По чуть-чуть...

 .    По чутьчуть... По чутьчуть...    В   советское времяна гвардейском эскадренном миноносцес эпическим названием «Безумный»постройки середины двадцатого века подфлагом Командующего балтийской эскадрыс чудесами флотской организации в морешли безумные учения. Почему безумные?Так как же иначе  как палатку назовешьто она и будет продавать!  Учения на кораблешли сурово и весело. Если говорят чтоученье  свет то морские учения  этоконец света! Приему очередной курсовойзадачи очумелой проверяющей комиссиейэскадры не мог помешать даже штормовойвраждебносуровый нордвест с ароматомфлотского юмора. Эсминец в хрипе и лязгежелеза кренясь на поворотах до самойпалубы резал острым форштевнем грязныеводы Балтийского моря. Было на чегопосмотреть. Старый корабль этот плодсумеречного гения отечественногосудостроения надо было давно отправитьна «иголки»  о капремонте здесь мечталивсе даже комингспорог в гальюне.  Винты вязли вволнах Балтийского моря котороеежеминутно показывало свою беспощаднуювласть над людьми. Бушующее море позабывчто оно родное дышало штормом. На мореплохого шторма не бывает природа творитсвое дело качественно. За бортом кораблябыло холодно и отчаянно и казалось чтосам крепкий ветер болезненно бьющийсяо надстройки корабля озяб и рвался вбоевую рубку погреться. В такую бурюлюди просят пощады но море пощады недает! Господи спаси и сохрани моряков!  В реве густеющейморской стихии как бы слышался сумасшедшийсмех без башенного капитана ЛетучегоГолландца. Седые гребни волн яростноразбивались друг о друга и рассыпалисьалмазной крошкой залепливая толстыеиллюминаторы хрустальными брызгами.Бесконечное море роптало и гудело сзатаенной угрозой. Небо было низким исоленым. Дикий ветер холодили душу.Шторм будто обижался что люди на кораблене замечали его добросовестных усилий.На ум приходила благородная вязь сонетовиз «Лузиады» португальца Камоэнса.  Порывы ветра былитак страшны  Что погребли бсредь яростного лона  Горой вздымающейсяглубины  Огромнейшую башнюВавилона…  Командир потрепанногоэсминца капитан  ранга по прозвищуФлинт зябко ежившись от вида погодывкрадчиво как кошка шагал по палубеслабо освещенной боевой рубки ипериодически смотрел в окуляры бинокля.О его удали ходили легенды а проделкив базовом ресторане «Зеркальный»разбирались на парткомиссии флота.  Кавторанга былнебольшого роста сухим как балыкгорбуши сорокалетним мужиком с хрустальнотвердым будто кулак подбородком и спровалившимися в мозг от постоянногонедосыпа серыми глазами. Он привык кморю любил свое дело и океанскиепросторы. Корабельная служба разделеннаяна морские походы проехалась по немукатком отняв здоровье и оставив седыеотметины. Отшлифованное морем изможденноекорабельной службой и в то же времяфилософское лицо Флинта с всепонимающимвзглядом становилось все более напряженными сосредоточенным по мере того кактяжелые волны все чаще и чаще перекатывалисьчерез борт эсминца подбираясь к ходовомумостику.  Все мысли командирасводились к учениям. От него исходилисила и вдохновение. Служил офицер стакой одержимостью с какой игрок играета пьяница  пьет. Он радовался когданервы были до предела натянуты и надобыло принять одно единственно ноправильное решение. Власть на кораблеэтой частички советской Родины кэпимел неограниченную. Если что в моремог без суда и следствия от имениВерховного Совета и СоветскогоПравительства за невыполнение своегоприказания любого расстрелять и выброситьс колосниками на ногах за борт на кормкрабам.  Суровый Флинтбудучи романтиком был для экипажагорьким словно изгнание но преданнымсвоему кораблю который для него былособым существом. Ласковым и суровымнадежной крепостью мудрым университетомприютом для сотен моряков. Командир могговорить о нем восторженно с любовьюкак иные говорят о женщинах. Романтикана флоте что триппер пока не переболеешь не успокоишься. Зато когда мужикаохватывал гнев то он мог наступить насвое мужское естество и поджечь корабльдля выполнения поставленной боевойзадачи. Орал тогда кэп на подчиненныхбудто ревун не имея ограничителей имеры. Глотка у него была луженая. Воздухпрогибался под тяжестью его голоса. Кэполицетворяя собой слова неизвестногофлотского поэта «Нервыв кулак. Волю в узду. Зашел на корабльне ахай. Выполнил приказ  посылай всехв звезду! Не выполнил сам иди на хрен!»мог перекричатьне только свой экипаж но и шторм.  Чесоточно поскрябавшиспину о стойку локатора капитан  ранганекстати вспомнил недавний инструктажв штабе эскадры перед походом гдефлагманские специалисты лезли во всеего дыры с отеческой «помощью». Друзьячто хуже врагов были готовы от «любви»к нему расцеловать до крови его маковку.Командир провел ладонью по лицу словностирая дурные видения и про себявыругался.  На забытый богоми людьми корабль с наглухо задраеннымилюками и броняшками обрушивалась всясила напряженно дышащей стихии. Эсминецкачало в разные стороны так что шпигатыокунались в море и забортная вода неуспевала скатываться за борт. Трещалилеера. Плохо закрепленная мокрая парусинана шлюпке правого спардека подхватываемаяветром гр