Икона ведьмы. Часть первая

 Когда Филипп в детстве мечтал стать кладоискателем, он и представить себе не мог на сколько это грязная и лишенная всякой романтики работа.  В мечтах всегда возникали образы, навеянные произведениями Стивенсона. Там были и пиратские карты, и старинные замки, усыпальницы, и готические склепы, набитые золотыми монетами старинные сундуки, и даже хитроумные ловушки в запутанных лабиринтах.   

  Вот и в это раннее майское утро, ступая на порог давно заброшенного деревенского дома, ему вспомнилось название одной из книг - “Владетель Баллантрэ”. А чего вспомнилось? Да он и сам не понял. Вспомнилось и всё тут. 

 - Эх, ну нету в Псковской области замков! - Задумчиво произнёс Филипп вслух. 

- Ну ты и размечтался, - ответил его товарищ и счастливый обладатель металлоискателя Жека. - Даже если бы и были, перекопаны они все давно. 

  Жека вошел следом за ним и начал расчехлять свой металлоискатель. С неудобной конструкцией этого внушительного аппарата Евгения мирило то, что он имел достаточно большую глубину поиска. На покупку этого чуда техники у Жеки ушла вся его зарплата, а потому он его холил и лелеял, носил словно хрустальную вазу. Собирал очень аккуратно, боясь перетянуть зажимные элементы конструкции.

  Пока Жека занимался сборкой, Филипп включил фонарик и прошелся по пыльному полу пристройки, осторожно ступая по скрипучим ступенькам поднялся ко входу в саму избу и толкнул старую деревянную дверь. Осветил фонариком небольшую комнату и почти сразу увидел лаз на чердак, точнее, это был не лаз, а потолок специально был кем-то разобран прямо над старой кроватью. 

-Похоже кто-то не нашел вход на чердак и тупо разобрал потолок. - Сказал Фил, поднимающемуся по ступенькам Жеке.

  А тот уже включил свой аппарат, Фил это понял так как монохромный дисплей металлоискателя издавал слабый звук. 

-Да, вероятно они использовали эту кровать, чтобы по ней забираться на чердак. -  задумчиво произнес Жека. 

  Дом был деревянный довоенной постройки. На стенах ещё сохранились выцветшие зеленоватые узорчатые обои, пол был усыпан мелкими осколками кирпича, повсюду валялись старые, но, увы, уже никому не нужные вещи. Фил пнул ногой пыльный коричневый чемодан, лежащий на полу, в нем зазвенели фунфырики. Это был очень старый советский чемодан с металлическими уголками. 

-Хорошая вещь для хранения инструмента, но, если там бутылки, то чемодан ужасно провонял - деловито заметил Жека. - Ты когда-нибудь находил закладные монеты? -  Спросил он Филиппа, водя металлоискателем по полу. Филипп пожал плечами, разглядывая чемодан.

- Находить монеты находил, а вот закладные ли они? Но ты и не там ищешь, надо смотреть между подушкой фундамента и первым венцом дома. 

- Не учи ученого … - проворчал Жека. - Надо подняться на чердак. Давай я залезу по спинке кровати, а ты подашь мне металлоискатель, грабли и фомку. 

 Жека с невероятным трудом залез в дырку на потолке, Филипп протянул ему аппарат, а затем подал инструменты, в этот момент он краем глаза заметил нечто: в углу над кроватью стояла икона. Увидев её, Филипп вспомнил, что иногда закладные монеты прятали именно под “красный угол”. Он подошел к иконе и руки сами потянулись к ней. Филипп стер влажной салфеткой пыль с лика, он оказался нарисованный красками и, во всяком случае Филипп был в этом уверен в тот момент, это была икона Богородицы. Но без младенца Исуса. 

 Филипп не очень-то разбирался в иконах, нет, он их любил, любил и дорожил, дома у него был настоящий иконостас из самых разных икон, за них не предлагали много на скупках антиквариата. Это были копии, не представляющие особую культурную ценность, но имеющие безусловно ценность духовную. И расставаться с ними Филиппу не хотелось. За несколько лет кладоискательства их накопилось штук сорок, имелась в коллекции даже одна старообрядческая икона, икона святого Христофора. На ней был изображён воин в доспехах с головой волка. Таких называли псеглавцами. Это был, пожалуй, самый ценный предмет в его коллекции. И единственная икона, которую он не нашел, а купил. В Питере на “Перинных рядах”, в лавке антиквариата на втором этаже. Старинные иконы там лежали как дрова, перебирая “поленницу” Фил почти сразу заметил новодел на старинной рубленной доске. Пришлось дома стереть скипидаром образ святого Трифона, а под ним оказался святой Христофор. Эта же икона, которую сейчас держал в руках Филипп, состояла из двух досок, без следов ручной обработки, явно распиленных. Однако, она была написана красками, а значит, могла чего-то стоить на черном рынке.   

 - Удивительно, как её до сих пор не забрали? - сказал Филипп вслух. 

- Ну, может кладоискатели до нас были набожными и не посмели. - услышал он над головой голос Жеки и чуть не выронил от испуга находку.  -  Ты не слышишь? Я тебя зову помочь мне мусор поднять, а ты тут стоишь как зачарованный. Дай икону посмотреть! 

 Жека взял у Филиппа из рук икону, посветил фонариком телефона на её лик, повернул тыльной стороной, в надежде найти подпись автора, а потом небрежно кинул на кровать со словами: 

- Новодел, ничего ценного, уж поверь бывалому... 

  Работать металлоискателем на чердаке было невероятно сложно, Жека не мог встать в полный рост, сказалась также и длинна штанги самого аппарата. Фил убирал граблями мусор, а Жека проходился радаром металлоискателя по пыльной поверхности пола. Стоял густой и неприветливый запах потревоженной древности, вековая паутина прилипала к одежде, повисая на ней грязными серыми лохмотьями рваной ветоши. За два часа работы парни обнаружили только несколько мельхиоровых ложек, пару солдатских пуговиц и заводную ручку от патефона. 

 - Только зря время убили, бери икону и пошли, - с явным разочарованием в голосе сказал Жека, — Здесь пусто. Излазили дом до нас какие-то прохвосты... 

   Фил завернул икону в сухую мешковину, которую нашел на чердаке и сунул находку в рюкзак.

   Выбравшись из дома, парни направились в сторону шоссе, где стояла их машина. Они шли среди полуразвалившихся изб и заросших кустарником цветущих садов.  Ботинки оставляли узорчатые следы на разбитой трактором, но сухой песчаной дороге. Большинство домов имели совсем печальный вид, но некоторые выглядели ещё пригодными для деревенского быта. 

  Солнце грело спину, оно уже поднялось над горизонтом аж на две фаланги пальцев. Фил очень опасался, что их заметят. При виде чужаков с металлоискателем, местные реагировали, как выражался Жека, весьма неадекватно. И, хотя эта деревня на вид была совсем заброшенной, в ней всё же оказались местные жители. Кто-то шел за ними следом. Парни сначала почувствовали, а потом и заметили фигуру не то ребёнка, не то невысокого мужчины.

 - Иди, не оглядывайся, - сказал мрачно Жека. 

  Он положил завернутый в рогожу металлоискатель на правое плечо. Одетый в походный костюм цвета хаки, Жека походил на бойца неведомых войск, направляющегося на поле боя с противотанковой винтовкой. Вид был эпичный и у Филиппа: берцы, натовская куртка, защитного цвета штаны и бандана.  Но преследователя похоже это не пугало, было видно, что этот человек намеренно сокращает дистанцию, он как бы спешит за ними размахивая руками в такт своим шагам, будто маршируя на плацу.  Фил оглянулся в тот момент, когда уже можно было разглядеть круглое лицо мальчика-мужчины с клоками редко растущей бороды. На нем была шапка с полями, старая кожаная куртка с подкатом а-ля 90е, куртку украшало огромное количеством нашивок и значков, серые брюки с красными лампасами были заправлены в невысокие резиновые сапоги-галоши, которые продаются обычно в магазинах для садоводов. Ещё метров за десять незнакомец начал что-то выкрикивать, а точнее издавать какие-то странные звуки. 

-Похоже, он инвалид. - шёпотом произнёс Фил. - Доброе утро! - Сказал он уже громче, обращаясь к незнакомцу. 

 Тот остановился в паре шагов от парней и начал громко мычать что-то невразумительное, грозя им пальцем. 

-Уходим, братишка, уходим. - Сказал незнакомцу Жека. -Ну, не волнуйся ты так! - Почти умоляюще добавил он. Было видно, что Жека испугался, ведь этот абориген мог поднять шум на всю округу. Где-то вдалеке залаяла собака, потом ещё одна. Ситуация становилась явно напряженной. 

  Парни быстро зашагали по дороге туда, где уже виднелся обгорелый остов последнего дома. Инвалид бежал следом и не унимался, он что-то пытался сказать, но разбираться в его мычании было некогда, да и не охота. Вдруг он резко схватил рюкзак Фила и потянул на себя, обернувшись, Филипп увидел круглые глаза полные ужаса и мольбы. Голова этого человека тряслась из стороны в сторону, если бы она тряслась немного медленнее, Фил бы понял этот жест. Это означало “нет”, “не надо”, “только не это”. Фил услышал глухой звук, словно кто-то ладонью стукнул по большому спелому арбузу, инвалид разжал руки и упал на колени. За его спиной стоял Жека, похоже он ударил бедолагу в бок. Тот и правда схватился за правый бок, но не кричал, видимо ему перехватило дыхание. 

-Уходим! - Скомандовал Жека.

  И парни побежали из этой проклятой деревни прочь. Хотя, почему проклятой? Таких деревень в России теперь сотни, тысячи, а может и сотни тысяч. Опустевшие дома с разбитыми стеклами, посещаемые изредка мародерами. В некоторых ещё жили брошенные старики, доживающие свой век и, вот такие, как этот бедняга, не нужные обществу. Обществу, живущему по принципам блата, ненависти к бедным, больным, странным и инакомыслящим... 

-Ты зачем его ударил? - Спросил Фил, когда они подбежали к машине. 

-Я не знал, чего ещё делать. - Ответил Жека, открывая багажник старого “Форанер” и кидая туда металлоискатель. -Садись, поехали, а не то сейчас какой-нибудь дед с берданкой нагрянет. 

Они резко тронулись и полноприводный джип запылил по просёлочной дороге. 

-Не хорошо это, Женя. - сказал Фил, вглядываясь в зеркало заднего вида.

 Плотно сжав губы, Жека сосредоточенно вёл машину. Он будто сдерживал какие-то нехорошие слова, ругань, неуместную, но возможно, необходимую ему сейчас, чтобы снять напряжение, застывшее в его теле. На его обветренном лице читалась досада, он переживал. В такие моменты его лучше было не трогать и не разговаривать с ним. 

  У выезда на шоссе парни остановились, чтобы переодеться в чистую одежду. Поход за кладом кончился, оставив неприятный осадок. Всю дорогу они молчали, только на подъезде к Луге остановились чтобы перекусить и заправить джип. 

-Ты знаешь, Фил. - Сказал Жека, когда они снова уселись в машину. - Я с детства боюсь сумасшедших, понимаешь? Я, реально, испугался этого имбецила. 

  Фил покосился на Жеку:

-Ты же, вроде как, в медицинском учился? - С усмешкой ответил он. 

-Учился, да, даже психиатрию изучал, но это так, чтобы в себе разобраться. 

-Аааа, вот оно что. - Протянул с издёвкой Фил. 

  Жека закурил сигарету и приоткрыл окно. Старый ветродуй “Форанера” не справлялся с весеннем солнцем и в салоне автомобиля становилось жарко. Парни боролись со сном. Грибники, рыбаки и кладоискатели встают рано и часто не высыпаются. Этой весной дороги опять размыло и через каждые десять-двадцать километров пути приходилось стоять в пробках. Дорожные рабочие оставляли только одну полосу, по которой пропускали встречные потоки машин по очереди.   

  Фил вернулся домой поздно вечером, он бы и забыл о своей находке, но решил постирать вместе с вещами и рюкзак. Он развернул икону, выкинул в мусорную корзину старую рогожу и поставил ее на полку к другим образам. 

  Когда Фил лег в постель, он уже ни о чём не думал и был уверен, что сразу уснёт. Он лёг на спину и закрыл глаза. Моментально наступило состояние лёгкой дремоты, томного полусна.  Окно в его комнате было открыто, и Фил слышал, как иногда на улице возле дома проезжали машины, из парка напротив дома доносились соловьиные терли, но одновременно с этим он уже начинал видеть сон. Там, во сне, а Филипп был уверен, что во сне, так как глаза были плотно закрыты, он вдруг увидел, как чья-то серая тень слезла с подоконника и направилась в его сторону. Он захотел закричать, но не смог, по всему телу разлилось какое-то неприятное онемение, а в ушах раздался гул. Было такое чувство, будто его затягивает невероятно огромный пылесос куда-то в бездну. Вдруг, что-то в комнате упало на пол. Фил сразу проснулся, открыл глаза и увидел свою комнату, но уже без серой тени и неприятного гула. На полу лежала икона, та самая, которую вчера он нашел в заброшенном деревенском доме. Фил встал с кровати, подошел к валявшейся на полу иконе, взял её в руки и замер, он смотрел на нее минуту, пристально. Весь холодный и бледный он стоял посреди комнаты, держа в руках находку, а в голове проносились мысли: “Это не Богородица, это не Дева Мария, это... Что это!?” 

  Фил включил в комнате свет, всем известно, что электрический свет действует успокаивающе на человеческую психику. Он, как бы взывает к рациональности наш разум. Филипп сразу успокоился, все что случилось пару минут назад вдруг стало вполне объяснимым, а образ в его руках перестал быть пугающим. А ещё людей успокаивает любой вид деятельности, поэтому, когда Фил прикрутил саморез и повесил свою находку на стену рядом с другими иконами, он уже позабыл о своём кошмаре. 

  После того, как икона была надежно закреплена на стене, Фил вздохнул и спокойно погасил в комнате свет. Окно было по-прежнему открыто, но шума машин уже не было слышно, спальные районы города встретили второй час ночи. Странная тишина воцарилась в комнате. Фил вдруг понял, что совсем не хочет спать. Он подошёл к открытому окну, прямо к подоконнику, где в его недавнем кошмаре пристроилась тень. Облокотился, закурил, всматриваясь в ночной город. На перекрёстке мигали светофоры, свежий ночной воздух пах черёмухой и травой. Спина Филиппа ощущала приятную прохладу тюлевых занавесок и такой спокойной показалась ему эта ночь, тихая, майская, безветренная. “Даже птицы не поют” - промелькнуло в голове у Филиппа. 

- Птицы не поют, не поют! - повторил он вслух каким-то чужим, не своим голосом. И тут за его спиной, за тюлевой занавеской раздался шум падающих на пол вещей. Фил выронил сигарету и чуть было не бросился сам в открытое окно, в эту безмятежную ночь, с седьмого этажа своей обезумевшей квартиры. Но опомнился, преодолевая ужас он повернул голову назад и через занавеску увидел её, тень, тень женщины, которая стояла на коленях перед стеной с полками на которых, на которых была только одна икона, та самая которую он несколько минут назад прикрутил саморезом. Он бросился через всю комнату от окна к двери, у которой находился выключатель, его босые ноги ступали по лежащим на полу ликам, а за спиной он слышал женский ужасающий смех. Обеими руками он ударил по выключателю, на минуту, всего на минуту комната озарилась желтым электрическим светом. Тени не было, на полу действительно хаотично валялись его иконы. Как серые дрова, выпавшие из поленницы. И тут раздался хлопок, потом ещё один, лампочки в люстре начали гаснуть. Фил бросился бежать к выходу, хватая на бегу телефон, дрожащими руками он включил на нем фонарик, освещая себе дорогу, он схватил сумку, какие-то вещи и выскочил на площадку своего этажа.