 8 утра я должен быть в приемной товарища Топорковского, директора конторы, зашифрованной под аббревиатурой ЦЖБОП. Находится она на площади между Ленинградским и Ярославским вокзалами.

     На следующее утро, задолго до начала рабочего дня, я уже бродил по Комсомольской площади, безуспешно разыскивая контору, о которой так распинался Алексей.  "Вот дурак, опять поддался на его пьяные уговоры. Сколько раз уже зарекался не верить этому обалдую, так, нет, на деньги польстился", - бормотал я про себя, направляясь с самого дальнего края площади, в сторону метро.

     Как я догадался обратиться с вопросом к милиционеру, который прогуливался по тротуару неподалеку от входа в подземку, я сам не знаю. Недолюбливаю я эту публику и всегда пытаюсь их стороной обойти. Нет, нет, вообще-то я вполне законопослушный гражданин и ни в чём неположенном меня обвинить просто невозможно. Но, вот не люблю я их, и всё. А тут вот сам подошёл, да вопрос задал. 

    К моему искреннему удивлению милиционер мой вопрос понял и даже предложил отвести меня к этой самой ЦЖБОП'е. Оказалось, что я вовсе не там искал. Под площадью Алексей имел в виду то достаточно большое пространство, которое протянулось от здания Ленинградского вокзала до платформ Ярославского направления. Вот прямо за наземным вестибюлем станции метро Комсомольская-кольцевая и увидел я трёхэтажное здание по самому верху, которого бежали буковки, складывающиеся в надпись: "Центральное железнодорожное бюро по обслуживанию пассажиров".

     "Действительно ЦЖБОП'а", подумал я, сказал спасибо стражу порядка и, наверное, удивив его, устремился к входу в метро. Опаздывающих на работу, в нашем институте не приветствовали.

     После Лёхиного звонка я часто удивляться стал, да не просто удивляться, а сильно. Вот и в тот день дождался я послеобеденного времени, когда у начальства нашего расслабленность наступала и она нас, своих сотрудников, на какие-то полчаса людьми считать начинала. Смотрю,завлаб к раковине подошла, чашку, из которой она в обед кофе пила, помыть. Вот тут я и подкатил со своим заявлением на отпуск. Чего угодно ожидал: что она моё заявление на мелкие клочочки порвёт, или мне прямо в лицо им запустит,предварительно скомкав, но того, что произошло, не могло мне присниться даже в самом сказочном сне. Вот тут я и удивился снова. Она моё заявление прочитала, да спрашивает так буднично, как будто о погоде на улице осведомляется:

     - Вадим, вы, по-моему, два года не были в отпуске?

     - Ну, положим, не два, а три. Только какое это имеет значение?

     - Три, говорите? Нет! Три не дам, а вот два месяца берите, - и свою подпись на моём заявлении, с изменением продолжительности до двух месяцев, поставила.

      Схватил я это заявление и в кадры устремился. Там и узнал причину такой начальственной щедрости. Оказывается, она на следующей неделе в Софию летит на целых три месяца, в командировку зарубежную. Советский Союз в Болгарии большое фармацевтическое предприятие построил, на котором и наши препараты производиться должны. Вот начальство и назначили руководителем группы советских специалистов, ответственных за пуско-наладочные работы на этом участке. Монтаж оборудования уже был закончен, теперь надо было всё это запустить, обеспечить качество и выйти на заявленную мощность. Её работа это. Вот и приходится ей туда лететь. Ну, а на три месяца она не расщедрилась, как я решил, по двум причинам. Первая чисто человеческая, мол, не фига ему столько гулять, чтобы не разбаловался, значит. А вторая – не фига и ей столько в этой Болгарии сидеть.На весь запуск она сама себе срок установила, да и дирекцию об этом уведомила, – полтора месяца и знаете, хоть я и забегаю в своем повествовании немного вперед, уложилась день в день. Умная она и деловая очень, этого у неё не отнять, хотя к нам, грешным помягче могла бы относиться, но это к сути моего рассказа не относится. Это я уж так, себя жалеючи, говорю.