Какое счастье, просто жить!

Глава 1.

Женщина шла между торговых рядов. Она была красива. Среднего роста. Движения плавные. На нее обращали внимание и женщины и мужчины. Лебедушка – так в старых песнях воспевали женскую красоту. Одета просто, но со вкусом. Длинные, светлые волосы, собранные в пучок, оттягивали назад голову. Серые, добрые глаза улыбались даже незнакомым людям.

Как хорошо, что ей удалось выбраться в город. Нужно купить сыну обувь. Если одежду она шила сама, то обувь – целая проблема. Проблема не только в том, что купить, но и в том как купить. Она грустно улыбнулась. Ее великовозрастному сыну не нравилось выбираться в город. Он терпеть не мог магазины, базары, все те места, где было скопление народа. Она такая же, как и он. Они никогда не покидали бы дом на высоком утесе, если бы ни необходимость. Она почти уже подошла к тому месту, где в свой последний приезд облюбовала для сына обувку. Мальчик рос не по дням, а по часам. Ноги тоже пытались расти. Только бы подошло и все оказалось в пору. В сумке лежал слепок с ноги, на самом деле – это был просто кусочек ткани, вырезанный по ноге. Остановившись около витрины с мужской обувью и увидев, что мокасины стоят на месте, обрадовалась. Ну и хорошо.

Рядом продавали мужские рубашки, нижнее белье. Двое мужчин стояли и выбирали плавки. Продавщица, розовощекая дивчина, заливисто хохотала, как только слышала очередную колкость, отпущенную покупателями. Женщина уже хотела поздороваться с продавцом, но рядом опять захохотала девица, заглушая все и всех вокруг. Женщина повернула улыбающееся лицо в сторону веселой компании. Когда-то давно, очень давно она тоже была беззаботной хохотушкой. Ее взгляд прошелся сначала по девушке, потом остановился на мужчинах.

 Им было около пятидесяти. Их головы давно тронула благородная седина. Шутники… Ее улыбка стала сползать с лица, а глаза округлились. Мужчина почувствовал на себе ее взгляд, обернулся. Глаза его еще смеялись, когда встретились с глазами женщины. В одних смех, в других испуг. Да, да именно испуг. Это было каких-то несколько секунд, но и этого было достаточно, чтобы понять, что-то происходит. Женщина справилась с собой, отвела взгляд и сделала равнодушное лицо. Потом она развернулась, забыв, зачем приехала, и стала гордо удаляться. Сначала она шла медленно, шаг ускорялся непроизвольно, к выходу с торговых рядов она уже побежала. Не остановилась она, когда оказалась на площади около рынка. Теперь она неслась как лань к автобусу. Влетела в автобус, опустилась без сил на сидение. И только здесь позволила себе немного расслабиться. Она прислонилась к стеклу головой и закрыла глаза.
Не видела она, как за ней на площадь выбежал мужчина. Он не понял, что случилось, он не знал эту красивую женщину. Но она узнала его. Узнала и испугалась. Это он почувствовал. А может быть, он тоже знал ее? Нет, определенно нет. Такую, он бы не забыл. Такую, не отпустил бы от себя. Рядом с ним всегда крутились длинноногие красавицы. Они всегда просто были. Но эта женщина, она заинтриговала. Автобус уже выезжал с площади и удалялся в сторону пригорода.

ГЛАВА 2.

 Дашка неслась как ураган, хохоча и размахивая сумкой. Так может смеяться только молодость. Ура, она принята в институт. Теперь можно расслабиться, отдохнуть. Как она всех любила! Она любила вон того старичка, который опираясь на палку, тихо ковылял к скверу. Она любила маленького карапуза, который распустив слюни, пытался освободиться от ремней и вылезти из коляски на свободу.  Она любила вон ту девчонку, которая тоже широко улыбалась и шла ей на встречу. Она любила свою тетку Марину, которая заменила ей мать. Дашка ласково называла ее мамочкой. А самое главное, она любила Максима.

Когда она влюбилась, в мире добавилось больше красок, птицы пели по-другому, и пела вместе с ними ее душа. Она не помнила своих родителей, они пропали в горах. Геологи. Любили свою работу. Для Дашки геолог – это свободный от семьи человек. Да, у них нелегкая работа. Все время на природе. И в дождь , и в стужу. Комары, гнусы, другая разная мошкара донимает. Только зима, белая пушистая зима, держит их дома. Но ее родители и зимой мало бывали дома.

 Однажды, случилось непоправимое. Их завалило в пещере. Они  ушли и не вернулись. Они оставили ее навсегда. Она плохо понимала, почему ее мамочка Марина все время плачет. Маленькими ручками обнимала ту за шею, крепко прижималась, и говорила, что все пройдет. Дашка помнила ее заботливые руки, тепло ее тела, когда по ночам плакала и не могла никак согреться. Помнила все сказки наизусть, рассказанные ей на ночь теткой. Тетка взяла заботу о ней на себя. Любила как свою кровиночку. Но вот что-то изменилось в их отношениях. Появился Максим. Самый умный, самый хороший, самый красивый. Самый, самый. Не слушала Дашка никого, не замечала ничего. А зря. Как говориться: « Разве может мать пожелать своему ребенку плохого?»

ГЛАВА 3.

Максим был из обеспеченной семьи. Мать не работала, занималась только собой, Даже на сына времени не хватало. Отец занимал высокий пост и постоянно пропадал на работе. На работу и с работы его подвозила служебная машина. Максим рос на руках нянек, у него даже бабушки не было. Нет, она, конечно, была, но времени на внука у нее тоже не было. Мальчик подрастал, невнимание родители компенсировали деньгами. Так что, будучи юношей при деньгах мог позволить себе многое. Но влекло его казино, азартные игры. Из него не получился хороший игрок, очень часто удача была не на его стороне. Тогда дома начинались скандалы. Сын требовал денег, родители читали нравоучительные лекции. Мать орала громко и долго, потом потихоньку от отца давала денег опять и опять. И все по- старому. Отец на работе, ну а мать, в косметическом салоне. Так продолжалось постоянно.
 Как-то в компании сверстников, Максим встретил Дашку. Отмечали день рождения у его приятеля. Эта девчонка ворвалась в его жизнь, как свежий  ветерок. Она была хохотушкой и недотрогой. Завоевать эту девчонку будет не просто. Она не похожа на других, с ее подругой можно было договориться без проблем, а эта словно ежик. Максим человек азартный, медленно, но верно приступил к завоеванию Дашкиного сердца.
 
Родители редко встречались с сыном, но тоже заметили перемены. Перемены в лучшую сторону. Отец выбрал для сына партию, но тот сопротивлялся. Наконец, просто привел Дашку к себе домой и заявил, что это его будущая жена. Отец оглядел девушку с головы до ног, мать поджала губы. Не о такой невесте они мечтали. Хотя девочка и была красивой, и модно одета, но у нее не было нужных корней. Они уже знали, что родители девушки погибли, и живет она с теткой. Материально они не нуждаются, но живут просто. Девочка очень хорошо одета, но она шьет сама. Этого им только не хватала. Их сын и какая-то портниха.
- Па, ма, знакомьтесь – это моя Дашка, - радостно заявил Максим.
- Видим, что твоя. Сейчас уже поздно, нас ждут в гостях, - высокомерно ответила мать.
- Извините, до свидания. – Дашка улыбнулась. Улыбка далась ей не просто.
- Ты чего? – Максим догнал ее.
- Мне домой пора, тетя волноваться будет.
- Чего ты как маленькая? Летишь, как угорелая. Тетя, тетя. Ты взрослая, в институт поступила. Может, останешься у меня сегодня?
- Нет Макс, не могу.
- Даш, мы же с тобой решили пожениться.
- Ты считаешь, это правильное решение? – Дашка покрутила кольцо на пальце. Кольцо ей подарил Максим, когда предложил руку и сердце.

ГЛАВА 4.

К тому времени Дарья была влюблена. Она влюбилась первый раз в своей жизни. Сначала ходила и прислушивалась к себе, а потом поняла, что любит. Тетка не знала, что ей делать. Первая любовь. Она такая ранимая. Шрам на душе может остаться на всю жизнь. Максим не плохой парень, но очень избалованный. Марина боялась, что с Дашкой случится беда. Она это чувствовала. Ее больное сердце било тревогу, нервы были на пределе. А ведь какая умница, какие планы строила. Поступила в текстильный институт, на дизайнера хочет учиться. Шьет хорошо. « Доченька моя хорошая. Ох, беда, беда.» - Марина тихо плакала в подушку и сильно ревела по вечерам, включив воду в ванной. Она была бессильна. У Дашки на глазах розовые очки.

ГЛАВА 5.

Женщина доехала до последней остановки. Вышла и по узкой дороге направилась в сторону моря. Автобус развернулся, постоял минут пять и отправился в обратный путь. Вместе с женщиной из автобуса вышли отдыхающие. Они решили подняться в горы. Солнце палило. Они стояли у подножья, и им казалось, что до вершины рукой подать. На самом деле – это обман зрения, да и только. Трудновато им придется. Но они такие шумные, веселые, полны энтузиазма. У них все получится. Что им несколько часов. Хотя даже стоя на верху, будет казаться, что вершину не покорили.

Мужчина остановил машину на обочине.  И не торопясь, двинулся за женщиной. Она шла медленно, немного сутуля плечи, ноги не слушались ее. Такое чувство, что на нее разом обрушились все  невзгоды. Их так много. Они клонят ее к земле. Примерно через десять минут показался дом. Дом был старый, но заботливые руки обмазали его глиной и расписали красками. Это было так необычно и так красиво. Вокруг росли высокие деревья абрикосов, миндаля, грецкого ореха и эвкалипта. Во дворе много цветов. Мужчина плохо разглядел место, где он находился, он старался не попасться на глаза женщине. Как только она оказалась в саду, огляделась по сторонам. Следующая ее реакция, повергла мужчину в шок. Она бросила сумки, скинула туфли и понеслась вглубь сада. Кажется, она была напугана. Она была напугана, кричала, звала кого-то по имени. Мужчина испугался, побежал за ней. А она уже летела со склона на берег. Шпильки, которые держали тяжелые волосы, вылетели и те рассыпались по спине. Светлые, густые, красивые. В такие волосы хочется зарыться лицом и вдыхать их аромат.

В начале тропинки, лежало перевернутое инвалидное кресло. Мужчина пробежался глазами по берегу и увидел юношу. Он лежал на животе, ноги юноши были неестественно отведены в сторону. Такое чувство, что они жили отдельно от туловища. Волосы светлые развевались на ветру, а взгляд был устремлен на море. Туда, где сходится горизонт и море. Туда, где садится солнце. Мужчина замер.
- Илья, Илюша, ты меня с ума сведешь! Почему ты здесь? Ты опять полз на руках.
- Ма, посмотри туда. Какая красота!
- Красиво, очень красиво. Милый, подождал бы меня.
- Не мог. Я хочу опять увидеть солнце в воде.
- Конечно милый.
Она поправила руками его ноги и легла рядом. Ничуть не заботясь, что испортит платье. Положила голову на плечо сына и устремила взгляд к горизонту.

Мужчина стоял завороженной этой сценой, комок застрял у него в горле. « Господи! Что это со мной? Я не знаю их, но мне хочется подойти и лечь с ними рядом. Вот так, просто и спокойно. Интересно, что случилось с парнем?» Он стал вглядываться в лицо юноши. Мальчик красив. Видно, что энергия бьет из него ключом, несмотря на его недуг. А взгляд. Мужчина не мог оторвать глаз от мальчика. Что-то неуловимо знакомое было в его облике. Но что? Где он мог их встретить? Где? Она ведь узнала его. Точно узнала. Он сошел с тропинки и двинулся по обрыву между деревьями. Теперь он был сразу за ними. Они не могли увидеть его, а он не видел их лица. Уже начало темнеть, но ноги не слушались, ему не хотелось возвращаться в город.

ГЛАВА 6.

- Даш, ты, когда скажешь тетке, что мы уезжаем?
- Не знаю. Мне кажется, что она не отпустит меня. Максим, она тебя не любит. И я твоим не понравилась, - Дашка грустно улыбнулась.
- Да все утрясется.
- Не думаю. Может, подождем какое-то время.
- Нет, я уже взял билеты. Мы завтра утром уезжаем.
- Но почему ты об этом говоришь мне только сейчас? Тетя меня точно не отпустит.
- Ты меня любишь?
- Да, - тихо ответила Дашка.
- Значит, должна мне верить.
- Но, как, же мы будем жить? Я собралась в институт, тебе тоже учиться еще нужно. На что мы будем жить?
- Там посмотрим. – Беззаботно ответил Максим.
Ночью Дашка ворочалась и не могла уснуть. Она так и не набралась смелости сказать Марине, что они едут в Крым. Под утро она решила, что позвонит тетке по телефону.
 
Они ехали, как господа. Максим взял купейные билеты не только для них, но и выкупил еще два места. Дашка не отрывала взгляда от окна. Она никогда не выезжала из Москвы, даже когда были экскурсии в другие города. Жили они скромно, денег на эти поездки у них не хватило бы. Поэтому она, никогда не говорила тетке, что хочет поехать вместе с классом. Дачи у них тоже не имелось. И сейчас, Дашка широко открытыми глазами, следила за проплывающим за окном пейзажем. Она даже не чувствовала духоты в поезде. Вот так сидела бы и сидела.

На вокзале к прибывшему поезду, спешили местные. Если договаривались о цене, хватали отдыхающих и везли к себе. Показывали им жилье, брали денежки вперед, и желали хорошего отдыха. Максим ринулся на переговоры и наконец, нашел то, что искал. Дашка сидела на чемоданах в сторонке. И не знала она, что Макс выбрал город, а не частные домики. Домики ближе к морю. Город – это удобство плюс развлечение. До моря им придется добираться на автобусе. Квартирка оказалась однокомнатной, маленькой. Но рядом кинотеатр и развлекательный центр. Около дома был разбит парк с огромными клумбами роз. Дашка никогда не видела столько великолепных цветов. А запах, какой запах. Нежный, пьянящий. Ребята решили, что завтракать они будут фруктами, а ужинать в ресторанчике, недалеко от дома. Дашка никак не могла посчитать, сколько они уже потратили денег. У нее получались такие запредельные суммы, что она покрывалась потом, думала, что где-то в подсчете ошиблась. И начинала считать снова и снова. Максим смотрел на нее, улыбался:

- Даш, мы можем себе позволить. За квартиру мы деньги отдали, билеты обратно у нас куплены. Так что, будем кутить!
Еще дома, в Москве Дашка спрашивала: « Где они возьмут деньги на поездку?» Максим отвечал, что она не должна беспокоиться по этому вопросу. Он – мужчина, он сам разберется.
Перед самым отъездом из Москвы, прямо с вокзала, Дашка набралась смелости, позвонила Марине.
- Тетечка, мы едем отдыхать. Ты только не волнуйся. Мы вернемся через две недели. Ты что? Плачешь?
Дашка ожидала любой реакции: крика, ругани, но только не слез без слов.
- Мамочка…
- Даша, будь осторожна, - Марина первая положила трубку.
- Пойдем быстрей, посадка уже началась. – Макс вырвал из Дашкиных рук трубку.

ГЛАВА 7.

И вот сейчас, Дашка сидела на кровати, уставившись в одну точку и раскачиваясь из стороны в сторону. Дружного, хорошего отдыха хватило только на два дня. Сначала они были у моря, потом, разговорившись с соседями по пляжу, рванули в горы. Измученные, но довольные вернулись домой. Максим нервничал. Во-первых, с Дашкой не так как ему бы хотелось. Жили в одной комнате, но не спали вместе. Дашка была строга, ее так воспитали. И дальше поцелуев дело не шло. И потом он познакомился в ресторане с одной компанией. Те предложили поиграть, сначала в бильярд, потом в карты. Карты. Преферанс. Он наловчился игре в карты у своего отца. Еще маленьким мальчиком, он стоял под дверью и прислушивался к разговорам взрослых мужчин. Отец пресекал нездоровый интерес сына к совсем не детским увлечениям. Но без успешно. Сын и без него освоил это ремесло.
 
Дашка одна в комнате. Нет, она не пойдет больше в тот дом. Ей и одного раза хватило. Вечером в ресторане было много народа. Они с Максом самая молодая пара. За соседним столиком сидела компания, трое мужчин, им около тридцати, может чуть больше и молодые женщины. Они весело болтали, шутили. Дашка сидела неестественно прямо. Ее длинные светлые волосы были собраны в хвост. Нежное лицо притягивало взгляды. Она оглядела ресторан. Да, здесь красиво. Свечи, деревянная мебель под старину. Все присутствующие здесь, старше их. Это взрослая жизнь. Дашка не привыкла к ней. Она не знала ее.  Переводя взгляд от одного столика к другому, она встретилась глазами с соседом. Замерла. Весь первый вечер он смотрел на нее, не отрывая своих красивых глаз. Она же старалась смотреть только в свою тарелку, даже на Максима смотрела только тогда, когда он звал ее по имени. А потом опять переводила взгляд с Макса на молодого мужчину. Ей хотелось убежать от этих удивленных, пытливых, заинтересованных глаз. Она не помнила, что ела, хотя смотрела постоянно в тарелку.
 
Когда они вышли на улицу, запрокинула голову, глубоко вздохнула. Ночной ветерок ласкал ее раскрасневшееся лицо. Максим не замечал ее состояния. Казалось, он был не рядом, а где-то далеко от нее. Когда Дашка проснулась среди ночи, почувствовала, что одна в комнате. Вскочила. Макса не было нигде. Испугалась. Быстро натянула на себя одежду и выбежала из дома.
 Где его искать? Она добежала до ресторана. Там, склонив головы, друг к другу, сидела пожилая пара. Больше никого в ресторане не было. Ей стало страшно. Она долго собиралась духом, чтобы заглянуть в прокуренный бар. Там гремела музыка, кто-то танцевал. Макса не было. Страшно заболела голова, закололо сердце. Значит, в этом проклятом доме. Господи, как же она туда пойдет. Она стояла на улице, собиралась с духом. Около нее притормозила машина, выпустив на свет роскошную девицу. Девица была пьяна и еле стояла на ногах.
- Ты че здесь стоишь? А? – Язык у нее заплетался, стройные ноги на высоких каблуках подкашивались.
Дашка сначала растерялась.
- У меня там брат. – Прошептала она и уставилась полными слез глазами на девицу. Та подбоченилась, поправила руками высокую, красивую грудь. Протянула Дашке руку.
- Ну, пойдем, коли там брат.
- Нет, нет, я не могу.
- Че ломаешься? Ладно, щас позову.
- А вот и Ларочка пожаловала. – Приветствовал девицу парень атлетического сложения. Похожий на бандита.
Дашка поежилась. Господи, как можно не иметь головы, сунуться в это осиное гнездо.
- Мальчики, привет. Так, мне сюда, - она махнула рукой на бар. – А тебе вверх по лестнице. Мальчики, пропустите эту очаровашку.

Молодцы окинули оценивающим взглядом девушку, и ухмыляясь, отошли, давая Дашке проход. Дашка на полусогнутых, поднялась на второй этаж. Остановилась в дверях. Зал был небольшой, прокуренный. В нем стояло несколько столов, застланных зеленым сукном. За каждым шла напряженная игра. За столом напротив входной двери сидел Макс. Он был слегка пьян, взгляд отрешенный. И он не видел ее, даже тогда, когда его голова поворачивалась в ее сторону. Зато на нее во все глаза смотрел мужчина, тот из ресторана. У него даже рот открылся от удивления. Рука, в которой он держал карты, опустилась.  И так, пауза затянулась. Теперь на Дашку смотрели уже все игроки этого стола, и Макс смотрел, но не видел.
 
Мужчина опомнился, сделал безразличное лицо, повернулся к Максу, что-то сказал ему на ухо. Тот уперся злыми глазами на Дашку. Вскочил, в два прыжка оказался рядом с Дашкой и вытолкал ее из зала. Если бы она не зацепилась за перила, то точно скатилась бы с лестницы кубарем, прямо к ногам бритоголовых охранников. Она выпрямилась, улыбнулась охранникам и вышла в ночь.

 Ей было горько и обидно. Слезы не переставая, текли по ее щекам. Что это? За что? Так хотелось сейчас уткнуться в Маринино плечо лицом и рассказать о своей беде. Но она одна идет по ночной улице. Народ гуляет даже ночью, наслаждаясь тишиной и прохладой.

ГЛАВА 8.

Дашка не знала, что ей делать. Весь день они промолчали. Правда, с утра Макс устроил скандал, во всем обвинил ее. Это она принесла ему невезенье. Сейчас ночь, а его опять нет. Ей нужно уехать, но как? Денег у нее нет совсем. Потом она вспомнила, что не ела целый день, а Макс о ней даже не вспомнил. Она поняла, почему Он не понравился Марине. Марина оказалась права. Она не стала разубеждать Дашку, дала ей время самой во всем разобраться.
 
Утром они опять не разговаривали. Макс собрался и быстро вышел. А Дашке не хотелось ни моря воды, ни моря из роз. Она просидела до обеда в душной квартире. Макс вернулся злой и раздражительный. Стал швырять стул из одного угла в другой. Дашка подошла к нему, прижалась к спине.
- Максим, милый, давай уедем. Поменяем билеты и уедем.
- Дура! Ты ничего не понимаешь.
- Ну, объясни мне,- она не знала, как ей достучаться до него. До того другого Макса, которого она знала и любила. До самого лучшего на всем белом свете.
- Скажи, ты, любишь меня?
- Очень, очень! – И Дашка крепче прижалась к нему.
- Хорошо, - он освободился из плена ее рук и двинулся к выходу.
- Ты куда?
- Я скоро. Жди меня.
Она не знала радоваться ей или подождать пока. Засмеялась. Вот он, Мой Максим. Он вернулся. Он опять будет таким, как прежде. А Макс носился где-то полдня, потом радостный прилетел к Дашке с цветами.
- Дашка, это тебе. А теперь одевайся. Самое лучшее платье свое одевай.
- А куда мы пойдем?
- Сначала в парк, потом где-нибудь посидим.
- А деньги?
- Есть, есть деньги. Давай быстрей.

Дашка задумалась, ничего она не понимает. Два часа тому назад денег еще не было. Теперь она стояла перед Максом, готовая к выходу. Платье из красивой, легкой ткани было сшито самой Дашкой. Как впрочем, и весь ее гардероб. Она сделала своими руками сумочку. Получился целый ансамбль. Босоножки на высоком каблуке. Волосы убрала в пучок. Теперь стояла перед ним очень, очень красивая. Она знала, что сразит его своим видом, душа ее пела.
- Я готова.
- Какая ты у меня красивая, я даже не думал.- Он замолчал, задумался.
«Вот его опять нет со мной.» - подумала Дашка.
- Так мы идем?
- Да.

Они вышли из дома. На улице вечерело. Фонари красиво освещали парк. Туда и уводил ее Максим. Дашка весело болтала, а Максим кивал головой ей не впопад. Потом они шли молча. Дашка остановилась, она увидела мужчину, того из ресторана. Он явно нервничал, часто поглядывал на часы. Вся кровь ринулась в Дашкину голову.
- Добрый вечер. Можно мне присоединиться к вашей компании.
- Добрый вечер. Да, да, конечно, - быстро ответил Максим.
- Может быть, мы пройдем с вами к пристани. Там очень уютный ресторанчик. Я угощаю. – Улыбнулся он, не сводя глаз с девушки.
Дашка хотела возразить, но ее опять опередил Макс.
- Мы согласны.
 
Он даже не спросил согласия у Дашки, просто развернул ее в сторону указанную мужчиной и они пошли. Ресторанчик действительно был хороший. Очень уютный. Вся компания молчала. Было видно, что мужчины нервничают, чувствуют себя неловко. Дашка переводила взгляд с одного на другого. Она пока еще до конца не поняла, что происходит. Но в парке они встретились не случайно. Это факт. У нее заколотилось сердце, словно у зверька, попавшего в западню. Так бывает с людьми, которые предчувствуют беду.
- Давайте, наконец, познакомимся. Меня зовут Петр, с Максом я уже знаком, а…
- А со мной Вы сейчас познакомитесь. Меня зовут Дарья.
Она скрестила руки на груди и нахально уставилась на мужчину.
- Очень приятно, - прошелестел он.
Максим вроде очнулся от спячки и уставился на Дашку.
- Ты чего это, Даш?
- Я требую продолжения банкета. Что это у нас стол совсем пустой. – Дашка сама от себя не ожидала такой дерзости. Это была не она. Такой она ни с кем, никогда не была. Это ее организм включился в защиту.
- Вы знаете, я никогда не ела икру. Подают ее здесь. Хочу черной и красной и много.
- Даша, что Вы будете пить?
- Шампанское. Только не кислое.
- Хорошо.
 
И так. Стол был заставлен изысканными блюдами. Дашка смотрела в глаза незнакомца, и спрашивала: « Ну что тебе от меня нужно?» Тот тоже не отводил от нее глаз. Будто понимал, что это она так защищается. А на самом деле он видел маленькую, беззащитную девочку, уязвленную. Она была очень красива. Он увлекся. Влюбился? Он? Да он просто хотел ее и ничего не мог с собой поделать. А братец у нее просто урод. Сам сестру предложил. Кажется, вот только она была не в курсе. Мужчина подумал, что он мучиться не должен. Да, она ему понравилась, но и она смотрела на него, иногда не отрывая наивного взгляда. Так что, его совесть пусть уснет на некоторое время.

ГЛАВА 9.

Она очнулась, когда официант разлил шампанское по бокалам.  Глядя на еду Дашку затошнило, она взяла бокал шампанского и залпом опрокинула в себя. Макс не знал, куда ему деть глаза. На голодный желудок – шампанское. Девушку почувствовала тепло, почувствовала, что плывет, но ей все еще противно. Как противно, кто бы знал.
- Вы нас извините Петр, нам с Максом нужно поговорить, - тот хотел подняться из-за стола, но Дашка сделала протестующий жест рукой. – Сидите, сидите. Выйдем мы. Ненадолго. Не убежим, не бойтесь.
Она поднялась и неверной походкой двинулась между столиков. Максиму ничего не оставалось, как двинуться за ней.
- Может, ты мне объяснишь, что, черт возьми, происходит?
- Даш…
- Понятно. Я хоть девочка и маленькая, но скажу тебе сама. Ты позвонил родителям, а они тебя послали. Сказали, чтобы сам выкручивался. Да? А деньги тебе дал Петр… За меня дал. Так? Так, я спрашиваю? Что же ты молчишь? А? Ключи!
- Что?
- Давай сюда ключи от квартиры.
- Зачем?
- А ты что думал? Я буду твои деньги отрабатывать?
- Мои? Да, ты знаешь, что за эти деньги со мной сделают?
- Это твои проблемы.
Следующая фраза повергла Дашку в шок.
- А у тебя-то деньги есть? А? Как домой будешь возвращаться? Чего ты ломаешься?
- Господи, все это не с нами происходит, такого просто не может быть. Я смотрю на тебя и не узнаю. Что происходит? Ведь ты хотел на мне жениться. А теперь что? Ты предлагаешь меня первому встречному. Как же ты можешь? В тебе, что, нет ничего святого? Зачем же ты так со мной?
- Я не отказываюсь от своих слов.
- В тебе и, правда, нет ничего святого. Неужели ты захочешь взять меня в жены, зная, что я была с другим мужчиной? Как все это гадко. Ты мне противен.
Она, молча, смотрела на него. Еще не женщина, но и не девочка. Сломала ее первая любовь, как былинка на ветру.
- Ты свободен, - она сняла кольцо с пальца, отдала ему. – Можешь продать, как продал меня. Ключи давай. Своего первого мужчину я приведу, в свое временное пристанище. Ты ведь к своим картам? Ну вот, ты к покеру, а мы в постель. Прощай.
Она выхватила ключ и гордой походкой направилась в зал. Максим наблюдал за ней минут пять, потом развернулся и вышел. Дашка подошла к столу.
- Я готова, мы можем ехать. Постель ждет.
Мужчина подавился вином, закашлялся. На них стали обращать внимание. За столом ближе к выходу сидела пожилая пара. Женщина смотрела презрительно, а дедок с интересом. Проходя мимо, Дашка наклонилась к дедку, погладила его по щеке:
- Ты следующий, милый.
Дед покраснел, а бабка запыхтела от возмущения и взвизгнула. Она не знала, что сказать, да и кому. Девицы след простыл.
- Мы поедем ко мне, - Она даже не стала слушать, что ей хотел сказать Петр. Сама остановила машину, села, не стала дожидаться, когда ей откроют дверь. К дому подъехали в полном молчании.
- Ну, проходи гостем будешь.
Дашка включила свет, встала посреди комнаты и стала раздеваться, глядя в глаза Петру.
- Приступай, я готова.
- Даш, зачем ты так? Хочешь, мы поедем ко мне, поживешь у меня, сколько захочешь.
- Я не захочу. Здесь и сейчас. И деньги не забудь мне оставить.
Она подошла к нему вплотную, взяла его руки и положила себе на талию. Не знала она, что делать дальше. Дальше пусть уж он сам.
- Даш, может, мы вина выпьем?
- Вина? Так, ты что со мной будешь пьяный? Без этого у тебя не получится?
 
Она ехидно уставилась на него, хотела еще что-то добавить, но не успела. Он ее поцеловал. Совсем не так как Максим. Нет, совсем не так. Дашка задрожала, закрыла глаза. А он умело ласкал ее тело, девушка только постанывала. Какое-то время она отталкивала его руки. Потом силы сопротивляться оставили ее. Она была не она. Она смотрела на все, что происходит со стороны. Дашка не почувствовала никакой боли. Она лежала с широко открытыми глазами, ей даже думать не хотелось. А рядом лежал мужчина, ее первый мужчина и тоже смотрел в потолок.
- Даш, почему ты ничего не сказала?
- Что?
- Что я у тебя первый мужчина. Я думал, что ты с Максом… Ну, что у вас близкие отношения.
- Нет, я не с Максом. Да и не мужчина он.
Он стал гладить ее длинные, белые волосы, разметавшиеся по подушке. Потом он шептал ей разные любовные слова, она не все понимала. Потом он ее опять любил.

ГЛАВА 10.

Дашка стояла под струями холодной воды и до красноты терла свое тело мочалкой. Смывала с себя позор, стыд, обиду. Слезы обиды сменились слезами злости. Это все, что она чувствовала сейчас. Как же она ненавидела Макса. За его предательство. Себя за то, что оказалась такой дурой. Вышла из душа, когда совсем успокоилась. Петр спал. А он красивый. Не дождался, замучился бедняга. Дашка достала свою сумку, кое-как побросала туда свои вещи и тихо покинула квартиру.
 
Петр спал, улыбался во сне. С ним случилось что-то хорошее. Хорошее за долгие годы его беспутной жизни. Он, кажется, влюбился. Влюбился в молоденькую девочку, которая почти могла быть его дочерью. Он будет беречь ее и сильно, сильно любить. И пусть, такие как Макс, уберут от нее свои лапы. Улыбаясь, он открыл глаза. Он лежал один, в квартире тишина.
- Даш, Дашенька, - позвал он. Потом резко вскочил. Никого. Он стал быстро одеваться, путаясь в штанах. Не мог найти рукава на рубашке. Руки тряслись. «Идиот.  Так-то зачем? Кретин, она же не такая как все.» Вылетел из квартиры, наткнулся на спящего, на лестнице Макса. Схватил его за грудки, развернул спиной к двери и врезал так, что тот пролетел всю комнату и остановился только у окна.
- Сволочь, какая же ты сволочь. И я не лучше, - сквозь зубы сказал Петр и припустился через две ступеньки на улицу.
 
ГЛАВА 11.

Стало совсем темно. Солнце ушло в воду. Женщина поднялась и пошла в сторону дома. Через две минуты она показалась наверху с креслом.
- Илья, готовься! – Крикнула она. Ей стоило немалых усилий посадить сына в кресло.
- Мам, я тебя люблю.
- А я то, тебя как. Ты единственное дорогое,  что есть у меня. Я верю в тебя. У нас все получится милый.
 
Она стояла на коленях около сына и заботливо укутывала его ноги пледом. Потом начали подъем. Несколько раз она останавливалась и отдыхала, потом опять толкала коляску с сыном вверх. Мужчина уже готов был выйти из своего укрытия, но потом передумал. « А если она испугается и отпустит мальчика? И как я объясню свое присутствие здесь?» такие мысли крутились в его голове, а по щекам почему-то текли слезы. Он не замечал их.

Прошло уже около часа. Вокруг тихо и как-то спокойно. Ему бы уже вернуться к машине, но он начал спускаться к берегу. Подошел к тому месту, где совсем недавно лежали мать и сын. Он опустился на песок без сил. Ветер гнал к берегу волну. Под утесом они разбивались о большие валуны на тысячу брызг. Но собирались воедино и опять штурмовали камни. Сколько он просидел, глядя на темную воду? Из-за утеса выглядывал маяк. Он очнулся, почувствовал присутствие кого-то рядом.

На краю утеса стояла женщина. Ветер трепал ее длинные распущенные волосы. Она смотрела вдаль, чуть наклонившись вперед. Холодный ночной ветер был неумолим. Она не замечала ничего. Ему, стоявшему на берегу, казалось, что она сейчас сорвется с обрыва и полетит словно птица. Слова сорвались с его губ прежде, чем он подумал, что произносит
- Даша, Дашенька…
Женщина вздрогнула и бросилась к дому.
 
ГЛАВА 12.

Дашка шла, не зная куда. Денег нет. Да у нее теперь ничего нет. Ничего. Уже стало светать. Что она наделала? Как же так? Она одна во всем виновата, только она. Вот она на площади. Здесь же стоят автобусы, дожидаясь своих первых пассажиров. С этой площади они уезжали в горы с Максом. Во рту стало горько, затошнило. Только один автобус стоял с открытыми дверьми. В нем сидело несколько человек. Все местные. Они тихонько судачили о том, о сем. Дашка выгребла мелочь из джинсов, протянула на открытой ладони водителю.
- Красавица, тебе куда? Может до конечной? – Водитель явно заигрывал с ней.
- Да… - выдавила из себя Дашка. Водитель взял с ее ладони мелочь.
- Маловато будет. Да, ладно не реви, иди, садись.
Дашка прошла в конец автобуса и села на заднее сидение. Какой-то молоденький парень решил с ней завязать знакомство. Она не видела его, смотрела пустыми глазами. Наконец, юный ловелас не выдержал и ушел на свое место, оглянувшись на эту красивую, но очень странную девушку. Автобус все ехал и ехал. Вот она осталась единственным пассажиром. Очнулась только тогда, когда водитель стал трясти ее за плечо.
- Красавица, тебе здесь выходить или обратно поедешь?
- Здесь, - ответила пересохшими губами Дашка.
Подхватила сумку, вышла из автобуса, огляделась. Водитель посмотрел на нее, пожал плечами и уехал.
 
Куда же теперь? В горы она не пойдет, это точно. Ноги сами понесли ее в противоположную сторону. Если бы девушка не была так подавлена, то увидела бы, как здесь красиво. А ноги вели ее по узкой тропинке вперед. Солнце уже начало свой восход. Сейчас, наверное, около шести. Она прошла мимо старого дома. И увидела море. Бросила сумку и встала на самую кромку утеса. Здесь ее встретил прохладный ветерок. Внизу огромные камни, о которые разбивалась волна. Дашка стояла и смотрела вниз. Вот только думать она не могла ни о чем.

 Вдруг ее сильно схватили за руку и потащили прочь от обрыва. Девушка даже испугаться не успела. Она повернулась и увидела перед собой маленькую, сухонькую старушку. Откуда у той столько силы? Так схватила ее. Да и сейчас, держит, не отпускает. Ростом ниже Дашки. Все лицо изрезано глубокими морщинами. Но глаза. Черные, пронзительные и очень молодые. Казалось, что они живут отдельно. Притягивают. И начинаешь погружаться в них словно в омут. Рядом с Дашкиной сумкой стояла корзина с травами.
- Ты что это, девка, удумала? Зачем грех на душу взять хочешь? Жизнь это у тебя дорогое сейчас, а к смерти будешь готовиться живя.
Дашка смотрела на старушку широко открытыми глазами. И только сейчас до нее дошло, что если бы не старушка, она сиганула вниз, прямо на камни.
- Горе у тебя, вижу. Но жить надо. Есть люди, которым твоя судьба не безразлична. Переживают за тебя. Это женщина и мужчина. Женщина – она как мать тебе. Зачем же ты с ней так? Ну, а мужчина мается. Покоя ему не будет. Разбила ты ему сердце. Обидел он тебя сильно. Ты, девка, не дури, живи. Ты есть жизнь, и в тебе жизнь. Все. Устала я. Пойдем в дом.
Дашка слова старухины запомнит на всю жизнь. Та уже подошла к дому. Дашка, как зачарованная, потащилась за старухой. Она шла еле-еле. Силы совсем покинули ее.
- Так. Сейчас съешь кусок хлеба, медом тебе его намажу. Выпьешь травяной чай. Спать будешь не один день. Силы тебе еще пригодятся. Садись за стол.
Дашка смотрела в черные, бездонные глаза и верила, что теперь у нее все будет хорошо.
- Не так наше знакомство началось, да ничего. Зовут-то тебя как?
- Даша.
- Дарья значит, я так и думала. Меня бабка Агафья. Вот и познакомились. Ну, все, девка, ложись. Что делать будешь,  решим потом. А сейчас, говори, кому позвонить надо.
- Тетка у меня в Москве. Растила  меня.
- Так значит. Телефон давай. Нельзя волновать так человека.
Старуха посидела около девушки, подождала, пока та уснет.
- Ну, милая, спи. Сон сейчас твое лучшее лекарство.
 
ГЛАВА 13.

Маринино сердце было неспокойно. Его давило, щемило. Дышать она могла через раз. « Господи, что же это со мной? А может не со мной? С Дашкой? Как ты там моя девочка?» Ей было так плохо, что пришлось вызвать врача. И сейчас она, напившись лекарства, привалившись к спинке дивана, погрузилась в воспоминания.
 
Вспомнила, как четырнадцать лет назад  с ней было так же плохо. Тогда ее младшая сестра, вместе с мужем ушли в горы, в поход. Они часто оставляли маленькую Дашу на нее. Света, ее сестра, с класса седьмого увлекалась экстримом, как сейчас называют. В одном из походов, она познакомилась с Денисом. Денис был старше Светы  на пятнадцать лет. Полюбили друг друга. Родилась Дашка. Девочка больше времени проводила с теткой. Марина даже иногда считала маленькую Дашку своей дочерью.

Своя жизнь у Марины не сложилась. Был у нее мужчина. Но он был женат, в семье двое маленьких детей. Однако семейная жизнь его не устраивала. Он кормил Марину обещаниями, что разведется и они поженятся. Она, кажется, любила его. А когда родилась Дашка, они расстались. Поняла Марина, что семью свою он не бросит ради нее. Да, и глядя на маленькую девочку, Марина посчитала, что отнять отца у детей подло. А ребенок тянул к ней свои ручки, улыбался беззубым ртом. Так тепло становилось на душе. Светлана с радостью переложила заботы о девочке на Маринины плечи.

 И когда Светлана с мужем опять собрались провести свой отпуск в горах, Марина не возражала. Она сидела с Дашкой. Чувствовала себя очень плохо. Сердце. Оно стало ныть, когда Светка собирала рюкзаки. Она ничего не сказала, боялась огорчить сестру. А потом сестры не стало. В горах случился оползень, от большого количества дождей. Сестру с мужем и еще человек шесть так и не нашли. И нет даже могилки, куда можно сходить поплакать, положить цветы. Она долго винила себя, если бы она сказала, что плохо себя чувствует, сестра была бы жива. Подумаешь, обиделась бы на нее. Ну не разговаривала бы с ней неделю. Но была бы жива. Но Марина боялась ее обидеть, Светка, как младшая никогда не знала отказа. Она была избалована. Царствие ей небесное. Ей и Денису. И сейчас ей так плохо. С Дашкой что-то случилось. Ей там плохо.  Марина гнала от себя плохие мысли, но они опять возвращались.

Когда зазвонил телефон, Марина не смогла подняться сразу. Ноги не слушались ее, а телефон звонил и звонил. Трясущимися руками поднесла трубку к уху.
- Здравствуйте Марина. Вы меня не знаете. Зовут меня бабка Агафья. Ваша племянница живет у меня в доме. Приболела она немного. Вам бы приехать. Я сейчас адрес скажу, записывай.
Марина не проронила ни слова, а когда записала только и спросила:
- А Максим?
- Так одна она живет у меня. Ты не переживай. Извини, что я на ты перешла. Старая я, мне можно. Ну, до свидания.

Трубку положили. Она так и знала, ее Дашка в беду попала. Она как ненормальная стала носиться по квартире, собирая все подряд вещи. Потом посмотрела на кучу одежды и подумала: « Что я делаю?»
Два дня Марина носилась, если так можно сказать про ее состояние, и готовилась к отъезду. Закрыла больничный. Так врачиху чуть самую удар не хватил. Не выписывала. Пришлось действовать через главного врача. Писать расписку, что если с ней что-нибудь случится, медики не причем. Билет достала через свою начальницу. На работе взяла отпуск. И рванула к Дашке.

ГЛАВА 14.

Все дорогу ехала, молилась, чтобы с доченькой все было хорошо. Вокруг было все как в тумане. Добралась с горем пополам. Вот она  и на автобусе поднимается в горы. Красиво, но жутко. Она опять вспомнила сестру. Слезы непроизвольно заструились по ее щекам.  От остановки шла быстро. С каждым шагом усиливался звук разбивающейся о берег воды. Она пока еще не видела моря, но слышала и чувствовала. Подходя к старому дому, увидела женщину. Она сидела во дворе, разбирала травы. Женщина была очень старая, сухая, но когда она подняла на Марину глаза, та даже остановилась от неожиданности. Это было так неестественно. Человек в преклонном возрасте не может иметь таких глаз. Черные, бездонные, они смотрели на Марину и уже все про нее знали. Женщина поднялась навстречу Марине.
- Ну, приехала? Вот и хорошо. Проходи в дом. Только ты вот что, тихо, Дашка спит. Не буди ты ее пока. Посмотри, да и пойдем с дороги чайком тебя травяным напою. Усталость снимет, сердечко успокоит. Да, и поговорим.
Марина прошла в низкую дверь, оказалась в доме. Здесь было чисто, по стенам была развешена трава. Потом еще одна дверь. И она в комнате. Там на высокой кровати с резными спинками лежала Дашка. Она была бледна, но дышала спокойно.
- Боже мой, девочка моя, как же так? – Марина опустилась на колени перед кроватью, взяла Дашкину руку, поцеловала.  – Доченька моя, милая, хорошая… - По щекам текли слезы.
- Мамочка… - прошептала во сне Дашка.
К Марине подошла старуха, положила ей руку на плечо.
- Пойдем милая, еще наговоритесь.
Та поднялась с колен и направилась за хозяйкой. Они вышли на улицу. Марина даже сей-час , увидев девочку, не могла успокоиться. Сердце болит. Схватило, сжало тисками и держит. За домом под навесом стоял длинный стол и небольшая печь, на которой весело фырчал чайник. Под навесом были протянуты веревки. На них тоже весели пучки с травами. Чуть дальше, сохло белье. Были здесь и грядки с огромными помидорами и всякой ароматной зеленью. А дальше деревья. Высокие, старые, с огромной зеленой кроной. Деревья плодовые и экзотические. Но все это она увидит и оценит потом, не сейчас.
- Спасибо вам бабушка.
- Да за что же милая?
- За Дашу.
- Знаешь, вот народ ко мне иногда приходит за травой всякой лечебной. Иногда на базаре продаю, стою. Вроде людям помогаю. А девку твою увидела и вся моя тоска, за длинную жизнь накопившаяся, наружу полезла. Да от судьбы никуда не уйдешь. Вот у меня, сначала мужа война забрала, потом море и сына взяло.  Моя бабка знахаркой была, видеть могла. Вот дар бабкин мне достался. Только боялась я всегда себя. Вот мужа на фронт провожаю, он рядом стоит, живой такой, меня обнимает, а я уже вижу, как его убивают. Ругаю себя, говорю: « Как ты можешь? С живым-то так.» А что толку, это помимо меня перед глазами стоит. Как видела, так его и убили. Сын. Все глаза выплакала. А они все живут вместе со мной. Вот говорят, что глаза это зеркало души, а моя душа умерла вместе с сыном. Сынок радость моя. Море он у меня любил больше всего. Рано жениться не хотел. Семья это обязательства. Говорил, что он постоянно в море, а если семью заводить, то на женских руках все будет. Так у нас здесь все так жили. Море кормило. Да. Вот и его провожала как мужа. В одну минуту перед глазами вся картина пронеслась. Отговаривала, просила, чтоб остался. Говорила, что худо мне. Ну, разве мужчину испугают страхи. Но вот когда услышала ночью: « Мама…» , выскочила на утес. Море не спокойное, шторм. Простояла, не шелохнувшись, целый день, глаза устали на воду смотреть. Уже тогда, знала, нет у меня больше сына. Нет никого. Ничто не мило. Хотела я с этого утеса на камни броситься, но подумала, что грех это большой. Вот и живу…  Да. Тоску на тебя нагнала я. Ты девка, не горюй. Поживем еще. Тебе вот худо совсем. Я тебя подлечу, поддержим твой организм. Поживете у меня. Это нам всем просто необходимо. Я хоть на закате порадуюсь. Ты не увози Дарью. Не нужно ей в вашу столицу сейчас ехать. Послушай меня старую. Ей поначалу тяжело будет, много испытаний выпадет, но потом все наладится. И вот еще что, не ругай ее. Так получилось. Но если бог даст… Хотя, что это я. Ладно давай чай пить.
Марина сидела, не шелохнувшись, она как будто сама только сейчас прожила старухину жизнь. Она даже испытала страх. Так чувствовала и видела эта женщина.
- Ты не бойся меня. Не колдунья я. Знахарка. – Старуха засмеялась беззубым ртом.

ГЛАВА 15.

Прошло несколько дней. Марина никогда в своей жизни так не отдыхала. Они с Дашкой целый день были у моря, а в самую жару в тени сада. А фрукты. Они ели их без ограничений. И не надо было делить по кусочкам. Это мамочке, а это Даше. Так делила всегда Дашка, никогда не ела одна.
Однажды, когда после обеда Дашка легла отдыхать, бабка Агафья вызвала Марину на разговор.
- Ну что, Марина, пора нам поговорить. Смотрю, оклемалась ты немножко.
- Спасибо Вам, для меня никто, никогда не делал столько.
- Да ладно тебе. Мне приятно заботиться о вас. Лет мне много. Но рядом с вами я почувствовала, что такое жизнь, семья.
Марина первый раз за все время увидела, как старуха заплакала. Она не проронила ни слезинки, пока рассказывала про своих,  самых близких. Марине тогда показалось, что слезы высохли.
- Ты Марина, только воспринимай меня без нервов.
Марина кивнула головой. « Господи, что она мне еще хочет сказать?»
- Вы когда с Дарьей гуляли, она тебе что-нибудь рассказывала?
- Нет, просто сказала, что с Максимом они расстались. Сказала, что я была права. Он не тот человек, который ей нужен. Больше ни о чем. Единственное, сказала, что вы ее приютили, когда она осталась одна.
Бабка молчала.
- Значит, если не хочет рассказывать, то и не надо. Это ее жизнь. Но ты должна мне верить все будет хорошо. Это я знаю точно. А теперь главное. – Бабка опять замолчала. Она не знала , как сказать это, главное. Марина взяла ее морщинистую руку, поцеловала.
- Агафья Мироновна, Вы скажите, я пойму.
- Ну, хорошо. Слушай. Ты ведь заметила, что у нашей девочки иногда недомогание и сил ей не хватает. Вижу, что заметила. Марин, тяжелая она.
- В каком смысле? – Заикаясь, спросила Марина.
- В таком, в каком может оказаться женщина. Ох, ох. Решать, конечно, вам. Дашка, та вообще еще ничего не знает. – И старуха замолчала.
- Агафья Мироновна, она мне ничего не сказала.
- А ты думаешь, она тебе каждый свой шаг сообщала. Да и сама она еще не разобралась в себе.
- Господи, что же делать?
- Я уже сказала, решать вам. Но только ты, девка, вспомни себя. Знаю тяжело. Ребенок у тебя мог бы быть, но ты избавилась. А потом уже и не получалось. Это хорошо, что ты как мать Дашке. А так Марин, тоска бы заела. Я, конечно, могу травок разных заварить, в баньке мы ее попарим. Избавимся. Но скажу сразу. Ребенок у нее будет один. Больше не получится. Так вот думай милая. – Бабка замолчала.
Марина сцепила пальцы так, что они побелели. Господи, что с ней тогда было. Если бы не дочка сестры сошла бы с ума, пропала.
- Дашка скоро почувствует свое положение. Она ведь мало разговаривает, думает все сердечная. Испугается сначала очень. Но ты не думай, жизни себя лишать не будет.
- Агафья Мироновна, нам ведь в Москву ехать надо.
- Нет, Марина. Город ей противопоказан. Ты пойми там друзей полно, а у нее трагедия. Зачем ей стрессы лишние.  Она ребеночка здорового родить должна. Здесь ее место. Судьба у нее такая. Ты не переживай, проживем. Я пока помирать не собираюсь. Как соберусь тебе первой скажу. Да и ты здесь нужна будешь. Ну, что примолкла.
- Я даже не знаю, что чувствую сейчас. Дашку не брошу. Да и корить мне ее, за что? Люблю я ее. Бабушка, а мы Вам здесь обузой не будем?
- Что ты милая, что ты. Вы с девочкой радость для меня.
Марина задумалась.
- Ты видишь, удобств у меня здесь нет никаких. Зимой ветер пронзительный дует. Холодно. Но печка есть. Дров побольше закажу. Ты не думай, что жизнь в нашем городке только летом кипит, когда отдыхающие приезжают. У нас и культура есть. Не глухомань одним словом.
- Спасибо Вам за все. Я тут подумала, мне в Москву съездить надо, ненадолго. Хочу квартиру сдать, чтобы нахлебниками не быть Вам. Да и со всеми делами рассчитаться надо. Как все сделаю, приеду.
- Вот и ладненько. И еще… Вижу задумала ты что-то. Не ходи туда, Марин, не надо. Все не так, думается мне.
Марина вздрогнула.
- Агафья Мироновна, с Вами и подумать ни о чем нельзя! – Она слабо улыбнулась.
- Я такая не всегда. Сил много отнимает. Вот сейчас надо. Вопрос серьезный решаем.
- Ну, если Вы нас приютите с Дашей, я поговорю с ней.
- Ты только смотри, она сама должна тебе сказать про себя. А о том, что останетесь, поговори. Устала я, пойду, лягу.
Марина вскочила, чтобы поддержать покачнувшуюся бабку.
- Спасибо милая, ты только не подумай, что я вас оставляю как сиделок.
- Да, что Вы! Я и не думала об этом.

ГЛАВА 16.

Через несколько дней, бабка Агафья и Дашка провожали Марину в Москву. У старухи оказалось много знакомых, она врачевала, так что проблем с билетами не было.
Марина перед отъездом разговаривала с дочкой. Сказала, что Агафья Мироновна просила их пожить у нее немного. Дашка так обрадовалась, что стала носиться по берегу приплясывая. Марина грустно улыбнулась. Ну, будь, что будет. Ладно.
 
В Москве носилась, как угорелая. В перерывах заваривала, приготовленные бабкой, лечебные травы. Этим и жила. Никому ничего не объяснила. Даже подругам своим близким не рассказала истинную причину отъезда.  Замучилась собирать вещи.  Много ей не дотащить. Но одну, очень ценную для Дашки, возьмет. Это швейная машинка.
 
Ну, вроде все сделала. С работы уволилась, документы Дашкины из института забрала.  Квартиру сдала. Правда, дороже не получилось, да, ничего. Деньги будут им переводить. Да и пара супружеская внушала доверие. Хотя всякое бывает. В ЖЭКе предупредила инженера, что квартиру сдала. Договор показала, даже копию сняла, оставила у них, так что все должно быть хорошо. Деньги ей заплатили за полгода, она в свою очередь за год оплатила коммунальные платежи.
Выходя из сберкассы. Столкнулась нос к носу с Максимом.
- Здравствуйте Марина Ивановна, а Дашу можно увидеть?
Марина ничего ему не сказала, молча обошла его и пошла прочь.
  - Мамочка, милая моя, как хорошо, что ты приехала. Я так по тебе соскучилась.
Дашка прыгала около Марины, как в детстве. А увидев свою старенькую швейную машинку, даже завизжала от радости.
- Теперь я тебе и бабушке буду наряды шить.

Пришлось Марине с бабкой Агафьей ехать в город, покупать отрезы на платье. Если в магазинах невозможно было купить ничего из одежды, то материал все-таки продавался. Две женщины измучились совсем, пока подобрали  материал. Марина уже готова была купить просто халат и вернуться домой. На вешалке висело несколько пятьдесят шестого размера. Но старуха, пристала к молоденькой продавщице, прося показать еще материал. Девчонка стояла в сторонке, высоко подняв голову, и наблюдала за ними с нескрываемым высокомерием. Бабке Агафье надоело просить, она подошла к девчонке вплотную, поднялась на цыпочке и что-то прошептала ей на ухо. У продавщицы округлились глаза и она побежала в подсобку. Через пятнадцать минут Марина со старухой покинули магазин. Они были очень довольны покупкой. Марине было очень интересно, что сказала бабка Агафья девчонке, но подумала, что это неприлично, вот так спрашивать и промолчала, бабка молчала тоже. И вот теперь сама старуха стояла и пританцовывала, как Дашка. Она была в новой юбке и блузке.
- Бабуля, ты у нас красавица, - смеялась Дашка.
- Спасибо Дашенька, уважила старуху.
Она и правда не могла отойти от зеркала и крутилась вместе с Мариной. Как две девочки. А на Марине был очень красивый сарафан и отдельно к нему сшитый пиджак.
- А теперь сюрприз.
Дашка порылась в углу и извлекла на свет…
- И так, дамы и господа, в этом сезоне к этим изысканным туалетам, прилагаются следующие аксессуары. Бабуль, ты первая. – Девочка подошла к старухе, набросила на плечи той платок. – Ты же у нас платки любишь. Этот я тебе специально сшила и вот тебе еще сумка, в город ездить. Бабуль, ты не ругайся, я у тебя в сарае сундук нашла старый, влезла в него, а там столько добра. Можно? – Запоздало спросила Дашка. Старуха в ответ утвердительно кивнула.
- А теперь следующий. К этому изысканному, пляжному ансамблю прилагается широкополая шляпа и сумочка. Ой, как красиво! – Дашка потихоньку вышла из дома. Ей почему-то не хватило воздуха, в глазах потемнело, и она упала, потеряла сознание.
- Доченька, милая моя.- Рядом сидела зареванная Марина. Бабка носилась, то за холодной водой, то за полотенцем.
- Мамочка, что со мной?
- Доченька, сейчас все пройдет, все будет хорошо.
Бабка смотрела в упор на Дашку, от ее глаз нельзя было спрятаться.
- Ребеночек у тебя будет, милая.
- Как?
- Вот так, деточка.
Дашка замерла.
- Бабушка, ты об этом знала уже тогда. Жизнь ты и жизнь в тебе.
- Да вот, иногда знаю, а иногда лучше бы и не знала. – Проворчала она.
Дашка сидела на земле, обхватив себя руками.
- Ты одна побыть хочешь? Пойдем Марин, обед готовить. А ты Дарья, погуляй, подумай. В этой жизни ничего просто так не бывает. Мы как обед приготовим, позовем тебя. – Она силой потащила Марину. – Дай ты ей в чувство прийти.
- Бабушка, а она с собой …
- Ничего она не сделает. Она у нас девочка умная.
- Знаете, она училась в шестом классе, когда я в больницу попала. Операцию мне делали по- женски. Работать я не могла, на больничном долго сидела. А родственников у нас и нет никого. С деньгами проблема. Еще и лекарства. Так она, бабушка, знаете, что сделала, позвонила моей подруге и говорит: « Тетя Лариса, я сошью Вам платье, Вы меня давно просили, но нам нужны деньги и за работу Вы мне заплатите, пожалуйста. Мамочка пока болеет, я за нее ответственная.» Сшила. Да так хорошо, что та в свою очередь приятельницу привела со своей работы. Днем училась девочка моя, а по вечерам и ночам шила. Мне запретила волноваться. Сказала, что я выздоравливать должна. Вот какая она у меня. И все так получилось. – Марина заплакала.
- Ну, что теперь милая. Вот получилось, Что ж теперь.
 
ГЛАВА 17.

Дашка подошла к обрыву. Она не стояла больше здесь, после того раза когда старуха оттащила ее от края. А сейчас она стояла и всматривалась вдаль. Туда где море сходится с горизонтом. И вспоминала о том, о чем запретила себе думать. О том, что ее сознание загнало в угол и не выпускало до поры до времени. Она видела лицо того мужчины. Она вспоминала, как он на нее все время смотрел. Сначала в ресторане, потом в казино, а потом… Потом было потом. Дашка положила обе руки себе на живот. У меня будет ребенок. Его ребенок. А он не узнает. У него своя жизнь. Вокруг него толпа красивых женщин. А может у него уже есть семья и дети. У меня будет ребенок. Я даже не знаю, хочу я его или нет? Как мы будем жить? Бабушка и мама знали об этом давно.  Ждали, когда я пойму сама. Ребенок… Если разобраться, то во всем виновата сама. Ничего могло и не быть. Послала бы Максима на… Пусть сам выкручивается. Ведь любила его, как любила. Никого не видела вокруг, ничего не слышала. Как люди порой не замечают недостатков своих избранников. Хотя в моем случае это не недостатки, а скорее порок. Вот что на меня нашло? Я похожа была на тех женщин из ресторана. Но я им не судья. Сама такая. Господи, какой позор.
- Дашенька, пойдем, обед готов, - Марина тихонько тронула Девушку за плечо.
- Мамочка, как мне быть?
- Хорошая моя, ты сама должна решить. Мы всегда с тобой будем рядом. Пойдем, бабушка ждет.
За столом Дашка ковырялась в тарелке, так и не проглотив ни кусочка.
- Тебе это что, девка, моя стряпня не нравится? Боломутишь в тарелке. – Спросила старуха, прищурив глаза.
- Очень вкусно, так уху мы с мамочкой приготовить не сможем. – Дашка улыбнулась и заработала ложкой. Причмокивала и нахваливала. Старуха не выдержала.
- Угомонись бестия.
- Спасибо все было очень вкусно. Можно я посуду потом помою?
- Я вымою, сегодня моя очередь, - улыбнулась Марина.
 А Дашка припустилась к дому.
- Вот и ладненько. Ты вот что, Марин, приготовь вещи новые, документы. Завтра в город поедем. День у нас будет трудный. Сегодня пораньше нужно лечь.
- Зачем?
- Ну как же, я то, конечно, посмотрю Дарью и сделаю все, чтоб легко носила. Но в больнице на учет встать надо. Прописать мне вас временно нужно. А как же, без этого. Так что, давай убираться и собираться.
Когда они подошли к дому, услышали стрекот швейной машинки и тихое Дашкино пение. Они переглянулись и одновременно шагнули в дверь. Потом рассмеялись. Марина поклонилась и пропустила первой хозяйку.
Дашка сидела на своем рабочем месте и шила. Она так увлеклась, что не заметила, как внимательно наблюдают за ней две женщины.
- Ой, я вас не услышала. Смотрите, что у меня получилось. – Она разложила на столе детский гарнитур: чепчик, распашонку, ползунки. Дашка весело рассмеялась.
- Вот все и решили. – Сказала довольная старуха. – Дашенька, мы завтра все вместе в город поедем.
Девушка напряглась, видно было, что испугалась.
- Нет, я никуда не поеду. – Твердо сказала она.
- Ну как же, нужно в больницу сходить. Агафья Мироновна говорит, что у нее докторов много знакомых. Тебе надо деточка.
- Я сказала, не поеду.
- Вот что, Марина, ты выйди, мне с этой особой поговорить надо.
Марина вышла, оставив бабку с дочкой наедине.
- Ты, Дарья, не глупи. Вижу, что ты маешься. И догадываюсь, что отец ребенка не твой  бывший жених. Только пойми ты, встретиться можешь только тогда, когда сама захочешь. Не захочешь, будешь жить одна с ребенком. И нечего нам здесь всем нервы трепать. А тебе и о ребенке думать надо. Вон, одежонку ты ему уже сшила. Молодец. Хвалю. А у врача показаться тоже надо. Так что, завтра едем.
- Хорошо, - прошептала Дашка.
- Так, значит, сегодня рано лечь надо, а сейчас иди мать успокой.
Дашка вышла на улицу. Старуха оглядела комнату, на сердце у нее потеплело. Как хорошо, что эти две женщины теперь с ней. Вот как бы она доживала свои последние деньки? Одна. А так девочки мои со мной.
Собрались быстро, торопились на первый автобус.
- Бабуль, а мы не рано?
- Нет, милая, в самый раз.

Автобус показался из-за поворота. Лихо подкатил и остановился около нарядной троицы. Старшие женщины  надели наряды сшитые Дашкой. И у каждой было приподнятое настроение. А у Дашки наоборот, всю дорогу замирало сердце. Она боялась. Боялась не доктора. Боялась встретить того мужчину. Она  надела широкополую шляпу так, что та скрывала все ее лицо. Были видны только губы ,нежные, подрагивающие от волнения.
- Доброе утро, милые дамы. Ой, бабуль, ты ли это?- брови у водителя удивленно поползли вверх.
- Я, я. А ты, милый, на дорогу лучше смотри. Живых людей везешь.
Парень больше не проронил ни слова, но всю дорогу рассматривал пассажирок в зеркало. Женщины вышли раньше конечной остановки и двинулись в сторону больницы. Агафья Мироновна, не смотря на свой возраст, шла легко и быстро. Марина стала отставать.
- Бабуль, мамочку потеряли.
- Колобок, тебе худеть надо, догоняй.- Старуха тоже засмеялась.
 
Так шутя и смеясь, они дошли до старенькой больницы. Здание было можно сказать даже ветхое, но такое аккуратное. А внутри и вовсе чистенькое.
Старуха, как корабль, которому пожелали счастливого плавания, без остановки двигалась по коридору, лестнице и опять по коридору. Остановилась только тогда, когда оказалась у нужного ей кабинета.
- Вы, девки, здесь посидите, подождите меня. – Постучавшись, она зашла в кабинет. Навстречу ей поднялся высокий, седовласый мужчина.
- Вот так сюрприз. Бабуль, ты ли это? Как хороша. Ты заболела или в гости?
- Дело у меня к тебе, Сережа. Ко мне племянница из Москвы приехала с дочкой. Так вот внучка моя беременная. Поживут они у меня. Хочу, чтобы ты девочку наблюдал. Да, и пообходительней с ней.
- Когда это я джентльменом не был, а? Ну, пойдем твоих родственников смотреть.
Они вышли в коридор.
- Доброе утро! Давайте знакомиться. Меня зовут Сергей Иванович. Я главный врач этой больницы. Буду наблюдать это очаровательное создание.
- Марина, то есть Ивановна то же, - смутилась Марина под взглядом его смеющихся глаз.
- Очень приятно, ну, а Вас видимо Дарьей зовут.
- Да.
- Красивое имя. Ну что, Дарья, пойдем с тобой вон в тот кабинет, а мама с бабушкой тебя пока здесь подождут.
Дашка пошла за доктором, оглянувшись на старуху.
- Иди, иди, милая. Мы подождем тебя. Садись Марина, в ногах правды нет. А ты, глянулась ему. Ну что, ты как девица смущаешься? Он вдовец. Сын у него взрослый в Ленинграде учился тоже на врача. Там и остался. Семьей обзавелся.
Марина молчала. Думала, что на свою жизнь личную она уже рукой махнула. Немолодая уже. Зачем все менять?
- Ну, все. Я свою миссию  выполнил. Теперь на первый этаж. Сейчас подойдет сестра, и Даша анализы сдаст. Как все готово будет, приеду сам. Можно, бабушка Агаша?
- Приезжай Сереженька, приезжай. Ну, спасибо тебе. Не будем тебя от дел отрывать. До встречи.
И женщины покинули этого красивого мужчину, с насмешливыми карими глазами.
- Так, большое дело сделали, теперь еще одно. Ты, Марина, все документы взяла. Ничего в больнице не оставила? Время у нас еще есть. Мы с вами вот здесь посидим. Здесь у нас девоньки театр, - старуха махнула рукой в сторону такого же старенького здания. – Я, правда, там ни разу не была.
Это здание тоже старенькое, но аккуратное. Очень похоже на театр имени Пушкина в Москве. Они сидели в небольшом скверике. Здесь было чисто. Нежно пахло розами.
- Сейчас бы мороженого, я его так уважаю, - старуха от приятности сощурила глаза. Потом причмокнула несколько раз. – Но еще рано. Палатка закрыта.
- Бабуль, а куда мы теперь.
- Еще в одну контору нужно зайти.
- Зачем?
- Во-первых, мне вас надо временно прописать, так положено. Во-вторых, я подумала и решила… У меня не осталось никого из родных. Муж погиб, сыночка море взяло, других родных годы… Да… Так, вот. Никого у меня, стало быть, не осталось, кроме вас. Я решила Дарье свой дом подписать. Даже если укатите в свою столицу, на лето приезжать будете. Место неплохое, далековато от города правда, но воздух хороший.
- Агафья Мироновна, я даже не знаю, что и сказать?
- Спасибо милая, спасибо. Больше и говорить ничего не надо.
- Спасибо Вам большое.
- Бабуль, а ты у нас знаменитость. Все тебя узнают, все здороваются.
- Так, городок то у нас небольшой. Врачевала я немного. Особенно в войну. Да, тяжелое время было. Роды у многих принимала. Да и сейчас приходят, но мне тяжеловато становится. Я вот, Сереженьку принимала. Матери его запретили врачи рожать. Хворая она была. Но так хотела иметь ребеночка, что пришла ко мне в ноги упала, умолять стала, чтоб помогла, значит. Вот мы его сначала вынашивали, а потом выхаживали. И мать и ребенка. Да. Ну, теперь вон какой красавец.
За разговором время быстро пролетело.
- Пора, открылась контора. Пойдемте.
Они обогнули театр, за театром было небольшое административное здание. Женщины остановились у кабинета и стали ждать, когда пригласят. Перед ними сидело двое стариков.
- Доброе утро бабушка. Вы к нам? По какому вопросу?
- К Вам, к Вам.
- Ну, проходите,  пожалуйста.
- Вот милая, все мои документы. Завещание составить хочу.
- Так у Вас никого нет, - удивилась нотариус.
- Милая, ну как же нет. Человек не может быть один. Вот и мои внучки приехали. Я их сама нашла. Аж, из самой столицы. Так что, давай бумагу составляй.
- Ну, раз так, давайте ваши документы.

ГЛАВА 18.

Женщины возвращались домой. В автобусе было уже душновато. Полдень. Солнце припекало. Каждая думала о своем.
Марина, о том, что жизнь проходит. Личное счастье сторонится ее. Какой красивый мужчина, этот Сергей Иванович. А глаза, глаза смеющиеся, полные жизни… Ну, о чем это она? Скоро бабушкой буду, и чего-то еще жду. Да и не интересная я для него. Таких как я, сотни. И не может такой мужчина быть один, у него точно кто-то есть.
 
Дашкины мысли кидались от одной крайности к другой. Сначала она боялась встретиться в городе с Петром. От этого ее тело сковывал ужас. Она вела себя с ним как продажная женщина. Ведь могло бы ничего не быть. А теперь будет ребенок, его ребенок. Ее будут звать мамой и она никогда не оставит своего малыша. Так как родители оставили ее. Но у нее есть мамочка – родная, любимая. Всегда рядом. Даже не ругала меня, не просила от ребенка избавиться, не смотрела с укором. А сказала, что ребенок это счастье. У него буду я и две бабушки. А что я ему скажу про папу, когда он подрастет? Ведь будет спрашивать. Я не встретила его сегодня, а разве была должна. Как все глупо получилось. Мы для него будем чужими и он нам чужой.
 
- Ой, как хорошо дома. Бабуль мне кажется, я здесь всю жизнь прожила.
- Так, дом это твой Даша, твой. Жарко сегодня. Марин, кваску налей. Готов он у тебя?
- Готов, вкусный получился.
- Дарья, ты теперь со мной будешь вставать. Поутру будем с тобой ходить траву собирать.
- Бабуль, какая из меня знахарка?
- Ты мне не перечь, Дарья. Во-первых, двигаться нужно больше. Быстро и хорошо родишь. Во-вторых,  должна знать, где и какую траву рвать. Любой отвар лучше, чем таблетка. Ну и поможешь мне.
- Конечно,  помогу. А я-то уж подумала, что ты мне свои знания передать хочешь.
- У тебя дар в другом мастерстве. Да и не дано тебе видеть, но это и к лучшему. Ты просто должна знать, чем и как лечить и лечиться. Пригодиться.
Дашка толком еще не могла разобраться в науке по сбору трав. Оказалось все не так просто как казалось на самом деле . Она завела тетрадку, в которую писала о свойствах той или иной травы. Да еще и пришивала нитками к листочкам бумаги лечебные травы. Старухе Дашкина смекалка понравилась.

ГЛАВА 19.

На обочине, около дома стояла шикарная иномарка. Дашка встала столбом, ноги не слушались ее.
- Бабуль, кто это к нам? – Еле ворочая языком спросила Дашка.
- Сереженька приехал.
- А. Понятно.
Сергей Иванович сидел за столом вместе с Мариной. Они пили кофе и тихо разговаривали.
- Ну, здравствуй гость дорогой. Что-то ты к нам долго собирался? – Усмехнулась бабка.
- Доброе утро, - смутилась Дашка.
- Доброе утро, милые дамы. Привез результаты анализов. Да и хотел сказать, когда Дарье на повторный осмотр.
- Ты Сереженька не переживай, она в надежных руках. А почем зря, девку не гоняй.
- Ладно, ладно бабушка, ты на меня не нападай.  Сам буду заезжать,- полушутя, полуобреченно сказал он.
- Вот и хорошо, тебе тоже не помешает иногда горным воздухом подышать.
- Значит, будем дышать. – И он посмотрел на Марину.
Она покраснела, встала из-за стола.
- Агафья Мироновна, Вы будете кофе пить?
- Ты же знаешь, я эту вашу гадость не пью.
Марина смутилась еще больше.
- Ты мне Марина, чайку моего налей холодненького.
- Хорошо, - Марина понеслась к дому.
Дашка стояла и не знала, куда ей деться. Уйти или остаться.
- Ты девка, не мучайся, иди, отдыхай. Видишь, доктор сказал, что у тебя все хорошо.
- Спасибо. До свидания.
- До свидания Дарья. Красивая девушка, даже очень красивая, - сказал Сергей, когда Дашка скрылась в доме.
- Красивая и умная, не смотря на то, что с ней случилось. Судьба такая.
- Бабушка, скажи , а у Марины есть кто-нибудь?
- Муж что ли? Нет, нету. Одна она, вот только Дарья.
- А.
- Понравилась что ли?
- Понравилась.
- Ну-ну.
Вернулась Марина с чаем для старухи. Они еще посидели немного, Сергей стал прощаться.
- Ну, милые дамы, мне пора. Здесь у вас хорошо, но служба. Марина, я у Вас хотел спросить. Можно?
- Что? – затаив дыхание пролепетала она.
- У нас театр есть, Вы видели его, наверное. Сейчас там новую постановку готовят, не согласились бы Вы мне компанию составить. В общем, я приглашаю Вас на премьеру.
Марина мяла в руках поясок от сарафана и не знала, что ответить.
- Господи, конечно, пойдет она Сереженька. Ты заезжай к нам.
- Хорошо, непременно заеду.
 
ГЛАВА 20.

Время не стоит на месте. Для кого-то оно уже пролетело, для кого-то летит со скоростью света. Дашке же казалось, что время ползет. Ей хотелось скорей бы уже скорей. Она за беременность не поправилась сама. Животик у нее был маленький и аккуратненький. Она часто стояла на обрыве, устремив свой взгляд к горизонту. Это было самое любимое место. Она стояла на самом краю, ветер трепал ее длинные светлые волосы. Рукой она гладила свой живот. Малыш. Как это здорово. Она разговаривала с ним. А он сначала замирал, словно прислушивался к ее голосу, а потом начинал активно бить пяточкой. Так они и вели свой диалог.
 
Марина помолодела. Все время улыбалась, что-то напевала себе под нос. Она влюбилась. В первый раз в своей жизни, она чувствовала, что нужна не только Дашке. Сергей сделал ей предложение, но она просила его подождать. Она не сможет уделять ему много внимания сейчас. Сейчас она нужна здесь, нужна Дашке. Решили повременить со свадьбой. Как-то вечером, сидя за чаем, бабка Агафья сказала:
- Вот что Сережа, ты забирай Дарью в больницу, ей рожать через три дня. Роды тяжелые будут, видишь худенькая какая.
- Да, я с Мариной уже разговаривал на эту тему, - серьезно сказал Сергей.
Марина заплакала. Хорошо Дашки с ними не было. Та гуляла у моря. Брела по воде, иногда наклонялась и рассматривала красивые камешки, искусно обработанные водой. Она брала их в руки, потом опять бросала в воду.
Дашка заупрямилась, когда ей сказали про больницу.
- Бабуль, я хочу, чтобы ты была со мной.
- Милая, не справиться мне. Старая я уже. Но если Сергей Иванович разрешит, буду рядом.
Дашка смотрела на доктора со слезами на глазах.
- Пожалуйста, прошу Вас. Без бабули не поеду. – Уже твердо добавила она.
Тот был в раздумье, но присоединилась еще и Марина,  и сопротивление было сломлено окончательно и бесповоротно.
- Ну, что мне с вами делать? Ладно, ладно уговорили. Дарья, ты поедешь со мной завтра утром, а Агафья Мироновна с Мариной потом приедут. Ну, а Вы, - он повернулся к старшему поколению, - у меня поживете.
Роды были очень тяжелыми. Сутки измучили Дашку так, что она уже не чувствовала ничего. Находилась в полуобморочном состоянии.
- Будем резать, - сказал Сергей, выйдя из родильного отделения, - А то потеряем ребенка, да и Дашка без сознания.
Марина по стенке сползла на пол и лишилась чувств.
- Ты иди, Сережа, иди, я с ней сама разберусь.

К ним уже спешила сестра  с нашатырным спиртом, потом Марине делали укол. Ей стало плохо с сердцем. Старуха хлопотала рядом, Марину  уложили в палату. После укола она уснула. А бабка пошла к родильному отделению. Там в операционной Дашке делали кесарево. Ребенок не хотел покидать лоно матери. Старуху сковал страх, она не могла никак сосредоточиться, так она боялась за девочку. Она знала еще в первые месяцы, что ребенок лежит неправильно. Повернула плод своими наговорам. Матка была в тонусе последние два месяца. Старуха знала, видела, что ребенок родиться в срок. Но все равно очень нервничала.
               А подошел срок, малыш не хотел рождаться. Старуха мыслями там с Дашкой. Она стала с ней одним целым и старалась удержать девочку, ей рано покидать землю. Дыхание и пульс стали выравниваться, Сергей вздохнул с облегчением. Старуха отдала часть своей силы, силы духа Дашке и теперь стояла и держала ее за руку. « Господи, спаси и сохрани. Помоги, прошу тебя. Не для себя прошу, Господи. Для девочки. Сжалься, Господи.» Она стояла с закрытыми глазами, вымаливая у бога жизнь для матери и ребенка.
- Бабуль, бабушка Агаша. Ну, что мне с вами делать? Все хорошо. Мальчик у нас родился. Внук, бабуля, внук.
- Хорошо, Сережа. А Дарья?
- Спит она, измучилась совсем. Может сказать водителю, чтобы тебя домой отвез? Отдохнешь.
- Скоро отдохну, Сережа, скоро. Не поеду никуда я, Дарье обещала, да и Марина совсем плохая, свалилась. Вот мы вроде и в гостях у тебя. Ты Сережа к Дарье меня проводи. Рядом я буду.
- Пойдем, бабуль  со мной. Я тебя там не оставлю, но покажу и Дарью и внука. Или правнука.
Дашка лежала под капельницей, к ней были подключены еще какие-то аппараты. Лицо бело-серое, осунувшееся. Она либо без сознания, либо спала. Старуха подошла к ней, наклонилась к уху и стала что-то шептать. Руку держала над животом. Через пятнадцать минут распрямилась, поцеловала Дашку в щеку и вышла.
- Ну, теперь Сережа, мальчонку покажи.
Он покачал головой и повел старуху в обратном направлении. Туда, откуда раздавался плач и писк малышей. В палате для новорожденных, было занято три кроватки.
- Леночка, покажи нам мальчика, которого сейчас принесли. Бабушка, ты видишь, с ним все в порядке. Его даже к системе подключать не пришлось.
Мальчик был хорош. Чистенькое белое личико, голова немного большая. Со стороны казалось, что ребенку уже недели две. Старуха взяла малыша на руки, прижала к себе, закрыла глаза.
- Тяжеленький. Возьми, Сережа. Устала я.
Больше она не проронила ни слова.

ГЛАВА 21.

Эта старая, мудрая бабка Агаша ухаживала за Мариной и за Дашкой. За двумя этими женщинами, которые на закате ее жизни, подарили ей семью. Она бегала из одной палаты в другую. Охала. Мальчонку приходилось кормить искусственно, а ведь нет ничего полезней материнского молока. Дашку перевели в палату только через три дня. Она прикладывала сына к груди, он же сначала наотрез отказывался сосать грудь. Они с бабкой на пару уговаривали. Дашка материнской лаской, бабка все нашептывала. Грудь он взял, но не наедался. Молока было мало, все равно пришлось прикармливать. Марина тоже поправлялась, но Сергей не торопился выписывать ее.
- Все Сережа, больше не могу. Отпусти ты нас домой. Дома и стены лечат.
- Рано еще.
- Да, где рано, вижу уже пора.- Сергей с уважением смотрел на эту старуху, но не сдавался. Они спорили еще два дня. Пока Сергей не разрешил покинуть его пенаты.
- Ну, что мне с вами делать?  Где мне устоять против трех женщин. Хорошо хоть внук родился, а если бы внучка, то просто караул.
Да, дома действительно хорошо. У старухи, словно второе дыхание открылось. Она как наседка носилась с Дашкой и малышом. Поила, купала, смазывала. Круговерть, да и только.  И только когда рядом не было Марины и Дашки, брала ребенка, прислоняла его к себе, шептала, шептала. А потом в одиночестве горько плакала, без слез. Их у нее давно уже не было. Но что виделось ей, не суждено было узнать никому.

ГЛАВА 22.

Марина вышла замуж, вернее туда ее выгнали Дашка со старухой. Ходила вся светилась. Огорчало ее только то, что Дарья наотрез отказалась переехать вместе с ней к Сергею Ивановичу. Сказала, что бабулю одну не оставит. Да, и мешать она им не хочет. Дашка сидела с сыном, помогала бабушке и шила. Шила она очень красивые наряды для театра. Туда ее пристроил Сергей. Сергею отказать не могли, взяли Дарью с испытательным сроком. Думали, но что она может без образования и практики. Потом вцепились в нее двумя руками. Да так хвалили. Так, что Дашка при любимой работе. В каждую вещь вкладывала душу. К ней стояла очередь, каждый хотел еще платье и костюм уже для себя лично. Но у Дашки не хватало времени, многим пришлось отказывать.

Сынишка рос не по дням, а по часам. Назвали его Ильей. Рос крепким, спокойным. Старуха в нем души не чаяла. И он любил ее очень. Дашка иногда даже ревновала, когда тот протягивал ручонки к бабке, а не к матери. Потом она смеялась и говорила, что припомнит им все, раз они так с ней.

ГЛАВА 23.

Три года пролетело как во сне. Илья рос, хорошо говорил и очень любил рисовать. Сначала это были каля-маля, так называла их Дарья. Но вот появились цветочки, и, конечно же, море.
Если мальчик рос, то бабка Агафья стала сдавать. Даша видела, как бабуля потихоньку собирается в дорогу. Глаза некогда неестественно черные, живые, затягивало поволокой. Она все больше сидела. За травами теперь бегала только Дашка. А она потихонечку разбирала их и связывала в пучки.
И вот время пришло.
- Дарья, возьми Илюшку и поезжай в город за Мариной и Сергеем. Проститься я хочу. Ну что ты милая? Не реви, не реви. Я только из-за вас и прожила столько, а то раньше собиралась. Поторопись родная моя.
Дашка подхватила сына и рванула на остановку. Она не помнила, как была одета. Илья вцепился ручонками в мать, сопел ей в шею и молчал. А автобуса не было. Машин здесь и подавно не встретишь. Дашка пустилась бегом по дороге, прижимая к себе ребенка. Сколько пробежала не знает, да и силы стали покидать ее, но она так боялась опоздать. Около нее притормозил автобус.
- Эй, у тебя что-то случилось? Да, подожди ты. Я сейчас вон на той площадке развернусь, не поеду до конечной. Залезай, давай. Ну, ты даешь.

Дашка не проронила ни слова, влезла в автобус, опустилась на сидение и заплакала. Парень гнал автобус, насколько это было возможно на  дороге с крутыми поворотами. Он только и спросил, где ей остановить. Когда услышал, что у больницы, подумал что-то с ребенком, хотя кроме испуга на его личике, он не заметил ничего. Парень считал всех женщин, живущих на утесе странными. Даже побаивался их. Старуху вообще считали колдуньей.
 
Дашка выскочила на остановке «БОЛЬНИЦА» и припустилась вперед. Ей уступали дорогу и оглядывались. Когда она влетела в кабинет к Сергею Ивановичу, тот слушал отчет коллег о проделанной операции. Разговор оборвался на полуслове. Все замерли и уставились на Дашку. Волосы растрепались и разметались по плечам, ноги босые и разбиты в кровь и еще испуганный малыш, вцепившийся в мать мертвой хваткой.
- Господи, Дарья, Что с Ильей?!
Сергей вскочил и пытался оторвать мальчика от матери.
- Нет, нет! – Хриплым голосом кричала Дашка. – Бабуля, бабуля умирает! – И она зарыдала, а вместе с ней и Илья.
Марина ждала их у дома. Было видно, что она тоже плакала. И сейчас, держалась из последних сил. Она боялась напугать маленького Илюшку. Он и так прилип к матери, не отреагировал даже на появление бабушки. В машине повисла напряженная тишина. Каждый молил бога, чтобы не опоздать. Сергей гнал машину на предельной скорости. Можно подумать, что он родился гонщиком. Машина без рывков вписывалась в крутые повороты горной дороги. К дому подъехали очень быстро.
Бабка Агаша лежала на постели с закрытыми глазами. Ее худое лицо заострилось еще больше.
- Бабуля, милая моя, - Дашка рухнула на колени.

Старуха с трудом открыла глаза.
- Дарья, не ори ты так, мальчонку испугаешь.
Илья стоял рядом с матерью, потом взял старуху за руку:
- Баба, пойдем, я тебе покажу что-то интересненькое.
- Милый, не могу я сейчас, мне уходить пора.
- Баба, ты куда собралась?
- Дорога у меня дальняя. Я к ней давно готовилась. Тебе туда нельзя.
Илья шмыгнул носом.
- Ладно, ладно тебе. Просьба у меня к вам. Я не хочу, чтобы меня в землю хоронили, нечего червям меня есть. Сожгите. Прах развейте в море. Сыночек у меня там. И мне к нему пора давно уже. Сделайте так, Марин, прошу,- она закашлялась, чувствовалось, что разговор дается ей с трудом. Силы у нее на исходе.- Дарья, береги Иль… - Старуха не договорила. Она положила на грудь одну руку, потом стала поднимать другую. Помахала ей, прощаясь, но донести до груди не смогла, она свесилась с кровати. Дашка взяла руку, поцеловала и положила, как положено.
- Бабулечка, как же мы без тебя. Ведь если бы не ты… - Дашка заплакала. Заплакала горько. Она часто вспоминала и рассказала только старухе, что когда она рожала Илью, она, кажется, умирала. Потом увидела бабулины глаза и шла только за ними. А они возвращали ее обратно и заставляли жить. Для себя, для сына. Просто жить и радоваться жизни…

 А маленький Илюшка не мог понять, почему все плачут? Старенькая бабуля лежит с закрытыми глазами и молчит. Марине стало плохо. Сергей с Дашкой перепугались, переключились на Марину. Илюшка просил у Марины, чтобы она глазки не закрывала, как баба.

Агафью Мироновну похоронили, как она просила. Сергей договорился с друзьями, взял катер. Они вышли в море. Илья так радовался и не мог понять, почему все такие грустные. А взрослые, исполняли  последнюю волю умирающей.
Вечером, после поминок, измученные они сидели  на заднем дворе.
- Дарья, ты не можешь оставаться здесь одна с ребенком. Поедешь с нами в город.
- Мамочка, спасибо Вам. Ты только не сердись. Я остаюсь. Нам с Илюшкой здесь лучше будет.
- Ты хочешь, чтобы я ночами не спала. Думала, как ты тут.
- Не переживай ты. Все будет хорошо. И не хочу я никуда уезжать. Пока. Пойми меня. Не могу и не хочу.
- Марин, ты поживи здесь с Дарьей и внуком. У меня, если будут выпадать свободные вечера, сюда приезжать буду.
- Ну, как же так? Даша, почему?
- Нам здесь хорошо. Спокойно и безопасно. Если бы мне сказали выбирать: Москва – со всеми удобствами и этот старый дом. Я бы выбрала только его. Мы целый день на свежем воздухе, вокруг ни души. Наконец, мне здесь хорошо работается. Я могу творить. Это моя работа, другого мне не дано. И пожалуйста, давай больше к этому не возвращаться.
Марина устало посмотрела на дочь.
- Ладно. Пусть будет, как ты хочешь.

ГЛАВА 24.

Дашка  по-прежнему шила для театра. Деньги, правда, платили небольшие, но у нее постоянные клиенты. Илья занимал все свободное время. Они учились читать, писать, считать. Но больше всего маленький мальчик любил рисовать. Рисование у него было на первом месте. Машинки, пистолеты его не интересовали. Мальчик мог часами сидеть и смотреть на море, горы, деревья. Наблюдал, как в песке ползают муравьи. Ему было интересно все. Где их дом? Что они делают? Если рано утром мать и сын шли к морю и на берегу им попадались крабы, мальчик переключался на них. Он наблюдал молча, и когда изучал их привычки и строение, рассказывал матери. Дарья слушала сына очень внимательно, никогда не перебивала. И только когда он замолкал, спрашивала.
 
Часто приезжали Марина с Сергеем. Если у Дашки было много заказов, и она в прямом смысле слова зашивалась, то они после выходных на несколько дней забирали Илью. А юная мамочка, нет, чтобы с головой уйти в работу, часто отвлекалась. Думала, что вот сейчас бы они с Илюшкой сходили к морю, потом завтрак. В доме у каждого было свое рабочее место. Одна шила, другой рисовал. Бывало, Дашка грустила, ей не хватало рядом бабули. И тогда отсутствие сына обостряло чувство одиночества.

Илья подрос. На семейном совете его решили на несколько дней в неделю отдавать в садик. Ему нужно было научиться, общаться с детьми своего возраста. Решили, что это будет четверг и пятница. Он эти денечки будет жить у Марины, а потом они все вместе будут приезжать на выходные. Отдать сына на всю неделю не соглашалась Дашка. Она вообще очень боялась, отрывать Илью от себя.
ГЛАВА 25.

Марина несколько раз заговаривала с Дашкой о ее личной жизни. Но дочь либо отмалчивалась, либо говорила, что ей никто не интересен. За Дарьей пытались ухаживать молодые люди и в театре, и с Сергеевой работы. Но Дарья была неприступна. У нее было такое несоответствие ее внешнего облика и внутреннего мира, мира душевного. Внешне она была очень красивой, приветливой, всегда улыбалась, очень уважительно со всеми разговаривала. Если глаза ее были теплыми, то душа холодной, как лед. А как же глаза – зеркало души. Вот и разбери. Но это касается только мужчин, которые крутились вокруг нее. Она не хотела никаких отношений и вежливо отказывала. Отказывалась от предложения сходить в театр или в ресторан. Для тех, кто приглашал в театр, говорила, что сама служит театру. На премьеру ходит только со своей семьей. Но и это была не правда. Дашка не пропускала ни одной генеральной репетиции. Ей нужно было посмотреть на своих героев, правильно ли она угадала, правильно ли одела героя в этот костюм. Были редкие случаи, когда она была недовольна собой. Всем все очень нравилось, но она то, видела что не то. А если она присутствовала на генеральной репетиции, то зачем ей премьера?

Для тех, кто приглашал в ресторан. Отвечала, что ресторан ей противопоказан. Были и слишком настойчивые. Таких,  Дашка отшивала и не церемонилась с ними.
Марина горько вздыхала и качала головой. Постепенно круг пылких влюбленных уменьшился, а потом и совсем растаял. Но девушка не переживала. Она для себя четко решила, что ей никто не нужен. Никто, кроме сына.
Так и проходило время. Илья пошел в школу. Первый класс.  Илье пришлось жить у Марины с Сергеем. С матерью виделся очень редко. Только в выходные, в каникулы или когда Дашка приезжала в город. Вроде все близко, но решили не дергать ребенка. Пусть привыкнет. Мальчик был не хулиганистый, не избалованный. Учился очень хорошо. Но были предметы и самые любимые – физкультура, рисование и чтение. Марина, уложив его спать, часто приходилось еще, и проверять, спит ли он ночью. Если видела в его комнате свет, значит читает. Читал он много. Книгу из рук ребенка забрать было невозможно. Просил бабулю, чтобы та разрешила ему прочитать строчку, страничку, потом еще одну. Так они иногда сражались почти до утра, если книга была увлекательная.
- Понимаешь бабуль, я как главный герой, сам как будто живу в книге, а ты прерываешь меня, на самом интересном.
Иногда Илья так же как мать показывал твердость характера. После окончания первого класса, он собрал всю семью и заявил, что после летних каникул не может вернуться в город. Он не может оставить маму одну. В школу будет ездить на автобусе. Взрослые привели ему несколько примеров, его неразумного решения. В пору снегопада, автобус не доезжает до них, а разворачивается раньше, там, где прочищена дорога. Как тогда он будет добираться до школы. А школа – это обязательно и обязательно каждый день. Исключения только простудные заболевания. Илья долго думал. Он не мог понять, почему трактор не может подняться к ним наверх? Потом согласился, на время снегопада он поживет у бабули и деда. Марина все время боялась именно дорогу. Подняться в горы на автобусе или на машине, для нее равносильно подвиг совершить. Конечно, это громко сказано – в горы. Но все равно автобус поднимался на несколько метров вверх. Он петлял, преодолевал крутые повороты. Она никому никогда не говорила о своих страхах, но знала, что Агафья Мироновна догадывается. От нее вообще ничего нельзя было скрыть. Но старуха каким-то образом действовала на Марину, что та была спокойна и уверена. Не стало Бабки Агафьи, вернулись к Марине страхи. Но кому рассказать? Не хотелось никого волновать понапрасну. Она понимала, что это сидит в ее сознание прочно и глубоко. Горы – это потеря сестры и ее мужа. Это трагедия. Да, это очень красиво, но и очень страшно. Она старалась гнать от себя дурные мысли, но они иногда возвращались опять.
 
ГЛАВА 26.

В доме Дашка устроила галерею рисунков сына. Она не выбросила ни одного изрисованного листочка. Теперь на стенах висели лучшие рисунки, остальные хранились в папках. Летом Дашка с Ильей решили оборудовать сарай под мастерскую. Они взялись за дело с таким энтузиазмом. Сначала решили сжечь весь хлам, но как только заглянули в каждый уголок сарая, поняли, что не смогут полностью избавиться от накопленного добра. Все что здесь хранится – это жизнь бабки Агафьи. Дашка, как только появилась у старухи, влезла в сундук с тряпьем. Сундук ее интересовал больше всего, там было много добра для ее творения. Больше она нигде не лазила, а потом и некогда было. Но сейчас они мыли, чистили, красили.
 
Для ремонта крыши, Сергей прислал из города двух мужчин. Они со знанием дела все промерили и на следующий день приехали с материалом. Так что, трудились все. Через месяц дом и сарай сверкали новенькой крышей. Еще Дашка попросила сделать окно в сарае, в стене, выходящей на море. Сарай был небольшим, приземистым, с земляным полом, соломенной крышей. Дашка с Ильей долго горевали, что придется менять такую красоту, но делать нечего. Мастерская должна быть светлой и удобной. Дашка подумала, что в плохую погоду, от земляного пола у сына будут мерзнуть ноги. Сделали настил из досок. Дашка смеялась и говорила Илье, что если бы они оставили старую крышу, то лет через пять сыну пришлось бы входить в свою мастерскую гусиным шагом. Илья смотрел удивленно.
- Сыночек, ты же растешь. И будешь у меня высокий и красивый…- она осеклась на полуслове. Она только, что не сказала: « Как отец.» У нее запершило в горле. Что это? Она последнее время редко вспоминала Петра. А сейчас… Посмотрела на сына, он действительно похож на отца.
Они вернулись к работе. Дашка ловила на себе вопросительный детский взгляд. Но потом они опять увлеклись работой, и ушли в сторону от опасной темы. Да, досталось им этим летом. Трудились два месяца, каждый день. Вечером измученные, но довольные падали на свои постели и засыпали, пожелав друг другу спокойной ночи.

Хорошо, что у Дашки почти не было работы. Марина ворчала, говорила, что она измучилась сама и измучила ребенка. У него каникулы, ему нужно отдохнуть и набраться сил, перед новым учебным годом. Но эта парочка только смеялась, говоря, что у них активный отдых.
Потом они сидели на полу и смотрели на творение рук своих. Да, они были уставшие, но такие довольные. У них получилось. Окно было во всю стену и сидя на полу, они смотрели на море, маяк и утес. Здорово. По углам Дашка расставила бабулины вещи, вещи ее матери, а может быть и бабкины. Вещи той, которая первая поселилась на этом месте. Той, которую звали колдуньей, боялись, но приходили за помощью именно к ней. Эта женщина ушла от людей подальше, ближе к горам, потому что понимала, что со своим даром, она всегда будет гонима. Ей нет места среди обычного люда. Одним словом КОЛДУНЬЯ.

…Прялку, резную этажерку, Дашки любимый сундук – все это поставили по углам. Для других, как им показалось, таких же нужных вещей, они сделали коробки. Обклеили их цветной бумагой и поставили за дверь. На сундуке стояли две переносные керосиновые лампы. Ими можно было подавать с утеса ночью сигнал кораблям. Илья взял их в руки. Он уже мысленно стоял на утесе. Кругом тьма. А там, в море корабль с пиратами. И он тоже пират, и теперь подавал им сигнал с берега. Чтобы корсары не заблудились и не попали на камни под утесом.
Посредине  стоял стол, на котором лежала бумага и множество ячеек. Ячейки они тоже сделали сами, потом разложили в них краски. И еще одна гордость, которую они сделали своими руками – это мольберт. Он стоял у окна и ждал, когда его обновят, когда на бумаге отобразится мечта, видение ребенка.
- Мам, как здорово. – Сказал счастливый мальчуган.
- Да, - улыбнулась ему Дашка.- Знаешь, мене немного грустно от того, что теперь мы будем с тобой трудиться врозь.
- Мамочка, что ты! Мы же рядом.
- Конечно рядом дорогой. У тебя здесь так здорово.  Знаешь, что нужно еще сделать? Давай принесем с тобой кресло, накинем на него плед. Это будет место отдыха или место твоих раздумий.
- Ага, здорово.
ГЛАВА 27.

Вечером на берегу, они устроили настоящий праздник. Развели костер, запекали картофель. А по склону, где они спускались к берегу, стояли зажженные керосиновые лампы. Было так красиво. Как в сказке.
- Мамочка, а бабуля сказала, что возьмет меня с собой в Москву. Как-нибудь? Кажется, этим летом собиралась. Это  наша столица. Вы ведь там жили? Да? Это было давно. Меня еще и не было.
- Да милый, жили. Но я влюбилась в это место. Знаешь, Москва большая, шумная. Все куда-то торопятся. Никто никого не знает. Люди, порой прожив в одном доме несколько лет, не знают своих ближних соседей. Дома очень высокие, помнишь, я тебе рассказывала, а ты рисовал. Москва такая, какой ты видел ее в своем воображении.
- А маленькие дома там есть? Ну, такие, как в нашем городе.
- Есть. Это старая Москва. Ее центр.  Но и ее потихоньку перестраивают.
- Мам, а получается, что середина низкая, а края высокие? Интересно. Из высоких домов смотрят на маленькие. Это как у нас. Мы же на горе живем. Но у нас только море. Красиво. Мам, а ты поедешь с нами?
- Нет малыш, не поеду У меня много работы. Представляешь, что будет, если я не успею сшить костюмы. Осенью премьера.
- Знаю. Скандал будет, - тяжело вздохнул мальчик. - Мама…
- Что дорогой? Ты хочешь еще о чем-то поговорить?
Мальчик прижался к матери и спросил:
- Мамочка, а папа? Мой папа он тоже живет в Москве?
Дашка замерла, ее сердце ухнуло вниз. Мальчик нервничал, он ждал ответа. Она чувствовала это. Он первый раз спроси об отце. Господи! Что ей говорить?
- Нет, милый, там ты его не встретишь. Он живет в другом городе.
- А он, что не хотел, чтобы я родился? Он меня не любил?
- С чего ты взял? Дорогой мой, с чего?
- Ребята в школе говорят, что у меня никогда не было отца. Что меня наколдовала колдунья.
- Илюшка, что за чушь ты говоришь, - засмеялась Дашка. Она понимала, что сын спросит об отце, но сейчас была не готова к этому разговору. А поговорить нужно, нельзя оставлять так как есть. Надо же, его это волнует давно. А разве по-другому могло быть?
- Дорогой мой, твоя старенькая бабуля была просто замечательной. – Дашка рассказала, как та врачевала. Мальчик слушал затаив дыхание.
- Мамочка, значит, бабуля была доктором? Как дедушка Сережа? Только у нее учителем была бабушка?
- Да.
- А мой папа?
- Твой папа? У тебя, конечно же, есть папа. У каждого человека есть папа и мама. Они дают ребенку жизнь. Но понимаешь Илюшка, мы с ним разные. Как тебе объяснить?  Я, только что, окончила школу, а он уже взрослый мужчина. Так получилось…- Дашка путалась.
- А дальше?
- Дальше. Понимаешь сынок, люди создают семью, когда они любят друг друга.
- А папа не любил тебя? Совсем, нисколечко?
- Папа? Я думаю, нравилась ему. А он мне. Вот даже не знаю, как сказать, я просто испугалась тогда.
- Он что, такой страшный? – Глаза у Ильи стали похожи на два блюдца.
- Почему страшный? Он красивый мужчина. И если ты посмотришься в зеркало, то увидишь своего папу.
- Как это?
- Ты похож на своего отца как две капли воды. Он был таким же, как ты сейчас. А потом ты будешь взрослеть и будешь похож на него еще больше.  И знаешь, если бы твой папа знал, что ты родишься, он бы очень любил тебя и гордился тобой.
- Значит, мы никогда не встретимся с ним?
- Почему никогда? Знаешь, как говорят, что гора с горой не сходятся, а человек с человеком обязательно встретится. Вы встретитесь. Обязательно. Но ты должен вырасти. И еще. Дорогой мой, люди иногда бывают жестокими в своих поступках и словах.  Могут обидеть человека и даже не понять этого. Ты не принимай близко к сердцу то, что говорят твои школьные товарищи. Хорошо? Ты не спорь с ними и не доказывай. Просто знай, что у тебя есть отец. У тебя все будет хорошо,  вы встретитесь.
- Хорошо, - шепотом ответил сын.
Дашке показалось, что он уже где-то там, далеко. И сейчас к нему подойдет папа, его папа.
- Сынок, тебе не кажется, что становится светлее. Давай, дорогой мой мальчик, домой. Нужно хорошо отдохнуть, завтра нас ждет работа.
 
Они убрали за собой остатки пиршества, взяли фонари и пошли к дому.
Дашка лежала без сна. Думала, думала. Но что она может сделать? Ничего. Она просто знала, что когда-нибудь сын и отец встретятся. Живем в одном городе. А может он уехал? Она ведь не встретила его за восемь лет. Хотя она и не стремилась к этому. Обходила места, где он мог быть стороной. Летом всегда ходила в широкополой шляпе и очках, в другое же время года, куталась в платки. В театр всегда ходила в маленьких шляпках с вуалью. Но своим видом еще больше вызывала интерес к своей особе. Многие женщины пытались перенять у нее искусство одеваться, но не всем это было дано.
 
Она не ходила по улицам и не всматривалась в лица прохожих. В детский сад, потом в школу на родительские собрания всегда ходила Марина. Так что Дашка, была женщиной-загадкой. Потому многие и говорили про колдовство. Бабка Агафья была колдуньей и передала свой дар Дарье. И красота-то у нее дьявольская, да, чего только не говорили.
- Нет, уснуть я не смогу, - прошептала она.
Дашка на цыпочках вышла из комнаты. На ходу поправила сыну съехавшее одеяло. Он улыбался во сне, ему снилось что-то очень хорошее. Может быть, ему приснился отец?
 
Босиком в одной ночной сорочке она стояла на краю утеса. Поднявшийся под утро ветерок трепал ее распущенные волосы. Было прохладно. Самое любимое ее место. Она всегда приходила сюда, когда ей было очень тяжело или нужно было подумать. Сейчас она стояла и молила у бога, чтобы он уберег сына от злых языков и напасти. Он маленький, такой ранимый.
Она не может пойти искать Петра. Что она ему скажет? « Здравствуйте, это я. Я Вам сына родила. И теперь мальчик хочет Вас видеть.» Вот смеху то будет. А он посмотрит сквозь нее и спросит: « А кто она такая?» Да, а кто? Так случайная, ночная бабочка. К тому же еще и сама себя предложила. Здорово. И семья у него скорей всего есть. Зачем вносить разлад? Нет, пусть остается как есть. « Ты прости меня сынок. Прошу тебя, прости.» Слезы ручьем текли по ее щекам. Вот она жизнь.

Про отца Илья больше не спрашивал. Это был их единственный разговор. Он хотя и маленький мальчик, но видел, как матери было не по себе. От ребят он отгородился непробиваемой стеной. Ребята, видя, что на  их дразнилки Илья не обращает внимание, отстали.    Теперь где-то там глубоко, глубоко были спрятаны его переживания и надежды. Надежда на встречу с отцом не покидала его. Он решил для себя, что подождать немного он еще сможет. Ведь папа должен узнать его, а он его. Значит, он должен повзрослеть.

ГЛАВА 28.

Прошло еще семь лет. Вроде бы и ничего не изменилось в жизни Дарьи. Она и сама не хотела никаких перемен. Марина давно махнула рукой на Дашкину личную жизнь. Дочка превратилась в настоящую затворницу, хуторянку или как еще можно назвать молодую женщину, живущую на утесе. Ее окружали горы, бесподобно красивый сад и бескрайнее море. В доме не было электричества, а следовательно и радио и телевизора. Единственное, что приобрела Дашка это новая, ножная швейная машинка. Но и со старенькой, ручной она не рассталась и теперь она стояла у сына в мастерской. Молодая женщина по-прежнему много работала. Работала и днем, иногда и ночью при свечах.
 
Сын. Сын Дарью радовал. Он очень хорошо учился. Заканчивал девятый класс, еще один год, и будет поступать в институт. Они собрались ехать в Москву. Марина давно уже поменяла их квартиру на другой район. Она решила, что если Дарье суждено когда-нибудь вернуться в Москву, то пусть будет подальше от неприятных воспоминаний.
   
Дашка радовалась и за Марину тоже. Та была счастлива с Сергеем. Сергей в буквальном смысле слова на руках ее носил. Они все время смеялись, смотрели друг на друга влюбленными глазами. В общем, были счастливы.
Дашка подружилась с сыном Сергея, его женой и двумя девочками. Познакомилась Дарья с будущими родственниками на свадьбе у Марины и Сергея. Тогда еще детей у тех не было. Илюшке исполнился годик, вот тогда старшее поколение и решило узаконить свои отношения. Анатолий понравился Дашке сразу. Такой же улыбчивый, открытый, как и отец. Он был сражен красотой и обаянием Дарьи. Это было видно. Из-за этого отношения с Ольгой сначала не сложились. Она ревновала. С Дарьей вела себя надменно, высокомерно. Так что, после свадьбы родителей они расстались ни друзьями , ни врагами. Потом потихоньку отношения стали меняться в лучшую сторону. У Анатолия и Ольги родились две девочки погодки. На лето девочек вывозили к деду и Марине. Марине было в удовольствие посидеть с ребятней.  Сергей не разрешил ей искать себе работу. Сказал, что у нее и так хватит забот, а если она еще и работать будет, то большая нагрузка на сердце ей обеспечена. Да и климат не подходил Марине. Но она в первую очередь думала о дочери, внуке, муже. Нельзя сказать, что ее не любили и не заботились о ней. Теперь этого у нее было сполна. Марина словно заново родилась.
          Сергей с Мариной приехали в гости к Дашке с Ильей. Они сидели за домом в тени, ели фрукты, весело болтали. Завтра приезжает семейство Анатолия, рано утром они двинутся в аэропорт. Сергей, Марина и, конечно же, Илья будут их встречать. Илья никак не мог дождаться завтрашнего дня. Приезжает Лиза. В младшую дочь Анатолия был влюблен юноша. И девочка отвечала взаимностью. На них так приятно было смотреть. Молодые, красивые, влюбленные. Чувство чистое. Дашка с улыбкой наблюдала за Ильей. Сыну уже пятнадцать. Какой он у нее красивый, как две капли воды похож на своего отца. Илья с Мариной ездил на зимние каникулы в Питер, но прошло уже пол года, он так соскучился. Лето. Как здорово, они будут купаться, ходить в горы, обсуждать прочитанные книги. И, конечно же, у них есть потаенные места. Грот. Это место только Ильи и Лизы. Даже Соне, старшей Лизиной сестре они не открывали своих секретов. Лиза веселая простая. Соня очень красивая, но и очень капризная девушка. На нее всегда обращали внимание.  Ей никогда ни в чем не было отказа. Родители на нее всегда любовались. Нельзя сказать, что родители не любили Лизу. Но Соня на первом месте. Она очень ревновала свою сестру к Илье. Но сердцу не прикажешь. А сердце Ильи было отдано Лизе.
- Даш, может, поедешь с нами сегодня?
- Нет, мамочка, без меня и так народу в машине много будет. Вы сидите на коленях друг у друга. Я потом приеду.
- Ну, как хочешь. Илья, Сереж, нам пора.
- Давайте мои дорогие до завтра. Я сумку с ягодами приготовила.
- Спасибо.
Дашка проводила их до машины. Сегодня она себя неважно чувствовала. Так щемило сердце. С ней такого никогда не было. Она ничего не сказала Марине, зачем ее волновать.

 Машина уже скрылась за поворотом, а она стояла столбом, не могла двинуться. В глазах у нее потемнело, она почувствовала, что сейчас случится что-то страшное. Тревога нарастала, руки стали липкими от пота. Она закрыла глаза. И поняла, что пришла беда. Перед глазами сын и он кричит: « Мама!» Дашка побежала. Туда, где за поворотом скрылась машина. Она пробежала один поворот, другой и только за третьим поворотом увидела две машины. Вернее то, что от них осталось. Машина Сергея врезалась в ограждение, которое отделяло дорогу от пропасти. Ее протаранила встречная машина. Но там все остались живы. Это местные шестнадцатилетние ребята, к тому же еще и пьяные. Выползли из своей тачки и непонимающе уставились на протараненный ими транспорт. Кому то из них было плохо, кто-то сразу протрезвел.  Как они не свалились в пропасть?

 У Сергеевой машины переда почти не было. Одно только месиво из людей и металла. Кровь лилась на асфальт. Дашка подбежала к машине, кто- то хотел ее оттолкнуть.  Она ударила со всего маху прямо в лицо, ее отпустили. Сын был зажат передним сидением. Она не могла открыть дверь. Скребла по металлу ногтями, но дверца не поддавалась. Ее перекосило. Она пыталась влезть через открытое окно. Ей бы только дотянуться до сына. Она видела, что явных глубоких ран на нем нет. Только зажатые ноги. И он был без сознания. На Сергея и Марину или вернее на то, что от них осталось, она старалась не смотреть. Потом Дашка забежала с другой стороны. Она пыталась отодвинуть кресло Сергея. Ничего не получается. Она взялась за Сергея, но от него отделилась часть тела, и осталась у Дашки в руках. Дашка аккуратно положила это рядом. Отодвинулась. Подумала, что если она достанет Сергея, то сможет освободить сына. Она сжала зубы. Рычала, как раненный зверь. Сейчас главное сын, а не то, что она чувствует. Она знала, что сын жив. У него болевой шок. Ноги, ей нужно освободить ноги. Она звала его по имени, кричала, чтобы он  не уходил. Рядом суетись какие-то люди, но она видела только серое лицо сына и почерневшие ноги. Ей, казалось, прошла вечность, пока  услышала вдалеке вой серены скорой помощи. Она ехала рядом с сыном, держала его за руку своими руками. Она старалась поделиться с ним своей энергией, шептала ему на ухо, чтобы он не смел бросать ее. И жил. Молила бога, просила оставить ей сына. Врач с тревогой смотрел то на мальчика, у которого еле-еле прощупывался пульс, то на мать, которая была близка к помешательству. Потом больница, куча врачей у всех встревоженные лица. И слова, слова. Операция. Ампутация. Гангрена. Реанимация.
Потом почему-то сын Сергея с женой. Ольга плачет. Почему она плачет? Ах да. Погибли, все погибли.
- Господи, что с ней делать? Она просто невменяемая.
- Оль, ее нужно увести.
- Даша, Дашенька пойдем домой. Дорогая моя. Господи, горе-то какое.
- Нет, нет, нет, - Дашка не могла говорить, она просто мычала.
- Дашенька, Илюшка пока жив, - Ольга осеклась, и опять заплакала.
- Дарья, иди с Ольгой домой. Я приду, как только смогу. Не мешай врачам работать.

Ольга подхватила Дарью и вывела из больницы. Дома у Сергея ее посадили на диван. Она раскачивалась из стороны в сторону и смотрела в одну точку. Ольга с зареванной Лизой стали приводить Дашу в порядок. Они сняли с нее одежду, протерли ее тело. Воду в тазу меняли несколько раз. Не так-то просто, оказалось, смыть засохшую кровь с тела. Переодели Дашку в Маринин сарафан. Теперь Лиза расчесывала Дашкины волосы и потихоньку смахивала свои слезы, которые катились у нее по щекам. Она думала об Илье.  Потом Дашка отключилась, Ольга заставила выпить ее успокоительную таблетку. Очнулась Дашка в полной темноте и тишине. Ей будто почудилось, что кто-то плачет. Она не могла понять, что она здесь делает, как оказалась в незнакомом месте. Почему так темно? Почему кто-то плачет? Потом в один миг вспомнила все, обхватила себя руками. Господи, за что? За что ты так со мной? Она, покачиваясь, встала. В горле пересохло, ей очень хотелось пить.
 На кухне горел свет. Шатаясь, пошла на кухню, но замерла на полпути. Она стояла и прислушивалась. В соседней комнате тихо плакала Лиза. Сестра утешала ее, как могла.
- Слушай, может, обойдется.
- Оль, не знаю. Если только чудо. Ноги ампутировать даже не стали, не жилец он. Организм молодой, борется. Нет, скорей всего не справится.
ГЛАВА 29.

Дашка замерла, потом тихо вышла из квартиры. Как она оказалась на утесе, не вспомнить ей. Только стояла, смотрела на черные камни, на черную воду. И спрашивала море:
- Почему? Ну, скажи, почему? Я не хочу, и не буду жить! Для кого? Для чего?
Она стояла на краю утеса, ноги не чувствовали опору. Она прыгнет и все. И пустота. Она уже хотела сделать шаг вперед. Подняла голову, по морской глади к утесу шла бабуля. Дашка замерла.
- Ты, что это, девка, надумала? Сдурела совсем. Разума лишилась с горя. Он жив, жив. А ты – дура. Никогда не думала, что бросишь живого сына. Возьми его. Привези сюда лечи. Я учила тебя, ты все записывала. Или скажешь, что все зря. Врачи руки опустили. А ты – мать! Ты должна, ты обязана. Это твоя плоть, кровь твоя. Ты сильной должна быть. А ты в море…
- Бабуля…
Дашка стояла еще некоторое время, потом двинулась к дому. Она переоделась и пошла в сторону города. Она не стала дожидаться рассвета. Ей нужно к сыну. Дойдя до места аварии, остановилась.
- Мамочка, Сергей царствие вам небесное. Простите меня.
Она двинулась дальше. Чем дальше она шла, тем сосредоточенней становилась. Она почувствовала в себе силу.
- Дарья, мы чуть с ума не сошли. Ушла, ничего не сказала.
- Ребята, отвезите меня в больницу. Я хочу забрать сына.
- Ты хочешь, прости, что?
- Я хочу забрать сына, - твердо сказала Дашка.
- С тобой не соскучишься. Он к системе подключен. Ты смерти его хочешь?
- Ты сказал, что он уже умер. Я хочу забрать его домой. – Спокойно сказала Дашка.
- Ты рехнулась, да?
- Я заберу его в любом случае, даже если мне придется разобрать больницу по досточке.
- Ненормальная! – Орал Анатолий. Он не мог сдерживаться. Его самообладание ему изменило. Похороны, тяжелое состояние мальчика. Он еще не понял до конца, что потерял дорогого человека. Состояние мальчика отвлекало его.
Ольга молчала. Она переводила взгляд с одного на другого.
- Отдай ей Илью, Толь.
- И ты туда же?
- Оля, похороните мамочку и Сергея без меня. Они простят. Я не смогу. Мне сына одного оставлять нельзя. Я потом к ним приду.
- Не переживай.
- Да, вы на Лизу внимание обратите. Ей сейчас очень плохо, впрочем, как и нам всем.
 
В больнице Дашка твердо стояла на своем. На нее махнули рукой, заставили написать расписку. Им выделили машину и отправили домой. Она сидела рядом в машине. Всматривалась в его лицо, такое родное. Сыночек… Она наклонилась к его уху и зашептала. Говорила, что не отпустит его, что они еще поборются, и чтобы он дал ей и себе шанс. Самое главное продержаться. Рассказывала ему про бабулю. Она приходила, говорила, что у них все получится. У врача, который сопровождал их до дома, на голове волосы встали дыбом. Он подумал, что Дашке срочно нужен психиатр. Она определенно лишилась рассудка.

ГЛАВА 30.

Потом… Потом был ад. Ад, через который прошли вместе, мать и сын. У Дашки не было свободной минуты. От работы в театре она отказалась. Там огорчились, но поняли, что по- другому, быть просто не может. Она сама ставила капельницы. Препарат вводили поддерживающий – глюкозу. Больше не было смысла применять какие-либо еще лекарства. Так считали врачи. Хорошо еще выписали глюкозу и привезли аппарат, остальное делала сама. Мази, массажи, ванны из сбора трав. Она замачивала его в лохани на несколько часов. Илья рослый мальчик, со спортивной фигурой, она хоть роста  среднего, но очень худенькая.
 
За несколько дней от нее осталась одна тень. Над кроватью у Ильи она прибила кольца, которые  когда-то были дверными ручками. Они нашли их давно, когда переоборудовали сарай под мастерскую для Ильи. Теперь, они служили крепежом к потолку. Через них, Дашка пропустила прочную ткань. Это помогало Дашке переносить Илью с пастели в лохань и обратно. Без этого устройства ей бы не справиться. Итак, весь день расписан. О себе, Дашка вспоминала, только когда падала в обморок. Это значило, что ей нужно поесть и выпить сладкого чая. Ей не хотелось, ее тошнило, но она заставляла сделать глоток только ради Ильи. Если она себя не поддержит, им не поможет никто, у них никого не осталось. Семья Анатолия не в счет, у них своя жизнь. Она отказалась от их помощи.
- Нет, я сама. Суждено умереть – умрет. Суждено выжить - выживет. А он выживет, я знаю. Я это твердо знаю.
Марину с Сергеем похоронили. Вот уже и девять дней прошло, и сорок. Дашка как-то стояла вечером на утесе и просила у них у всех покинувших ее, чтобы они замолвили словечко у боженьки и оставили ей Илью. У нее больше никого нет, без Ильи жизнь потеряет всякий смысл.
Анатолий с семьей приехал попрощаться с Дашкой.
- Даш, нам пора возвращаться.
- Да, да, конечно. Спасибо Вам за все.
- Слушай, как ты здесь одна будешь?- Ольга поежилась.
- Я не одна, Оль. Я с Ильей.
- Ну да, ну да. А может, передумаешь, закажем машину и перевезем Илью к нам в Питер.
- Нет, вы мне сказали, что он может не выдержать. Мы остаемся.
- Не понимаю. Одна, в глуши, без света, без телефона. Не хочешь к нам, хотя бы переберись в город, в родительскую квартиру. Даш, там хоть голова не будет болеть за то, что нужно топить, и свет круглосуточно. Больница рядом. Магазин.
- Здесь наш дом, здесь. Илья чувствовал всегда тоже, что и я, к этому старому дому. Мы остаемся.
- Даш, мы при первой же возможности приедем. Знаешь, я осмотрел Илью. Как тебе это удалось? Оль, ты видела его ноги? …
- Бабушка меня учила… - Дашка замолчала.

Лиза очень похудела, черные круги залегли под глазами. Дашка подошла к девочке обняла ее, прошептала на ухо, что все будет хорошо, улыбнулась. Анатолий, Ольга чувствовали себя неудобно. Они быстро простились и уехали.  А для Дашки опять начались трудные дни. Массаж, ванна, растирание, капельницы. Самое главное она всегда разговаривала с сыном. Садилась рядом, брала его за руку и рассказывала, что на улице идет дождь, последние листья сорвало ветром. С моря дул промозглый ветер, в воздухе запахло зимой. Старенький дом стонал вместе с непогодой. Она поставила рядом с постелью сына керосиновую лампу. Говорила ему, что он путник, который затерялся в ночи. На свет он должен идти, на свет. Он обязательно выйдет. Она так соскучилась, так ждет его.
- Сыночек, милый, возвращайся.
- Ма…
Дашка вздрогнула. Что это было? Ей показалось, не может быть. Она вглядывалась в лицо, вот дрогнули ресницы. Господи, помоги нам. На нее разом накатилась усталость и страх. Страх, который сковал все ее маленькое тело. Слезы градом лились по лицу.
- Сыночек, милый мой.
Ресницы дрогнули еще раз, но глаза не открывались. Дашка рванула к окну, закрыла плотнее шторы, хотя на улице итак темень. Привернула фитиль у лампы. Вернулась к сыну, опять взяла его за руку. Илья очень похудел. Прошло три месяца. Три месяца она боролась за его жизнь, три месяца неизвестности. Врачи давно махнули на них рукой. Приезжали скорей в память о главном враче, которого при жизни очень уважали. В глаза Дашке не говорили ничего. Но и не верили, что поднимется. Считали, что держится только из-за своего молодого сердца. Это оно удерживает его на плаву. А мать, она надеется. Она фанатично верит, что ей удастся вернуть сына. Ну и пусть все качают головой. Им не понять.
 
Дашка последние полтора месяца старалась покормить сына. Она варила геркулес, овощи, делала отвары. Потом смачивала отваром губы сына. Хоть капелька, но попадала по назначению и Дашка радовалась.
Дашка проснулась. Она сидела на полу около постели. Уже рассвело. Это понятно по полосочке яркого света, пробивающегося через темные шторы. Она встала. Илья был неподвижен. Нужно начинать процедуры. Сегодня должна приехать медсестра, обещала привезти витамины, у них закончились. Дашка вымола сына. Смочила губку, которую использовала для питья, в заваренных травах, и стала водить по губам сына.
- Доброе утро, дорогой мой. – Губы приоткрылись и Илья сглотнул. Лицо сморщилось, он закашлялся. Мать приподняла подушку, подтянула сына повыше.
- Пить… - он прохрипел.
- Сейчас, сейчас сынок.
Она приоткрыла его губы и по капельке стала капать ему в рот. Илья морщился глотая. У матери лихорадочно проносилось в голове: « Неужели очнулся. Теперь будет жить. Должен жить.»
ГЛАВА 31.

Медсестра была просто шокирована. Потом приехали врачи. Но Дашка несколько дней не позволяла отвезти мальчика в больница для обследования. Когда они приехали в больницу, все сбежались смотреть на мальчика. Он же сидел в кресле-каталке и хмуро смотрел на свои ноги. Потихоньку мальчик возвращался с того света. Накануне вечером он спросил про бабулю и деда Сережу. Мать лишь покачала головой. Он все понял. Они плакали, вдвоем. Потом долго сидели молча. Она старалась успокоить сына, шептала, что все будет хорошо.
- Мам, я ничего не помню. Вообще ничего.
- Вы поехали встречать дядю Толю, Лизу… За поворотом, прямо на вас неслась машина, водитель был пьян. Дедушка ничего не смог сделать. Он увернулся от столкновения в лоб, но те вас все равно достали. Ваша машина перевернулась и врезалась в каменное ограждение, а виновники врезались вам в бок и прижали вас… Дедушка с бабулей погибли на месте, а тебе сильно прижало ноги водительским сидением… Мне, потом говорили, что эти ребята были пьяны, ехали в горы развлекаться… Я не хочу о них больше говорить. Если бог есть, он их накажет. Сынок, прошу тебя, живи. Живи, родной. У меня никого нет кроме тебя. Моя жизнь – это ты. Не бросай меня. – Дашка заплакала.
- Ма, не надо.
- У нас все получится, ты только помоги мне.
- Обещаю.
И вот сейчас, в больнице, Илья думал не о себе. Он думал о бабуле, дедушке и маме. Маме, которая вытаскивала его с того света. Отвоевывала его у смерти. « Смогу ли я когда-нибудь сделать столько для нее. Мамочка, ты у меня не только самая красивая, но и самая сильная.» Он не слушал, что говорили врачи. Не видел, как они качали головой. Разум вернулся, а ходить видимо не сможет. Если только операции. Но организм слаб. Сейчас не до нее. А потом, как бы не было поздно. Позвоночник цел. Нервны. Задеты. Операция.
 
Дашка была так счастлива. Она не оставила процедуры. К тому, что она уже делала, добавились еще. Бабуля застовляла ее писать в тетрадь все, что ей пригодилось сейчас. Она знала. Знала наверняка, потому и заставила Дашку все записывать и собирать травы. Собирать, сушить, делать настойки, учила делать массаж.
Они еще успевали заняться уроками. Правда, у них не все получалось.
 
ГЛАВА 32.

На зимние каникулы к ним приехала Лиза. Одна. На вопрос как же ее родители отпустили. Сказала, что они работают, а она на каникулах. И очень соскучилась по Илье и Даше. Илья воспарял духом. Смотрел на Лизу влюбленными глазами. Они разговаривали часами. У Дашки появилось немного времени для отдыха. Лиза упросила Дашку принести кресло из мастерской Ильи. Поставила его рядом с кроватью Ильи. Сказала Дарье, чтобы та больше отдыхала пока она здесь. Мать, улыбаясь, смотрела на идиллию молодых людей. Они втроем встретили Новый год. А через три дня приехал Анатолий. Был он очень сердит на Лизу. Та, оказывается, уехала, хотя ей не дали разрешения. Осмотрел Илью. Сказал, что они ждут их у себя летом. Лиза не могла выпросить еще денечка два. У них самолет и менять они ничего не будут. Лиза стала собирать вещи, потом подошла к Илье, села на кровать. Наклонилась и зашептала ему на ухо. Тот заулыбался.
Когда они уехали, Илья сказал матери:
- Как ты думаешь, дядя Толя разрешит нам с Лизой видеться.
- Думаю, разрешит.
- Она сказала, что любит меня больше всех на свете, - юноша грустно улыбнулся.
- Ты должен ей верить.
- Зачем я ей такой? Я ходить не могу. Ты видела, какой злой дядя Толя был.
- Конечно. Ведь Лиза никого не послушалась. А потом. Что за настроение? Милый, а? Ты мне это брось. Мы с тобой еще станцуем.
 
ГЛАВА 33.

Зима была сырая, ветреная. В доме было прохладно. Дашка экономила дрова. С осени не купила. Не до этого ей было. А теперь поздно. Не может она надолго оставить сына одного. Им пришлось уменьшить водные процедуры. Мать боялась застудить сына. Помощи попросить не у кого. Даже автобус перестал доезжать до последней остановки, разворачивался за поворотом. Там было несколько домов, кто-то ездил в город на работу. Правда, на их маршруте новый водитель. Пожилой дядечка. Он два раза привозил Дашке продукты. Сочувствовал. Сам захотел помочь. Та была ему очень благодарна. Он с нее и денег отказывался брать. Она твердо заявила, что если не возьмет деньги, пусть увозит продукты обратно. Пришлось взять. В последний приезд он еле-еле дотащил сумки до дома. Дашка посадила его обедать, отказался, но вот если чайку горяченького, то с удовольствием. Тот смотрел на спящего Илью, глаза его увлажнились.

- Ты дочка,  извини меня. Это я своего сына вспомнил. Он так и не вернулся из Афганистана живым. Привезли в цинковом гробу. Открыть нам не дали. Кого похоронили, не знаем. Жена моя так в себя и не пришла. Следом умерла. Я вот один остался. Брат у меня под Новгородом живет. Зовет к себе. Ну, куда я поеду? У него семья большая. Внуки выросли. Да, как время летит. Нет, в гости съездить можно, но жить, нет. Здесь и буду доживать. Вот ведь как бывает. Ну, пора мне, засиделся. Продукты разбери, консервы на потом оставь. У нас в парке поговаривают, что до вас автобус гонять не будут. Снегопад ожидают. Последнюю остановку пока за поворотом оставят. Там недалеко, видела, отель построили. Небольшой правда, но отдыхающие там и зимой есть. Как вы здесь будете?
- Справимся! Я Вам очень, очень благодарна.
- Слушай, а у тебя здесь холодно. Мальца совсем заморозишь. Ведь он без движения.
Дашка поникла. Она уже пожгла, что только могла. Если бы сарай был не из глины.
- Ладно, ты не грусти, что-нибудь придумаем. Пока-то дорогу не занесло.
 
Дашка проводила водителя. Смотрела ему в след и думала, что мир не без добрых людей. Вот этот пожилой водитель по возрасту, Ильи в деды годится, сам к ним пришел. О нас, наверное, по городу легенды ходят. Сначала бабуля. Она вообще - легенда. Теперь мы. А дрова, да, как же она так? До этого ли ей было? Ведь до несчастного случая, Сергей заботился о них. Считал. Что это его мужская обязанность. А сейчас у них закончились, почти закончились дрова. Остатки с того года. Как только Дашка вспомнила про мать, слезы тут как тут. Не похоронила, на кладбище не была ни разу. Простят ли они ее? Илья понемногу стал приходить в себя, а вот Дашка так устала. Иногда у нее не оставалось совсем сил, она не могла держать чашку с кипятком. Улыбалась сыну, а сама уходила в другую комнату и украдкой смахивала предательские слезы. Устала она просто смертельно. Что с ней такое? Она раньше не сдавалась. А сейчас-то что? 
К дому подкатила груженая машина. Тишину разорвал протяжный гудок. Дашка вздрогнула. Сигналили долго. Пока она не поняла, что это к ним.
- Здравствуйте, принимайте груз.
- Что это?
- Дядя Паша распорядился. Дрова я привез. Мы с ребятами покололи их.
- Ой, спасибо большое.
- Пожалуйста. – Парень улыбнулся. - Знаете, у меня только времени в обрез. Уложить не смогу.
- Ну, что Вы! И за это спасибо. Сколько я Вам должна?
- Нисколько. Дядя Паша рассчитался.
- Спасибо Вам. Всем Вам спасибо.
Парень всю обратную дорогу думал: « Вот говорят, что она очень красивая. А я не увидел никакой красоты. Она по возрасту старше моей матери.» Он был разочарован. Они с ребятами все спорили: « Кто поедет?» Ему выпало счастье. Он так хотел посмотреть на молодую, красивую ведьму. Правда, и боязно было, но уж больно любопытно. И надо же такое разочарование.
Дашка пела песни, приплясывала около сына.
- Теперь, точно не замерзнем.
- Мам, ну, ты даешь! Еще чего-нибудь спой.
- Сынок, ты посмеяться надо мной хочешь? Слуха то у меня нет.
Время помаленьку ли, по-быстрому прошло. Прошла и Дашкина хандра. Илья радовал. Поправился чуть-чуть. Не терял присутствия духа. К весне они прошли почти всю школьную программу. Что не получалось, додумывали сами. Потом смеялись до колик в животе. Результаты порой озадачивали.
 
ГЛАВА 34.

Зиму пережили. Весна пришла. Снег в горах еще не растаял, а уже кое-где пробивались первые цветы. Набухали почки на деревьях. Но весной погода так обманчива. Если утро встречало всех солнышком, по которому за зиму так соскучились, то к обеду налетал порывистый ветер. Он сгонял к земле серые облака. И становилось опять уныло. Иногда вместе с ветром, шел снег. Вот снега уже и не хотелось. С весной настроение улучшилось. Дашка опять похорошела. Ей захотелось быть привлекательной, хотя бы для себя.
Дядя Паша привез им  подарок. Дашка не ожидала, но так обрадовалась.  Подарок это или как.  Инвалидное кресло. Как оно было кстати. Оно не похоже на больничные. Нет. Оно было просто замечательное. Сказал, что ему ребята помогли, которые раньше с сыном его служили. Не отказали старику. Некоторые приезжают к нему каждое лето. Отдохнуть, покупаться.
- Ну, сынок, давай, будем опробовать.
- Здорово, - глаза Ильи светились.
Они целый день разбирались с техникой. Дашка дозвалась их к столу, только к вечеру.
- Мам, я теперь сам могу. Везде.
- Сам-то, сам, только смотри близко к краю утеса не подъезжай. И на берег не рвись, - наставлял его дядя Паша.
- Ага.
Дашка улыбнулась. Сын радовался, и она вместе с ним. Она стала подумывать о возвращении на работу. Ей ужасно не хватало ее творческих работ. Она думала, взвешивала, поговорила с Ильей и наконец-то решилась. В театре так обрадовались. Можно было подумать, что возвращается прима. Больше всех радовалась костюмерша, которая ее замещала. Она и шить-то толком не умела, а здесь на нее навалилось шитье. При театре была пошивочная мастерская, состоящая из трех пенсионерок. Зарплата маленькая. А за просто так не каждый хотел служить Мельпомене.
- Даш, вот здорово. А то я думала, что с ними богу душу отдам. Капризные все им не так. Говорю, что не портниха я. Все шишки все равно мои. Пьесу ставили про римлян. Я им простыней накупила. И это все. Обходитесь, как хотите. У режиссера обморок случился, думали, не откачаем. Это сейчас смешно, а тогда я вместе с ним без чувств валялась. – Тамара засмеялась.
 
Глава 35.

Лиза прислала письмо. Она и до этого писала, конечно, но это было адресовано Дарье.  Писала, что не сможет приехать. Экзамены в школе, потом в институт нужно поступать. Если поступит, Может тогда родители сжалятся. Но это еще под вопросом. И отдельное письмо для Ильи. Дашка долго разговаривала с сыном о Лизе, о дальнейшей жизни и наконец, о поездке в Москву.
- Понимаешь милый, нам надо обязательно собираться. Во-первых, врачи, потом московская квартира. Нужно кучу бумаг оформлять. Но самое главное врачи. Так что, нам лето предстоит провести в столице, как бы мы этого не хотели. Все на юг, а мы с юга. – Она улыбнулась. Голова с утра до ночи забита. Она все продумывает, как им быть. Москва – город дорогой, она там не была восемнадцать лет. Сейчас необходимость. Сколько им потребуется денег на операцию? Она продаст квартиру, только бы сын стал ходить.
- Мам, а почему мы поедем в Москву, а не в Питер? Нас же дядя Толя приглашал летом.
- Да, я помню, но мы не можем. У Лизы экзамены. Она будет отвлекаться, родители нервничать. Зачем это нужно? Мы лучше к себе. Если не решится вопрос никак и нужны будут еще какие консультации, вот тогда поедем в Питер. В Питер, но не в дом к дяде Толе. Остановимся в гостинице. Ты не огорчайся, ведь ты не хочешь неприятностей Лизе. Ты сейчас останешься один, и обо все хорошенько подумаешь. Смотри на ситуацию, как мужчина, который берёт  ответственность за свои действия.
Она оставила сына и пошла к утесу. Дашка видела, что он очень расстроен. А она все думала об операции. Толи продать, толи поменять. Нет, все же поменять. На однокомнатную.  А если он все же не сможет ходить. Об этом ей не хотелось думать, но нужно было просчитать все варианты. Если не встанет на ноги, должна быть, хоть какая материальная база. Жить-то нужно.
- Мам, а Лиза… - Дашка вздрогнула.
- Лиза, если и приедет, то ближе к концу лета. Экзамены все сдаст и приедет.
Илья погрустнел. Он посмотрел на себя со стороны. Школу не закончил, про институт и думать нечего.
- Так, так. Что за настроение? Ты дорогой это заканчивай.
- На том и порешили.

Глава 36.

И вот она встретила его. Господи, они не виделись лет восемнадцать. Правда, он почти всегда был перед ее глазами. Она смотрела на море, а видела его. Она не могла его забыть даже через столько лет. Сын. Он как две капли воды похож на отца. На рынке он странно посмотрел на нее, удивленно. Не узнал. Она и сама себя не узнала бы. Он так красив. Седой. Благородная седина. Да. Вот она дурочка, рванула, только пятки засверкали. Дашка лежала без сна. И почему море сказало мне его голосом: « Даша, Дашенька…»  Странно. Я с ума схожу. Точно. Завтра в город ехать собралась, в театр. Поеду невыспавшаяся.
 
Дашка всю дорогу оборачивалась. На сердце было неспокойно. Никого не увидела. Глупая. Хотела увидеть, но не увидела. Она даже почувствовала разочарование. Поездка была удачной. Обувь для Ильи куплена. Она возвращалась домой. Мыслями она была все там же в восьмидесятом.
Около дома стояла машина. Джип. Насколько Дашка могла в них разбираться. Тревога и без того поселившаяся в ее сердце, дала новый толчок. Она влетела в дом. Пусто. На берегу никого. Она даже не могла позвать сына. Страх сковал горло. Из мастерской сына раздавались голоса. Дашка подошла к двери, но открыть никак не решалась. Приоткрыла только чуть-чуть. Прислонилась к косяку. Она так и осталась стоять пока ее не увидели. Они скорее почувствовали ее присутствие.  Повернули головы. Как они похожи. Отец и сын. Все замерли.
- Здравствуй Даша. Вот я и приехал. Приехал к тебе, к сыну.
Дашка молчала. Силы совсем покинули ее.
- Мам, папа нас нашел. Он нас в Москве искал. А мы все время здесь жили.
Сын был так счастлив. Дашка не знала как себя вести и что нужно говорить. Она не была готова.
- Смотри Даша, сын меня нарисовал.
Петр протянул лист ватмана. Странно, но Дашка никогда не видела этот портрет.
- Мамочка, помнишь, давно ты сказала, что я увижу своего отца, если посмотрю в зеркало.
- Да, это было давно. – Она грустно улыбнулась.
Сын состарил свой портрет. Портрет маленького мальчика. Мальчику тогда было восемь лет. Петр не мог оторвать от нее глаз. Как она красива. Была красивой девочкой, теперь красивая женщина. Мать его сына.
- Вы голодны, наверное, я сейчас на стол соберу. – Она развернулась и покинула мастерскую.
- Что это с ней? – Спросил Илья. Он был так счастлив, а мама, кажется, нет.
- Сынок, ей надо дать время. Она думает, что я забыл ее, но это не так.
- Обед готов! – Прокричала Дашка с улицы.
- Ой, мам, как вкусно. Я проголодался. Пап, а ты?
- Я тоже.  Не помню, когда ел в последний раз.
После обеда Илья потянул Петра на берег. Он хотел показать их любимое место. Где они жгли костер, запекали рыбу или картошку. Иногда запекали, что попадется под руку съедобное, конечно.
Дашка немного пришла в себя. Она почему-то разозлилась. « Зачем он здесь?»
- Илья, нам нужно поговорить с мамой.
Сын выглядел разочарованным.
- Я же нашел вас. Теперь, не потеряю.
- Хорошо, я буду в мастерской.
- Тебе помочь?
- Да, одному мне в гору не забраться.
Дашка сидела за столом на улице, сложив перед собой руки. Взгляд ее был устремлен в одну точку.
- Даш, я присяду? Даша, здравствуй.
- Здравствуй.
- Ты почему убежала тогда?
- А что? Тебе нужно было еще поразвлечься со мной?
- Прости. Вел себя как последний придурок.
- Вот видишь, ничего бы не изменилось.
- Зачем ты так? Я ведь влюбился в тебя. Ты же видела, как я на тебя смотрю.
- Влюбился? Это называется так? А я думала, ты просто хотел меня, - Дашка была высокомерна.
- Ты знаешь, вот сейчас у меня перед глазами та маленькая девочка.
- От той маленькой девочки не осталось ничего. И, ты нам ничем не обязан. Мы чужие. Живи спокойно, как жил.
Он вскочил с места.
- Спокойно? А ты знаешь, как я жил?
- Нет, не знаю и знать не хочу.
- Нет, дорогая, тебе придется выслушать меня. И если ты думаешь избавиться от меня, то у тебя ничего не получится. Сына я не брошу.
- Сына? Это мой сын. Слышишь, мой! И только мой! Воспитывай своих детей. – Дашка уже орала.
- Илья – мой единственный ребенок. Я никогда не был женат. Я искал тебя. В Москве. Тогда. И не нашел. – Тихо сказал Петр.
- Значит, плохо искал, - перебила Дашка.
- Позволь рассказать. Я поехал в Москву. Даже та женщина, что сдавала вам квартиру, не знала твоего адреса, твою фамилию. Я переходил из одного казино в другое…
Дашка засмеялась.
-… да я был в казино. Я просиживал там ночи напролет. Я искал Максима. Думал, что если найду его, найду тебя. Из нашего города он смылся быстро. Думал, что я его покалечу совсем.
- Как это?
- Он мне под руку попался, когда я побежал тебя догонять. Я провел в казино два месяца. Два ужасных месяца. Иногда ночью перебирался из одного в другое. Я не столько играл, сколько ждал. Мои ожидания не увенчались успехом. Я подумал даже, может быть вы не москвичи. Потом, я как ненормальный бродил по улицам. Прохожие шарахались от меня, как от прокаженного. Вернулся сюда. И как так получилось, но ты изменила меня. А может, я сам хотел измениться. Я так часто вспоминал тебя. Со временем образ стирался. И это страшно. Но, кто бы мог подумать, что ты живешь здесь? У старухи. У нас ее многие считали колдуньей. Ты и сын. Ты родила ребенка. Моего сына. – Он смотрел и улыбался.
« Чего лыбится, как дурак?»- зло подумала Дашка.
- В городе ходили слухи, что у колдуньи красивая внучка. Но холодна, как снег. Это ты.
- Как же ты пропустил момент посмотреть? – Съехидничала Дашка.
- Ты что, ревнуешь? Сама к себе? Я не скрываю, у меня были женщины, но они ничего не значили для меня.
- Слушай, как у тебя все просто. Были, есть и будут. А какого им? А? Вот скажи, зачем тебе мы? Я… Я для себя, никогда не жила. Как женщина я похоронила себя. Мне помогли, хорошо постарались. Осталась только мать. Сын – это моя гордость. Авария… Авария унесла жизни дорогих нам людей… Мне оставили сына…  Так вот, я спрашиваю тебя. Зачем мы тебе? Оставь, как все было. Прошу тебя.
- Не могу. Ты знаешь, когда я приехал сегодня утром. Я до конца не был уверен ни в чем. Илья встретил меня. Я никогда не забуду его взгляда и первое, что он сказал мне.
- Что? – Прошептала Дашка.
- Здравствуй пап, ты нас нашел.
Дашка заплакала.
- Ну, ну, успокойся. Тебе досталось, здорово досталось. Я позабочусь о вас.  Я не знаю, Даша, как сложатся наши отношения? Простишь ли, ты? Поверишь ли, мне? Но теперь даже на шаг не отпущу Вас от себя.
 
Дашка не заметила, как очутилась в объятиях Петра. Он прижал ее к себе. Гладил по волосам, спине. Она почувствовала тепло. Тепло разливалось по всему ее телу. Она таяла в его руках.  И теперь она знала наверняка, что у них все будет хорошо. Должно все быть хорошо. Дашка еле вырвалась из объятий своего единственного мужчины. Опустилась без сил на лавку. Она не умерла, она чувствует.  О них позаботятся. Она сможет немного отдохнуть. Устала она.
Илья смотрел на них из окна мастерской и улыбался.
- Мамочка, родная моя, как же здорово, что он приехал… - тихонько прошептал он.

Таня С. 2020 год.