Жизнь труба

Изобразив на лице простодушие, скажу, что я ничего не понял  в неумеренном восхищении поэтом из США Уильямом Джеем Смитом, поэтами Андреем Вознесенским и Евгением Евтушенко, поэтами, когда-то звавшие нас яростно вперед в завтрашний день, стихи которого, на мой изыск и вкус, можно разве что предписать читать  только при строгой диете. Настолько они, безоговорочно благополучны и благодушно пресны, а темами своими столь комфортно-банальны, что это даже при всем  перечислении последними всех его многочисленных поэтических премий, строки его стихов, если что и вызывает, так только оторопь и скуку. При моем  может быть не слишком глубоком знании североамериканской поэзии, Смит — это не Уолт Уитмен, не Здгар Ли Мастерс (и еще я здесь сейчас могу из памяти своей извлечь с пяток имен), поэты яркой и броской моторики, в мыслях которых при всем их американском самолюбовании, снобизме и практицизме все же клокочет и кипит, пусть хоть и не во всех их стихах,  лава.
Это те самые поэты, один из которых с песнью песен — «Братская ГЭС», с зашкаливающей ее   патетикой.

И с тем же лейтмотивом, выраженным другим манерным и броским поэтом из той же яркой колоды певцов, звавших когда-то нас громко и песенно вперед в своем письме-поэме: «Завидуйте! До самых седых волос. Вы никогда не увидите того, что нам довелось. Завидуйте яростным, полуголодным, счастливейшим временам! Завидуйте нашим орущим глоткам, в которых «Интернационал»!»
 «Лонжюмо» второго — поэма о ленинской партшколе под Парижем, где слова о трясущихся на лбах коронах в памяти моей до сих пор высечены чуть ли не на камне.
И тем не менее, после их неумеренных похвал в его адрес и моем обратном двояком умилении и похвалами и тем, что я своими глазами у последнего прочел, у Смита сыскались строки, покорившие меня нет не своей поэтичностью, но приведенным в них беспримерным фактом жизни,  давшим толчок моей мысли.
Вот эти строки:

«Подходим к пирсу, шестьдесят рыболовов —
                целая бамбуковая роща —
                ждут посадки на корабль «Либерти»
                (восемьдесят пять футов в длину,
                двадцать три фута в ширину,
                два дизельных мотора, две трубы,
                выкрашенные в красный, белый и синий цвет);»

«Охота на альбакоров»

А вот строки, которые родились после их прочтения:


ЖИЗНЬ КАК ТРУБА

Может быть эти сравнения будут
                здесь —
                грубы,
Но знаю зато я теперь
                как выкрашены
                были
                у корабля «Либерти»
                две трубы.
И это дает мне повод помыслить, коль так,
                (мысль моя крепко за факт  держись!)
То, в какие тогда цвета
                выкрашена будет труба
Имя которой — жизнь?

А вот следом за этой строфой о трехцветных трубах, раскрывая все глубину мировоззрения, идут сентенции о жизни, в которой требуется (вот нехитрый и основательный принцип всех принципов и само собой — свободы и еще раз свободы!) все купить:

Отплываем в одиннадцать;
                удочки ставим у переборок,
                мы — мой десятилетний сын и я —
                становимся в очередь:
                каждый рыболов должен купить себе место у борта...


Как квинтэссенция поэзии?
Едва ли, братва!