Зарзмa -878

(В девятом веке, Гиоргий Чорчанели и его потомки, первыми построили  Зарзму.  В начале XIV века Бека Джакели возобновил строительство, сохранил былое душевное стремление и еще более украсил церковь. Самого же начала Зарзма был родовым могильником Чорчанели и Джакели, и только 1570 году Джакели монастырь передали  своим родственникам, местным феодалам Хурисдзееби, но сохранили правления над монастырем Зарзма. (Начнем рассказ с первого краеугольного камня).

***

 «Сынок, в шестом веке, потомкам Иверии и Колха, как будто ударили огромным молотом, распались на осколки. Сперва перси упразднили царство в Картли, а потом греки – в Лазике. Но напротив одного и другого встал хлынувшая буря из Аравии. Арабы захватили сердце Картли. Но свершилось чудо, проколотая в сердце страна опять воскресла, так как её же люди, на перифериях стали создавать государства. У нас возникла княжество Тао-Кларджети, в Кахети – Сакорепископо Кахетии, на западе – королевство Абхазии. Что соединит эти княжества, сынок? – спросил отец Серапион.

– Любовь верующих в христианство – был ответ.

– сын, любовь  выявится делом и надо освежить это дело, создать словом проповедь и письмена. Но самое главное место, откуда мы начнем это дело.

– Доверимся богу отец, и Он покажет место для монастыря – сказал ученик Гиоргий.

– Уже показал, это здесь, в Чорчани, на этом месте – сказал отец Серапион и глаза засверкали чужим свечением.

– Если Грузия представим как распятого Христа, то тогда и вправду это место будет сердцем для нее – сказал ученик и отцу Серапион указал на окружающее пространство.

И место это было Чорчани и сердце распятого Христа назвали Зарзмой.

***

Сам Серапионом Зарзмели и десница блаженной памяти Гиоргия Чорчанели заложили основу монастыря Зарзма. Для строительства  не понадобилось бы долгое время, но скончался правитель Месхети и Эритсав-Эристави Гиоргий Чорчанели. Как известно мудрого и набожного правителя Месхети и вся Грузии похоронили в монастыре Занави. Здесь и оплакал его отец Серапион. Скоро большие внутренние колебания овладели Месхетию. Зодчий – Гарбанели, весьма образованный и дельный человек, очень опечалился, так как, процессу большого национального строительства постоянно с наружи надо разжигать  огонь, что прибавляет самоотверженность строителю

 «Гиоргий Чорчанели для монастыря Зарзма выделил такую большую землю, что в один день монахи могли обойти мулом. Дал им все необходимое строительные материалы, камни, скалы, быки и лошаки. Сегодня не один дворянин, ни маленький,  ни большой, не радуется строительству монастыря, не принесут пожертвования. Все только думают о своей пище, и забили о  душевной пище» – думал Гиоргий, получивший настоятельство Зарзми, от Серапиона Зарзмели.  К нему часто ходил Бешкен Джакели. Бешкен  был встревожен задержкой начатого дела.  Он всесторонне старался пригласить в Зарзму своих братьев Сула и Лаклака, чтоб они к этому монастырю душой и телом проникли любовью и  верностью.

***

На место старого княжества Чорчанели, вдруг возникло три княжеских дома. Суле подчинился имение чорчани, который с робостью и скромностью отказался принять уважаемое звание – фамилию  «Чорчанели» и, исходя из своих дум, построил крепость в Калмахи, в связи с чем стал называться  Калмахели.  Бешкен стоял за плечами брата, который в Хертвиси Джакисцкали (или ответвление реки) построил крепость с одной башней и назвался Бешкен Джакели. Лаклак очень рассердился и подобно своим братьям стал искать свое Саэриставо.

 «Пошли к отцу и обсудим вместе» – Лаклак написал письмо Бешкену, но ответ нечего не получил.  В это время  Лаклаки примчался на белом коне.  Сам на Амирана, древнейшего божества месхетинцев похож.  Его сиреневая накидка – «пригодиться как скрытый вестник мятежа» – это мысль была на уме у Бешкена Джакели

– Этот персидский лекарь, Куталмаш, Лаклака всегда сопровождает. Если бы наш брат с него не брал советы, мы догадались, что он думает – хорошее или плохое  –  вдруг вспылил Бешкен и с высокой башни крепости посмотрел на страну Чорчана.

– Бешкен наш брат – наша кровь. В сердце он таит то, что и мы, должны его уважать, послушаем,  что скажет – с терпением сказал Сула Калмахели и для встречи Лаклака сбежал по лестнице.

Бешкен Джакели стал осматривать приближенный к башне отряд  Лаклака.  С первого взгляда ему не понравился Куталмаш, подвязанным лицом.  Но Бешкен знал,  что такие знание, как наука лекарей и подобная сноровка, не только в Месхети но и в Иверии, ни у кого не было.

С тех пор как Куталмиш, бывший шурта, приютился у новых Чорчанели,  ни один крепостной, войн и ребенок  не стали жертвами  тяжелого недуга. В Чорчани его очень уважали. Сам бывший шурта под крылышком Латаври  чувствовал себя беззаботно. Но однажды, когда царица Месхети жестко рассердилась  на шурту «из-за странного жеманства и чародейства чужеземца», этот последний погнушался на её свиту. Как привыкла избытая собака, примкнул к ласкателю.  Шурта положил много труда и заботы в Лаклака, может тайно его считал «дитем Ахура Мазды».  Как раз поэтому, он подошел к дому Лаклака.

Где был дом у Лаклака Чорчанели, если не ущелья и берлоги Самцхе, развалины дома деви и тайные, подземные котловины, становище охотников и развалины домов богатырей. Этого и хотел шурта, вместе хозяином,  Лаклаки Чорчанели, похожего на Амирана,  бродил по лесам и оврагам. Выбырал для него лучшие охотничьи тропинки, ухаживал за крепостными и побратимами  хозяина, заговаривал шедших на охоту сокольников и конюхи.  Головки пук лука  «огнем вещун». У воинов осматривал сабли и мечи, а потом сам, сидящий на черном муле тихо напевал гимн «Ахурамазда»  и шел, как будто разъярённым темными силами, за войском Лаклака.

***

– Приветствую моих свирепых братьев, считайте меня  Амираном, а сами будете Бадри и Юсуп, давай обниму ваш Лаклак – произнёс громовым голосом вооруженный всадник Лаклак Чорчанели-Бахлаунд,  вошедший во двор крепости Чорчана.

– Давно ждем брат,  дважды письмо отправили и не один раз не ответил, на что это похоже? – спросил Бешкен Джакели и двинклся навстречу Лаклака.

— Не знаю и ваше письмо, я знаю сердце брата – сказал Лаклак,  шевеля  левой бровью и необыкновенно длинными ресницами, обнял Бешкена Джакели.  По правилам, как это требовал наказ княжество Чорчани,  Сула Калмахели стоял и ждал приветствие Лаклака.  Пришелец, хотя бы брат, спрыгнувший  с коня, должен был поклониться правителю Чорчана, потом приложится к плечу и этим засвидетельствовать свои благие намерения. Но как видно,  Лаклак не знал этот наказ, Сула догадался, подумал и тоже двинулся навстречу брата.

– Брат Сула, мой дорогой, сколько время мы не встречались, братья – опять  прогремелЛаклак и Сулу прижал к груди, потом обнял Бешкена и так друг друга обнявшие стояли трое.

– Пошли, сядем и обсудим – твердым голосом и с целями сказал Сула Калмахели и проводил братьев во дворец Чорчани. Все вошли в зал, где стоял престол Гиоргия Чорчанели и уставились друг на друга.

Один престол, украшенный крыльями орла и мечами Чорчанели,  стоял в возвышенной нише зала. Стены надписями на  хуцури и мхедрули повествовали посетителю об Амирани. В конце зала доспехи и трофей Гиоргия Чорчанели требовали уважение и продолжения начатого большого дела.

– братья, никто не сядет на престол нашего деда и дяди – сказал Сула Калмахели

– Тебе этот престол принадлежит – займи место – с почтением сказал Бешкен.

– Для выявления главаря Чорчанели,  лучшим выход состязание между рыцарями, но сейчас разве  для этого  навестил я вас? Дело касается семьи Бахлаундов, которую преследуют враги.  Поэтому мы, как подобает сыновьям Мириана Бахлаунда и Латаври Чорчанели,  должны обедняться  – когда Лаклаки расправил  плечи и напряг, широкие плечи, послышался треск суставов, на шее надулись жилы, и Сула увидев это, подумал – «совсем на отца похож Лаклаки».

– у нас к тебе, наш Лаклаки, два  ряда дела есть – первое дело священное, а второе – земское. Сядем здесь на стулья,  под престолом Гиоргия Чорчанели, и начнем братья обсуждение. Сперва обсудим дело священное, как подобает родным братьям одной крови,  друг друга  послушаем,  – сказал Сула Калмахели и повел братьев к трем креслам, украшенной белой тогой.

– Я к вам, Сула и Бешкен, пришел двумя рядами дел. Первое –  родственные дела, а второе –  военные, сказал Лаклаки.  Для убедительности, что  от истории, которую он разгласить, более затрепещет сердце, нежели от предложения  братьев, вынул из колчана свиток и бросил перед Сула.

– Что это за письмо?-  спросил Сула и понаблюдал за братьями.  Попытался разгадать заветное желание Лаклаки , и как мать всегда задумавшись, предпочел молчание.

Бешкен Джакели нагнулся, чтобы взять письмо и пока открывал кожаную тесьму  свитка, украдкой посмотрел на Лаклака. Младший брат улыбался, смотрел на братьев и выступивший на лоб пот пробивал острием кинжала.

_ «Письмо Чортванелов» – прочитал Бешкен, вынул из кожаного платья маленький нож ,обрезал у свитка кожаную тесьму и письмо, написанное родственниками, прочел внимательно до конца. Чорчанели Чортванелов считали самими близкими родственниками и поэтому, любитель наук Бешкен Джакели узнал руку писца.

– Что от нас хотят Чортванели? – громко прочитай Бешкен – вдруг кровь хлынула  у Лаклака.

 «По правилам римлян, владение это полученное от Гиоргия, сперва, должно быть улажено письмом  о разлучении  между фамилиями, а потом отдано наследникам…» – Бешкен громко прочитал  бросившиеся в глаза строчку письма, что особенно изваяно и красиво украсил художник и писец дома Чортванели – Арсен.

– Сула, говорю тебе как старшему, уже год как поднялись Чортванели, Недавно я гостил у них, лично не смогли сказать, одного человека наняли, знающего старых документов собаку. Сейчас ковыряется и думает, как отнять или уменьшить то, что оставил дед и дядя – сказал Лаклаки старшему брату и в ожидании ответа светящимися глазами стал взирать на престол Чорчанели.

Сула молчал, Бешкен сидевший между двумя братьями, наблюдал за Лаклаком и ждал ответ Сули. Если сейчас Лаклаки  спросил  у Бешкена – что ты думаешь, он обязательно захотел бы условиться о встрече с Чортванелами и переборке  дел. Кто должен был вмешаться в улаживании тяжебного дела? – спрашивал себя Бешкен  и перед ним проступили очертания матери – Латавра Чорчанели. «Мать нас окончательно примирит, но пока должны выиграть время, избежать кровопролития и  человекоубийство» – думал Бешкен и смотрел на возбужденного Лаклака, выражения лица, которого быстро менялось.

– Что ты предлагаешь Лаклак? – строго спросил Сула  и как копье вонзил в брата свои свинцовые глаза.

Лаклаки встал, прошелся по зале.  Намотал на руке фиолетовую  накидку, звякнул медными пластинками  латы, погладил бороду, лицо стало лиса образной,  и ответил братьям:

– Вы, мои великие,  родные братья,  я вас уважаю по трем причинам. Первое – вы мои братья.  Мы и на наша сестра Текла  от одного отца и матери, поэтому я, как младший сын Мириана и Латаври , всегда должен следовать за вами, старшими и мудрыми братьями . второе – из за чего я вам повинуюсь это поручение блаженного деда, чтоб любили друг друга и берегли Месхетию. И третий шорох, что должно во мне возбудить  уважение к вам, это тот факт, что вы обе, Калмахели и Джакели, владеете крепости, замки-башни и дороги  Самцхе. А я, ваш брат – подобно Амирана сплю в пещерах, и для меня каждый грот является домом. Поэтому, когда спрашиваете о моем мнении, должны знать, что это мнение высечен и выжжен в пещерах, обрывистых дорогах, лесах и оврагах…

– Мнение затасканного человека, да Лаклаки? Поданный чужестранцем, но кто тебе запретил прийти к нам и обосноваться в наших замках. Выбери Джаки или Калмахи, иди, приведи свое семейство  и разделим всякое имущество, дом, крепость, доспехи и кожу – вскочил Бешкен и протянул брату  руку.

– Не перебивай меня Бешкен, проследи дело, о чем я сейчас говорю – сказал Лаклаки, и протянутая рука брата зависла в воздухе. Сула посмотрел на Лаклака, потом на Бешкена. Когда последний, в знак  недовольство, покачал головой, Сула тоже покачал головой и  стал между сильными коленами рассматривать стул из каштанового дерева.

– Не надо качать головой, братья, я сюда пришел не только за зазорными словами.  Я вестник того, что Чортванели  ополчились на нас. Ночью, около триста всадника перешли хребет Самсара, идут прямо сюда.  Хотят,  чтоб загнали вместе  во дворец Чорчана, а потом их предводители не будут довольствоваться только перераспределением земли. В Месхети накопилось  много судебных и тяжебных дел. Ранше у Чортванелов был почтение к правителю Чорчана, а сейчас они здесь полагают нас, трех молокососов,  и кто знает в этой крепости, сколько   у них доносчиков.

– Как ты, Лаклаки сможешь подтвердить свои слова – прервал беседу брата крепконогий и выделенный свое волей Сула Калмахели – Чортанели наши родственники, потом они приверженцы нашего правления и никогда лично мне или Бешкену не высказали зазорные слова.

– Этим хотите сказать, что Чортванели не ваши, а  мои личные враги? Неужели вы забили, что во время обсуждения наследство, ни один Чортванели не  явился к нашей матери – прогремел Лаклаки.

– И вправду, во время обсуждения наследство , ни один Чортванели не пришел – поучительно и надо задуматься над этим – сказал Бешкен Джакели и посмотрел в окно. Спускались сумерки.

 «Если хотят одержать победу, то сегодня для них благоприятная ночь, все три братья здесь. Если это правда,  Лаклак, то от  переправы  Самсара  до Чорчана один день ходьбы. Это означает, что враг уже или скоро подступит к замку. Как мы встретим Чортванели? – думал Бешкен Джакели и с окна смотрел на августовскую луну и прозрачное синее небо.

***

878 год. Стоял жаркий август.  В  месхетинском зале Чортванели,  широком, с высоким горлышком, кругловатой формы, обильно украшенном медвежьими  кожами играли на чианури. Крученный борджгали, солнцеобразной формы, глядел сверху над предводителями фамилии, которым было поручено решить трудный вопрос – принять совет от нового, собственно в Триалети, Клдекари, основанного соседа, Эристава Липарита. С одной стороны совет был требующий осторожности, а с другой – заставляющий призадуматься.

– С верхней Имерети, Аргвети, выпровоженный Кахаберисдземи Эритсави некто Липарит, приютился в княжество Тао-Кларжети. Скупил гору Триалети, и сегодня, как орел в небе, думает о воцарении. Нам говорит, бегайте  как зайцы на вашей земле – сказал молодой Торнике Чортванели во услышание дядей и отца.

– Сотник Торнике, у обсуждения свои законы, сперва скажи, что хочет Липарит первый Багваши, которому, оказывается,  граничим десятью селами,  а потом сделаем вывод, что на самом деле тает в сердце Эристави триалетских скал.

– Эристави Клдекара, который определил нас и прорубил в скале караванный путь.  Хочет золото и серебро, щелк и грузинский лес, сталь и железо,  пергамент и пряности, полотно и лен, сердолик и рубин, верблюжью и соболиную кожу, керосин и яд – сказал весьма образованный, переваливший за девяносто лет, одно время служивший в Византий государственный деятель, потом вернувшийся в родной Чортвани Александриос Чортванели.

– А что потом мы желаем? – спросил махши фамилии Чортанели, отец Торнике – одно время передовой воин персидской армии – Мардук.

– Что мы желаем, уже сурово подступил Эристави Клдекара, окружил нас, высокие башни его крепости смотрят сверху на наши золотые и медные прииски. Отряды Клдекара контролируют ведущие дороги.  Поэтому вопрос, что хотят древние Чортванели, новоявленный Багваш свел в могилу – крикнул разозленный на отца и дядями Торнике и понурил голову.

– Не должны были допустить такое усиление Клдекара, так и надо нам – сказал Мардук Чортванели.

– Правда, но пусть это будет на шее Давида из Тао. Он не оценил ни нашу службу,  ни нашу фамилию, когда , человеку, выпровоженному из Имерети, продал восседающие над нашими головами скалы и вершины – закричали Чортванели, но здесь Мардук одним словом их успокоил и потом посмотрел на сына:

– Задерживаешь мысль, не дал понять главное, что хочет орел Клдекара?

– Отец и дяди, Эристави Клдекара послал письмо, где он подслащенными словами предлагает – стать его приверженцами, т.е.  Клдекарец распускает крыла покровительства и приглашает нас, древнейшую фамилию, под этими крылами.

– Если это и есть придирки Эристава Клдекара, то согласимся и в другой раз продолжим нашу сходку – вскрикнул Ардонх Чортванели. Он спешил на охоту и ерзал на скамье.

– Замолчи Ардонх, и пусть никто другой не скажет – отложим сходку. Все послушаем Торнике, может, жизнь нашей фамилии стоят на его словах – похожей строгостью персидских воинов  выдавил Мардук Чортванели. Ардонх, вместе с другими дядями понурили головы и взвившиеся от усталости глаза уставили на Торникеоса.

– Скажу коротко, а то письмо упоительное и утомляющее, как персидский ковер. Эристави Клдекара предлагает такую сделку – сейчас должны нагрянуть на Чорчанели, потомки Мириана Бахлаунда: сула, Бешкена и Лаклака. Схватим их, заставим уступить земли Чорчанели, и  пусть вернутся принадлежавшей им Сабахлаундо.

На минуту зал замолк.  Задумались Мардук Чортванели, Ардонхи, Александриос и другие.  У некоторых Чортванели надулись  жили, участилось сердцебиение в подтверждении того, что вопрос новых земель их крайне волновал.

– Новые Чорчанели наши родственники – сказал Аронх и собрался покинуть зал. Но по дороге другие Чортванели задержали его, с силой посадили на скамье, а потом прокричали в самое ухо:

– Кто наши родственники? Эти потомки Бахлаунда! Когда было в Иверии  переход на фамилию матери, когда? Правитель Гиоргий Чорчанели  умер, не оставив потомство.  Так вот любезный, собери фамильное собрание, обсуди вопрос о наследстве,  а потом сделай вывод о правлении – напрягся Ардонх, глаза расширились как у заколотого бычка, покачал головой и заорал:

– Отпустите руки, я не хочу, обагрит руки кровью и вам не советую, попасть в ловушку  какого- то Эритсава Клдекара. Чортванели уберите руки с  этого дела.

– Дорогие правители Месхети,  кроме этого вопроса, есть еще один  – сказал Мардук Чортванели и рослым охранникам указал рукой,  спровадит Ардонха из зала.

– Что за вопрос махши? – спросил Александриос, в ответ, открылся дверь зала Чортванели и вошел приятной наружности мужчина, карими глазами, чуть поседевший у висков, в пурпурной накидке. Он улыбнулся Чортванелам, потом приложился к плечу Мардука Чортванела   и по направлению  другим членам дарбази применил жест приветствия Византийских императоров – с руки в воздух взлетевший голубь.

– Чортванели,  сегодня к нам пожаловало большое счастье, само посещения императора Византий не обрадовало бы так. Перед вами властитель Клдекара, Эристав-Эристави Липарит первый Багваши – торжественно сказал Мардук Чортванели

Со дворца Чортванели во все стороны  помчались гонцы. В ожидании всадников на вертеле зашипели шашлыки из оленя и пение  Чортванелов,  месхетинское мравалжамиери   овладела окружность.

***

Охранники замка с удивлением смотрели на плачущего во сне чужеземца.

 «Гибнем Ахура Мазда» – причитал шурта Куталмш. Во сне он видел выкатившую на белом коне черную луну.  Лаклаку,  нисходящего по  лестнице башни, послышался необычные голоса изданные, там же, на стоге сена спящим воспитателем, и ускорил шаг.

– когда мой лекарь так причитает, верно, приближается скрытый и ядовитый враг – говорил Лаклаки и советовал Бешкену во все стороны разослать гонцов и привлечь пятьсот всадника.

Бешкен, по обыкновению молчал, у него всегда было задумчивое лицо. Наверное, он продолжил бы логический диспут со своим разумом, но  неустрашимая сила  согнула его сильные плечи. Но к ним неустрашимая сила двигалась. Владетель крепости Джаки хорошо знал военную мощь Чортванели. «Сам, Мардук Чортванели стоит одного войска.  У молодого Торникеоса достаточно сил и знание военных хитростей.  Если их будет много, вторгнутся на поле Чорчана  и займут стратегические высоты. А если пойдут малочисленным отрядом, то будут штурмовать крепость» – думал Джакисцихели.

Бывший шурта, Куталмиш, с белым флагом бегал на башне.  Бешкен не обратил внимания на лекаря, ведущего себя странно, и сам тоже поднялся на башне. Лаклаки сменил кольчугу и был вес железа. Стоял рядом вместе Сулой и разгоряченно разговаривал.  Сула был одет в чохе и стоял за поясом, с одним маленьким кинжалом.  Это не удивило Бешкен. Известный,  как отважный воин Эристави Калмахи, кольчугу и щит использовал только в больших воинах.  В такие напряженные времена одевался в гражданском платье  и его беспримерный героизм проявлялся в спокойствие.

– Этой ночью если подступят Чортванели, тогда должны по обыкновению их угостить  и пригласить вожаков – если откажут и не войдут в крепость и окружат, тогда мы распознаем их враждебное намерение, используя меч, будем правы перед богом – говорил низким голосом Сула Калмахели и слова произносил отчетливо.  Он как будто хотел подготовить и глубоко объяснить братьям  ту истину, что стояло за сегодняшним событием.

– Я не видел таких спокойных людей – произнёс Лаклаки и со смехов покинул братьев. Спустился к воспитателю Куталмиш и начал с ним говорить на ассирийском языке. Хотя шурта был с подвязанным ртом,  и виднелись только его глаза, но эти оливковые, слегка подрумянившиеся зрачки, с  любовью и преданностью смотрели на своего хозяина.

Сула и Бешкен стояли на башне и смотрели как «кудесник лекарь» рисовал на земле какие-то кругообразные, удлинённые кривые и с каким усердием, нагнувший вперед,  и вытянув шею, Лаклаки всматривался выцарапанные неизвестные знаки.  Потом обе сели на землю, на манере персов, поджав под себя ноги.  Воспитанник и воспитатель посмотрели друг друга в глаза.

При виде этой сцены, стоявшие на башне, Сула и Бешкен улыбнулись.  «Этот дьявол бедного Лаклака снабжает мыслями, погубит юношу» – подума Бешкен Джакели и в это время в роще леса  что-то задвигало и зашумело.

– Без окружения начинают атаку – промолвил Сула Калмахели и устремил взор,  вселяющий надежду и распространяющий спокойствие.

Бешкен посмотрел на брата и удивился, при лунном свете,  Сула Калмахели,  сросшимися бровями  и носом, начинавшегося с выступающего лба, на крест Иисуса был похож.

 «Моему брату больше подошло бы настоятельство монастыря, а моему младшему брату – пиратство» – подумал Бешкен и по направлению лесной рощи напряг зрение и слух.

***

Липарит I Багваши,  отменному войску Чортванели, привез византийский камнемёт. Надеясь на что, Эриста-Эристави планировал взять любую крепость легко и без крови. Месхи раньше видели огромные камнемёты, оставленные в Одзрхе  цезарем Геракл,  и испытали его оглушительный звук.  Чортванели новый камнемёт посчитали необычным.  Был намного лёгкий,  и без труда можно было таскать нагорные  хребты и склоны.  Чтобы собрать камнемёт, поставить на землю, слить воедино спусковой механизм и тянувший валик, требовалось пять человек.

Гибкий канат, изготовленный из кишок домашних животных, натягивал похожее на форму руки метательную «лопату» и на башню, зубцы и в окнах любой крепости,  забрасывал ядро огромной силой. Мастера Клдекара,  сопровождавшие камнемёты, использовали особенную мишень, что называли «волчьим глазом». Этим знанием они научились в Византии, в частности у Теофрастеса.

 «Чортванели, у меня триста таких камнемётов и если пожелаю в одну неделю снесу крепости Картли. Сегодня я, для вашего усиления и восстановления исконного Саэриставо,  даю еще одну возможность» – говорил Липарит и гордо смотрел на Чортванели.

 «Если так, то почему сам не атакуешь Бахлаундов, своевольный князь, хочешь нашими руками придушить волка? – думал благородный Торикеос,  и в сердце тайная тоска была воткнута как стрела.

– Если это так, властелин Липарит,  то почему сам не атакуешь Сула Калмахели и его братьев – вырвался у Ардонха Чортванели, сидящего притесненным между охранниками порядка, в дальнем углу зала. Он уже опорожнил третий турий рог и порядочно разыгрался аппетит.

– Юноша встань – строго сказал Липарит Клдекара и поднял голову, чтобы лучше увидеть лицо Ардонха. Сотрапезники быстро подняли узкоплечего, высокого и пузатого Ардонха. Сунули ему четвёртый турий рог, в надежде, что  Ардонх провозгласит тост и весь зал разразится смехом   и будет веселиться.

– Вино Чортванули, великолепное.  Только имя вина такое, если  человек  произнёс  один раз, из-за страха,  во  второй раз  уже не повторит  –   а то  гость подумает  – это яд. Не так ли, юноша – ласково сказал Липарит, оглянул зал,  держа в руках турий рог.

– Великий Липарит, говорят вы правитель Имерети, поэтому шутка вам не будет чуждо, если хотите –  Ардонх Чортванели пригладил рыжеватые усы, уставился на свой нос и специально окосел глаза.

Кдлекарци посмотрели друг на друга. Для них месхетинская прямота была необычная. Вессапиане Багваши, которого в Аргвети называли «кит», был готов, прямо в этом зале, схватиться с незнакомым Чортванели и так запутать дела Липарита, что потом никто не смог бы уладить.  Сам Липарит, гордо, лучезарными глазами,  стоявший между новыми союзниками, был улыбчив, и клдекарци смолкли.

– Батоно Мардук и вы мой великий Александриос, на вопрос этого юноши вспомнил свою юность. Когда был еще олухом и вмешался в спор, но, оказывается, ошибся и отлупил того, который заслуживал защиту.  Я, после этого, не вмешиваться в чужие дела.  Научился заботиться, стоять на сторону и поддержать  угнетенного человека. Я вам,  чтобы победить в споре с Бахлаундами, восстановить былую славу, изгнать захватчиков с Чорчани,   могу подарить оружие, которое есть только у императоров.  Вкатите «петрария» – Липарит изрек с торжественной улыбкой.

Воины Липарита, одетые в синих мантиях, новое оружие вкатили в зал. Укутанные в накидках  из грубых домашних ткани,  Чортванели, сразу почувствовали силу незнакомого камнемёта.  Вместе Мардуком, как голодные волки стали ходить вокруг разрушающего оружия.

 «Страстно пожалели сражение» – подумал Липарит незнакомой  радостью, что хлынуло на сердце. Знаменитое месхетинское  янтарное  вино «сакмиели»  опрыскал на камнемёт  и сказал:

– Добрые Чортванели, этим камнемётом вы всегда будете одерживать победу – осушил  турий рог и обнял радующегося от нового приобретения Мардука.

– Этот катапульт на греческом называется «петрария аркатинус» – я испытал его зной и разрушающую силу, спасибо вам, великий правитель – произнёс Мардук и вместе с Торнике начал проверять метательную впадину оружия.

– Знаю, будете использовать добротно! После того, как разрушите крепость Чорчани и подступите Калмахи, получите десять новых «петрария аркатинус» – с победоносным видом провозгласил Липарит. Он повторял мимику византийского цезаря. Липарит, для обнищавших Чортванели,  являлся спасителем.

***

Саэриставо Клдекара правил единственной переходной дорогой из Джавахети в Картли. Кроме того, как раз в Клдекари  сходились  разветвления шелкового пути.

Саэриставо Чорчани был основан на миролюбивые, укрепляющие духовность иверийские порядки. Что касается Саэриставо Клдекара, то оно в грузинские общины внес новый, если вам угодно первый коммерческий интерес – построив таможенно-пропускные крепости по части собрание пошлины и контроля.

Багваши, оставив Аргвети, породили в спокойном  Картли, чужое для грузинского духа, страсть к прыбили.

Эристави Клдекара, для достижения своих целей, сделали стратегическую планировку, провели в скалу дорогу и мировой торговле предложили кратчайший путь. В то же время, мания величия, позволила им основать, что то похожее на военно-милитаристский орден.

Болльшому делу Клдекарцев безусловно мешало местные фамилии, более древние чем они.  Так вот, расчленение гнезд этих древних фамилии было главным дело Липарита.

 «Княжеский дом новых Чорчанели – Сула, Бешкена и Лаклака» Клдекарци сразу поставили целью. «Поселение мужчин фамилии  Бахлаундов  в доме Чортванели вызвал появление трещины.  Должны  их расколоть на две части, сперва в трещину запрудим водой, а потом до зимы подождем» – на военном совещании Липарит I Багваши повторял часто. Полководцы внимательно слушали, а потом гонцам, которые бродили в соседнее Саэриставо,  давали соответствующие приказы. «Чортванели выражают недовольство» – как услышал Липарит, ту же секунду в его сознании созрел новый план аоенно-политической игры. Назвали игру «изъесть Чорчанели с помощью Чортванели».  Военная машина была в полном порядке. Орел Клдекара, как сам себя называл Липарит первый, решил, ударит в колокол.

Появление  «петрария аркатинуса»  на военном театре  Чорчана, и в то время превратившегося уже в  лохмотья Грузию,  только прибавила  беспощадность  и  ожесточённость.

***

В полночь Бешкен Джакели поднялся на главную башню крепости и сменил Сула Джакели.

– Передаю строй, на каждой стороне башни стоят по двадцати лучники, только со стороны запада видно, что то, не знаем что это может быть.  Вздремну до трех часов и спозаранку буду здесь.  Желаю спокойствие души, брат – промолвил неожиданной улибкой Сула Калмахели и хлопнул брата.

 «У нас,  у стен только шестьдесят лучников,… что обсуждает Лаклаки с этим дьяволом» – подумал, поглядывая на заставившуюся  призадуматься тихую беседу Лаклака и шурта,  Бешкен и оперся подбородком о копьё.  Там, лесной роще и вправду было видно, что то похожее на перемещение отряда.  В мирное время чтоб узнать новость отправил бы сотника.  Сула счел излишним, в эту ночь, при вероятном нападении врага, открыть хотя бы маленький портал  и Бешкен разделил его мнение.

Вдруг с запада на восток подул сильный ветер.  В дальнем лесу зашатались черные, высокие сосны. Пьянеющий запах елового леса достиг до ноздрей защитников крепости.  Жаждущего  сна Бешкена Джакели слегка отрезвел  сперва теплый, а потом от прохладный ветерок.  «Что случилось, почему так охладился  воздух, может ворота ада открыли» – промолвил про себя защитник башни и копье перенес с одной руки в другую.

– Тихо – приказал Бешкен, и в это время до него донесся звук похожий на грохот и скрип.

– Слышите, защитники крепости, что это за звук? – спросил Бешкен.

– защитник крепости рослый мужчина, с копьем в руке, облаченный в коже лиса, обернулся и сказал Бешкену:

– Правитель, на этой горе обитал Амиран-Дарежани, когда к нему подкрались кузнецы и приковали к каменной кровати. Я знаю, как войти в пещеру, где полагаю есть лук и кирка этого героя.

– Защитник крепости, где сам Амирани? – рассмеялся Бешкен.

– Правитель, окаменел Амиран Дарежанис дзе, может он в одной из пещер горы, покинутый богом людьми, кто знает – сказал защитник.

– Тогда кто прикован на скале Кавкасиони, что говорят? – оживился Бешкен Джакели.

– Сын правителя, я был в Тбилиси, там по- своему рассказывают про Амирана.  Потом я пошел в Имерети, там у них другое мнение об Амирани.  Во время похода,  был и в Абхазии и Сванети, там тоже рассказываю что то, но все повторяют – Амирани был коренной житель нашей  Месхети – увлеченным голосом рассказывал защитник крепости.

– Так знаешь местопребывание Амирана? – не оставил его в покое Бешкен.

– Знаю, сын правителя, если захочешь, обязательно спустимся в пещеру Амирана. Отыщем кожаные арканы, его лук и многое другое.

– Мне нужна сабля Амирана  – сказал Бешкен.  В бою  он предпочитал саблю, чем лук и стрелу. Бешкен Суле с детства уступил лук и стрелу.

– Нет правитель, Амиран из руки не выпустит саблю, он окаменел, но если вздумаем вырвать саблю, наверняка проснется Амирани… эххх  правитель – вдруг вскричал защитник крепости и загнулся на зубец.

– Что с тобой витязь? – спросил Бешкен.  В это время, погруженный во мрак роща леса вес запылал. Огненная пламя загорелся наиболее погруженные  во мраке участки леса и опять послышался выкрик, похожий на грохот и скрип.

– Атака, всем стоят на зубцы – прогремел Бешкен Джакели. Он, в это время,  заметил из леса брошенное огненное ядро. Ядро летело прямо на них. Бешкен успел наклонить голову.  Огненное ядро упало на главный зубец, и взорвался с грохотом.  Оттуда исторгнутый огонь охватил зубец, и раскаленная жидкость  запылал на лестницах зубца. Бешкен собрался спускаться по лестнице, но дорогу загородили масса обожженных  людей. Все со стоном и рёвом спускались вниз, где уже бушевал, пожарь. Бешкен хотел приказать, чтобы они начали действовать   молниеносно, но догадался – главный зубец крепости Чорчана в целом был похож на раскалённую бочку.  Сам только сумел спрыгнуть с зубца.

Бешкен упал на несколько человек, безмолвие которых указывало на неимение признака жизни. Из леса, по направлению крепости Чорчана, снова выстрелили несколько огненных  ядер. Сейчас уже горели все зубцы.  «Скоро  рухнет дрожащий Чорчани, надо, что то предпринять? – спрашивал себя Бешкен и между обожжёнными телами прокладывал себе дорогу.  Он уже чувствовал, что следующий снаряд непременно налетит и сожжет портал.

В это время Бешкен натолкнулся на Лаклаки. Он  держал в руках какую- то карту и вместе шурта Куталмишей измерял стены. С повязанной головой воспитатель считал или молился на ассирийском языке. Бешкен отдалился с презрением  и попытался выяснить действия Лаклаки. Но зря, Лаклаки не обращал внимание на огонь, и продолжал ползать по земле вместе со своим шурта.

Сбылась задуманная мысль Бешкена. Следующее, еще более огромного размера и веса, огненное ядро, со свистом и грохотом налетело на ворота и для ее же усиления построенного парадного зубца крепости Чорчани. Воины, окутанные пламенем огня, бежали с криком, на земле валялись охранники крепости.  Неоткуда была ждать помощь.

– Всем собраться в подземелье крепости – послышался приказ Сула Калмахели. Открылись ворота подземелья Чорчани и показалась лестница.  Несколько из воинов начали спускаться по лестнице.

– брат, ни в коем случае, спустится в подземелье, означает несомненную гибель. Прикажи всем войти в склепе Чорчанели  и оттуда отразим атаку врага – закричал пронизывающим голосом Лаклаки, и указал братьям направления, где каждый должен был укрепиться.

– что нам нужно в склепе? – подскочил Бешкен к Лаклаки. Но Бешкен представил, что с горячими  глазами и его опечаленным голосом, перед ним стоял сам Тетри Гиорги и показывал дорогу.

***

Куталмаш, бывший шурта, уже сидел в склепе Чорчанели и лихорадочно что-то рыл. Человек мог подумать, что этот окаянный собирался посягнуть на покойников. Ворвавшийся с факелом Бешкен, уставился на шурта с таким чувством, чем овладевает человек при встрече змеи.  «Размозжу ему голову»  – Бешкен даже подумал, но каково же было его удивление, когда шурта посмотрел в его сторону и подозвал к себе. Бешкен не привык к такому нахальству слуги и только взялся за плетью, как шурта на необычной интонации, но на грузинском языке так к нему обратился:

– Этот факел, когда я скажу Эристав-Эристави, должны всунуть в ту глиняную трубу.

Рослый Бешкен взглянул на вырытую яму и весьма удивился.  В глубине ямы он увидел заплеснувшую, цвета слоновой кости трубу! «как видно  водопроводная труба.  Но таких  можно увидеть только во дворце персидских шахов или в византийских палаццо.  Кому нужно было  сунуть эту трубу в крепости Чорчана и то в вечном склепе? – подумал правитель.

– что это, водопроводная труба? – спросил он, спустившемуся в глубину ямы шурту, который на Бешкена иногда снизу смотрел пытливым взглядом.

 «Это труба  древней огнепоклоннической молельни. Почему удивляешься Бешкен, сейчас не время, собери всех своих воинов, никто не должен остаться в крепости.  Здесь мы должны замкнутся,  и спасение обязательно придет –  сказал Бешкен, стоящий сзади Лаклаки Чорчанели. Скоро вошел улыбающийся Сула Калмахели  и его воины.  Изумленный Бешкен заметил, что у бедного шурта при виде Лаклака потекли слезы,  и глаз не спускал со своего воспитанника. «Этот проклятый Лаклака как собственного сына любит» – подумал правитель. Когда, буквально все уцелевшие охранники крепости ворвались в склепе, Бешкен Джакели начал тщательно запирать дверь.

– Рыцари заперты в склепе – промолвил Сула Калмахели и обнял Лаклаки. Лаклак засмеялся и сказал – «воля волка верность собаки победит».

***

– Что? Воля волка победит верность собаки? – промолвил Мардук Чортванели и посланного на переговоры Ардонха посмотрел пронизывающим взглядом.

– Так правитель, они заперлись в склепе.  Дважды я нашим родственникам прокричал ваше поручение. Но зря.  Стоят на своем и в ответ повторяют то, что вам я уже доложил – Ардонх переводил дух, так как стоял на покатой склоне горы,  а сами прокопченные зубцы крепости воздвигнуты были на скале. Из- за этого Ардонх дважды спустился с  отвесной скалы, и потом вернутся в лагерь победивших воинов.

– Ардонх, скажи, задушим всех в склепе.  Пусть сдадутся,  как римляне сдались парфянам. Обещаем почетный плен и прямо проводим в родовое поместье,  Сабахлаундо  – сказал Мардук Чортванели и поднял в воздух подаренный Липаритом посох.

– Я не смогу добраться на  эту скалу. Неужели нет отважного воина нашей армией? Место скольких разговоров, лучше нагрянем на них и закончим – расхохотался Ардонх и выпил поднесенный оруженосцем еще один турий рог.

– Спустись Ардонх а потом взбирайся  – строго сказал Мардук Чортванели и сзади услышал закадичный смех воинов.

***

Шурта уже давно знал, что склеп Чортванели стоял на фундаменте храма огнепоклонников. Но подлинно не знал, чтобы одержать  военную победу, будет использовать тайные трубки огнепоклонников и волшебную черную жидкость, что так щедро разливался на дне трубы. Настал день, когда его хозяин – Лаклаки и его братья, встали перед неминуемой гибели или опасностью  вечного позора, и шурта свое знание привел в действие. Сперва прорыл, а потом  обнаружил главную трубку, откуда должен был, на главных тропинках, водрузится огненный  столб. Потом отмерил «тропинки огненной дороги» и тщательно убедился – объем старой молельни охватывал почти всю крепость Чорчани.  Более того, достигал край леса.

Но где была сама» волшебная  черная жидкость?».   Шурта  узнал из карты вечной империи Агура-Мазда, что запасы должны были быть захоронены в центре храма. Поэтому он,   собственноручно рыл середину склепа, не прибегал ни к чьей помощи.  Боялся повредить запрятанную амфору.

Спозаранку его лопатка тихо звякнула. Шурта понял, что нашел медную посуду.  Сейчас должен был подтвердить, что в нем находилась черная  жидкость и ею заполнить трубки.

***

– Ардонх снова покачал головой и уставшим лицом посмотрел на Мардук Чортванели.

– Эти проклятые Бахлаунди тяжело вооружены, к тому же склеп тщательно построен каменными глыбами. Снаружи ничего с ним не сделаем, должны взломать дверь. Здесь «петрария» не поможет, понадобиться медь и каменный овен.  Ну,  знайте – сказал Мардук, испытанный в подземельных боях и безрадостно взмахнул рукой.  Чортванели помчались за каменными овнами.

Тем временем женщины из соседних деревень визгом и писком нагрянули на разрушенную крепость Чорчани. Они пытались установить состояние служивших защитниками крепости своих отцов, мужей, братьев и сыновей. Некоторые из женщин, при виде разрушенных зубцов крепости и пожарище, изорвали на себе одежду, на грудь насыпали землю, распустили черные, каштановые, русые косы и начали стенать. За женщинами шли старики. Они сомнением начали смотреть на вооружённых незнакомых воинов, стоявших у входа крепости.

Один старик по имени Ардашели разбросал людей и бросился на одетого в черную кожу сотника, с медным щитом, закрытым лицом.

– что ты делаешь, убей сейчас же, или моего сына, защитника крепости Гиоргия покажи или мертвого или плененного, мой сын! – звал Ардашели сына.

Сотник повернулся и пронзил длинным копьем грудь старика. После чего у Ардашели подкосились ноги, сделал несколько шагов и упав на землю испустил дух.

***

Войны Чортванели отыскали каменные овны и для исполнения приказа Мардука.  Начали медленно спускаться покатый склон внутренней крепости, который вел прямо на склеп Чорчанели. Солнце выглянуло из-за вершины месхетинских гор, и посылал ободрительные лучи оскверненной крепости Чорчани.

***

Шурта, певший на чужом языке, наконец, выследил закопанный в землю главную коробку передач, завертел и блаженством проникся, когда услышал звук загрузки «черной жидкостью», спрятанных в почве таинственных трубок. Трубки быстро наполнялись жидкостью. Шурта сияющими глазами смотрел то на Лаклаки, то на Бешкена, то на Сула.  Бешкен окончательно поверил в его верность. Сула вдумчиво смотрел на приезжего «лекаря», дело непознанного человека в действительности были неизвестные.

– Если намереваемся что-то сделать, то настало время…братья, Чортванели, вооруженные овнами, уже подступили к воротам – сказал Бешкен. Он подсматривал на большой отряд Чортванели, они  появились  около склепа.  Отряд  готовился взломать двери склепа. У Торникеоса и Ардонх Чортванели засверкали шлемы. Их кожаные куртки, смазанные свиным салом, стали похожи с неба спустившихся драконов. Бешкен уже слышал   слова Чортванели, Торникеос что-то говорил предводителям. Как раз в это время Бешкен не стерпел и закричал Чортванелам:

– Так Чортванели расплачиваетесь за заботу Гиоргия Чорчанели? Желаете ворваться в склеп и истребить его семью? – Не смог Бешкен сдержать ярость.

– Вы не являетесь  детьми  Гиоргия Чорчанели! Вы только ублюдки Мириана Бахлаунда, вашу мать – закричал какой-то Чортванели и отряд, как носорог помчался в сторону притвора склепа. Предводитель  Ардонх держал голову каменного овна.  По всем правилам Ардонх, ежели пробьет, должен получить  десятую часть завоеванного поместья.

– Наш притвор легко выдержит первый десять удар,  а потом – промолвил шурта и обратился к Бешкену – Время Правитель!

– Бешкен Джакели с факелом в руках уже второй раз приблизился к канаве. Где приказал шурта, именно в ту трещину  белой  трубы  разжег огонь.

Шурта взбудораженными, мерцающими, озаренными глазами смотрел на чудо, которое сейчас перед ним должно было произойти. В представлении шурта пробуждался Ахура-Мазда.   Он, в Грузии засланный как лазутчик, старший маг Ахура-Мазда, должен был стать свидетелем  разжигания стихии в храме огня. Сейчас он становился первым жрецом храма огня.

По подземному  туннелю распространился огненное пламя. Запертые в склепе Бахлаундам послышался звук шипения.  Как будто под их ногами сдвинулась земля  и  поднялась в воздухе. И впрямь, в склепе и вокруг склепа гудела земля.  Незримые коммуникации храма огня пылали, визжали и трепетали. Храм огня, как девятиглавый дракон зажигался и открывал глаза.

***

Мардук Чортванели замечтался.  Он,  сидящий на скамье полководца, уже представлял, как украсит крепость Чорчана и переедет со своим многочисленным  семейством.  В сердце Месхети – Чорчани, выдаст замуж дочерей, его сыновья обзаведутся семьями, и был бы властителем, правителем всей Месхети а потом великой Картли.

Мардук ждал вестника победы. Уже послышался первый грохот.  Сколько ударов может  выдержать старые ворота склепа? Наверняка после десятой атаки овен взломает склеп и после Бахлаундам или позорный плен, или их головы украсят башни крепости.  А что еще? – не силился разум Мардука к неприятным мыслям.

***

Но вдруг, случилось что-то невероятное. Перед Мардукой,  из-под земли, управляемое тайной силой или какой-то стихией, поднялся  целое  войско сверкающих искр.  Скоро  послышался грохот.  Вокруг Мардука поднялись свирепые пламени огней. Окружили и в секунду проглотили не только  Мардука Чортванели, но всю вооруженное войско, которое стояло сзади отважного спаспета и стремилось победить Бахлаундов.

Стена огня поднялся не только во внутренней крепости, но и во всех башнях и вырвался снаружи крепости.

Вырвавшийся из-под земли огонь шипением достиг до рощи леса и неожиданно стоящий там отряд превратил в прокопченный, почерневший, разбросанный на дороге шлем и  доспехи.

***

Все кончилось – сказал шурта…

***

Побежденные Чортванели Чортванам уступили земли Самцхе. Осенью 879 года обильно погруженное войско тележек завладел военную дорогу, ведущую к границам Византии. Это последние представители фамилии Чортванели покидали Самцхе и двигались к Тао. Впереди Чортванели шел  в последней битве чудом уцелевший  Торникеос.  Сула эристави Калмаха, Бешкен Джакели и Лаклак Чорчанели проводили их строгим взглядом.

– Наших врагов обуял ужас – сказал всегда молчаливый Сула Калмахели.

***

Зарзма превратился в главную думу.  В Самцхе настал мир.  Уловил момент строитель Гарбанели и с Бешкеном Джакели решил завершить монастырь Зарзма. Суда Калмахели оказал большое содействие строящиеся церкви и главным каменщиком назначил своего сына Иоане. Лаклак и его чародей шурта как будто отошли в сторону и начали расследование мятежа Чортванели. Переворошили крепости башни Чортвана, допросили людей и разыскали книгохранилище.

***

Бешкен Эристави писал благодарственное письмо Липариту Багвашу за то, что этот последний не вмешался в «мятеже Чортванели», оказал невиданное добрососедство правнукам Гиоргия Чорчанели, у которых возможно еще не хватало необходимое политическое чутье и опыт. Но у них было чутье, чтоб в обостренной политической среде осмотрительно искать союзников.  Бешкен прямо не описывал неопытность семьи Бахлаундов, но им же отраженная цепь событий,  с самого начала указывал на некоторое малолетство братьев. Это означало, что Эристави обязательно обратится за советом известному своей мудростью Липариту. Бешкен Эристваи  самих себя называл «новые Чорчанели». Но письмо подписывал ни как Бахлаунд или Чорчанели, а как Джакели.

Писмьо отправили с гонцом. Бешкен Джакели собирался вместить перо и чернильницу в ножны сабли и сесть на седло, когда у входа крепости взвилась фиолетовая накидка Лаклаки. Вдруг обрадованный Бешкен вместо Лаклаки увидел шурта.

Увидев шурта Бешкен Джакели очень обрадовался, сильно обнял и прижал к груди. У последнего одновременно изобразился страх и любовь к хозяину.

– Как мой брат Лаклак, что нового скажешь мой Куталмаш? – спросил Бешкен довольным лицом.

– Весьма хорошо. Он хочет сообщить, что за спиной Чортванели стоял сам Липарит Эристави, узнал документ? – шурта неприятную новость сказал слащавым голосом и Бешкену передал свиток Липарита.

Изумился Бешкен. Задумчивым лицом дочитал отправленный  Липаритом к Чортван ли свиток, потом взглянул на развернутые с крепости Джаки месхетинские горы. Подумал, поверну отправленного к Липариту гонца, но потом передумал и сказал шурта:

– Куталмиш, налет Чортванели щебетание птиц, по сравнению с  тем, что нас впредь ждет. Но всё же лучше воля волка, чем  верности собаки.

***

В тот вечер на горах Персати выпал снег.  На крепости Джаки зажгли факелы.  Крепость необычно осветился. В кромешной темноте главная башня бросала огни факелов.  Из окна был виден человек мощного телосложения, который степенно оглядывал окрестность и отдавал приказы  находящимся внизу военным.  Низкорослый мужчина, безмолвным лицом смотрел на луну, которая стремилась укрыться в облаках, и думал.

***

В это время в Триалетский хребет вторгся ледяной ветер.  Липарит Багваши накинул на широкие плечи кожу волка.  Как сварливая женщина, так и не прочитав последний  абзац, бросил в камин письмо Бешкена Джакели. «Неправильно поступил, доверился олухам Чортванели. Для бесспорной  победы должен был направить свое войско.  А теперь, что теперь? Не быть  потешным мне в глазах народа…» – роптал Эристави Клдекара и в сердце чувствовал неопознанный, подавляющий страх. Багваш вспомнил поражение от Кахаберисдзееби и вес покраснел. Пришелец из Аргвети,  свое тогдашнее поражение оправдывал  политической близорукостью.  Но с тех пор прошло десять лет, в скале уже пробиты ворота, проложены дороги, доставлены караван и собранно золото. У Липарита была превосходная тактика. Себя сравнивал с Византийским цезарем, но повторилось поражение.  Липарит к самому себе почувствовал необычное презрение. Потушил камин. Сидел во мраке в полном одиночестве  и смотрел на заснеженные вершины гор. На нижнем этаже башни спала его семья.  В триалетскую ночь  дети спали спокойно. «Враг  нас окружил, одно поражение и вырежет у нас горло, Липарит  – он унижающими словами обращался к самому себе.  В этой тишине его ухо мог уловить  только некоторые  звуки  детских сопений.

***

Зарзма уже стоял  для коленопреклонённой работы, молитвы и умножения книг. Грузинские земли двигались к ней и он, со своей стороны, двигался к ним, как будто рассекал камни, к склонам Кавказа нес правду сына божия и эти склоны, как привыкли сказочные великаны,  отзывались на его зов  молчаливым согласием. Они понимали   рождённого в глубине сердца Зарзми грузинского филола и с каждого уголка  Иверии кивали головой.

Зарзма ликовал в недрах любви, как будто давал надежду созданных вокруг неё грузинским землям, что еще раз возьмёт их за руку и свяжет в одно большое Грузинское государство. Где истина сына божия победит злой дух, и сын Адама  говорящий и писавший на грузинском языке, вновь  будет ликовать.

Зарзма стоял, как символ построения нового Грузинского Государства, на исходе был 879 год.


Джакели Кахабер Тенгизович