Ступени глава 7. и снова тбилиси. тваккокзу

http://proza.ru/2020/08/10/484


И снова Тбилиси. ТВАККОКЗУ

   Утекло уж немало воды, как я из Тбилисского арт. училища убыл на Кубу, сменилось начальство училища, Дима Гусев давно уже пропагандист училища. Как - то на совещании с политработниками НачПо училища, полковник Манько Иван Иванович, спросил, у кого есть кандидатура на замполита дивизиона курсантов. Гусев и сказал, что есть в Нахичевани пропагандист арт. полка майор Смольников А.В., видимо, Комаров А.Я. тоже подключился. Так я вновь оказался в Тбилиси, в училище, и на то время в спокойном мирном месте Советского Союза. Да, Тбилиси тогда жил обычной спокойной мирной жизнью, что после Нахичевани просто резало глаза, первое время очень было непривычно. НачПо выделил однокомнатную квартиру, чтобы перевезти из Нахичевани семью: на то время уже жену и двоих дочерей. Все было замечательно! Жена устроилась в школу работать, туда же определили старшую дочь, младшая пошла в садик. А я окунулся в знакомую атмосферу быта училища: учебный процесс, дисциплина, служба подразделений дивизиона, парады, различные городские мероприятия. Полковник Манько был очень крут. Офицеры просто его побаивались, мог решить любой вопрос. Если курсант какой, где - то "влетал" армейским языком, то утром к 8.30 (он приезжал к этому времени) нужно было не только доложить устно ему суть происшествия, а представить полностью на бумаге расследование со всеми полными объяснительными всех сторон, характеристики с выводами и т.д. Суровый был мужик, пришел с НачПО дивизии с Дальнего Востока, опытный политработник, но никогда не давал в обиду подчиненных, разбирался и наказывал сам. Выходных не давал, как - то в воскресенье у него спросили: "Иван Иванович, когда отдыхать то будем?", на, что получили ответ: "На том свете будете отдыхать, товарищи офицеры!" Выйдя на пенсию в Тбилиси, купил новую кухню-стенку по увольнению и через 2 месяца он умер. Правда, он сильно переживал по поводу начавшихся реформ в армии с политорганами.

    Прошло время и пришла к людям волна национальной значимости, особого пути Грузии. Началась борьба за власть Звиада Гамсахурдии, других течений. Союзная республика трещала по швам. Дошло до применения оружия в борьбе друг с другом, то и дело в городе возникали перестрелки. 90-91 годы наполнены этими шумными событиями. Грузины - народ эмоциональный, как говорит мой сват, Павел Федорович Решетов, коренной тбилисец, выпускник ТВАККУ, а потом, в последствии ветеран афганской войны, командир ДОУП и потом курсантского дивизиона, с которым мы уже в Екатеринбурге в ЕВАККУ выпустили последний набор 1991 года Тбилисского училища, в лице третьей батареи и 2-х батарей, набора этого года СВВПТАУ, второй выпуск ЕВАККУ. Так его слова, что кого бы не поставить во главе Грузии, проходит время, и люди выходят на улицу с лозунгами, что он плохо работает. И вот уже прошло сколько времени, и я убеждаюсь, что пока он прав. Наступили сентябрь, октябрь 1991 года - школы не работают, какие - то силы предупреждают, что, если школьники начнут занятия, школа будет взорвана. Встал вопрос учебы старшей дочери в 7 классе. С моими родителями, проживавшими в Мелитополе, договорились отправить дочь к ним. Купили билеты на самолет до Днепропетровска, батя должен был приехать ее встретить. Ксюшу проинструктировали, что вдруг, если дедушка не приедет, надо из аэропорта ехать на ж/д вокзал или автовокзал, они в Днепропетровске находились рядом, а там брать билет и ехать в Мелитополь и т.д. Приехали в аэропорт Тбилиси, выбрали понравившуюся молодую пару на регистрации и попросили присмотреть за дочкой. Слава богу, все прошло хорошо. Отец встретил, и дочь жила и училась в Мелитополе, у бабушки с дедушкой целый год. Мои родители были очень рады этому, что есть возможность уделять время внучке.

     Обстановка в Тбилиси все ухудшалась, то и дело над городом гудели АН-12-тые с десантниками, приводя в ужас гулом моторов жителей. Ребята из десанта оказывали не раз поддержку местным властям, военным, в удержании порядка в городе. В отличии от нарядов с офицерами из местных частей во время комендантских часов, они действовали жестко и наводили полный порядок на своих объектах, куда их ставили. К примеру, стоял пост офицеров местных с солдатами на дороге, а дальше, на спуске, сержант с солдатами из ВДВ. Подъезжает машина с местными парнями к первому посту, офицер останавливает, объясняет, что проезд закрыт. В ответ слышится ругань, "пальцы в растопырку веером: "Да, ты, да мы...!!!" Выжимают газ и уезжают. Офицер связывается с десантниками, объясняет ситуацию. Теперь их останавливает десантура... Опять: "Да, мы, да Вы!" Десантник, ничего не говоря, прикладом разбивает лобовое стекло, открывают дверцу машины, за волосы вытаскивает "крутого", лицом к машине, руки наверх, ноги расставить... Все быстро! Хорошо ребята работали.

    Помню, возле метро "Марджанишвили" образовалось скопление людей, что - то кричат... Подъезжают десантники на БМП, объясняют, что надо разойтись. Крик, вой, гул, никаких эмоций... БМП подъезжает к толпе, башню вправо, влево, ствол вверх и опускают на толпу, все в разные стороны.

    В то время, ещё до известных событий 9 апреля, Гамсахурдия в выходные на площади перед зданием Правительства Грузии, красивого величественного здания с колоннами, проводит митинги, призывающие к отставке правительства, к отделению Грузии от СССР. Нас начинают отправлять на усиление охраны дома правительства. Накануне проводим инструктажи курсантов, проверяем экипировку. В то время курсантов одели в так называемую в армии "афганку": песочное х/б, куртку и штаны с карманами накладными. Утром рано выезжаю в училище, строим л/с, проверяем готовность: автоматы, штык - ножи и саперные лопатки на поясе, противогаз, патронов курсантам не выдавали... Так в особо опасный момент противостояния, нас предупредили, что сегодня демонстранты попробуют штурмовать здание. Поэтому офицерам выдали по одному снаряженному патронами к автомату магазину, ящик с дымовыми шашками, как сказали, если кинуть, 200 х 200 будет свободная зона. Едут две батареи: одна 4 курса, моего дивизиона, под командованием командира дивизиона полковника Кружалина Александра Владимировича и одна батарея 2 курса дивизиона Комарова Александра Яковлевича. Приезжаем в Дом Правительства на камазах. Внутри со снаряжением милиция и рота ВВ. Очень много всякого начальства в гражданке из органов. Объясняют задачу: нам находиться внутри и в случае необходимости действовать по команде. Подходит время "Ч", личный состав ВВ выстраиваются в шеренгу перед крыльцом здания, выше, на середине лестницы, шеренга милиции и на верхней площадке еще одна шеренга милиции. У всех каски, по щиту, одна дубинка в руке и запасная засунута с обратной стороны щита. Один крайний, слева в первой шеренге мальчик - солдатик, видно "молодой", стоит с фанерным щитом, видимо не хватило. Да, экипировка тогда была никуда, по сравнению с днем сегодняшним. Так пацанчика стало жалко... В туалете встречаюсь с командиром роты ВВ, ругается, плюется: "Блин, опять должны защищать грузинское правительство от грузинского народа!" Выхожу на улицу, мама - моя, народу-у, гул, шум, через дорогу, у церкви, с импровизированной трибуны Гамсахурдия заводит людей пламенными речами о свободе Грузии... Дается команда на вытеснение. Первая шеренга солдат по команде начинает стучать дубинками по щитам и в плотную подходит к толпе. Опять отходит, и так несколько раз. Потом начинается вытеснение, вход идут дубинки. На площади вопли, гул становится сумасшедшим. Образовывается равновесие, на усиление отправляется 2-я шеренга местной милиции, правое крыло заворачивает и начинается вытеснение от Дома Правительства по улице Руставели к метро Руставели. Начинают ребята из органов применять слезоточивый газ "черемуху", так называемую. Опять равновесие и отправляется последняя 3 шеренга милиции. За Руставели, напротив Дома Правительства, раздается гул в толпе зевак. Нам дают команду на выход, и мы выстраиваемся в таком же порядке, в 3 шеренги. Гул усилился, и Кружалин дает команду: "Штык! Примкнуть!" И над площадью повисает тишина. До протестующих, видимо, доносят, что вывели армию, и "разведчики", как нам объясняли ребята из КГБ, парочками прошли вдоль здания с проверкой. Это был 1-й выход армейских частей в такого рода мероприятиях. Попутно, вытаскиваем из толпы, напротив, какого - то журналиста с кинокамерой еще тех времен, с бабиной. Снимаем бабину, рвем ленту, так и не попали поэтому в историю – шутка. Журналиста, или кто он там был, отпускаем с кинокамерой. Все утихает постепенно, и тут звучит команда срочно строиться внутри здания, и нас грузят и увозят. Как оказалось потом, проехал недалеко командующий округом, генерал-полковник Родионов Игорь Николаевич, любимец всего округа, умница, очень тактичный, интеллигентный человек, и дал команду срочно убрать л/с.

    Бежали деньки, обстановка в геометрической прогрессии стремилась к ухудшению. Будучи в командировке, на Кавказе, к нам прилетел родственник - дядя жены, Саша Минеев, немного старше нас. Потом уже с гордостью рассказывал, что бывал в Тбилиси накануне Грузинской войны, и такое у него было ощущение, что воздух в городе наполнен ожиданием войны, страшновато, рассказывал, было. Вслед прилетела теща, уральская такая женщина, выросшая в деревне Б. Белоносово, живущая в своем доме на Уктусе, в Свердловске, Горбунова Октябрина Артемьевна. Понятно, в то время дом со "всеми удобствами", огородиком, садом, требующих большого повседневного труда, работящая такая, одним словом, женщина. Прилетела за нашей младшенькой Олесей, в ту пору ей как раз исполнилось 4 годика. Купила билет в Тбилиси и денька через 3 был у нее билет обратно. Прилететь то прилетела, а обратно никак... Рейсы все отменили из-за напряженной обстановки. Начал я прорабатывать, как вылететь им обратно, то ли каким - то образом в Москву на военном в Чкаловский, то ли в Баку и оттуда за хребет куда-нибудь. И тут повезло нежданно, дали разрешение на вылет самолета в Свердловск и надо ж, чудо, именно рейс, на который был билет у тещи. Обалдеть! Причем, в первую очередь регистрировали у кого был билет на этот рейс, а потом уже тех, кто не улетел в прошлые дни. Аэропорт, в те времена и так там было многолюдно, мягко сказать, а тут и вообще кошмар, как в фильмах про Отечественную: шум, гам, всем надо лететь, давка...  Но, все благополучно, улетели, слава богу, на душе за детей стало спокойно: старшая в Мелитополе, на Украине, младшенькая в Свердловске, а мы в Тбилиси.

    На следующий день армия Китовани пошла на штурм Дома правительства на свержение Гамсахурдии. И пошла через аэропорт. Наш начальник учебного отдела ТВАККУ, полковник Ткаченко Виктор Иванович был в аэропорту с женой, хотел ее отправить самолетом в Одессу каким - то образом, и они попали под этот штурм. Стрельба, взрывы, он уложил жену на землю, накинул шинель и закрыл собой. Потом, на нервной почве она много болела, отказали ноги, и впоследствии, эта красивая, черноволосая женщина умерла.

    Так началась, вошедшая в историю, Гражданская война в Грузии. Таким образом, в декабре месяце 1991 года Национальная гвардия Тенгиза Китовани и отряды Мхедриони, под руководством Джабы Иоселиани, начали штурм Дома Правительства, где засел в бункере президент Грузии Гамсахурдия, с целью его свержения. Две недели, на красивейшем проспекте Руставели, гордости всей Грузии, шла настоящая война, с использованием артиллерии и танков. Орудия били прямой наводкой по дому Правительства, откалывая куски от колонн и самого здания. Да, крепко, хорошо строили, если вокруг горели и разрушались дома, рядом стоящие, в том числе и на бывшей площади Ленина, то в здании Правительства ощутимых разрушений не было.
А в училище, понятно, что все было подчинено данной обстановке. Училище находилось в центре города, на улице Плеханова, с апреля месяца 1991г., после прихода к власти Звиада Гамсахурдия, стала называться именем Давида Агмашенебели, а вход в КПП был с улицы Камо. На службу и обратно домой офицеров, прапорщиков, служащих возили выделенные автобусы, так называемые ПАЗИКИ. Прибывали все в гражданке в училище, а тут уже переодевались в форму. За забором училища стоял заброшенный 3-х этажный дом, старинный красного кирпича, где в проеме 2-го этажа сидел с пулеметом "боец" Мхедриони и держал под прицелом практически всю территорию училища: управление, казармы и всю территорию плаца между ними. Дежурному училища на ночь назначали в помощь ответственного офицера, также получавшего пистолет Макарова на дежурство, в караулы в ночное время назначались сдвоенные посты. Рядом шли бои, на Руставели, пули постоянно молотили по металлическим фонарным столбам, по деревьям, вспугивая с них стайки воробьев.

     С субботы на воскресенье заступаю ответственным, после рабочего дня получаю пистолет Макарова, кладу его в карман пальто армейского зеленого с поясом. Дежурным по училищу заступил преподаватель с кафедры подполковник Саша Волков, давний мой знакомый по дивизиону моей комсомольской юности, где он был КБ-11. В дежурке стояли под рукой снаряженные автоматы, ящик с патронами. Сложное было дежурство, всю ночь грохотало от боев на Руставели, кто - то приезжал из боевиков, приходилось вести мне с ними переговоры, перед въездом в училище, перегораживая вход, стояли ежи, бетонные блоки. Часовой с поста из автопарка постоянно то и дело звонил, что по нему бросают камни, в караул заступил 1-й курс. Вызывали пару раз караул "В ружье!" и выдвигались к нему на пост, пока не разобрались, что это били пули в каменный забор с тыльной стороны училища, огораживавшего автопарк, звуки от которых он принимал за падение камей. Да, сложная была ночь. Утром предстояло прощание с начальником кафедры стрельбы в училищном клубе, пуля попала ему в глаз, и утром за ним прилетал самолет, всем известные термины, по недавней войне в Афгане: Черный тюльпан, груз-200, опять возвращались в обиход, только на этот раз в Закавказье. Утро, клуб, оркестр в бронежилетах и касках, траурная музыка, цепочка офицеров, прапорщиков, курсантов, служащих, входящих и выходящих из клуба. Погрузка на военную машину Урал и в самолет, который берет курс на Родину офицера - в Карелию.
 
    И тут дневальный по КПП подбегает: "Товарищ подполковник, к Вам пришли!" Оба-на... Родители из Мелитополя прислали письмо, что внучке не в чем ходить совершенно, нет нужной обуви. Понятно, что магазины в этих условиях практически все закрыты были, особенно в центре, но и тогда, при социализме, здесь в Тбилиси работали частные лавочки, в подвальчиках трудились разные ремесленники, в том числе и обувщики, в основном армяне. И шили неплохую, по тем временам модную обувь. Я жене накануне сказал, что, если будет хорошо "грохотать", чтоб не приходила. Спрашиваю: "Ты, что сума сошла, гроза гремит тише, чем сегодня грохочет по городу!" Жена отвечает: "Так дочке ходить не в чем..."

    Я доложил об итогах дежурства, сдал пистолет, и мы пошли в сторону железнодорожного вокзала. Все закрыто, людей на улицах почти нет. Но ближе к вокзалу наткнулись на парочку таких мастеровых и купили две пары неплохих коротких женских сапожек, черных, потом родителям и, главное, дочке очень понравились. Зашли в метро и только поехали по экскалатору вниз, как раздались автоматные очереди. Я оглянулся и увидел четырех боевиков в масках кинг-конгов, лупивших вниз с 4-х стволов. Рев, давка, жену закрыл собой и толкаю вниз быстрей, а она "просто не торопится", как оказалось потом из разговора, туфли на тонких шпильках застревали в рифленых ступеньках экскалатора. Вокруг стали от пуль разлетаться плафоны высокие, красивые такие, между лестницами, люди, ехавшие вверх по крайней лестнице, перепрыгивали на среднюю, неработающую и потом на нашу, идущую вниз. Одна бабулька, полнотелая такая, преодолела средний пролет, и смотрю, перед нашей лестницей над ней лопнул плафон, не успела перелезть и стала медленно съезжать по ходу на нижний плафон. Одна мысль только все сидела в голове пока спускались вниз - главное, чтоб не в голову, пусть в спину, там куда... Оказавшись на перроне, увидели, что справа стоит состав, быстро затолкал жену в вагон, и тут же за нами закрываются двери, и начинает состав трогаться и медленно так ехать.

    И в это время подбегает молоденькая мама с маленькой девочкой к нашим дверям и начинают стучать в стекло двери. Никогда не забуду лицо и глаза девчушки лет шести, эти слезы, кулачонки, стучащие по стеклу двери и крики: "Откро-ой-те-е-е!!!" А поезд постепенно увеличивал скорость, и они бегут по перрону, плачут, стучат в окошки и остаются там, где очень страшно, этой маленькой девочке... Кто - то, что - то пытается нажать, крики, но поезд неумолимо уходит в темноту туннеля.

    Рядом с дверью сидят старик,  древний грузин, и рядом, видимо, жена его, старушка - грузинка. Спрашивают, что происходит. Так и так... "Ой, вай мэ, я сейчас вернусь, я им скажу, что они делают!" - запричитал старик...

    Вот так проходили дни, вечером, поздно, дома встречались с женой, садились в кресла, в углу у журнального столика с цветами (слабость жены по сегодняшний день разводить дома цветы), я наливал домашнее вино, грузинское, по бокалу, и "отмокали" от прожитого дня. За окном грохотало, трассеры то и дело чертили по небу красные полосы, громче и страшнее всего грохотал, наверное, ДШК. А в комнате было тепло и уютно. Сидели, вспоминали детей, родных, рады были, что дети далеко от этого кошмара... Одно только, порой, было на устах жены, со слезинками в глазах: «А как дети увидятся, если с нами что-нибудь случится...?» А там, за хребтом, продолжалась еще та старая счастливая жизнь, хоть уже мало кто верил в начавшуюся не так давно горбачевкую перестройку. Да, не случится, все будет хорошо, и мы еще обязательно увидимся!!!

    п.с. А стреляли в масках кинг-конга боевики из Национальной Гвардии Китовани, им пришла информация, что гамсахурдиевцы будут выходить на метро вокзала ж/д, и вот таким нехитрым способом они решили тех встретить.   Вот в такое непростое время работало Тбилисское артиллерийское командное Краснознаменное ордена Красной звезды училище имени 26 бакинских комиссаров.

    Сложным был выпуск в 1991 году, ставший последним в стенах этого училища. Последние месяцы мне пришлось руководить выпускным дивизионом, вплоть до выпуска, т.к. командир дивизиона п/п-к Решетов Павел Федорович заканчивал заочно артиллерийскую академию в Ленинграде. Конечно и праздничные "застолья", по случаю окончания училища, прошли необычно в классах сампо вечерами, ни о каких ресторанах мечтать выпускникам не приходилось. В ночь, перед выпуском, командир дивизиона прилетел из Ленинграда на пару дней и прошел впереди строя при последнем прохождении дивизиона. Меня после выпускного назначили на должность начальника группы проф. отбора в учебный отдел, а Паша набрал три батареи на 1-й курс. Уже осенью 1991 года пришло известие, что училище будут переводить в Екатеринбург (Свердловск в сентябре 1991г. был переименован в Екатеринбург) на базу СВВПТАУ. Меня распределили в штаб округа. Посоветовавшись с женой, я решил ходатайствовать о направлении меня вместе с училищем в родной город курсантской юности, где проживало не мало родственников, жила младшенькая дочурка у бабушки, успевшей с ней улететь перед грузинской гражданской войной.

    Однако, кадры с РВА стремились к переводу в Екатеринбург офицеров по минимуму, дабы меньше было там проблем с квартирами и т.п. В последний день, когда зачитали окончательно список по распределению офицеров, я записался на прием к генерал - полковнику командующему РВА Сухопутных войск, Димидюку Н.М. Он и подписал назначение мое в ЕВАККУ  на должность воспитателя ( тогда ввели вместо замполитов дивизиона по политчасти) в мой же дивизион, которым командовал п/п-к Решетов, т.к. новый замполит ехать на Урал отказался. Хоть и сетка на порядок была меньше, чем нач. группы профотбора, но мы ликовали - домой!

http://proza.ru/2020/08/10/565