Между небом и землей

...Мир людей, живущих между небом и землей очень мал – около 50 тысяч человек. Израильтян среди них не более 200. И всего за пять минут свободного парения они готовы пожертвовать очень многим, утверждая, что оно того стоит...

В обыденной жизни они могут быть кем угодно – адвокатами, программистами, врачами, что на летном поле не имеет значения - их объединяет способность совершить нечто такое, что другим не под силу. Очевидно, это в природе экстремала, который готов снова и снова проверять границы возможного, шагая навстречу опасности и чувствуя, как все в нем бурлит от напряжения.

Большая часть экстремалов, занимающихся скайдайвингом (затяжной прыжок, свободное парение в нижних слоях атмосферы – Ш.Ш.), находятся в США. Там же проводятся самые серьезные международные соревнования по этому виду спорта. Что же касается Израиля, то у нас в стране несколько сот любителей, занимающимися скайдайвингом постоянно и около тридцати инструкторов, приписанных к двум израильским клубам. Некоторые из них – и в том числе мой герой - периодически выезжают поработать за границей.

- Это очень маленький и довольно специфический мир, - говорит мне 27-летний Яир Меири, один из четырех израильских парашютистов, обладающих всеми возможными лицензиями по скайдайвингу, включая международную. -  Достаточно сойтись хотя бы двум таким, как я, вместе и все разговоры сводятся к одному: типы парашютов, возможности приземления, клубы, где лучше прыгать.
 
...Яир вырос в одном из районов Хайфы, увлекался скалолазанием, бегал, как все мальчишки, на море, гонял на тракторонах, и ни о каком небе тогда не помышлял. Все вышло достаточно случайно.

- После службы в боевых войсках мы с другом детства решали, чем бы нам еще заняться, - вспоминает Яир, - и он предложил мне прыгнуть с парашютом. «Да, наверное стоит когда-нибудь попробовать», – ответил я. «Не когда-нибудь, а на этой неделе», - возразил он и через пару дней позвонил: «Ты готов?». Мы поехали в Беэр-Шевский клуб, где неожиданно выяснилось, что друг записал нас с ним не на один прыжок, а на целый курс.
 
Я совершенно не был готов к прыжку, перед тем, как шагнул за борт самолета, находился на грани шока. В первый раз никто к этому не готов... У тебя одна мысль: «А вдруг система откажет и ты упадешь?» Но это ерунда. На самом деле никакого риска нет: современные системы очень надежные, не то, что были раньше, и страх твой совершенно иррационален, как у водителя-новичка, который думает: «А вдруг у машины откажут тормоза?» Забегая вперед скажу, что все мои страхи давно позади. И если продолжить аналогию с автомобилем, добавлю еще, что основательной «субару» я всегда предпочту быстрое «ферари».

Что же касается первого прыжка, то там вообще нечего было бояться: я прыгал в тандеме с инструктором, который все за меня выполнял. Когда мы приземлились, я сразу понял, что все, чем я увлекался в жизни до этого момента – скалолазание, спуск под воду – не сравнится с ощущением, которое я испытал несколько минут назад.

Мы продолжали с другом прыгать примерно год, потом начали работать в клубе упаковщиками парашютов, а через два года мне захотелось попытать счастья за границей, - продолжает Яир. - В США я прибыл с опытом двух сотен прыжков. Поначалу работал упаковщиком парашютов, попутно изучая новые модели; довольно быстро продвинулся до инструктора и даже принимал участие в разных соревнованиях. В Америке это дело поставлено очень серьезно: там и самолеты больше, и профессиональный уровень выше. За два года я объездил несколько штатов, совершил много прыжков, в основном – на Восточном побережье, и вернулся  в Израиль уже обладателем международной лицензии. Поработав год инструктором в том самом клубе, где когда-то начинал, я сорвался в Канаду - по приглашению тамошнего клуба, где у меня было много товарищей: я подружился с ними, работая в США. Теперь у меня уже 3000 прыжков, недавно я вернулся в Израиль, снова работаю в местном клубе, но,скорее всего, опять куда-нибудь сорвусь: у меня есть приглашения  из Канады, Греции, США. Скайдайвинг - очень динамичный вид спорта, дающий возможность поработать в разных клубах и повидать весь мир. Так что не знаю, где я буду уже через месяц.
 
- Ты хотел бы стать чемпионом, попасть в высшую лигу?

- Если честно, у меня нет подобных амбиций. К тому же это очень дорогой вид спорта, и у спортсменов, постоянно участвующих в соревнованиях,  есть спонсоры. У нас в Израиле скайдайвингом занимаются в основном любители, которые приезжают в клуб в конце недели, чтобы получить удовольствие. Многие из них, даже собираясь в отпуск за границу, предпочитают проводить его в местах, где есть клубы скайдайвинга.

...Яир объясняет, что прыжок совершается с четырехкилометровой высоты, а парашют раскрывается на расстоянии от полутора километров до километра от земли (ниже нельзя, опасно). Минута  свободного парения наравне с птицами, после чего трех-четырехминутное приземление с парашютом – вот, собственно, и весь процесс.

- А тебе приходилось раскрывать парашют на опасной высоте – менее километра? – спрашиваю я его.

- По этому поводу я скажу тебе так: «Я настолько люблю прыжки, что хочу совершить еще следующий...». Зачем подвергать себя смертельному риску. Я и так два раза уже разбивался.

- Два раза?...

- На самом деле я бился о землю гораздо чаще, но серьезных травм было две, и тут я сам виноват. При приземлении давил на газ, чтобы получить удовольствие от скорости приближения к земле, плохо рассчитал и врезался в нее. Это все равно, что, имея машину «ферари», гнать со скоростью 300 километров вместо разрешенных ста, понимая всю степень риска. И ту, и другую травму я получил, когда прыгал в Америке. Первый раз повредил оба колена и вернулся к прыжкам через полтора месяца. Во второй раз получил перелом: пришлось пройти операцию и вернуться к прыжкам только через три месяца. Но я отделался легко. Десять моих товарищей поплатились за подобную ошибку жизнью: некоторые из них погибли на моих глазах.

Тебе любой профессионал скажет, что 90 процентов погибших парашютистов знают, на что идут, экспериментируя с ускоренным приземлением, - добавляет Яир. – Просто они ошибаются в рассчетах. Обычно те, кто решаются на эксперименты в воздухе, люди опытные, совершившие более тысячи прыжков. Они ищут более сильных ощущений, хотят проверить границы возможного. Я тоже из их числа, но никогда не позволяю себе подобного в роли инструктора, и тем более, когда речь идет о прыжке в тандеме, где от меня зависит другой человек. Многие совершенно напрасно считают скайдайвинг опасным. Я не помню случаев, чтобы кто-то разбился у нас в Израиле, совершая прыжок под руководством инструктора. Прыгнуть с парашютом намного безопаснее, чем доехать на машине до клуба: известно, сколько у нас диких водителей, плюющих на  правила дорожного движения!

...В Израиле немало людей, которые хотели бы хотя бы раз в жизни испытать ощущение прыжка с большой высоты. Они готовы выложить за пятиминутное удовольствие более тысячи шекелей. Им не надо проходить для этого инструктаж и курсы, потому что речь идет о прыжке тандемом, где всю работу выполняет инструктор. Те же, кто хотят повторить ощущение, проходят курсы, получая разрешение на самостоятельный прыжок. Соответственно, в Израиле три вида инструкторов: первые прыгают с новичками тандемом; вторые проводят курс для любителей, жаждущих самостоятельности; третьи воспитывают будущих инструкторов. Яир, как я уже сказала, обладает всемия тремя лицензиями, включая международную, позволяющую ему работать в любой стране мира.
Для любителей, прыгающих в автономном режиме, скайдайвинг довольно дорогой вид увлечения. Если подержаный парашют можно купить за три тысячи долларов, то новый обойдется не менее восьми. Правда, при бережном хранении он может прослужить и десять лет. Все системы, которыми снабжен парашют, проходят раз в четыре месяца специальную проверку. В Израиле есть компании, страхующие любителей прыжков. Кстати, подобные страховки совсем недорогие. Например, Яир за страховку машины платит ежегодно по четыре тысячи шекелей, в то время, как профессиональная страховка инструктора обходится ему в месяц всего в 25 шекелей, то есть – 300 шекелей в год, в течение которого он совершает не менее 70 прыжков.

По словам моего героя, отношений между людьми, увлеченными скайдайвингом, совершенно особые и чем-то напоминают те, что складываются между спецназовцами, которым приходится выходить на боевые задания в составе небольшой группы, рискуя жизнью и прикрывая товарищей. Это что-то вроде семьи, и даже чуточку больше.
- Я не раз замечал и в Израиле, и в других странах, как любители, которые прыгают от случая к случаю, вырываясь из привычной рутины, чтобы на мгновение ощутить себя суперменом, потом начинают дружить с себе подобными, ездят друг к другу в гости, вместе путешествуют, - замечает Яир.

- А что это дает тебе? – спрашиваю я его.

- Во-первых, ты испытываешь во время свободного парения такие сильные ощущения, с которыми ничто другое не сравнится... Я после первого прыжка две ночи не мог уснуть! Во-вторых, в твоей жизни нет места рутине, ты постоянно в движении, на адреналине. В-третьих, у меня друзья по всему миру. Но главное: после прыжка с самолета ты ко всему начинаешь относиться иначе, гораздо легче проходишь трудные ситуации, становишься более открытым и даже на помощь незнакомому человеку бросаешься уже на уровне рефлекса.

- У тебя три лицензии. А чем ты сам предпочитаешь заниматься? Прыгать с новичками? Инструктировать любителей? Или готовить будущих инструкторов?

- Обычно инструкторы, обладающие несколькими лицензиями, не очень любят прыгать «тандемом» с новичками, считая эту работу скучной и однообразной, - отвечает Яир после небольшого раздумья. - Я в этом смысле исключение. Совершив три тысячи прыжков, до сих не могу забыть ощущение от самого первого из них, настолько оно было самым сильным... Повторить его я уже не могу. Разве что – пережить нечто подобное вместе с человеком, который прыгает со мной в тандеме, совершая свой первый в жизни прыжок. Мне доводилось прыгать в тандеме с семилетним мальчиком, с 89-летней старушкой, с людьми, не имеющими ног, лишенными слуха и зрения.
 
- Лишенными зрения? Но ведь они не могли оценить всей красоты пейзажа, открывающегося внизу.

- О! Это самое типичное заблуждение. Многие, как и ты, считают, что стоит шагнуть за борт самолета и ты сразу видишь под собой море, равнину, горы и красивый пейзаж. Это не совсем так. В момент прыжка ты совершенно не сосредоточен на пейзаже, поскольку охвачен самим ощущением свободного парения и полета в пространстве. Все чувства предельно обострены. Вот это и есть  главная составляющая прыжка. Пейзаж начинаешь замечать уже после того, как раскрыл парашют. Один слепой от рождения человек признался мне, что даже не мечтал о том, что когда-нибудь совершит подобный прыжок. А однажды я встретил в американском клубе офицера, у которого после ранения в Афганистане были ампутированы обе ноги. Он ходил на протезах. Армия оплатила ему курс, и этот человек начал прыгать с парашютом, заранее договариваясь, чтобы ему привозили к месту приземления протезы. К тому времени, когда я с ним познакомился, он совершил уже  800 прыжков.

...Дважды Яиру приходилось выезжать с небольшими группами новичков в Москву, куда в летние месяцы съезжаются любители и профессионалы скайдайвинга со всего мира. Причина проста: там широко используют в спортивных целях простаивающую военную технику, есть хорошие тренажеры,  и стоимость прыжка гораздо дешевле, чем в других странах.

- Я повез туда изриальтян ради тренажера, - объянсяет Яир. - Его высота примерно шесть метров, внизу установлены мощные вентиляторы, позволяющие удерживать человека на восходящих воздушных потоках. У нас в Эйлате есть похожая установка, работающая по тому же принципу, но она непрофессиональная, гораздо менее мощная, и предназначена для туристских целей. Конечно, тренажер не способен воссоздать полной картины того ощущения, которое испытываешь в момент свободного парения, но помогает преодолеть изначальный страх перед прыжком.

...Когда-то он писал стихи и песни, играл на фортепиано, барабанах и саксофоне. Теперь предпочитает гитару – исключительно в узком кругу.
 
- Не всякая женщина способна понять и, тем более, разделить  увлечение скайдайвингом. Мой друг детства, который привел меня в свое время в клуб, после того, как женился, перестал прыгать. У него теперь другие заботы: семья, ребенок... А у меня  пока только подруги. Парень, прыгающий с парашютом, так же привлекателен для девушек, как летчик или любой другой экстремал. В этом виде спорта очень много секса, не стану скрывать. Потому что скайдайвингом занимаются люди, у которых постоянный адреналин в крови и бешеная энергия. Жаль только, что среди любителей прыжков так мало девушек, - вздыхает.

- Как твои родители относятся к тому, что ты сегодня здесь, завтра там, живешь на грани риска?

- Помню, как родители, узнав, что я собираюсь совершить первый прыжок, отнеслись к этому совершенно спокойно: «Ребенок вырос, хочет свободы, пусть получает удовольствие от жизни». Когда же я всерьез увлекся прыжками, они забеспокоились, приехали в клуб, посмотрели весь процесс от начала до конца, поговорили с людьми, и не стали мне препятствовать. Им важнее, чтобы я занимался любимым делом и у меня было хорошее настроение. Кроме меня, у них еще четыре сына. Кстати, два моих младших брата уже прыгали.

Думаю, что многие хотели бы совершить прыжок, - продолжает Яир, - но этот вид спорта подходит не для всех. Тут нужно быть человеком особого склада, любящим экстрим, постоянное движение. Скайдайвинг – это образ жизни.
 
- Что тебе больше всего запомнилось с тех пор, как ты совершил первый прыжок?

- То, как я вернулся в клуб, где когда-то начинал, с международной лицензией и совершил прыжок в тандеме с человеком, открывшим мне небо семь лет назад. Только на этот раз не он, а уже я делал всю работу во время прыжка. Иными словами, я вернулся в ту же точку, но уже совсем на другом уровне. Замкнул круг.

- Ты говорил, что все страхи ушли. Действительно все?

- Кроме одного, - улыбается Яир. – До сих пор боюсь упустить возможность сделать что-то еще, кроме того, что уже сделал.

- Насколько я поняла, у тебя легкий характер, ты быстро находишь контакт с людьми.

- Да, это так. Единственное, чего я не люблю, так это вранья. Но нет ничего такого, чего бы я не мог простить другим...

- Что бы ты хотел сказать еще на прощанье?

- То же, что всегда говорю людям, которые при разговоре о прыжках, утверждают, что они на это не способны: «Вы ошибаетесь. Если на это способны люди, лишенные слуха, зрения и ног, семилетний ребенок и 89-летняя бабушка, то что может помешать вам? Назовите хотя бы одну причину, по которой вы не можете это сделать! Тем же, кто рассуждает примерно так: «Когда-нибудь я тоже прыгну», я отвечу, что этот день может не наступить. Ничего нельзя откладывать на завтра. Если у тебя есть возможность совершить прыжок уже сегодня, почему ею надо пренебрегать?