Жизнь в цветных пятнах 26

Мир детский 1.
Не стану подробно описывать неустроенность школы девяностых: холодные классы и спальни, не очень хорошее питание, зимой отсутствие горячей воды – всё это было, но следов в душе почти не оставило, отпечатавшись в сознании, как одно большое приключение. Гораздо острей били по сердцу неурядицы взаимоотношений.
Один класс, а главное общая на два класса спальня, собирали вместе совершенно разных детей. Подбор характеров – настоящая лотерея. Домашним девочкам и мальчикам порой приходилось жить рядом с бойкими сорванцами.
Оглядываюсь назад и думаю: причиной многих конфликтов были мои личные качества. Я не стремилась быть лидером, но не умела и подчиняться. Хотела стоять, словно бы в стороне, принимала власть других детей, только если она не мешала мне оставаться внутренне свободной, могла ответить ударом на удар, но никогда - раздавить чью-то волю.
   Катька училась на год младше нас - способная, шустрая, неуправляемая. Пришла из детского дома. Словесных замечаний воспитателей не воспринимала, подчинялась общим правилам в основном по собственной прихоти. Щедрая, яркая натура. Думаю, кто-то нанёс ей душевную рану, от какой непросто оправиться. Неделями жили спокойно, но потом на неё находило, другого слова не подобрать.
   Ночь. Я уютно устроилась на кровати, засыпаю. Она бесцеремонно лезет в мою постель.
-  Катя, уйди! Я спать хочу!
-  А я не хочу! Мне всё равно!
Громко смеётся, кусается, щиплет меня за руки, пытается коснуться ногой моего лица. В раннем детстве мама говорила расшалившейся мне.
-  Доча, совать ноги в лицо человеку нельзя, это очень некрасиво.
Не помню, как она об этом узнала, но поняла, такое действие доводит меня до бешенства. Это домашнее правило, я не должна допустить, чтобы кто-то его нарушал. Хватаю её, отбиваюсь, Катька не отстаёт. Сталкиваю её с кровати, она со смехом лезет обратно. Изловчившись, касается стопой моей щеки, злость во мне нарастает, крепнет. Сердце до самых краёв наполняется яростью. Мир словно бы стал далёким, остался только беспощадный огонь.
-  Сейчас же слезла отсюда!
Она не слушается. Хватаю её за плечи железной хваткой, прижимаю к постели, бью о деревянную спинку.
Катьке больно, она заревела. Гнев мигом проходит, вместо него возникает сочувствие:
  как я могла так поступить?
-  Катя, ну успокойся! Я не хотела! Извини, что так сильно стукнула!
И всё повторяется заново. Она хорошо меня изучила, поняла, я способна ударить в бешенстве, но никогда не доведу избиение до конца.
    Другая ночь. Она пристаёт к моей однокласснице Лиле, вскакиваю с постели, начинаю за неё заступаться. Не прошло и пятнадцати минут, как моя закадычная подружка принимается обзывать меня с ней на пару. Катя сильней, её поддерживать проще, у неё нет душевных барьеров семейного воспитания, что я не могла сломать в себе, но они трещали, крошились, расслаивались, когда девочки спальни во главе с Катькой  шли вчетвером на меня одну. Спасительного укрытия нет. Темнота замкнула нас в тесном пространстве, где выбор такой - либо драться, скандалить, не давая себя в обиду, либо расплакаться, отступить, позволив себя унизить, отобрать библиотечную книжку, которую нельзя рвать, разрешить смеяться над названием нашей речки.
   Предательство ранит. Я же хотела заступиться за Лилю или двух Нин, раз Катька их обижает, а теперь осталась одна против всех, вызвав огонь на себя.
   И когда в следующий раз Катька выбирала для атак не меня, я тихонько лежала в постели, радуясь, сегодня я, наконец, спокойно посплю.
   Гроза. Мне страшно. Вдруг Катька вырвала подушку, в которую я уткнулась.
-  Отдай! Пожалуйста! Отдай!
Страх гнёт вниз, не даёт встать с постели и отобрать.
-  Принцесса! Послушайтесь! Уберите ей молнию!
Катька торжествует, я плачу. Сплю лицом вниз, прижав руку к глазам. Моё унижение в противостоянии ей.
   Но где воспитатели? Не знаю, что могли бы они сделать, если ребёнок не понимает и самых грозных окриков. Её даже выставляли перед всей школой на линейку, без толку, как с гуся вода.
   Когда чаша терпения директора переполнялась, наших сирот отправляли в психушку. Вернувшись оттуда, они месяц ходили вялые, а дальше всё начиналось сначала.
   Но вдруг наступало просветление. И Катька становилась самым замечательным товарищем по играм. Заводная фантазёрка, она увлекала нас в мир мексиканского сериала или почти детектива. Лились слёзы несчастных влюблённых, дети терялись, героини утрачивали память, соперницы и соперники строили козни друг другу и положительным героям. Но зло наказывалось, коварство разгадывалось, всё заканчивалось шумной свадьбой.
   Однажды Катька несколько вечеров читала нам книгу вслух с удивительным терпением.
Даже маленькой карамелькой она была готова поделиться со всеми. Когда на неё нападало желание чистоты, она могла двигать кровати, вымывала спальню до каждой пылинки. Мама рассказывала, она хорошо рисовала и была самой симпатичной из нас всех. Верная, смелая, она не давала в обиду своих друзей, с увлечением возилась с котятами и маленькими детьми.
-  Эх, Лидка, была бы ты сиротой, точно была бы самой неуправляемой из нас всех!   
И это был настоящий, заслуженный комплимент.
   Катька болеет, температурит. Ей страшно идти в туалет одной по холодному, длинному коридору. Она подходит ко мне, трогает за плечо, знает, я встану, не откажусь. А наши вылазки за продуктами! О них писала в прошлой главе, сколько риска и торжества, когда мы возвращались с добычей.
В восьмом классе Катьку отселили в отдельную спальню. Настояла Лилина мама, просьбы моей сделать тоже самое ещё раньше, директор отчего-то не послушал. Вроде стали жить тише, но намного скучней.
   Наш двенадцатый класс, ей учиться ещё год. Сидим ночью перед последним звонком, прощаясь именно с Катькой. У моего класса впереди выпускной. Сколько же было всего: зелёные абрикосы, что она приносила в подоле кислые, с мягкими косточками. Хлеб, что Катьке удавалось выпросить у кладовщицы, потому что она сирота. Мы делили его на всех, поливали подсолнечным маслом, посыпали солью. Вспоминаются поездки в город, Катька, как слабовидящая, водила с собой двоих почти незрячих девочек. Или пушистая кошка, которую она притащила в спальню и держала в ней, пока воспитатели не заметили непорядка.
На глаза наворачиваются слёзы. Обиды давно растаяли, осталось щемящее чувство близости, понимания, не всё в жизни так просто и однозначно. Чёрного и белого на земле не бывает. Возмущение и тепло переплелись причудливым узором. Катька, незабываемая, настоящая личность, радость и вызов моей школьной жизни.

ИМЕНА НЕКОТОРЫХ ГЕРОЕВ ПОВЕСТИ ЯВЛЯЮТСЯ ВЫМЫШЛЕННЫМИ.

Продолжение
http://proza.ru/2020/09/09/1740