Общага

Лёнька стоял перед пятиэтажной общагой, держа в руке тяжёлый чемодан с продуктами и вещами. Рядом, переминаясь с ноги на ногу и скучая стояли несколько таких же молодых ребят с чемоданами и рюкзаками… Это иногородние студенты, с которыми Лёньке предстояло учиться и жить здесь в общаге самостоятельной жизнью. Ему уже шестнадцать и у него есть паспорт, а в кармане деньги! Целых пятьдесят рублей!
Лёнька стоял и разглядывал окна верхних этажей…  Скоро должен появиться комендант, а по совместительству военрук ПТУ, в котором предстояло Лёньке обучиться на слесаря газоэлектросварщика.
«Делом займись, - сказал ему отец на прощанье, - если учиться не хочешь…»
После девятого класса его попросили из школы… Как то здесь примут… Впервые он так далеко от дома. Один. Будет сам принимать решения, просто придётся это делать…  Пока Лёнька размышлял, пришёл комендант – военрук и скомандовал:
-Собраться всем и слушать!
Он вышел из двери общежития – коренастый, в белой майке с олимпийским мишкой, и в форменных брюках с красными лампасами.
Человек семь пацанов вместе с Лёнькой подошли ближе и стали слушать…
-Сейчас вас распределят по комнатам, - продолжал комендант, - после небольшого инструктажа. Студенческих комнат у нас мало, и поэтому некоторым придётся жить с рабочими. Есть пара коек… А теперь за мной для регистрации в журнале и для получения постельного белья…
Общага… Такое большое, просто неохватное слово, пропахшее борщём, сигаретным дымом и общим туалетом, а ещё особый дух свежевымытых деревянных полов. И здесь живут… Те счастливчики, что ждут получения отдельной квартиры. Они постепенно обрастают некоторыми вещами, мебелью. В  таких комнатах есть кресло, свой телевизор, сервант, и прочие реалии цивилизованного мира…. Иные уже ничего не ждут. Они просто живут здесь временно или постоянно, но сегодняшним днём и часом. Как старики, так и совсем молодые, кто решил перекантоваться тут до армии.
Лёньку привели на третий этаж, и первое, что он увидел, это длинный коридор, по обе стороны которого высились пожарные окна. И запах!....
Вереница запахов, сразу охватившая тёплыми лапами горло, и он невольно прокашлялся. Пока они шли с комендантом по коридору к месту будущего проживания, он узнал три правила жизни:
С комендантом не спорить.
С вахтёром дружить.
С соседями договариваться.
-И всё будет нормально, - заключил комендант. – Зовут меня Пётр Николаевич. По всем вопросам ко мне. А если подробнее и серьёзно, то вот… И он указал на табличку, висящую на стене.
ПРОЖИВАЮЩИМ В ОБЩЕЖИТИИ
ЗАПРЕЩАЕТСЯ.
Самостоятельно переселяться из одной комнаты в другую.
Самостоятельно проводить переделку и исправление электропроводки.
Содержать в общежитии домашних животных.
Оставлять посторонних на ночлег.
-Усвоил? – спросил Пётр Николаевич. – Короче… Не пить, не курить. Баб не водить. После одиннадцати вечера не попадёшь в общежитие. Будешь на улице ночевать. Усёк? Поселим тебя в рабочую комнату. Смотри мне…
Наконец они остановились у нужной двери, которую комендант открыл, чуть ли не ногой.
-Таак… Цыганков.. - , начал он с порога командным голосом. – Ты опять в своём репертуаре! Долго будешь концерты устраивать?!
Цыганков – парень лет двадцати сидел на подоконнике у открытого окна. На нём яркая красная рубаха, в руках гитара, а в зубах сигарета, которую он спешно затушил в стоящей рядом консервной банке, приспособленной под пепельницу.
-А мы чего, Пётр Николаевич, - с наигранным виноватым видом ответил Цыганков. – Воскресенье сегодня… Отдыхаем…
-Таак… Отдыхающие.. - , окинул он взглядом ещё двух парней, сидящих на кроватях. – Я вам нового жильца привёл. Зовут Алексеем. Заканчивайте тут бардак. Отвечаете за студента. Цыганков, тебя это в первую очередь касается.
-Алексей -, обратился он к Лёньке, - занимаешь свободную кровать, и смотри тут у меня… Знакомьтесь. У меня ещё дела… По всем вопросам к вахтёру и ко мне. Понял?
Лёнька кивнул, оглядывая комнату и жильцов. Комендант вышел, а он остался наедине с троицей, по- видимому уже принявших изрядно сожителей.
Один из них особенно сразу поразил; взгляд какой-то наждачный, наколки на руках и на груди.
Другой был, кажется самым старшим из троих, и он всё время поглядывал на Лёнькин чемодан.
-Ну, располагайся, - сказал он.  – Меня Николай зовут. Его, - кивнул он на Цыганкова. – Саня….
-Володя, - коротко бросил тот, что в наколках.
Лёнька поставил чемодан у кровати, кинул постельное, которое держал всё это время под мышкой. Заправил…
-Прописать бы надо чувачка, - соскользнув с подоконника, весело сказал Саня. Он отставил гитару в сторону и достал из-за занавески початую бутылку «Пшеничной.» - Употребишь?...
Лёнька пожал плечами и кивнул утвердительно.
-Чего у тебя там в чемодане тусуется? - ,продолжал Цыганков.
Лёнька открыл тут же чемодан, доставая оттуда шмат сала, консервы, жареный окорочёк.
-Да у нас сегодня праздник, - нашёлся Николай. – Дверь примкни на щеколду… За стол, мужики! Воскресенье продолжается… Санёк, наливай…
Санёк. Подскочив к столу, с ходу налил в гранёный стакан водки… «Вмажешь?...»Володя молча подсел к столу и внимательно смотрел на Лёньку, а тот на некоторое время замер перед стаканом, затем обхватив его крепко всей ладонью, залпом выпил, давясь, сдерживая толчки в горле… Прижав губы тыльной стороной ладони, ещё сидел, закрыв глаза… Из них сочились слёзы.
-Сильно -, тихо бросил Саня. – Закусывай. А то потом скажешь, что съели всё.
Лёнька только помотал головой, и зажевал горечь кусочком колбасы.
Долго в ушах ещё звенело эхом;
«А ты опять сегодня не пришла.
А я так ждал, надеялся и верииил,
Что зазвонят опять колоколааа,
И ты войдёшь в распахнутые двериии…»
Заполночь проснулся и побежал в туалет… Закурил… Ой, не стоило этого делать. Рвало его долго и беспощадно, будто мокрую тряпицу на ветру… Вернулся в комнату только через час, и тут же провалился в глубокий сон, будто в яму…
Стал дальше Лёнька сторониться таких посиделок, хотя и привязался к новым друзьям. Постепенно познакомился поближе. У каждого из них, как оказалось было своё «погоняло». Саню прозвали Цыганом, вероятно из-за красной рубахи, да и фамилия сама диктовала.
К Николаю прилепилось прозвище Инженер, после того, как за ним однажды утром приехала машина на работу. Он часто ходил в костюме и галстуке, за что терпел усмешки друзей, но по доброму.
А вот Володя Кнутовязов был просто Кнут… Говорили, что он сидел за что-то и не раз. И именно он стал испытывать к Лёньке какие-то братские чувства. День ото дня они становились обоюдными.
Любил Лёнька прогуляться вечером с новой компанией по окрестностям, заглянуть в старый сквер, а аллеи, рассвеченные цветными лампочками. Всё больше взрастало где-то внутри ощущение свободы и полной защищённости… Вот идут они неспеша по парку вчетвером… Цыган со своей гитарой неизменно. Да и присядут на лавочку… Там суета майских жуков в свете фонарей наверху, а внизу гитарные переборы и бутылка «Портвейн Кавказ», переходящая из рук в руки…
Невинная забава и простительный грех. Уже тепло и даже душновато, но весело!... И ждёшь всегда чего-то, но этот миг хочется продлить.
«Опозданием мы наказаны,
Что слова любви прежде сказаны,
Что совсем другим доверялись мы
За полчаса до весныыы…»
…В какой-то момент в компании появился суетливый, оглядывающийся всё время паренёк.  Постепенно он успокоился, слушая песни, попросил закурить, ему дали…
Только Кнут обратил внимание на него.
-Оттуда? - , спросил он, кивнув в сторону подросткового приёмника – распределителя, что серой глыбой возвышался совсем рядом со сквером. Оттуда часто бежали пацаны, хотя их тут же ловили, но этот глоток свободы!...
Сначала пацан смутился, снова оглянулся и кивнул : Оттуда…
-Поймают, - продолжил Кнут, - тут патрули с собаками шарятся… Ты в курсе?
-А.. Пусть - , махнул  рукой улыбаясь беглец. – Меня Мишка зовут. Погуляю… Поиграем в прятки…
Володя наклонился к Лёньке и шепнул:
-Сбегай в общагу. Принеси пацану чего-нибудь похавать… Пачку сигарет у меня в тумбочке прихвати. Вот ключи… Мы здесь. Давай… Пока его не повязали…
Лёнька взял ключи и побежал… Попасть в общагу можно было и не через вахту. На первом этаже в душевой открывалась решётка, и запиралась так, чтобы никто ничего не заметил. Знали об этом многие, но не все…
….Вот уже, взмокший, он вернулся в сквер, держа в руке полиэтиленовый пакет . Подал его Мишке…
-Держи - , сказал он.  – Так кой-какая еда и сигареты…
-Да вы чё, ребята, - даже привстал Мишка. – Спасибо!
-Ты ешь, - бросил Володя. – Не стесняйся. Сигареты спрячь.
Мишка достал из пакета большой бутерброд с колбасой, и улыбаясь стал жевать, жевать…
Ночь, ночь шуршащая, сверчковая, разноцветная и многоликая. Покой и свобода с ней, а ещё защищённость, ведь рядом друзья, которые помогут и не дадут заскучать.
-Что делать дальше будешь? - . спросил Лёнька беглеца. – Рискуешь тут..
-А.. Не знаю пока, - ответил тот, пережёвывая. – Спасибо вам. Хоть пожрал нормально. Словят… Я знаю. А чё делать… Думаю дёрнуть куда-нибудь на товарняке. Ту рядом железка. Посижу тут с вами немного и рвану…
А ты песню такую знаешь? – обратился он к Сане.
Споём, жиган, нам не бывать на воле,
И не встречать весенний месяц май…
Саня подхватил, подбирая на гитаре…
Споём о том, как девочку пацанку
Большим этапом гнали в дальний край…
Мишка закурил и подпевал, а Лёнька тихонько наблюдал за ним. Был он весь какой-то серый… Заношенные брюки, стоптанные сандалии, серенький пиджачок, а под ним несвежая рубаха, что когда-то была белой, и вот даже, кажется глаза серые. Неприметный и подвижный словно ртуть. Такой сольётся с землёй, со стенами домов, и канет в ночь…
Мишка, будто услышал Лёнькины мысли, привстал, взял пакет с остатками еды, огляделся ещё по сторонам.
-Ну, мне пора, братва, - сказал он и пожал всем руки. – Спасибо ещё… Пока!
….Вышел из круга света и шагнул в темноту, словно растворившись там. Через некоторое время с другого конца парка прошли мимо два милиционера с собакой, внимательно посмотрев на компанию на лавочке. Не остановились… Прошли мимо…
-Фартовый.. Напомнил меня в молодости, - помолчав, сказал Кнут. – Сам когда-то на малолетке парился. Хуже нет… По хулиганке попал. Сколько же их по стране…Поймают пацана и накажут жёстко…
Лёнька молчал и думал о том, куда сейчас направился беглец. На железную дорогу?... Разъезд тут недалеко, и можно при остановке прыгнуть на товарняк, а куда он пойдёт… Мишке было всё равно, но главное –подальше отсюда…
-Завтра Чехи приезжают с Луна Парком, - заговорил Саня Цыган. – Пойдём? Инженера с собой возьмём, а то весь в работе… Лёнчик, ты с нами?
-Конечно, - ответил он. – Я лет с одиннадцати помню эти жевачки «Лёлик и Болик», а уж карусели…
-Лёнчик, карусели – это детство, - усмехнулся Саня. – Там фирмой можно разжиться. Я в прошлом году себе неплохие джины сообразил. Не новые, правда… А ещё пару кассет с классным музоном… В этот раз полгода копил..
-Мне это совсем не интересно, - хмыкнув , ответил Лёнька. – Там красиво…
-Оооо… Да ты романтик! – рассмеялся Саня. –Слышь, Кнут… Он романтик!
-Тоже неплохо, - улыбнувшись ответил Володя. – У каждого свой прикол.
На следующий день, плотно пообедав после занятий, он со всей компанией отправился в Луна Парк. А  кормили их в столовой бесплатно очень сытно на обед и ужин. Особенно Лёньке нравились блинчики с мясом на второе.
Коля Инженер, отоспавшись с ночной, тоже отправился с ними. Молчун, он всегда был особняком, но вместе со всеми.
Лёньке никогда не нравились   комнаты страха и смеха… Его влекла эта разноцветная кутерьма, громкая музыка, которую не услышишь с телеэкрана. Там другие лица, и словно иная планета, на которую попадаешь хоть ненадолго. От чего-то ему больше нравилось бродить среди мерцающих огней и смотреть, смотреть… В детстве ему ещё важны были эти мелочи: жевачки, игрушки, но не сейчас… В какой-то момент всё изменилось. Нет.. Ну прокатиться на «цепочке», на лодочках качелях, на центрефуге он конечно не против, что и сделал с удовольствием, потратив целых три рубля.
Друзья в это время затерялись в многоголосом мирке, и лишь изредка попадались на глаза. Только в какой-то момент рядом оказался взволнованный Саня. В руках  он держал красивый полиэтиленовый пакет, который тут же оказался в руке у Лёньки, когда тот садился в кабинку колеса обозрения.
-Я жду тебя на остановке.. Угу?.. – шепнул Саня и исчез в толпе.
…В пакете лежали джинсы и куртка «RIFLE»… Лёнька сошёл с колеса, сделав круг, и теперь протискивался сквозь «человейник». По пути даже зацепив, дежурного милиционера своей ношей. Извинился. Не глядя ему в глаза, и ускорился. Почти переходя на бег…  На остановке трамвая его уже ждал, немного нервничающий Саня. Он часто затягивался сигаретой…
-Ты извини - , сказал он, разводя руками, - но надо было подстраховаться. Как развлёкся?... Поехали в общагу. С меня причитается. Щас в «стекляшку» за пивом заедем. Пацаны, наверное уже дома…Всё нормально?
Лёнька только кивнул головой и смахнул пот со лба.
Когда, затоварившись, они прибыли в общагу, друзья уже сидели на кухне. Володя что-то варил на плите, а Коля молча сидел у окна и курил у окна… Саня переоделся в новую джинсу, одел тёмные очки  и эффектно появился на пороге: «Hello, my friends!»
-Леонид! – торжественно произнёс он, отойдя от двери, и в проёме появился Лёнька с двумя пакетами «Жигулёвского»
-Меня чувак сегодня выручил, - продолжил он.  – Чуть не замели…
На старой засаленной плите Володя готовил макароны по флотски, как оказалось. Он выставил на середину стола кастрюлю, дышащую аппетитным паром… Макарошки по тарелкам и разговоры, разговоры под пиво…
«Я дома, - думал Лёнька, - здесь тепло и нескучно. У каждого из них своя жизнь, но мы вместе. Снова момент свободы этой ночью. Никогда не пробовал таких вкусных макарон с тушёнкой, и, кажется пиво не такое уж горькое…»
Завтра в училище, а сегодня спать, спать… Так летело время электричкой, на которой Лёнька сюда однажды приехал. На стыках дни, недели, месяцы… Прошла весна, и лето пролетело весело. Было всё… И река, куда они ходили вместе и море… Пришла осень с дождями и заморозками…
-Вставай, братан, - услышал Лёнька сквозь сон, открыл глаза и увидел Саню. – Всё проспишь… Пошли новости смотреть…
-Да знаю я…, - проворчал Лёнька. – Нас в бурсе собирают на траурный митинг… И чего там срочного…
-Пошли, пощли… - , подгонял Саня.
В комнате по соседству был телевизор, и там уже собралось несколько человек. На экране двигалась траурная процессия. Прощались с генсеком…
Все смотрели молча… Кто-то вздохнул: И что теперь… Война?...
На него посмотрели , как на умалишённого, а он был серьёзен и даже трагичен.
-Хоронили – уронили… - вздохнул Саня. – Вот вам и сиськи-масиськи… Пойдём, помянем , Лёнчик. У меня там припасено…
-Мне в училище надо, - ответил Лёнька, - а потом домой поеду… В военкомат вызвали , приписное получить…
Летело время вперёд…  Эпоха уходила в спешке и суете.