Лунное затмение. 17 глава

   - А ты спросила, в какой палате лежит наш сын? - спросил Лёша, когда они вошли на территорию госпиталя и пошли по аллее, между деревьями и кустами к зданию.
  - Ой! Я так разволновалась, Лёшенька и не спросила, - остановившись, растерянно ответила Галина.
   - Нужно зайти в приёмный покой, уверен, там нам подскажут. Пошли. Так... где же тут приёмный покой... - скорее себе, говорил Лёша, посматривая по сторонам.
   Навстречу шла молодая женщина в белом халате, Лёша и обратился к ней.
   - Простите, девушка, не подскажете, где тут у вас приёмный покой? - останавливая женщину, спросил Лёша.
   Женщина была не так молода и обращение к ней "девушка", от обаятельного мужчины, явно ей понравилось. Она улыбнулась и указала рукой на здание.
 - Вы, наверное, к сыну приехали? Каждый день тяжелораненых привозят. Пройдите за это здание, увидите крыльцо, там написано "Приёмный покой", - ответила женщина и быстро, стуча каблучками сапожек, ушла.
   - А вот этого не нужно было говорить... - подумал Лёша, с тревогой посмотрев на жену и ответив женщине:
   - Спасибо.   
   Лёша часто слышал, как Галина ночами всхлипывала, стараясь плакать тихо, чтобы он не слышал, но утром, она вставала с покрасневшими глазами. Лёша ничего ей не говорил, делал вид, что не замечает, а у самого сердце заходилось от тревоги и за сына, и за жену, которая в последнее время часто пила сердечные капли.
   В приёмном покое была суматоха, вновь привезли раненных и пока их осматривал врач, потом отправлял в операционную, прошло более часа. Галина едва сдерживалась, её мучило чувство, что вот, тут, совсем рядом, находится её Юрочка, а они тут с Лёшей стоят и не могут ничего сделать. Она тупо смотрела на носилки и каталки, на искажённые болью и усталостью лица раненых солдат, среди которых были и такие, что лежали, словно мёртвые, с бледными лицами, без сознания. Наконец, всё закончилось и Лёша подошёл к врачу.
   - Здравствуйте, доктор. Нам от сына санитарка  позвонила, сказала, что сын наш находится здесь. А мы не знаем, где его искать, - явно волнуясь, сказал Лёша.
   Женщина врач взяла журнал и открыла его.
   - Как фамилия сына? - устало спросила доктор.
   - Левашов Юрий Алексеевич. Тысяча девятьсот... - отвечал Лёша, но доктор его прервала.
   - Дата рождения не обязательна. Так... Левашов... а вот! Его два дня назад привезли. Второй корпус, а палату спросите там, он после операции, - ответила женщина врач, закрывая журнал и откладывая его в сторону.
   - Простите... а второй корпус, где находится? Мы тут впервые с женой, Вы уж простите нас... - виновато говорил Лёша.
   - Я тоже мать... правда, сын мой погиб месяц назад, понимаю ваше нетерпение. Сейчас выйдете и повернёте налево, там увидите первый корпус, за ним, как раз и находится второй, - ответила доктор.
   - Примите наши соболезнования, доктор... спасибо Вам. Пойдём, Галина, - совсем растерявшись, произнёс Лёша.
   Галина была напугана словами врача, она и подумать не могла, что у врача мог погибнуть сын. У неё сжалось сердце, схватившись за грудь, она ухватилась  за руку мужа.
   - Прошу тебя, не так быстро... - тихо произнесла Галина.
   - Что с тобой? С сердцем, да? - остановившись и испуганно посмотрев на жену, спросил Лёша.
   - Да нет, не волнуйся ты так. Просто, ты быстро идёшь, не успеваю за тобой. Пошли, - улыбнувшись, ответила Галина, опираясь на руку мужа.
   Они зашли во второй корпус и оглядываясь, пошли по коридору.
   - Подожди меня, я сам спрошу, - сказал Лёша и вошёл в кабинет, на двери которого было написано "Ординаторская".
   Там ему сказали, что нужно подняться на третий этаж, объяснив, что послеоперационные палаты расположены именно там. Поднявшись на третий этаж, они узнали у медсестры, сидевшей на посту, что Юра лежит в двадцать четвёртой палате. Волнуясь, Лёша тихо постучал в дверь и приоткрыл её. Юра, держась левой рукой за рану на животе, сидел на кровати.
   - Юрка? Сынок? - невольно воскликнул Лёша, проходя вместе с Галиной в палату.
   Но их тут же окликнула медсестра, которая находилась в палате и ставила капельницу.
   - Без халатов нельзя. На вешалке, за дверью... наденьте, пожалуйста, - попросила молодая девушка.
   - Мама? Папа? - радостно воскликнул Юрка, улыбаясь.
   Надев халаты, родители, наконец, подошли к сыну. Галина старалась сдерживаться, но слёзы предательски лились из глаз.
   - Юрочка, родной мой! Как ты, сынок? - бормотала она, целуя сына и обнимая его.
   - Нормально, ты же видишь, со мной всё хорошо. Садитесь, вот, возьмите стулья, - сказал Юрка, морщась от боли.
   - Ты ведь больше не уедешь, сынок? - с надеждой спросила Галина.
   Юрка промолчал, чтобы не пугать мать.
   - Галочка, не время сейчас говорить об этом. Лучше покорми сына, - сказал Лёша.
   Галина быстро достала кастрюлю и открыв крышку, села ближе к сыну.
   - А Димка... он как? Ведь он жив? - осторожно спросил Лёша, ломая горячую ещё лепёшку и передавая сыну.
   - Жив, папа. Вы скажите тёте Лиде, успокойте её, с ним всё хорошо. И на этом всё, никаких вопросов о войне... сами как? Как там Петька, Игорёк, Сашка Филимонов? Ммм... вкусно! - сказал Юрка, с наслаждением откусывая кусочек котлеты, а затем и лепёшку. 
   - У нас всё хорошо, сынок, все живы, здоровы. Игорёк, гордость нашей улицы, в сентябре едет на конкурс, в Москву, - отвечала Галина, медленно набирая ложку гречки с кусочком котлеты.
   Они засиделись до самого вечера, тихо разговаривая. Юрке сделали уколы и поставили капельницу. Уходили родители затемно, Галина сказала, что завтра ещё придёт. Уходя от сына, она вновь плакала.
   Через два дня, после того, как раненых увезли, прибыли новобранцы и их сопровождали капитан Беляев и майор Завьялов. Полковник распорядился, чтобы их разместили в помещении, похожем на склад, где стояли кровати, сделанные из досок, без спинок, больше похожие на нары, с матрасами, подушками и одеялами.   
   Рана у Димки затягивалась и уже не так болела.
   Андрей Павлович вызвал к себе командиров и разложил на столе карту местности. 
   - С центра пришёл приказ, вот тут залегли душманы. Их очень много, нам нужно пройти по этой дороге, слева населённый пункт, тут только одна дорога, здесь только с танками, иначе не пройти, вокруг скалы и холмы. Вот скала, самая высокая в этой местности. Разведывательная группа сообщила, что в скалах много пещер, где и залегли душманы. Нам предстоит выманить их и ликвидировать. Идём в открытую, на танках. Я сам возглавлю эту операцию, - водя карандашом по карте, говорил полковник.
   Майор Завьялов, капитан Беляев и лейтенант Рыжков, внимательно слушали и смотрели на карту.
   - Разрешите обратиться, товарищ полковник? - спросил майор Завьялов.
   - Что у тебя, майор? - спросил полковник.
   - Я видел эту местность, когда летал туда на вертолёте, она довольно большая. И скалу видел... похожа на святыню, на ней выбиты, огромного роста, нечто вроде идолов, я такого нигде вокруг больше не встречал. И пещер много, хотел внимательнее обследовать местность, но душманы стали стрелять, мы едва ушли. Справиться без поддержки с воздуха, будет непросто, товарищ полковник. Можно будет запросить помощи из Кабула или... Термеза, где сформированы наши летные эскадрильи. Три, четыре вертолёта были бы кстати, - говорил майор, показывая на карту.
   - Ты прав, майор... вновь прибывшие - новички, дети совсем. Ладно, если нет вопросов, готовьтесь, через два дня, на рассвете, выступаем, - бросая карандаш на карту, сказал Андрей Павлович.
   Димка зашёл к капитану Чернышову, чтобы узнать о его самочувствии.
   - Как Вы, товарищ капитан? - спросил Димка, подходя ближе к койке, на которой сидел Чернышов.
   - Просто Сергей и на "ты", договорились, Карапетян? Я нормально, только рана побаливает. Присаживайся. Курить будешь? - протягивая начатую пачку сигарет, спросил капитан.
   Димка взял одну сигарету, Сергей поднёс зажигалку и Димка прикурил.
   - Сегодня новобранцы прибыли, видимо, бой будет, - сказал Димка.
   - Мы на войне, а на войне воюют. Конечно будет... Как твоя рана? - спросил Сергей.
   - В одно плечо два раза попали, вот ведь гады! - улыбаясь, ответил Димка.
   - Пуля дура, не знаешь с какой стороны вылетит, - сказал Сергей, делая глубокую затяжку.
   - Мы ведь тоже пойдём? Верно? - спросил Димка.
   - В бой рвёшься? Навоюешься ещё, не торопись, - сказал Сергей.
   Тут вошёл Андрей Павлович, ребята поднялись.
   - Здравия желаю, товарищ полковник! - громко сказал Чернышов.
   - Сидите. Как Вы? Как Ваши раны? - присаживаясь на койку напротив, спросил Андрей Павлович.
   - Спасибо, мы почти здоровы, товарищ полковник, - ответил капитан.
   - Добро. Я отправил ходатайство о награждении вас медалью За отвагу. Подал список отличившихся в боях. В этом списке и вы двое. Ещё Эгамбердыев, Левашов, Сотников и посмертно, погибшие... - мрачнея, сказал полковник.
   - Служу Советскому Союзу! - поднявшись, громко сказал Димка.
   Сергей тоже хотел подняться, морщась от боли, но полковник жестом указал ему, чтобы тот сидел на месте.
   - Через два дня бой. Я все разъяснил майору Завьялову, капитану Беляеву и лейтенанту Рыжкову. Вы как? Сможете пойти? - спросил полковник.
   Димка и Сергей переглянулись.
   - Сможем, товарищ полковник. Ещё два дня есть, раны уже затянулись, так что мы в строю, - ответил капитан Чернышов.
   - В столовую идите, обед уже. Или сказать, чтобы вам сюда принесли? - вставая с койки, спросил Андрей Павлович.
   - Никак нет! Сами пойдём, товарищ полковник, - ответил Чернышов.
   - Ладно, поправляйтесь быстрее, ты, капитан, должен будешь взять на себя командование новобранцами, вместе с лейтенантом Рыжковым и капитаном Беляевым, - сказал Андрей Павлович.
   - Есть, взять командование на себя! - поднявшись, громко ответил Чернышов.
   Кивнув головой, полковник ушёл.
   - Мировой мужик, Андрей Павлович. Со всеми на равных. Очень его уважаю. С первых дней с ним воюю, смелый, храбрый, с таким можно без страха идти в разведку, - проводив взглядом полковника, сказал Сергей.
   - Надеюсь, ты меня не оставишь, капитан. Будем рядом воевать, - ответил Димка.
   - Ну куда же я без тебя, Димка? Только вместе! - улыбнувшись, ответил Сергей, протягивая руку и пожимая протянутую в ответ руку Димки.