1 - 13 декабря

1 декабря

Сегодня Сэм поленился вставать и идти со мной за кровью, но пообещал сделать это завтра. Весь день и до сих пор думаю, какие слова мне следует подобрать, так ничего и не посчитал подходящим. Ещё и у Ляли в голову вбито, что раз я ей привиделся в эти проклятые Анджейки, значит, сама судьба за наш союз, а от судьбы, как говорится, не уйдёшь. Прокручиваю наш разговор в мыслях, прокручиваю, и меня прям вымораживает. В храм сходил, сказали, что нет греха за мной, ведь то же самое вчера рассудил, но от подтверждения со стороны стало спокойнее. Вытаскивать надо Сэма. Ляля не такой хороший человек, как он говорит, ей нужно было отпустить его, как только она поняла, что что-то не то, тогда бы и он пережил это гораздо проще, и я бы не сомневался, что у моей подруги есть совесть. Она даже сейчас обращается с ним, будто бы всё в порядке. Вот будь я другим человеком, предай я Сэма, ради неё, то что? Как бы это для него выглядело? Он целуется с девушкой, которую собирается взять в жёны, а через час узнает, что она любит другого практически с тех пор, как он появился в их доме. Лялины поступки ну никак не дают Сэму в ней усомниться. Даже если я дословно перескажу наш с ней диалог, он мне просто не поверит.
Встретился сегодня с Бахт, назвал её хорошей предсказательницей. Фраза прошла мимо её ушей, она начала расспрашивать, что у меня случилось. Я бы сказал, что у меня всё на лице написано (хоть маску снова начинай носить), но Бахт не умеет читать. Подавив своё раздражение, я сказал ей всё, как есть, не упоминая ребят. Она пыталась разобраться, что-то посоветовать, и мне было так неуютно, ведь я не мог сказать правду, да и опасался говорить лишние подробности. Сейчас понимаю, что Бахт хотелось мне помочь, и это правда мило с её стороны. Я попросил её погадать для меня, ведь если в прошлый раз всё совпало, то и сегодня должно было получиться правдиво. На самом деле, надеялся, что карты всё покажут хорошо, и я отпущу ситуацию. Бахт встала в позу, сказала, что для своих они не гадают. Я убеждал её, что я не свой, она не соглашалась. В итоге просто стал канючить, подразумевая, что это шутка, но Бахт видимо юмора не увидела, моё нытье её разжалобило, и она всё-таки согласилась.
Первой картой была вдова, что значило, что всё скоро кончится. Следом, на столе появилось изображение двух мужчин, сосредоточившихся на игре в карты, судя по антуражу они сидели в трактире, на столе также присутствовало две кружки эля. Никогда бы не подумал, что так можно нарисовать потерю. Бахт сказала, что если я буду осторожен, есть шанс избежать напророченного горя. Проблема в том, что я и без того осторожен, причём давно. На третьей карте оказалась танцующая пара, я уж обрадовался, но сразу притих, ибо истолковывать её надо было как предательство. Можно ли сказать, что Сэм предаст Лялю, если решит её покинуть? А, что если... (прим.: продолжение зачирикано) да нет, он должен мне поверить, а даже если нет, я могу показать всё, что здесь написано, он читает медленно, много времени потратит, но я думаю, что, если понадобится, я смогу его убедить. Потом я увидел на одной карте колыбель, а на следующей — молодую девушку на лавке: ребёнок и возлюбленная. Последняя по мнению карт должна со мной остаться, когда всё наладится, а ребёнок означает то, что я приобрету. Всё это складывается совсем не в ту картину, героем которой я хочу быть. На оставшихся двух картах были уже знакомые мне священник и письмо. Бахт радостно произнесла: "Вот видишь, немного подождёшь и всё успокоится, нужно лишь чуть-чуть потерпеть", — однако её слова никак не вязались с другими картами. Тревожно мне, боюсь, что ещё кто-то обратит на моё волнение внимание, и мы проблем не оберёмся. Я ж, пока меня не спросили, и не думал, что выгляжу как-то странно. К моему столу идёт Филип, выгонит, наверное.

2 декабря

Сэм сдержал своё обещание. Выяснилось, что дела обстоят также, как я предполагал: он сказал, что убил бы Лялиного любовника, а как бы поступил с ней понятия не имеет. Честно, струсил говорить что-то ещё на эту тему. Ну а в конце концов, если так подумать, я уеду, Ляля перебесится, и у них всё в порядке станется. Если Сэм думает так, как я предполагаю, то скорее всего, даже, узнав правду, он простит её, и они будут жить, как жили. То есть, если я ему расскажу, это ничего не поменяет, кроме того, что он расстроится. Снова обсуждали книгу для проклятых, Сэм говорит, что на этом можно хорошо поднять денег. Эта мысль достойна встать среди самых циничных из всех, что была когда-либо мной услышана из уст Сэма. Он предложил назвать себя колдунами и объявить, что вскоре проклятье погубит каждого из них, оставив бестелесной сущностью бродить по земле, а потом заверить их, что мы можем это предотвратить, сняв проклятье за небольшую сумму гривен. Таким образом, мы могли бы проверить и тот ритуал, что он вычитал, и набрать с миру по нитке на безбедную жизнь. Мерзко такое представлять, эти люди и так много от нас натерпелись. Сэм оправдался тем, что всем потом станет ясно, что это безобидная шутка (смотря к чему приведёт ритуал), ну а деньги мы получим не за просто так, а за все переданные им знания. Я воспринимаю это иначе, если мы напишем книгу, то преподнесём её не как товар, а как самое малое, чем мы можем искупить свой поступок перед теми, кто пострадал из-за нас. Так будет правильно, и, если мы так и сделаем, возможно, что нас простят, а нам это нужно. Даже если закрыть глаза на моральную сторону вопроса, сдаётся мне, что Сэм тоже не желает иметь нестареющих врагов, которых не берёт ни одна зараза. Завтра займусь обложкой, может быть, успею сшить страницы.
Впервые после пропажи Андреева кольца держал в руках кабак кемане. Спросил у Кхамало, смогут ли ромы меня взять с собой в Краков, он ответил, что лично он ничего против не имеет, но конечное решение будет за Барой. Филип в последние дни всё интересовался, когда я выступать соберусь. Мы с Лялей вместе поём, я даже не знал, что сказать ему. Сегодня вспомнил об этом и подумал, что мне ж и лучше, чтобы она на меня обиделась на самом-то деле. Предложил Кхамало выйти к пьяницам и подзаработать — согласился. Партии у меня были не ахти какие, ну я их и выдумал за один вечер. Мелодий у нас было мало, как сочетать скрипку с голосом не могу придумать, мне кажется, что они подавляют друг друга, зато как кемане звучит с лютней мне пришлось по душе. Кхамало сказал, что вышло больше денег, чем обычно. Не понял, доволен ли он с точки зрения творчества, я бы очень хотел как-нибудь ещё раз подобным образом сыграться. Домой я явился заполночь, когда ребята уже спали.

6 декабря

Последние несколько дней появляюсь дома, только чтобы поспать. Ходили с Сэмом кровопускание проводить, потом опять предлагали дворянчикам товары, хотя делали это не так давно. Естественно, не продали ничего. Потом он меня посылал по разным мелким поручениям вроде "попроси у этого", "разведай у того". Сейчас дома сижу, потому что на улице такая вьюга, что страшно нос высунуть. Я хочу верить, что до завтра она успокоится, потому что иначе я останусь без крови. Ляля постоянно улыбается, когда меня видит, а прямо сейчас, когда она готовит и беседует с Сэмом, я вижу, как её взгляд то и дело падает на меня, у неё получается более незаметно чем у Бахт. Надо с ней как-то поговорить. Я понял, что не могу грубить Ляле и отвращать её от себя. Лучше попробовать честно узнать, что она собирается с этим делать, и как-то её направить.

7 декабря

Завтра пойду на улицу, даже если погода останется всё такой же ужасной. Я не чувствую, что помираю с голоду, у меня не расплывается картинка перед глазами, мне не сложнее говорить, чем обычно, пытает меня сейчас другое — запах Ляли. Сэм облегчил мне положение, сказав, что я подхватил какую-то заразу, и ко мне лучше не подходить. Я выпил Сэмовой крови, которая осталась с последнего кровопускания, и это вообще не помогло, лишь сделало хуже, тело как будто захотело компенсировать вкус этой дряни. Ну а чем его можно компенсировать в доме, в котором есть только один человек, несущий в себе кровь? Ненавижу себя за это. Сэм провёл со мной весь день, только благодаря нему у меня получалось, пускай ненадолго, но отвлекаться. Мы сделали обложку и начали сшивать книгу, он просил научить его играть какой-нибудь романс. Услышав такую просьбу, я первым делом поинтересовался, не шутит ли он. Я не раз предлагал Сэму научиться играть на лютне, мне всегда было интересно посмотреть, какой из меня учитель, а ещё я хотел научиться жонглировать, и, если бы я пел и перебрасывал ножи, когда мне кто-нибудь подыгрывает, это смотрелось бы эффектно. Но Сэму подобные вещи никогда не были интересно, и я думаю, что его отношение не поменялось, и это был ещё один способ переключить моё внимание. И да, мне понравилось, даже несмотря на то, что Сэм совсем забыл ту пору, когда его учили вокалу, и пришлось попросить его сосредоточиться на инструменте и вообще обойтись без пения. Что касается самой игры, у него определенно есть талант, для первого раза он очень хорошо справился. Романс вообще не получался, но он и не должен звучать из-под рук человека, никогда раньше лютни в них не державшего. Попробую сшивать листы, пока не захочу спать, я чувствую, что, когда ничего не делаю, мной полностью овладевают эти страшные животные позывы, а такого им позволять я никак не могу.

8 декабря

Метель никак не успокоится, но идти охотиться мне не пришлось, это сделал Сэм, пока я спал. Он весь замёрз, а снегу набрал полные сапоги. Мне приятно, но лучше бы я сам сходил, всё-таки это больше моя проблема, мне за неё и огребать. Начал делать записи в книгу. Я вот думаю, когда выяснилось, что существует аж два ритуала, позволяющих передать проклятье, мы сразу предположили, что и сами являемся жертвами чьего-то эгоистического умысла. Только мы никогда специально не искали человека, сотворившего это. Мне кажется, что он (прим. пер.: приписано сверху "или она") знает больше нас, что этому человеку известно, как исправить содеянное. С другой стороны, не имеет смысла размышлять об этом, колдун ли виновник появления проклятья или такая же жертва обстоятельств, за время наших путешествий мы никого не встретили. Тем не менее, мысль, что где-то есть человек, который может сказать, что и как делать, обнадеживающая, она даёт ощущение, что рано или поздно станет возможно поговорить с ним и всё исправить. Проклятые нами люди скорее всего считают, что мы сможем дать им ответы на те вопросы, которыми сами задаёмся. Прям как я сейчас думаю о том, кто проклял нас с Сэмом. Как будто только прибывшие иноземцы спрашивают аборигенов о стране, не понимая, что говорят с такими же чужаками, пришедшими несколько раньше.
Очень жду, когда погода успокоится, и я смогу дойти до ромов. Вчерашний день убедил меня, что уезжать необходимо, компания из знакомых людей поможет быстрее принять новые порядки, а это не будет легко, ибо я уже привык и к городу, и к дому. Бара скорее всего согласится, всё-таки я ни разу не обманул их доверия, да и лишним ртом быть я не собираюсь, наоборот, у меня руки, ноги на месте, я много чего умею. В общем, поживём увидим, карты сказали, что всё должно быть хорошо, лучше им верить, в конце концов, что ещё остаётся.

13 декабря

Сложный сегодня был день. Ничего не сделал, но морально измотан. Я пришёл домой с утренней охоты, и у нас с Лялей завязался разговор. Она показала мне записку, с помощью которой Сэм дал знать, что за ним с утра пораньше пришла одна богатая персона и вызвала к себе. Всё бы ничего, обыденность и бытовуха, если бы не запах. Я чувствовал, что Сэм где-то неподалёку, где-то в доме. Ляля, тем временем, принялась меня расспрашивать о делах насущных. Её возмущало, что я постоянно прикладываюсь к фляжке, благо я смог сослаться на несуществующее обезвоживание, которое породила несуществующая болезнь. Я понимал, что это мой шанс, и было бы просто нечестно им не воспользоваться. Спросил Лялю, получилось ли у неё разобраться в себе, ответила, что да. Я уж успокоился, но какой там. Она вернула мне мой вопрос, я напомнил, что выразился однозначно ещё в лесу. Меня поняли неправильно, стали звучать слова о том, что Сэм такое событие переживёт, рано или поздно простит нас, что любовь о жертвенности, и что она возвращает сполна данные ей жертвы. Я попытался повернуть в другую сторону ход её повествования, сказав, что можно пожертвовать её заинтересованностью мной ради того, что она питает к Сэму, на что вновь услышал разговоры о судьбе и о том, что такие знаки не могут быть случайностью. Знаю, что мои переживания глупы, ведь без моей воли ничего не произойдёт, но судьба изворотлива, и её посланиям я привык верить. Знаки, на которые указала Бахт клонят к тому же исходу, что мне описывала Ляля. Вижу только одно событие, которое может поспособствовать подобному, и это внушает тревогу. Видя моё нежелание принимать её правоту, Ляля взяла меня за руку и спросила поменялось ли у меня внутри что-то. Да, поменялось, мне стало ужасно страшно. В этот момент дверь резко распахнулась — Сэм выбежал. После его поступка я «вспомнил», что меня дожидаются ромы, и также ушёл.
Я увидел Сэма неподалёку от дома, он попросил дойти до трактира и не проронил по дороге ни слова. Мы взяли две бутылки вина, после чего всё также молча дошли до леса. Сэма в отличие от меня вообще не смущал холод, он расстелил на земле шубу, уселся на неё и стал пить. Мне хотелось как-то завязать разговор, объяснить, что я не мог рассказать всё раньше, но в этом не было надобности. Сэм сказал, что последние дни читал мои записи, я не обижаюсь, так даже лучше, потому что я бы не смог озвучить ему всё, что написал. Успокоил, что не злится на меня, наоборот, признался, что сегодня убедился, что я всегда буду на его стороне. Так и есть, но его выбор я не понимаю. Сэм не хочет терять Лялю, собирается использовать любой шанс, чтобы вернуть всё в прежнее русло. Я пытался на него повлиять, но, ожидаемо, за слова о том, что он встретит кого-то ещё, я был обвинён в бесчувственности и укорён в неопытности. Ясное дело, что ему плохо, что он впервые за двадцать с лишним лет почувствовал нечто подобное, но раз первая любовь прошла, то и вторая уйдёт, а Ляля, как это не грустно, может вновь свой глаз на кого-то другого положить, и необязательно, что этот кто-то будет достаточно порядочным, чтобы указать Сэму на происходящее. Может, он всё заново обдумает, когда эмоции приутихнут? В конце концов сегодня для него было явно не то время, чтобы разом отказаться от планов, которыми он так долго горел. Я написал, что в трактире мы взяли две бутылки, Сэм постоянно указывал пить с ним, похоже, я со своими окоченевшими пальцами делал это недостаточно быстро, так как пригубил меньше половины. Надеюсь, оставшееся хоть как-то облегчило Сэмову участь, он допился до состояния нестояния, и до дома я его чуть ли не тащил.
Завтра попробую к кому-нибудь напроситься пожить до уезда. Собираюсь покинуть город после Рождества, Ляле лишний раз глаза мозолить не буду, да и мне спокойнее будет. В любом случае отсюда бы пришлось уехать рано или поздно, так что всё в порядке. Хотелось бы, чтобы Сэм одумался и отправился со мной, возможно, хотя бы месяц разлуки с Лялей и смена обстановки хорошо бы на него повлияли. Надо завтра дождаться, чего гадать, всё равно не узнаю, как будущее сложится.