Термосенсоры

 
Институту, где я работал конструктором, поручили спроектировать и изготовить стенд для термоэлектрических испытаний бытовых передвижных водяных радиаторов для обогрева помещений. Проект срочный, внеплановый. Заявка на комплектующие своевременно не подавалась. Снабженец, опытный и со связями человек, сумел раздобыть практически все необходимое, а вот термосенсоры достать было невозможно. Сроки изготовления стенда срывались. Крайним бы назначили директора института, человека глубоко порядочного и уважаемого. 
Вызывает меня, как разработчика проекта, замдиректора института. Предельно вежливо пожимает руку и приглашает сесть. После дипломатических вопросов о ребенке, о семье и т.д. он переходит к сути нашей встречи.
- Илья, ты, конечно, в курсе, что мы не можем достать эти чертовы сенсоры (ключевое советское слово “достать”).   
- Да, знаю.
- Слушай, мы нашли завод, который производит эти сенсоры. Это “почтовый ящик”. Он находится в Ивано-Франковской области. Я созвонился с начальником отдела сбыта. Они на сторону эти сенсоры не продают. Но он дал намек, что если кто-то из института попадет на завод, то можно будет найти решение. При этом имя этого начальника нигде не должно произноситься. Звонить ему нельзя.
Я пока не понимал своего скромного места в этом раскладе. Он продолжил:
 "Была предложена твоя кандидатура на эту командировку".
 Я возразил, что, во-первых, пока не понимаю свою роль, а, во вторых, для этой цели есть снабженец. Он сказал, что снабженцу даже не предлагали, и администрация полагает, что должен ехать только я.
Я опять возразил, заявив, что вы посылаете меня “наобум Лазаря“, что эта поездка “в никуда”, и вероятность положительного исхода равна нулю. Никаких официальных бумаг нет. С кем говорить? О чем говорить? Как попасть на завод, как выйти? Кому платить и сколько? С кем рассчитываться? На сколько дней я могу там застрять? И, вообще, это не входит в мои обязанности.
Он меня не перебивал. Потом устало произнес короткую речь: "Да, Илья, ты прав, эта командировка имеет цель, но не имеет никаких легальных инструментов для её достижения. Да, это “в никуда”. Но тебе никто и никогда не будет предъявлять претензий. Мы все всё понимаем. Вернешься “пустым” - так и будет. На выигрыш мы и не рассчитываем. Просто попытка для очистки совести, что мы сделали со своей стороны всё возможное. Будем искать другие пути".
Короче, он меня уговорил. Он сам из конструкторов, мужик хороший, пользовался уважением и обыгрывал меня в настольный теннис в обеденные перерывы.
- Илья, я тебе сейчас дам деньги. Сколько нужно будет - плати.
Он вытащил из стола приличную по тем времена сумму, попросил расписаться в получении и пожелал успеха со словами: “Максимально используй свои коммуникативные качества”.
Вечером того-же дня я сел в поезд.
Опускаю детали, как я попал на территорию завода и как оттуда вышел - это уже другая история и для другого рассказа.
На заводе я зашел к нач.отдела сбыта. Он, указав номер цеха и кличку человека, к которому следовало обратиться, дал пароль. Я с этим человеком встретился. Он назвал сумму за 20 термосенсоров. Сумма оказалась не такой страшной, как я мог предполагать. Когда заветные сенсоры были уже у меня, он сказал, что не мешало бы добавить пару бутылок водки к успешной сделке. Условились, что после окончания рабочего дня я встречусь с ним в ближайшем сквере и передам водку. Вместо водки я вручил ему две бутылки коньяка, которые вез с собою как раз для таких непредвиденных ситуаций. Он был счастлив. В этот же день я отправился обратно, “в родные пенаты”. Проект был спасен.
В качестве вознаграждения получил премию в размере оклада. Ну а дальше пошли трудовые будни. Страна уверенно двигалась вперед к покорению новых высот коммунизма (не к ночи будет помянут).