Глава 8

   Окончательно проснулась Морева от счастливого детского смеха. Несмотря на неоднократные предупреждения бабушки не шуметь и не будить «тетю», внучка не смогла удержаться от хохота. Виной тому оказался Волков, который своими шутками-прибаутками грозил просто уморить шестилетнюю девочку.
 
   – Как себя чувствуешь, милая? – спросил «любящий муж» Дашу, когда увидел, что «супруга» проснулась и наблюдает за ними с верхней полки.
 
  В ответ Морева поморщилась и, спустившись с полки, молча отправилась умываться в поездном туалете. Ей даже не пришлось прикладывать больших усилий, чтобы перед взрослыми попутчиками сыграть роль больной беременной женщины, до чего она отвратительно себя чувствовала.
 
   Наконец приведя себя в относительный порядок, Дарья недолго постояла в тамбуре, но туда вскоре зашли покурить мужчины. Пришлось вернуться в купе.
Здесь она застала настоящую идиллию. Девочка и Вован увлеченно играли в карты.
 Бабушка очень довольная, что попутчик хоть немного освободил ее от хлопот, которые причиняла в дороге живая и беспокойная внучка, сразу отложила вязание и перенесла невысказанную благодарность Волкову на вошедшую Дашу.

   – Да вы садитесь дорогуша, покушайте! – засуетилась пожилая женщина. – Вот, напекла перед отъездом у сестры. Так что угощайтесь пирожками, коврижками. Они домашние, не то, что эти гамбурги! 
  – Нет, гамбулгелы, – не отрываясь от игры, внучка поправила бабушку.
  – Так я и говорю, – старушка продолжила рассказ присутствующим. – Насуют в булку обернутых листьями несвежих котлет, а потом болезни всякие у деток! Хорошо твои родители много зарабатывают, можно съездить Москву посмотреть, да заодно к хорошему доктору-логопеду тебя показать. А то скоро в школу пойдешь, а сказать правильно не сможешь, что «мама мыла раму»! И ведь не одна она такая, половина ребят у них во дворе букву «р» не выговаривают.
 
 Тут бабушка обратилась непосредственно к Моревой:
 – А вам обязательно надо покушать, чтобы дите здоровым родилось! 
 – Спасибо… большое, – потупившись, произнесла Даша, а потом сердито взглянула на Волкова. Девушку начало раздражать его никчемное вранье безобидной и доверчивой соседке по купе.

   Вован, прочитав в глазах девушки, о чем она думает, ответил:
  – Тебе вредно волноваться дорогая, лучше посмотри в окно, какой мост переезжаем!

   Девушка взглянула в окно. Сейчас пассажирский поезд проходил по одному из крупнейших в Европе железнодорожных мостов. Под его пролетами неспешно катила мутные воды великая русская река.
  – Ну, что, Танюша, последний раз в Акулину, и мы будем собираться с тетей Да…,     – было обратился к девочке Вован. Когда же понял, что чуть не проговорился, то сразу постарался исправить допущенный промах, – да, Оль?
  – А давай в дулака сыглаем? – внучка, как, впрочем, и бабушка не заметили ошибки Волкова. Даша облегченно вздохнула, а ее «муж» невесело засмеялся:
  – Нет, давай все же с тобой в Акульку перекинемся, а в дураках, милая, мы всегда успеем побывать в этой жизни!

   Через полчаса Вован подал сигнал Моревой собираться и в полголоса пояснил. Мол, с полустанка, на котором сейчас они выйдут, быстрее будет добраться до места, где их ждут. Затем Волков отправился к проводникам. Когда вернулся, «супругам» осталось только взять сумки и попрощаться с попутчиками. Даша пожелала им доброго пути, а персонально девочке Тане правильно выговаривать весь алфавит.

   Когда молодые люди вышли из купе, то к удивлению Моревой они двинулись ко второму вагонному тамбуру, который обычно при посадке-высадке не открывался. На ходу обернувшись, Вован сообщил:
– Василий любезно согласился выпустить нас через другую дверь, причем на другую сторону пути. Чтобы тебя, Леля, не затруднять. Дело в том, что поезд здесь останавливается все на пять минут.

  Проводник, услышал эти слова, учтиво улыбнулся Моревой. В то же время он довольно бесцеремонно вытолкал из тамбура мужичка, который смолил там дешевую вонючую сигарету. Дескать, сейчас будет остановка, и тогда дедок может спокойно обкуриться хоть до бесчувствия на свежем воздухе перрона.

   Когда поезд остановился, проводник ловко откинул железную створку пола, открыл дверь и, спрыгнув на землю, снизу помог сходящей по лестнице девушке.
Следом быстро спустился Волков, держа в руках сумки. Протянул проводнику на прощание руку и произнес:
 – Удачи тебе!

   Проводник кивнул, хитро посмотрел на Вована, но, помня об опасной болезни пассажира, на всякий случай руку пожимать не решился. Сделал вид, что неожиданно заметил непорядок в тамбуре и быстро забрался в вагон.

   Волков понимающе усмехнулся на опасения теперь трезвого Василия и, продолжая находиться в образе бродяги-неформала, изрек:
 – Ну, будь здоров, не кашляй и не забывай старика Чоппера!
 
   Проводник опять кивнул, и в знак прощания поднял над головой сцепленные в замок руки. Потом закрыл дверь.

   В свою очередь, Даше и подгоняющему ее Волкову пришлось торопливо перешагивать через рельсы железнодорожных путей. Вован решил укрыться от посторонних глаз за товарными вагонами, которые выстроились на дальней ветке железнодорожной станции.

   Наконец, добравшись до цели, молодые люди остановились, чтобы девушка перевела дух. Их спешка оказалась не напрасной. За товарными вагонами послышался шум отходящего от платформы пассажирского поезда. Вован нагнулся и посмотрел из-под вагона. Ему открылся вид одноэтажного здания вокзала, возле которого толпились приехавшие и встречающие их люди. Опытный взгляд Волкова выделил из этой толпы пару-тройку типов, которые явно не походили на вокзальную публику.
 – Проскочили,– словно про себя буркнул Вован и обернулся к Моревой.

   В это время девушка прислонилась к кирпичной завалинке пакгауза, который был сложен из шпал. Несмотря на свежий ветерок, в воздухе явственно чувствовался сильный запах креозота.

 – М-да, заботливый у меня муженек, посоветовал кроссовки одеть! – облизав губы, криво усмехнулась Морева. – Загонял жену-беднягу, а ведь беременная она! Да и проводник, думаю, не дурак, понял, что дело нечистое!
 – Что он понял, мне по барабану! Главное, что не заметили нашего прибытия. 
 – От кого сейчас скрываемся? – ядовито поинтересовалась Даша. Ее настроение слегка подпортил самый обыкновенный репейник. Пришлось отрывать от штанины джинсов пучки его плодов, кусты которого обильно росли возле пакгауза.
 – От «уокеров».
 – А у тебя, Волчара, случайно не мания преследования?
 – Нет, просто хочу, чтобы тебя не убили, – невозмутимо промолвил Волков. – Ладно, постояли, теперь пошли, тут недалеко.
 – Стоп! – Морева возмутилась от слов друга. – Значит, меня убьют, а тебя нет? Как это понимать? Ты что – неприкасаемый?!
 – Да ну тебя! – отмахнулся Вован. – Кому говорю, догоняй!

   Подхватив сумки, он бегом спустился с косогора железнодорожной насыпи. Затем решительно двинулся к узкому переулку, который причудливо змеился между участками частного сектора. На одном из приусадебных участков хозяин сжигал старую листву. От костра медленно расползался по округе сиреневый дымок, запах которого, если довелось его почувствовать хоть раз в жизни, невозможно перепутать ни с чем другим.

   Продираясь за Волковым по густым зарослям молодых побегов клена, Даша, на чем свет стоит, кляла «известного проводника по чапыжнику». Еще бы, ее друг в своем стремлении оказаться незамеченными на задворках участка родной тетки, по мнению Моревой, «зашел» слишком далеко.

   Девушке то и дело приходилось увертываться от острых сучьев и веток, которые норовили вцепиться ей в волосы, расцарапать лицо или проткнуть, в конце концов, глаза. О сохранении прически она теперь даже не мечтала.

   Сейчас думала лишь о том, что злыдень, Вован, специально затащил ее сюда за строптивость и попытку не согласиться с ним. Чтобы, ни дай Бог, не покалечиться, она вытянула вперед руки и принялась яростно отводить от головы ветки. Рассердившуюся Дашу совершенно не заботил шум, который подняла.

   Наконец, путешественники нашли пролом в штакетнике. Пролезли в него и благополучно очутились в огороде. Они прошли по краю вскопанного участка из-под теперь вырытой и засыпанной в подвал картошки и неторопливо двинулись по узкой тропинке вдоль глухого забора. Возле аккуратного деревянного домика-туалета молодые люди вступили на дорожку, вымощенную битым кирпичом, которая прямиком привела бы их к дому.

   Ничего не предвещало беды, размеренное спокойствие на участке убаюкивало. По-прежнему никто не думал нападать на молодых людей и убивать именно Дашу. Лишь соседские куры отчего-то громко раскудахтались и нарушили полуденную тишину поселкового квартала.

   Однако только Морева собралась отвести душу и всласть посмеяться над приятелем-параноиком, как внезапно Вован что-то услышал. Он замер, повернулся к девушке и прижал палец к губам. Молодые люди осторожно подошли к сараю. За его углом, около калитки, разговаривали.

  Чей-то мужской голос громко спросил:
  – Надежда Михайловна, а кто это у тебя на участке шевыряется, или мне показалось?
  – Да, наверное, пес соседский, кому же еще быть! – ответила женщина. – Ну, ты это давай, бери, да пойду я. Работы невпроворот. Ведь одна я. Вот ты про Вовку спрашивал, а его черти где-то носят, почитай, целую неделю. А мог бы, помочь тетке-то родной!
  – Да, да, и не говорите! Так я пойду, Надежда Михайловна, а вы уж передайте ему, как появится, чтобы зашел ко мне. Посидели бы, с помидорчиками-огурчиками…
  – Откуда ж ты свежих-то возьмешь?
  – Да, сейчас все что угодно продают. А мы солененькими! У меня и капустка своя, бочковая, пальчики оближешь! Так, что пусть обязательно заглянет. Разговор у меня к нему. Ведь он, насколько знаю, был мальчиком обязательным, исполнительным.
  – Хорошо, хорошо, Феликс Пантелеймоныч, как есть, обязательно передам!

   Морева пригнулась и посмотрела в дырочку от выпавшего сучка из доски забора. От участка улицу переходил долговязый нескладный мужчина лет пятидесяти, точнее определить возраст Даша затруднилась. Человек был одет в длинную кожаную куртку. На голове у него, прямо на самой макушке вздыбилась козырьком непропорционально маленькая кепочка.

   Перебираясь через грунтовую дорогу, основательно разбитую проезжающими здесь грузовиками, человеку пришлось несуразно высоко задирать длиннющие ноги, чтобы ненароком не наступить в лужу. Вдобавок мужчина чудаковатого вида пытался аккуратно застегнуть старенький портфель.
 
 – Бывший учитель? – попробовала угадать Даша, прикидывая по услышанной манере разговора уходящего мужчины его род занятий.
 – Угу, учитель! – невесело хмыкнул Вован, – Как свою указочку достанет, мало не покажется! Будут тебе огурчики-помидорчики… – И с минуту помолчав, добавил. – Дзержинский это местного разлива!
 – А зачем приходил?
 – У тетки самогон классный и, заодно про меня вызнать. Только Михаловна – калач тертый, ее на вшивость не возьмешь! Ладно, пошли в дом. Феликс вроде ушел.
За разговором молодые люди подошли к крыльцу.
 – Баба Надь, а это мы! – подал голос Вован, топая по крыльцу так, что полы в сенях заходили ходуном.
 – Перестань сейчас же грохотать! – в ответ послышался недовольный голос, и в дверях появилась дородная женщина лет ближе к шестидесяти.
 
   «Вот о таких говорят – Кустодиевские формы», – подумала Морева, когда взглянула на тетку своего друга. Та, в свою очередь, увидев, что племянник пожаловал не один, без всякой доли стеснения тотчас взялась пристально изучать его спутницу. Даша не успела толком обидеться на подобную бесцеремонность хозяйки, когда тетка было расплылась в улыбке, но вдруг заполошилась:

 – Да, проходите же, только убогий за порогом стоит! Сынок, а чего не предупредил? Ладно, что баньку натопила! Соседка вот обещалась прийти. Значит, вы идите сразу! Вижу, с дороги сами будете.
 – Да, ты ж у меня молодца! – Вован наклонился к тетке и расцеловал в обе щеки.
 – Чтобы я без тебя делал?
 – Чего, чего? Грязный и нечесаный, ходил бы, как бобыль! – заворчала женщина.
 Пропустила гостей в дом и, сменив тон, приторно ласково обратилась к Моревой, моментально огорошив ее сказанным. – Здравствуйте-здравствуйте! Вам спинку потереть в бане, или?.. А как зовут?

   Даша была крайне удивлена своеобразной постановкой целого вороха, казалось бы, сваленных в кучу и не связанных между собой вопросов. Поэтому отозвалась не сразу. Несмотря на разлюбезную окраску в голосе хозяйки, она перехватила на себе ее цепкий, испытывающий взгляд. Девушка поняла, что проходит проверку, и решила не ударить в грязь лицом.

 – Зовут меня Дарья, а спину потру самостоятельно! – четко ответила Морева и медленно огляделась. Гости находились в пристройке к дому, которая была прихожей и кухней одновременно.

   Мебель тут стояла старая и разносортная, а потому казалась серой и неприглядной. Посреди, как белоснежный айсберг меж темных и подтаявших от солнца ледовых полей, гордо и одиноко светлым пятном под самый потолок возвышался трехкамерный холодильник «Stinol». Пока Даша осматривалась, Волков поставил дорожные сумки под вешалку.

   В это время хозяйка, несмотря на возраст и пышную комплекцию, ловко шмыгнула мимо гостей, проворно обогнула котел отопления и устремилась к кухонной плите. Выключила газ под свистящим чайником, сноровисто сняла пену с закипевшего бульона в кастрюле на другой конфорке.

   После чего попробовала бульон на вкус, кинула в него щепотку соли, запустила кусочки нарезанной моркови и лишь только тогда вернулась к гостям.
Пока тетка «колдовала» у плиты, молодые люди успели напиться колодезной воды, которую племянник зачерпнул кружкой из ведра, которое стояло на табурете у холодильника.

  Вода Даше показалась очень вкусной, о чем она поспешила сообщить.
  – А, вот это хорошо! – нараспев продолжила прерванный разговор баба Надя, показывая видом, что очень довольна, правда, непонятно чему. То ли, что у хозяйки, все ладится, и даже вода понравилась приезжей девушке. Или потому что девушка оказалась самостоятельной, отчего не придется помогать ей, мыться в бане. А может быть, что молодые люди пойдут туда поодиночке.
 
  – Не, ну ты хитрованка, баба Надь! – раскусил родственницу Вован. Он до хруста в суставах пошевелил плечами, разминая их от предвкушения скорой бани, и скомандовал. – Пойду сначала я, потом Дарья! Мы, между прочим, коллеги.
  – Так я потому и предложила помочь…
  – Баба Надь, не пыли, мы работаем вместе, – пояснил племянник и насмешливо посмотрел на тетку. Видите ли, она, якобы непонятливая, смогла перепутать коллег с калеками. Потом принялся скоморошничать. – Покой нам только снится! Значит, баня, потом уезжаем! Нам хлеба не надо, работу давай!
  – Ох ты, господи! Сынок, так я должна вас накормить! – всплеснула руками тетка.
  – Не волнуйся, баба Надь, конечно, успеешь! Мы уедем в четыре.