Доставка билетов. Глава 2

      В понедельник, 3 июня, когда до восьми ещё минут десять оставалось, я подошёл к двери, табличка на стене рядом с которой извещала, что именно здесь находится кабинет начальника ЦЖБОП'а товарища Топорковского Виктора Петровича.  В приёмной никого не было. Дверь в кабинет была открыта нараспашку, но за ней оказалась ещё одна, слегка приоткрытая. Вот я в неё и заглянул. Большой кабинет оказался у товарища. У стены, прямо напротив двери стол стоит массивный, а от него к двери ещё один тянется, и вокруг него стулья стоят. "Это, чтобы совещания с другими товарищами проводить", - догадался я.

      А за столом сидит тоже массивный такой дядя в форме железнодорожной, светлой, наверное, парадной или летней, так я подумал, и что-то пишет. Я уж голову хотел назад в приёмную убрать, но тут он свою поднял и меня увидел:

      - Ну, чего застыл? Начал заходить, заходи.

     "Не очень-то он меня любезно встречает", - подумал я, но пригласили, значит надо зайти.

     Он на меня смотрит, я – на него. Так в смотрелки поиграли немного, он и спрашивает:

     - Ты, кто? - а лицо такое недовольное, помешал я ему, наверное.

     - Богоявленский Алексей, сказали к восьми зайти. Вот я и зашёл, а в приёмной никого, - отвечаю.

     - А, Богоявленский? – подобрел товарищ Топорковский, - мне насчёт вас звонили. Спуститесь на второй этаж, там есть такая комната с табличкой "Операторская", вот в ней Полина Петровна сейчас собеседование проводит. Идите туда и скажите, что со мной всё согласовано, - и он улыбнулся на прощание.

     Пошёл я вниз, разыскивать неведомую мне Полину Петровну. Операторскую нашёл быстро, там у них для удобства на всех комнатах таблички были прибиты. Тут уж я слегка постучал вначале, а затем дверь на себя потянул и уткнулся сразу же в женскую спину, которая эту дверь подпирала. 

     - Ой, - пискнула спина и отодвинулась в сторону, а перед ней ещё спины торчат.

      - Девочки посторонитесь, - это опять первая спина произнесла, и все расступились. 

     Я по инерции пару шагов вперёд сделал и прямо перед женщиной, тоже в железнодорожную форму одетой, оказался. Форма на женщине светлая была, значит, правильно я решил, летняя это форма. Обрадовался я своей догадливости, и на женщину внимательней посмотрел. Высокая, полная, по возрасту на мою маму походит, значит, лет пятьдесят, а вот на голове у неё непонятно, что. Волосы тёмно каштанового, красивого такого цвета в толстую косу заплетены и вокруг головы, как венок из цветов, обёрнуты. Не понял я этого, не девочка всё же.

     - Вы тоже на сегодня записаны? – спросила она, а сама список, который в правой руке держала, к глазам поднесла.   

     - Нет, но меня Виктор Петрович попросил передать, что с ним всё согласовано.

     - Хорошо, хорошо, - засуетилась Полина Петровна, - вы вовремя подошли, мы только начинать собрались.

     Она говорит, а я оглядываюсь, понять хочу, куда я попал. Вокруг меня куча девиц разнокалиберных стоит. Среди них два парня затесались, ну, это уже хорошо, в случае чего будет с кем о шансах Спартака на чемпионство поговорить.

     Комната очень широкая, пять окон я насчитал, и вдоль всех этих окон стол стоит. Стол не простой. Он на ячейки, какими-то перегородочками прозрачными поделён, и на его левой половине перед каждой ячейкой женские спины со склонёнными головами виднеются. А на головах у всех наушники надеты. Но это ещё не всё. Рядом с каждой девушкой ещё один стул, на этот раз, пустой стоит, а вдоль всего стола, посередине, перегородка находится, а за ней, на той же левой половине головки женские виднеются, тоже в наушниках, только там видно, что кроме наушников где-то на уровне носа микрофон у женщин болтается. Если лиц женщин, спиной к нам сидящих, не видно, да и они нас видеть не могут, то вот те, которые к нам лицом повёрнуты, очень даже это делать могут, а некоторые так нахально меня прямо в упор разглядывают. Это я так решил, что они именно меня разглядывают. Кого же ещё, кроме меня? В этом я твёрдо был уверен в то время.  "Так вот они, какие операторы, вернее операторшы", - подумал я.

     А Полина Петровна всё это время негромко так, чтобы работающим, наверное, не мешать, с увлечением о чём-то рассказывает, а все, вокруг неё сгрудившиеся, внимательно слушают. Делать нечего, надо и мне послушать. Поздно я это решил, многое прослушал, наверное, но думаю, я ж понятливый, разберусь.

      - … пять дней в неделю по восемь часов в день с восьми до семнадцати. Кто захочет, может ещё в один из своих выходных на подработку выйти, это уже за отдельную оплату. Заявление напишите, и добро пожаловать. Обеденный перерыв час, по скользящему графику. Столовая в конце этого коридора. Кормят вполне съедобно, - это она всё рассказывала, - сейчас я к вам опытных девочек прикреплю, они инструктаж на месте рабочем проведут. Девочки к вам прикреплены будут на постоянной основе. За наставничество мы им, конечно, доплачиваем, но за ваши огрехи, депремировать можем, так что вы уж старайтесь их не подводить. Постоянные операторы работают по сменному графику, три дня работают, день отдыхают, – она замолчала, и я даже подумал, что всё, вводная закончилась, но тут Полина Петровна продолжила, - так, конечно, должно быть, но на деле каждая себе график сама составляет, места у нас видите, хватает. Поэтому вы согласуйте к вечеру вместе с наставницей своей, по какому графику работать будете, если, конечно, решите на этой работе остаться и завтра с утра придёте, - при этих словах она глубоко вздохнула, - ну, а если, что непонятно будет, милости прошу. Мой кабинет соседний, с правой стороны находится. А теперь занимайте свободные места, кому какое нравится.

     "Не так и много я прослушал, по-видимому, с остальным разберусь", - думал я, рванувшись к крайней ячейке, с которой в окно кусочек неба виднелся.

     Не люблю я, когда рядом со мной с двух сторон сидят. В библиотеках я тоже стараюсь крайнее место выбрать. С него вставать легче, никого беспокоить не надо, да и ноги свои длинные вытянуть можно.

     Ещё все как следует, рассесться не успели, как Полина Петровна начала выкрикивать, а может просто голос повысила, чтобы девушки через наушники её услышать смогли, но мне показалось, что именно выкрикивать она начала.

     - Так! Ира Никифорова – 84, Тоня Синицына – 83, Женя Прохорова – 82, - и так она с минуту, если не больше, никуда не заглядывая, перечисляла имена и фамилии, некоторые трудными были, сразу не выговоришь, а она всё спокойно так, без каких-либо запинок, произносила.

     А я на стул уже уселся и наушники начал в руках крутить, и только тут заметил, что на столе жирно номер написан – 84. Значит, у меня наставницу Ира Никифорова зовут. А тут она и сама ко мне подошла.

     Ладная девушка, светловолосая с кудряшками и голубыми, голубыми глазами. Редко глаза такой чистоты и цвета попадаются, я чуть сразу не влюбился, как в них окунулся, но потом своего сынулю вспомнил, да о жене, любимой подумал, и головой решительно из стороны в сторону помотал, как это Смоктуновский в роли Деточкина в "Берегись автомобиля" делал. Помните разговор его с Максимом Подберёзовиковым, когда тот о судьях спросил. Вот и я также головой мотал.

     - Здравствуйте, - услышал я и вскочил сразу, а сам всё быстрей голову кручу. Голос у неё прелестный, нежный такой и буковки она так слегка растягивает, что просто не знаешь, что и отвечать. Вот я и молчу, лишь головой продолжаю всё так же из стороны в сторону крутить, чтобы не забыть, что влюбиться в неё я права никакого не имею.

     - Что это вы так головой качаете? – спрашивает меня это удивительное создание, - или я вам не понравилась, и вы хотите, чтобы с вами другой оператор обучение проводила?

     Тут я воздуха полную грудь набрал, дыхание задержал, сделал всё так, как нас учили поступать, если вопрос трудный задали, а ты ответа не знаешь, но должен любым путём выкрутиться. Обычно, пока дыхание задерживаешь, ответ сам собой в голове возникает, даже выдумывать ничего не надо. Вот и у меня он в тот момент возник:

    - Честно признаюсь, понравилась так, что просто не могу. А головой мотаю, чтобы очарование от вас исходящее отогнать куда-нибудь, ведь это происки нечистого, он меня соблазнить хочет, а я этому поддаваться не имею права, поскольку женат и сына имею, – выпалил я без передышки на одном выдохе, и замолчал, поскольку воздух в груди закончился.

     А она засмеялась в голос, да так звонко, как колокольчик, а потом спохватилась, не в парке чай, да рот ручкой прикрыла. Смотрю, а у неё на пальчике колечко обручальное мелькнуло. Ну, вот и ладненько.

     Присела Ира на стоящий рядом свободный стул, так вот для чего у каждого места по два стула установлены, и начала мне объяснять:

     - Наденете наушники, сразу же подгоните микрофон, чтобы и вам было удобно и пассажиры, которые на другом конце находятся, слышали всё хорошо. Микрофон должен находиться между губ, но на расстоянии сантиметров пять-шесть, вот столько.

      И она на пальцах показала, сколько это будет. А я на её кольцо обручальное гляжу и думаю, что слово себе, когда-то дал, на незамужних не заглядываться. У них же на уме только одно. Мужика им в ЗАГС затащить требуется, а, что дальше будет, их на том этапе не волнует. А вот с замужней любовь закрутить, это то самое. И ты, и она оба одинаково осторожными должны быть, зато, сколько удовольствия получаешь, когда тайком на конспиративную квартирку проникнешь, и там, на чистых простынях в чужой постельке… И-и-и-х, вспомнить и то приятно. Так может попробовать? Слегка так подкатиться? Дебют-то я вроде хорошо разыграл. Пора к миттельшпилю переходить, или рановато ещё? Никак не определюсь. Ну, да, ещё не вечер, может потихоньку позиционным маневрированием заняться, а уж затем к атаке приступить. Вдруг к этому времени вражеский король уже созреет и сам сдаться возжелает?

      Ирина приумолкла, понимая, что я не том состоянии, чтобы воспринимать науку правильного оформления железнодорожных билетов. Наверное, она осознавала, что скорее меня интересует другая наука. Та, в которой я вроде бы силен, если мои партнёрши не решились на лицемерие и не преувеличивали мои способности. При этом все скопом, но в то же время по отдельности, поскольку происходили наши встречи в разное время, в различных местах и при различном исходе нашего знакомства, иногда совсем случайного и кратковременного, если не сказать мимолётного.

     Но, тут я вопрос Лёхин вспомнил о штуке "деревянных". Деньги нужны до предела, мы же только что первый взнос в кооператив новый за трёхкомнатную квартиру заплатили. Все деньги в долг по родным и знакомым набрали. Тут я с небес ангельских на грешную землю вернулся, Ирине в глаза голубые взглянул и сказал:

     - Всё, теперь мои помыслы чисты, ну а, если вам по личному вопросу ко мне обратиться требуется, то я в послерабочее время вас всенепременнейше и обязательно выслушаю, и меры постараюсь принять самые, что ни на есть незамедлительные.

     Тут Ирина опять расхохоталась, да так, что в дугу согнулась и никак в нормальное состояние прийти не могла, чуть со стула не свалилась. Полина Петровна к этому времени удалилась в свою келью, сдерживающий фактор отсутствовал, поэтому и рот прикрывать особой нужды не было. Все даже со своих стульев приподнялись, чтобы на неё посмотреть, а она никак остановиться не может.

     Тут, откуда-то с той стороны голос раздался:

     - Везёт Ирке, опять ей мужика подкинули.

     Но тут же и второй прошипел:

     - Да, я уж вам сколько раз говорила, блатная она. Надо мужу ейному стукнуть, чтоб приструнил сучку. 

     Ира сразу же смеяться перестала, посерьёзнела, и принялась вбивать в мою голову основные знания, необходимые оператору по приёму заказов на железнодорожные билеты. Дело - увлекательнейшее. Я уж лучше сразу все свои эмоции выплесну, которые за те недолгие дни, что я оператором сидел, накопились, а потом снова хронологически всё излагать примусь. Так вот, столько "спасибо" в единицу времени, сколько я в своей выгородке выслушал, я больше нигде и никогда не слышал. А уж, какие я маршруты понаразрабатывал по просьбе заказчиков, то есть потенциальных клиентов министерства путей сообщений, это надо было видеть. В общем, удовольствия я получил выше головы.

     Работа оказалась очень простой, но вовсе не однообразной, потому, что всем заказчикам нужно было, что-то своё, необычное. План установили достаточно большой, но вполне выполнимый – 25 полностью оформленных заказов. Чем надо было заниматься? Расскажу, а вы сами оцените, интересно, или так, ерунда на постном масле:

     Переключить один из тумблеров и тут же соединиться с заказчиком, который мог находиться на листе ожидания, в течение двух часов и более. Компьютерщики того времени, которых я, конечно, так назвал, чтобы молодым было понятно, на самом деле это обычные, но головастые и рукастые телефонисты были, наладили в многоканальном телефоне музыку, чтобы абонентам легче было ждать, а также звучащие через каждые 30 секунд сообщения, каким в очереди является потенциальный пассажир. Придумали неплохо, даже остроумно. Заказчик дозванивался практически с первого раза, ведь телефон был, как я уже упомянул, многоканальный и сразу же слышал записанный на плёнку голос, который его оповещал, что он действительно попал в службу заказов железнодорожных билетов, но все операторы в настоящее время заняты, и он поставлен в очередь, где его номер 12. Через 30 секунд сообщение повторялось, и заказчик с облегчением узнавал, что теперь его номер 9, и так далее, а вот на цифрах 2 или 3 он мог слушать музыку по полчаса и более. На самом деле все эти номера очереди были сплошной выдумкой, очередь действительно двигалась довольно быстро, ведь одновременно работало по двадцать пять – тридцать операторов, но и заказчиков было не 12 человек, случалось, что на телефонах висело одновременно по сотне и более желающих воспользоваться услугами нашей конторы. Теперь сами посчитайте, если на оформление одного заказа в среднем уходило порядка пятнадцати минут, то, сколько заказчиков в течение часа смогут обслужить двадцать пять операторов. Посчитали? Вот так-то. Но люди терпеливо ждали. Ведь, как правило, заказ делался с рабочего телефона, а уж насколько удобней и приятней сидеть, прижав трубку плечом к уху, да при этом заниматься для пользы дела чем-либо ещё, нежели стоять часами у билетной кассы среди таких же страждущих. Вот вы всё это обдумайте спокойно, после чего сами двумя руками проголосуете за телефонный заказ.

      Продолжу свою экскурсию. Выяснили вы, что хотелось бы клиенту, теперь надо связаться с железнодорожным диспетчером, который по автоматической системе "Экспресс 3", обязан найти доступные поезда и места. Вы тумблер в противоположную сторону переключаете и сразу же на диспетчера попадаете, который по просьбе пассажира, вами ему переданной, предлагает поезд и места, если они имеются в наличии, затем оставляете диспетчера висеть на телефоне, и вновь возвращаетесь к заказчику. Хорошо, если его всё устраивает, тогда можно подтвердить заказ диспетчеру, а с заказчиком заняться оформлением договора. Но бывало и нередко, особенно, когда пассажиры едут по сложному маршруту, не с одной пересадкой, то такие вот согласования и уточнения могут растянуться чуть ли не на целый час. Ну, а после того, как договор с пассажиром оформлен, следовало всё это в специальную форму для учёта занести.

      В общем, под пристальным присмотром Иры, я оформил пару несложных заказов, да отпустил её на рабочее место, ведь план с неё, пока она учила меня уму разуму, никто снимать не собирался. Вот я и решил сам пуститься в свободное плавание. Возможно, я действительно, как все вокруг постоянно говорят, сообразительный человек, но уже в тот самый первый рабочий день план я не только выполнил, но и перевыполнил, и при этом ни одного звонка заказчика не сбросил. И сделал я это не только потому, что не знал, что среди операторов, особенно временных, такая практика водится, а скорее потому, что понимал, сколько времени, а значит и нервов потратил звонивший, чтобы дождаться, когда он в трубке услышит ответное "Алло".   

     Основных причин, по которым операторы сбрасывали звонки клиентов, было две. Первая, как мне кажется, возникала от неуверенности в своих силах, а отсюда и боязни, что пока провозишься со сложным маршрутом, не успеешь выполнить план, по количеству оформленных заказов. Ну, так, конечно, временные работники поступали, студенты из ВУЗ'ов различных, да техникумов, которые летом решили не просто так без дела болтаться, а немного денежек заработать. У студентов же только один план, по числу оформленных заявок был. А вот у постоянных операторов обязанностей было много больше, да и плана у них фактически два было. Первый такой же, как и у нас, только он чуть побольше был, тридцать, если я не ошибаюсь заказов за смену они должны были оформить. А вот второй посложнее, там уже надо было денежки считать, которые заказчик должен за билеты заплатить, да складывать эти суммы друг с другом, поэтому во всех отчетах штатных операторов, по сравнению с нами была еще одна графа – стоимость заказа. По числу заказов ты мог план два раза выполнить, но если все заказы у тебя по три рубля окажутся, то финансового плана тебе не видать, а за регулярное его невыполнение, руководство могло оштрафовать оператора и достаточно серьёзно. К этому операторы, работавшие здесь на постоянной основе, приноровились, но, когда им нас временных в помощь давали, то эта помощь медвежьей услугой могла оказаться. План то им тоже увеличивали. Вот они и подговаривали своих подопечных, что, если один билет до Рязани, или там Смоленска пассажиру нужен, стоимость которого около трёх рублей, проще, как бы случайно, нажать тумблер, и разъединиться с клиентом, чем с этим заказом возиться.

     День прошёл, другой. Работа мне понравилась, много нового за это совсем никакое время я узнал, да Иру вечером второго дня удалось почти до дома проводить. Да к щечке её бархатной губками слегка на прощание прикоснуться. В среду, это на третий день моей службы в этом ЦЖБОП'е произошло нечто неожиданное. Возвращаюсь я с обеда вполне сытый и даже очень довольный. Действительно весьма неплохо себя железнодорожные служащие кормят, не так как нас грешных в вагонах-ресторанах, да и по цене вполне даже доступно. Я за такие деньги у себя в институтской столовке, только салат с борщом смог бы съесть, а тут полный комплект из четырёх блюд получился. Смотрю, а меня Полина Петровна у места моего дожидается:

     - Алексей, вас Виктор Петрович попросил, как вы вернетесь, к нему зайти, - и сразу же шмыг и куда-то в сторону исчезла, как испарилась.

     "Ну, раз просят, - думаю я, - то почему бы просьбу хорошего человека не уважить?" Вот и отправился этажом выше в уже знакомый мне кабинет товарища Топорковского. Секретарь, незнакомая мне высокая костлявая девица неопределенного возраста, вначале осведомилась весьма сухо, какого я сюда припёрся, ну, конечно, не так грубо по смыслу, но по тону именно так получилось. А вот, когда узнала, что я тот самый Богоявленский, которого просил зайти товарищ начальник, сразу же подобрела, и по селектору, на её столе стоящему, о моем прибытии доложила. А потом совсем уж, что-то из ряда вон выходящего сотворила, из-за стола выскочила и передо мной дверь в кабинет начальственный открыла.

     На этот раз товарищ Топорковский тоже из-за стола вылез, да навстречу мне пошёл. Ну, думаю, кто же это за братца моего так хлопотал, что мне такие почести достаются? Понимаю, конечно, что это не при виде моей личности начальник бюро суетиться так начинает, а надеется он со мной настолько ласково обойтись, чтобы на любой вопрос о моём пребывании в этом кабинете, я большой палец одной, а лучше двух рук сразу, вверх мог поднять.

     - Алексей Викторович, - обратился ко мне хозяин кабинета, а я даже сразу не врубился, что это меня так здесь зовут. Но вовремя догадался, да подумал: ;надо же даже в листочек тот, который я у него в кабинете пару дней назад написал, заглянул, не поленился;.

     А он продолжает:

      - Говорили мне, что вы способный человек, но, если бы я лично с вашими отчётами за два с половиной прошедших дня не ознакомился, ни за что не поверил бы, что человек, узнавший о нашей нелёгкой работе только позавчера, - говоря эти слова, он даже как-то в своих размерах уменьшился, аж жалко его стало, - сможет выполнить почти недельный план по количеству оформленных заказов, не сбросив, при этом ни единого звонка.

     Тут он даже руки развёл в сторону, как будто размер выловленной щуки друзьям показывает:

    - Знаете, много чего видел, но такое…

     После этого Виктору Петровичу оставалось только пригласить меня за стол небольшой, который в углу его кабинета стоит, присесть в мягкое кресло, что он и сделал. Тут и секретарша подсуетиться успела и две чашечки кофе заварного принесла. Кофе очень даже ничего оказался. Я его пил по маленькому глоточку, такому, чтоб горчинку получше прочувствовать и молчал. А чего мне говорить то, он же меня пригласил зайти, вот пусть и начинает, а я слушать больше люблю, чем вперёд, не зная броду лезть. Однако, он тоже маленькими глоточками напиток принимал, и тоже молчал. В общем, как-то так получаться стало, что я не на дружескую беседу приглашен оказался, а так, мимоходом в кофейню какую-то забежал, да здесь среди незнакомого люда удовольствие получал. Он, по-видимому, уловил моё настроение и снова заговорил:

     - Мне кажется, что вам, Алексей Викторович, довольно неинтересным делом заниматься, поэтому я вас от этой работы отстраняю, а на ту, ради которой вы к нам пришли, перевожу. Вы же не за семьюдесятью рублями к нам пришли, вы надеетесь значительно большие деньги за труды свои получить. Не так ли?

     Заметив, что я кивнул положительно, он продолжил:

      - Так вот, сейчас Люда, это секретарь моя, ну вы её уже, конечно, видели, отведёт вас вниз. Там наше самое главное подразделение находится, то, ради которого вся эта контора существует – отдел доставки. Мне сказали, что начальник отдела, его Сергей Иванович зовут, к этому времени обычно всегда вернуться успевает. Вот Людмила вас с ним и познакомит. Ну, а, если паче чаяния, он ненамного задержится, не сочтите за труд, его подождать, да попросите, чтобы он ко мне на минутку забежал. Хорошо? 

     Я опять кивнул, и чашку ко рту поднёс, там ещё на пару глотков осталось, грех оставить и не допить.

     Пожали мы друг другу руки, он на прощание мне даже успел сказать, что, ежели, какие проблемы возникнут, он в любую минуту, ну и так далее…

     Из приёмной я следом за секретаршей к лестнице направился.

     Не знаю, может случайно, а может и специально, но самый важный отдел ЦЖБОП'а в тёмном подвальном помещении размещался. В тёмном в том смысле, что там окон не было, ну, а значит и дневного света там никто и никогда не видел. Хотя лампочек там было много и все они горели. Сергей Иванович действительно находился там. Это был некрупный такой, но по внешнему виду довольно шустрый человек лет пятидесяти, ну может чуть старше. Я так решил, поскольку волосы на его голове были редкими, да с сильной проседью. Лоб у него был большим, про такой в народе говорят, что ума палата, а вот нос совсем маленьким, пуговкой, нелюбопытный значит, в чужие дела его совать не любит, так я подумал. А вот какие глаза у него я рассмотреть не смог, поскольку он за столом сидел, и перед ним горой лежали деньги, а он занимался тем, что раскладывал их в каком-то порядке. Заметив секретаршу, он только кивнул ей, но при этом поднял палец вверх, что означало, по-видимому, "я занят, прошу не беспокоить" или, что-нибудь в этом роде. Мы стояли, не приближаясь до тех пор, пока все деньги не оказались сложенными в толстую пачку, с которой начальник отдела и устремился к двери с табличкой "Касса".

     - Придётся ещё немного подождать, - извиняющимся тоном проговорила Людмила.

     - Тут действительно ничего не поделаешь, - поддакнул ей я.

     Время шло, а из кассы не доносилось ни звука. Наконец, дверь открылась и Сергей Иванович, вышел оттуда, вытирая пот со лба.

    - Сколько лет — вот так почитай каждый день тысячами государственные деньги сдаю, а привыкнуть никак не могу. Всё мне кажется, что где-нибудь я ошибаюсь или не дай Господи, конечно, фальшивую банкноту распознать не сумел, - наконец, он успокоился и только тут понял, кому свою душу изливал:

     - Ой, Людмилочка, а я и не разобрался сразу, с кем разговариваю. У вас ко мне вопрос имеется?

     Людмила отвела его в сторону и тихонько, но в тоже время весьма настойчиво ему, что-то объясняла.

     "Наверное, рассказывает ему насколько я важная птица, - подумал я, - как бы это мне боком не встало".

     - Хорошо, хорошо, понял я всё, не волнуйтесь. Всё будет в порядке, - Сергей Иванович стал серьёзным, а Людмила ему снова начала, что-то шептать.

     Наконец, они вроде бы договорились, и секретарша пошла к двери. Сергей Иванович смотрел мне прямо в глаза, я не стал отводить свой взгляд и решил, как это в школе неоднократно бывало, попытаться пересмотреть его. Вот так мы некоторое время и смотрели друг на друга, пока это ему не надоело:

     - Сразу признаюсь, не люблю я блатных, - неожиданно резко заявил начальник отдела, чем меня, честно скажу, несколько в тупик поставил - толку от вас мало, а возни много, но ладно в деле посмотрим, кто ты там есть. А теперь скажи, временем, каким ты располагаешь? Мне надо отчёт за прошлый месяц завершить, жуть как не люблю эту бюрократию. Десять форм, и все ни о чём, на стол им положи, хоть умри, и всё это к завтрашнему утру. А мне диспетчерская только вчера вечером свои данные дала, а я без них свести концы с концами никак не могу.         

    Он, наверное, мне ещё жаловаться продолжал бы, накипело видать всерьёз, но я ему не дал такой возможности:

     - Сергей Иванович, а может, я вам чем-нибудь помочь могу, посчитать там что-нибудь или еще какую работу механическую сделать?

     Он на меня с удивлением посмотрел, затем руку приподнял и ей непроизвольно волосы на затылке взлохматил:

     - Чего? Так просто и хочешь мне помочь?

     - Ну, вы же мне должны, что-то рассказать или чему-то научить, но будет это, только тогда, когда вы освободитесь. Что я без дела сидеть буду? Лучше уж чем-нибудь займусь, глядишь, мы вдвоём с той работой, которая вам предстоит, быстрей справимся.

     Изумление на его лице, росло и росло, пока он не вздохнул полной грудью, тоже видать этот закон жизненный знает, как отвечать, когда ответа не знаешь, и опять, глядя мне в глаза, словно следователь, который пытается подозреваемого на какой-нибудь лжи поймать, протянул:

     - Ладно, если сам предлагаешь, да от чистого сердца говоришь, давай попробуем. Присаживайся, вот тут рядышком.

     Не так уж и долго мы с ним провозились. Может минут сорок из кучи разных бумажек, которые он из стола достал, различную информацию в длинные таблицы, типографским способом отпечатанные, заносили, да следом внизу дописывали суммы, которые вначале на арифмометре крутили, а затем я попросил счёты обычные бухгалтерские достать, вот на них у нас дело быстрей пошло. На счётах то я мастер косточки из одной стороны в другую гонять. Пока книгами торговал, научился. Ну, о книжной торговле мы с вами как-нибудь в свободное время поговорим, а пока речь идёт о составлении месячного отчёта по доставке билетов населению. В общем, быстро мы с ним всё это дело сварганили, мне самому понравилось. А он вообще сиять даже стал, когда последнюю подпись свою на заключительной простыне бумажной поставил.

     Пришлось мне ещё минут с пятнадцать поскучать, пока он наверх ходил, бумаги эти куда-то сдавал. Но скучал я относительно, потому что в помещении ещё пара лиц незнакомых появилась и начала тем же самым заниматься. Вывалили из сумок по куче мятых денежных знаков и начали их вначале по порядку раскладывать, а затем пересчитывать, да какие-то циферки на бумажках писать. Досматривал я все то, что там происходило уже, когда Сергей Иванович вернулся, да мне с чувством руку потряс, в знак благодарности, значит.

     Я у него одну минуточку попросил, хотелось досмотреть, что дальше те двое будут делать. А они почти одновременно с места сорвались, да к кассе устремились, но один ловчее оказался и за ручку дверную первым ухватился. Пришлось опоздавшему на стул ближайший присесть. Народ начал подходить все чаще, скоро у большинства столов сидели люди и занимались той же самой работой: деньги складывали, да пересчитывали, и на бумажках, что-то писали.

     Тем временем Сергей Иванович притащил откуда-то два стакана гранёных с дымящимся чаем, крепко заваренным, я вам скажу, я такой не очень люблю, но тут уж ничего не поделаешь. От чистого сердца тот чай был преподнесён, пришлось в знак благодарности голову вниз склонить, да стакан в руку взять, и на стол не ставить, пока чай в нем не закончился. К чаю, Сергей Иванович пакет с пряниками медовыми приволок, я такие очень люблю, поэтому несколько штук с удовольствием, прихлёбывая одновременно сладкий чаёк, съел.    

     Метод обучения у начальника отдела был оригинальным:

     - Не люблю я словоблудием заниматься, - заявил, - парень ты действительно видать шустрый, поэтому что рассказывать? Завтра приходи сюда не позже половины седьмого, а лучше ещё пораньше. Посидишь, да всё сам поймешь. Скажи мне только, какой район Москвы ты лучше всего знаешь?

      Я задумался вначале, а потом почему-то ляпнул про Водный стадион, где я тогда с женой и сыном жил.

    Он головой покрутил, да ничего не сказал, ну, а я не люблю переспрашивать, вот и промолчал.

     Вышел я на улицу, там прямо внизу выход был хитрый, у которого милиционер скучал, да задумался. Со своей Авангардной улицы, я к полседьмого сюда могу и не успеть добраться, на метро только до пересадки на Кольцевую минут тридцать ехать, да потом ещё сколько-то, а метро вроде только с шести работать начинает. Вот и надумал, пока здесь трудиться буду, а жена на даче под присмотром своих родителей дитятю воспитывать, вернусь-ка я на свою холостяцкую постельку в доме своих родителей. Не выгонят, чай?

     Вот с такой идеей я и направился к тому дому, в котором до женитьбы почти десять лет прожил и, где меня любая собака за своего до сих пор принимает, благо до него всего тройку остановок на метро проехать нужно было.


Рецензии