Волшебный камень

   Представьте себе самое невероятное событие -  из числа тех, кончено, что случаются в самом деле,  а не из тех, которые приключаются в сказках и небылицах - вроде медведей во фраке, или зайцев в жилетках, попивающих кофе из фарфоровых чашечек. Сумеете ли вы представить себе посреди дальневосточной тайги, во многих километрах от ближайшего водоёма - если не считать таковым местное болотце – молодого человека  в синих плавках и в оранжевом спасательном жилете? Словно он упал за борт корабля – но попал не в воду, а самым что ни есть фантастическим в чащу леса. Поэтому не стоит пенять бедному Полкану, что он от созерцания такой картины зарычал, причём весьма грозно.  Хозяин Полкана, крепко сбитый старичок с седой бородой, такими же белыми усами и скудной шевелюрой на голове, был изумлён  не менее собаки, хотя прежде любил прихвастнуть, с самыми добрыми намерениями, разумеется, что повидал  в жизни всякого.
    Сей молодой человек смотрел на деда Степана и его собаку с неописуемым страхом, словно коварная судьба нашёптывала ему на ушко: «Приосмотрись, не погибель ли твоя вид старичка с собакой приобрела?»
  Степан первым нашёл выход из положения – приструнил собаку – чтобы  не рычала – и отвесил маленький полупоклон молодому человеку:
  - День добрый, человек хороший.
   Молодой человек ошалело смотрел то на деда, то на собаку, и не сразу спохватился, что надо бы ответить. Наконец вздрогнул – словно освобождался от наваждения – и сказал:
  - И вам  день добрый.
  Воцарилась неловкая пауза, которую никто не смел нарушить.
  - А почему вы решили, что я хороший? – прервал неловкость молодой человек. – Может я разбойник?
  - Не похож ты на разбойника,- отвечал дед Степан с полнейшей уверенностью в голосе.
   - Дедушка, как к автобусу выйти?
    Дед подумал, что с воображением у него стало совсем плохо. Любого вопроса ожидал от сего молодого человека, но только не такого. Может быть, в самом деле, грань, разделяющая реальность и фантазию исчезла, и более не мешает нам наслаждаться чудесами жизни.
   - До автобуса топать и топать, а ты босиком. К тому же вечер приближается, не побоишься  ночью-то идти? А если Марту встретишь?
   - Кто такая Марта? – с опаской спросил  молодой человек.
  - Тигрица. Появилась в наших краях недавно. Молодая ещё, двух лет не будет. Людей она, конечно, не трогает, да боюсь, ты не ведаешь, как вести себя, ежели её встретишь. Бросишься по неосведомлённости бежать, а она – животное,  за тобой бросится, инстинкт у неё такой.  Догонит – и, поди знай, что у неё на уме. Покалечить может. Для неё лапой ударить – игра, а для тебя ущерб опасный.
   - А вы, дедушка, её не боитесь?
   По тому, с какой детской наивностью был задан вопрос, дед Степан понял, что собеседник ещё более юн, чем он полагал, мальчишка ещё.
  - Чего мне её бояться? Я что, чужой в лесу?
  Юноша с восхищением  смотрел на старика: ростом невысок, телом худощав, одна лишь борода знатная - а тигрицы не боится!
  - А почему её Мартой зовут?
  Дед пожал плечами.
  - Я так зову. Чтобы от других отличать, если появятся. Мы для чего имена носим? Чтобы отличать друг от друга. Тебя, например, как зовут?
  - Чубик,- представился молодой человек. Он даже был готов подойти к деду, но боялся собаки.
   Степан подивился  чудному имени, но виду не подал.
  - А меня дедом Степаном кличут,- представился он. – Ты где свои штаны потерял?
  - В раздевалке оставил,- ответил Чубик, полагая, что это всё разъясняет – и откуда он взялся в таком виде, и как он попал сюда. Деду такой ответ не понравился, и не потому, что слова были высказаны без должного уважения, а потому, что ничего не разъясняли. Что значит – «в раздевалке»? Где разделся, там и раздевалка. В порядке ли молодой человек?
  - Ты что, с неба свалился?
  Чубик обрадовано кивнул, радуясь догадливости  деда, чем озадачил Степана, который до сей минуты был уверен, что с неба человек свалиться не может – не птица же он подбитая. Может,  парень говорит слова, смысла которых  не разумеет?
  - Голову … Не ушибся?
   Дед хотел поначалу спросить с известной долей сарказма – не ушиб ли парень голову? Это бы многое  объясняло. Но в последний момент передумал – обидные то слова были бы, словно он его за дурачка принимает.
  - Нет, - радостно замотал головой Чубик. – Повезло. Я только о сосновые ветки левую руку немного ободрал, пока мимо кроны летел. Но ничего, на мне заживает как на собаке, а главное - упал удачно, тут трава густая, слой сосновых иголок – ковёр. Я больше всего боялся, что на какой-нибудь камень или корягу упаду, но пронесло. У вас, дедушка, мобильник есть?
   Чубик продемонстрировал исцарапанное, исхлёстанное сосновыми ветками левое предплечье, что заставило деда посмотреть наверх. Сосна, как известно, свет любит, нижние ветки её, оказавшиеся в тени верхних веток, отмирают. Ветки, оставившие длинные царапины на левом плече и предплечье Чубика начинались на высоте метров пятнадцать. Отдельные лучи, пробившиеся до земли, рисовали пятнистый узор, на фоне которого парень напоминал бы лесного ангела – если бы не оранжевый спасательный жилет с чёрными ремешками.
  Дед поглядел на кроны сосен, потом осмотрелся. Если бы у сосны неподалёку стояли бы два медведя во фраках и слушали бы их разговор, Степан не удивился бы.
  - Нет у меня мобильника. Зачем он в лесу?
  - Меня ищут, наверное, - вдохнул Чубик. – Волнуются. А я тут – стою посреди леса и не знаю куда идти. Поблизости какая-нибудь деревня, чтобы в ней телефон был, есть? Вы где живёте, дедушка?
   Эти слова показались Степану нормальными и понятными. Начинает до парня доходить, в каком он непонятном и глупом положении.
  - До деревни – если дорогу знать – часа за два дойти можно.  Но только тому, кто в обуви. Телефон там, полагаю, есть. Но поскольку ты дороги не знаешь, то сначала пойдём  одеждой да обувью разжиться. До моего дома близенько, пару километров. Там переночуем, а утром я тебя в деревню отведу.
   - Спасибо, - сказал Чубик. – Вы мне только дорогу покажите, я сам дойду. И сегодня пойду, там люди волнуются.
  - Сам с усами! – передразнил старик. – Ничего ты сам не найдёшь. Здесь не дороги, здесь тропинки. Надо знать, где и куда повернуть, а то угодишь в такое место, что с собаками не найдёшь.
  - Мне неудобно вас беспокоить,- промямлил Чубик.
  - Неудобно штаны через…
  Степан фразы не договорил. Сбросил с плеч вещмешок, раскрыл его зачем-то, и, покопавшись, достал рулончик широкой тесьмы и две обувные стельки. Присел на землю, снял себя невысокие кожаные сапоги – Чубик успел заметить, что внутри был мех – и портянки. Снова надел сапоги, теперь уже на босую ногу.
  - Садись около меня, я тебе  обувку сделаю. Не идти же босиком – ноги обдерёшь, да и земля холодная.
  Чубик хотел возразить, но дед так строго цыкнул на него, что парень осёкся.
  Обувка вышла знатная. Дед так ловко примотал портянками стельки к ногам, что Чубику показалось, что это оригинальные кроссовки.  Портянки ловко обвязал тесьмой – чтобы не спадали.
  - Теперь  дойдёшь, герой.
    По узкой тропинке шли так: впереди Полкан, за ним Чубик, шествие замыкал Степан. Полкан, шедший первым, был не в настроении. Если бы впереди шёл Степан, за ним этот странный мальчик, а Полкан бы замыкал бы шествие, то была бы возможность по пути пару раз цапнуть нахала за ногу, не по злобе, а для порядку, чтобы знал, какой в их стае порядок. Но сзади шёл дед, и никаких вольностей  Полкан  позволить себе не мог.
  - Повезло тебе, что пошёл я за травами,- говорил дорогой Степан. – Не знаю, как бы ты один в лесу устроился, да, вдобавок раздетый.  Что ж ты такое странное место для того, чтобы с неба сваливаться, выбрал?
  Помимо прочего, хотелось Степану разобраться в столь загадочном происшествии, которое ни в какие схемы не укладывалось.
  - Не выбирал я,- оправдывался Чубик. – Меня ветром занесло.
  Парень  был худощав, но не на столько, чтобы его ветром носило как пушинку.
  - Давно по небу летать выучился?
  - Первый раз.
   Как говорили в старину – ларчик просто открывался. Показали парню, как летать, вот он и обрадовался – вспорхнул в небеса, как Икар из легенды, и не рассчитал сил своих и возможностей. Хорошо, что жив остался, тот Икар насмерть разбился. Чем более размышлял об этом дед, тем большим уважением к пареньку.
  - Жилет спасательный надел на случай, если на воду упадёшь?
  - Так полагается,- вздохнул Чубик. И словно в оправдание затараторил: – Если бы меня ветром не унесло, то я бы на воду опустился и меня тут же подобрали. Кто же мог знать, что ветер налетит! Восходящие потоки, завихрения – меня так закрутило, что в глазах помутилось. А потом  и вовсе в облако попал – со всех сторон бело, даже непонятно было, где верх, где низ, где запад, где восток!
   - В первый раз верёвкой привязаться надо было! Куда учителя твои смотрели! – дед осердился так, что Полкан обеспокоился – не пора ли ему принимать меры?
  - Была верёвка, длинная – сто метров. Порвалась…
  - Гнилая верёвка хуже никакой,- возмутился дед. По его выражению любой бы понял – ох, попадись ему те учителя, он бы им живо объяснил, как к урокам готовиться надо, а то чуть мальчонку не погубили! Сердился дед долго, так что Чубик, не понявший причин столь тягостной паузы, решил заговорить первым, для чего выбрал более спокойную тему.
  - Вы лесником работаете?
  - Какой из меня лесник! Так – занимаюсь охотой, рыбалкой, травы-ягоды собираю.
  - Мы к вам домой идём? – зачем-то переспросил Чубик. Странно ему было, что дед говорил словно о домике в лесу, а не деревне.
   - Мы к внучке моей идём,  она неподалёку живёт. Я к ней  погостить пришёл на  недельку.
  - Пешком к ней пришли? Издалека?
  - Пешком, конечно. Для меня главное – лес посмотреть: как растёт, как животные в нём устроились, какие диковины есть.
  Степан хотел добавить, что вот и сегодняшний день не обошёлся без диковины – не каждый день случается видеть мальчика, упавшего с неба.
- Дедушка, вы не боитесь по лесу без ружья ходить?
- Мне ли зверей бояться,- странно ответил дед. – Ты лучше под ноги смотри, не по асфальту идёшь.
   Тропинка внезапно повернула и открылся вид на большой, почерневший от времени дом в три окна, за которым могучий сосновый лес переходил в хвойное мелколесье. Из-за мелколесья доносился слабый запах болота.
    Дом удивил Чубика вовсе не тем, что стоял - как на куриных ножках - на четырёх столбах. О том, что так делают, он знал, в этих краях в лесах снега много бывает, потому и ставят дома на сваи, чтобы зимой не замело. И не  тем, что  был непривычно  велик для аттестации в качестве охотничьего, а тем, что на покатом  склоне крыша была закреплена панель солнечной батареи!
   У дома хлопотала по хозяйству высокая худощавая женщина в старинной длинной юбке в плиссировку, в кофте  и платке, наброшенном на плечи, на вид же ей было никак не меньше пятидесяти, ясно было, что Степанова внучка живёт здесь не одна.
  - Кого это вы ведёте?
  Голос у хозяйки был неприятный, скрипучий – как у старухи Шапокляк из старого мультфильма.  Впрочем, никакой враждебности она не выказывала, глаза её светились любопытством, кое было совершенно нормальной реакцией на появление паренька в плавках и спасательном жилете в десятках километрах от ближайшего водоёма. Чубика же удивило, что к деду она обратилась на «вы».
   - С неба свалился,- ответил Степан с полной серьёзностью. – Над  озером полетать вздумал, да умения не хватило –  это его первая попытка была - вот его ветром и унесло, прямо в наши края.
   Дед рассказывал о полётном происшествии,  как о рядовой досадности. Женщина ничуть не удивилась необычностью ситуации, и парня не пожалела:
  - Кушать лучше надо, тогда и не будет тебя ветром носить. А что первый блин комом – так не ты первый такой. Не горюй, с первого раза ни у кого не получается. У мамки спроси – сколько раз падал, пока ходить научился?
   Говорили они между собой так, словно в происшествии с Чубиком никакой необычности не было.
  - Надо накормить героя, да найти ему одежонку. Не идти же ему назад в одних трусах!
  - Куда ему идти?
  - В Кедровку надо. Там телефон есть, пускай позвонит своим горе-наставникам, что цел и расскажет, куда за ним ехать.
   И стал объяснять Чубику, что учителя должны о нём более беспокоиться, чем он о них. Женщина нетерпеливо перебила деда.
  - До Кедровки далеко – не дойдёт до темноты. Да и дороги не знает. Пусть остаётся.
  - Я отведу.
  - Многовато для тебя будет – бегать в Кедровку и назад перед сном. Пусть Гамлет его отвезёт.
  Пока Чубик размышлял над услышанным, женщина сделал знак – пошли в избу.
    Он послушно направился за ней, ломая голову над тем, что за Гамлет? Говорила так, словно о лошади речь шла, но разве лошадь может сама, без возницы отвезти куда-нибудь?  Как бы не умна была лошадь – ей не объяснишь, куда надо. Вдобавок, где-то по лесу тигрица Марта гуляет…
    Дом был полон запахов. Сушёные травы, цветы, ягоды и ещё многое другое, что он сразу не сумел разобрать, ибо всё это перебивал вызвавший урчание живота запах жареной рыбы.
   Чубик обнаружил, что домик внутри разделён на комнаты – вещь совершенно невиданная для лесной избушки!   Была и кухня, в которую женщина повела Чубика. Велела снять этот нелепый спасательный жилет и дала надеть клетчатую рубашку с длинными рукавами. Рубашка была великовата, это нисколечко не смутило Чубика, он был рад обычной одежде.
  - Алина, покорми героя, - раздался  голос деда из другой комнаты.
   Пока Алина накрывала на стол, Чубик рассматривал комнату. Удивляло наличие настоящего дощатого потолка и аккуратно сделанная электрическая проводка. Стол, лавка, стулья, шкафчики у стены, - вся  обстановка выглядела добротно, хотя и грубовато. Казалось, что тот, кто делал её, более всего заботился о прочности и долговечности творений рук своих, изящность его не интересовала вовсе.
   На столе появились лепёшки, огурцы, непонятно из чего сваренная каша – Чубик  не понял – и кусочки жаренной рыбы.
   В отличие от Чубика дед Степан ел неторопливо, словно нехотя, и молча. Алина к еде почти не притронулась – съела огурец и тем довольствовалась. Полкану миску с едой вынесли во двор.
  - Смастери нашему летуну штаны какие-нибудь,-  это были первые слова, которые прозвучали из уст  деда после еды.
  - Кроме холста, у меня ничего нет,- отозвалась Алина.
  – Ты на холщовые согласен?- поинтересовалась она у Чубика.
     Чубик был согласен на любые. Проводил Алину взглядом и задал  Степану мучавший его вопрос.
  - Дедушка, вы про  внучку говорили. Где же она?
   Степан немного снисходительно, немного удивлённо посмотрел на Чубика.
  - Ты думал внучка моя – девица лет восемнадцати с длинной косой. Промашка вышла. Алина - моя внучка.  Я к ней  временами в гости наведываюсь.
    Чубик хотел спросить – сколько же ему лет, уже воздуха в рот набрал и рот открыл, да так и замер. Неудобно спрашивать  так в лоб. Ибо если внучке его лет пятьдесят, то ему должно быть уже все сто! И получится вопрос грубый: вроде – как ты ещё жив? И дед в столетнем возрасте собирается утром с ним два часа до деревни идти, и столько же назад?
    Изумление столь явственно отразилось на лице Чубика, что дед хмыкнул.
  - Ломаешь голову, сколько мне лет? Какая разница! Ты не по цифре суди, а по душе человеческой. Вот про тебя – скажу сразу – лет шестнадцать. И т только школу окончил. А ещё у тебя в семье горе было, кто-то из близких умер.
   Чубик замер. Мысли читает? Вид серьёзный, а глаза смеются. Словно говорят – догони-ка нас! Но скрывать тяжёлую правду Чубик не стал.
  - Брат у меня в прошлом году умер.
     Чубик в детстве очень хотел братика. Особенно сильно стал хотеть после того, как услышал песенку:
     У меня сестренки нет,
     У меня братишки нет.
    Чубик был в первом классе, когда появился  братишка. Радости Чубика не было конца. Только радость та была недолгой. Выяснилось вскоре, что братик больной родился. Название болезни – злое, труднопроизносимое словно «лиссэнцифалия»  он запомнил сразу. Ходить братик только в четыре года начал, почти не говорил. Падал постоянно, нельзя его было одного оставить. Мама из-за него работу вовсе оставила. Жили со скудного папиного заработка – а что делать, когда в их маленьком городке хорошую работу  найти было - что клад отыскать. За счёт огорода  выживали. А потом Чубик начал подрабатывать уборщиком на почте, да только все деньги его на лекарства братику уходили.  Это было не страшно, лишь бы братик стал бы таким, чтобы можно было с ним на велосипеде кататься!
    По смерти братика только мать да он плакали. Отец сидел насупившись около бутылки водки  и лишь бубнил тихонечко,  наверное, не хотел, чтобы слышали – «отмучились». Чубику было очень обидно за такие слова – разве они мучились? Братик тихо умер: взял плюшевого зайца в руки и сел на стул. Чубик видел, как зайчик выпал и запрыгал по полу. Братик как-то странно дёрнулся, голова его на грудь упала. И похолодело сердце  Чубика: понял, что случилось. Не мучился братик, тихо ушёл.
   И Чубик  не мучился – разве уход за братиком – это тягость? Про маму и говорить нечего.
   Чубик долго потом с отцом не разговаривал, тот так и не понял, из-за чего…
  А дед словно мысли все эти прочёл и спрашивает:
   - Ты школу кончил?
   Чубик кивнул, и тут же добавил оговорку:
  - Девять классов закончил.
  - И куда сейчас?   
  - В колледж медицинский документы подал. Хочу на медбрата выучиться. Потом поработаю пару лет и в университет пойду – на доктора учиться.
  Чубик уже всё рассчитал. Медбратьев в больницы берут с радостью – девчонкам больных таскать не по силам. А он, хоть и не богатырского телосложения, а сильный, жилистый – запросто сможет. Захочет – будет на полторы или даже на две ставки работать. Деньги соберёт на учёбу в  университете. И когда дальше учиться будет, сможет медбратом подрабатывать, ему рассказывали: в большом городе медбрата, да ещё и студента, в любую больницу возьмут с радостью. Он за одни только выходные себе на жизнь заработает.
  - А если бы братик не умер, о чём бы мечтал?
   Чубик растерялся. Ни о чём другом в последние годы он не думал. А дед хитро смотрит, словно знает о нём что-то такое, чего он сам о себе не знает.
   Появилась Алина  с холщовыми штанами в руках.
   - Надевай-ка, летун. В штанах летать сподручней.
   Чубик поразился той быстроте, с которой Алина штаны ему сшила. Только вышел из-за стола, чтобы штаны надеть, как остановился при виде нового обитателя дома.
   Из другой комнаты вышло необычное животное – не то на здоровенного кота смахивающее, не то  на  снежного барса похожее.  Шерсть светлая в тёмных пятнах, лапы массивные, широкие, хвост огромный, глаза  жёлтые, злые. Замер Чубик.
  - Ты не бойся,- пренебрежительно сказала  Алина. – Не  тронет. Ты ему только в глаза не смотри. И руки к нему не протягивай, чтобы погладить. Ты сам по себе, он сам по себе. Если захочешь пожить у меня, тогда другое дело, сможешь погладить. Он к тебе быстро привыкнет.
   Чубик невероятно удивился. Почему он должен захотеть жить у неё? Но по инерции спросил задуманное:
  - Что это за зверь? Ни кошка, ни рысь, не барс.
  - Барс это. Карликовый снежный барс,- пояснил дед.
  - Карликовый? Какой же он карликовый, если с рысь размером?
  - Карликовый,- подтвердила Алина. – Настоящий снежный барс крупнее Полкана.
      Фраза, сказанная Алиной за минуту до этого, напугала Чубика, больше, чем этот барс. Остаться… Смотрит строго, порою сердито - не то, что дед. И ведь если захочет – деваться ему будет некуда. На улице – Полкан, который с хорошего волка размером, тут барс приручённый. Хоть и по сравнению с обычным барсом мал, но не менее пуда в нём. Не сбежишь. Подавать виду, что испугался, было стыдно, и потому, с наигранной беспечностью, свойственной подросткам его возраста, спросил:
  - Как зовут его?
   Кажется, чуть заикнулся на слове «как», потому что Алина передразнила:
  - Как, как… Барсиком зовут.
  - Мне пора… - начал было Чубик, но Алина его одёрнула:
  - Какое «пора»! Чай ещё не пил. У нас без чая из-за стола не встают. Тем паче, что такого чая ты нигде больше не найдёшь. Ты знаешь, сколько деду лет?
  - Сто? – высказал предположение Чубик. Он согласился продолжить разговор лишь потому, что очень хотелось узнать – сколько же деду лет?
  Алина хмыкнула, а дед сделал вид, что вопроса не слышал.
  - Не испугаешься ещё раз в воздух подняться? – неожиданно спросил дед.
  - Нет,- решительно сказал Чубик. – Не только я – все говорят, кто испытал чувство полёта, тот другим человеком стал.
  - Это точно,- подтвердила Алина, что оказалось полнейшей неожиданностью для  Чубика. – Я ой как боялась первого полёта. А  как получилось – плясала от радости!
   - Вспомнила молодость,- выяснилось, что Степан умеет передразнивать.- Над лужей пролетела! Парнишка  с высоты летел, о верхушки сосен руку ободрал, а до той верхушки метров тридцать – вот и считай – один его полёт за дюжину твоих зачесть можно.
   У Чубика душа в пятки ушла. Он в самом деле с неба упал, да ведь не просто падал, а на парашюте! Не хотел деду об этом рассказывать – для таинственности. Парашют зацепился  за крону сосны - и повис Чубик метрах в пяти от земли. Повисел несколько минут между двух сосен, и понял – ждать помощи не от кого. Отстегнул ремни и спрыгнул на землю. Ну, а  Алина на чём летала? Не в ступе же в конце концов! Надо заметить, на Бабу Ягу она чем-то смахивает.
  - Ответь мне на такой вопрос,- начал дед,- Представь себе, что волшебника встретил. И говорит тебе волшебник – душу твою насквозь вижу. И такая у тебя душа чистая и добрая, так что готов одно твоё желание исполнить. Только одно, самое заветное. Что бы попросил? Доктором хорошим стать или летать научиться? Или что-то другое?
   Чубику представилось, что дед Степан в Деда Мороза превратился. Борода белая, подходящая. Ну а то,  что невысок да щупловат – разные Деды Морозы бывают!
  - Волшебников не бывает,- неуверенно сказал Чубик.
  - А ты представь.
  - Большинство деньги просят,- хихикнула Алина. – Думают, что таким способом все свои проблемы решат.
  - Почему же? – дед  оживился. – Кому телом худо - здоровья просят. Старики, что жизнь не так прожили, как мыслили, молодости просят. Кому чего не хватает…
  Алина раскатисто, по-мужски, рассмеялась.
  - Вот только  дураки ума не просят. Они им пользоваться не умеют, он им ни к чему.
   - Вы смеётесь надо мной – тихо сказал Чубик. – Мне в деревню надо. Ищут уже меня. Вдруг домой сообщат, что я пропал. Мать поседеет.
  - Твоя правда, - посерьёзнел дед. – Алина, отправь Каркушу в деревню. Привяжи к лапке письмо - так и так,  парень по имени Чубик, которого ветром унесло, жив-здоров, чего и другим  желает. Просит не беспокоиться. Пусть из деревни в полицию позвонят. Ты откуда прилетел?
  - С водохранилища, со станции парасейлинга.
  Чубик надеялся, что не знают хозяева лесной избы, что такое парасейлинг. Дед, наверное не знал, ибо на это слово никак не среагировал. А внучка знала, ибо рассмеялась:
   - Так тебя катер на верёвочке за собой таскал?
   И объяснила деду по-своему:
  - Это как карусель воздушная, только наоборот, снизу привязывают, а вверху катаются. И верёвка - длинная-длинная. Я в юности карусель обожала.
     Под воспоминания  Алина поставила перед Чубиком и Степаном по чашке  пахучего  чая и скрылась в другой комнате.
   Запах чая гипнотизировал. В нём и малина угадывалась, и имбирь и ещё что-то такое, о чём Чубик представления не имел.
   Дед пил прихлёбывая, на паренька даже и не смотрел, словно показать хотел, что во время чаепития ни что отвлекаться нельзя. Чубик пил маленькими глотками и уговаривал сам себя, что всё образуется.
   Вскоре Алина вернулась с огромной вороной, сидевшей у неё на указательном пальце.
  - Красавица! – с гордостью сказала Алина и приблизила Каркушу почти к носу Чубика. Он вороны исходил неприятный запах. Разлёгшийся в углу Барсик поднял голову.
  - Через десять минут будет там. Это человек ходит зигзагами, птица по прямой летит.
  - Как она дорогу найдёт? – каждая минута пребывания в доме приносила новые чудеса.
  - Дорогу умные ищут. А она глупая, летит туда, где её кусочек мяса ждёт.
   Алина  приоткрыла дверь и подбросила птицу в воздух. Пока она провожала её взглядом, Полкан просунул голову в щель, словно проверяя – чем они без него занимаются? Увидел Барсика и немного зарычал. Барсик сделал вид, что не заметил.
   - Ты мне не ответил, - вернулся к своему вопросу дед. – Если бы одно желание загадать мог, что бы загадал: доктором стать, или научиться лететь, как птица?
  Чубик подумал, что оба варианта замечательны. Спасать жизни человеческие, видеть людей, которым ещё вчера угрожала смертельная опасность, а сегодня - пожалуйста – они по улице бодро шагают – что может быть лучше! Но и научиться парить, как птица, подняться над суетой и грязью нашего мира, наполнить жизнь свою новыми, неизведанными ощущениями – что может быть заманчивее!
  - Не знаю,- сознался Чубик. – Пока не знаю. Надо подумать.
  - А ты не торопись,- Алина налила себе чаю. – Поживи здесь, посмотри, как жить можно, мы не как в городе живём. Начнёшь лес понимать и чувствовать – он тебе такие секреты откроет, каких мало кто знает. На жизнь по-другому смотреть станешь. Скоро внучка моя приедет – она как раз твоих лет – скучать не придётся. Многое познаешь.
    Теперь говорила она ласково, словно ворковала.
  - Не торопи парня,- сказал дед, - Посмотри, как напуган. Его новое,  неизведанное и манит и страшит. Мечется.
   Дед порылся у себя в кармане и вытащил нефритовый камешек овальной формы – с голубиное яйцо. Тщательно обтёр его об рукав и протянул Чубику.
   - Держи. Камешек этот волшебный. Как только определишься со своим  самым главным желанием – потри его и шепни, только так, чтобы никто не видел и не слышал. Если будешь честен и искренен – камешек знак подаст – цвет свой поменяет. Это знак, что желание исполнится.
  - Щедрый ты,- нахмурилась Алина.
  - Цыц! Я вижу, кому даю. А не торопись, камешек этот – не кусок хлеба, не зачерствеет.
   Откуда-то в руках Степана оказался небольшой мешочек, куда он и спрятал камешек. Завязал тесёмкой, большую петлю сделал и Чубику на шею одел.
   Неожиданно Барсик подошёл к Чубику и потёрся о его ноги.
   - Признал! – удивилась Алина.
   - Барсик советует тебе остаться,- объяснил дед поведение карликового барса . – Поразмышляй до утра.
  Ночью Чубику снились сказочные персонажи. То Алина превращалась в Бабу-Ягу, то Серый волк начинал мяукать, то жар-птица вороной оборачивалась. И все требовали от Чубика что-то такое, что он понять не мог.
   Дед разбудил его до рассвета. На кухне распоряжался не хуже Алины: чай на печи вскипятил, бутерброд сыром дал.   Сам только чай пил. И лишь когда лёгкая трапеза закончилась, спросил:
  - Остаёшься или в Кедровку тебя вести?
   Чубик об этом всю утро думал. С одной стороны мир чудесный  и необыкновенный, в котором можно жить в добре и гармонии с природой, с другой стороны долг перед людьми, окружавшими его предыдущие шестнадцать лет жизни.
  - Нет,- резко сказал он. – Меня в колледж приняли. Родители домой ждут. Если я не приеду…
   Степан  добрый - поймёт его. И действительно, вздохнул и сказал:
   - Твоя воля.
    В Кедровке Чубика  уже ждала полицейская машина. Попрощался с дедом и поехал.
В городе составили протокол, в котором записали, что происшествие случилось по халатности инструкторов парасейлигнга, не проверивших оснастку.
  - Жалобу на них подавать будешь? – строго спросил полицейский.
  Чубик увидел мольбу в глазах инструкторов и отрицательно покачал головой.
  Полицейский не удивился.
  - Распишитесь на протоколе.
   И строго посмотрел на инструкторов:
   - Деньги за аттракцион вернуть пострадавшему!
  Удивительно, но деньги Чубику вернули почти что с радостью. Наверное, из-за того, что он от претензий отказался. А Чубик порадовался тому, что получасовой полёт его оказался бесплатным.
   В Кедровку он ездил ещё дважды. Пытался найти дом Алины. В маленькой деревушке про тот дом никто не слыхивал,  болото же, у которого дом Алины стоял, дурной славой пользовалось. Почему – никто объяснить не мог: никто там не сгинул, ничего таинственного не случалось, но говорили чуть ли не хором, что ходить туда не надо. Жители Кедровки об этом от родителей своих слышали, а те, в свою очередь, от своих, когда ещё молоды были. К тому, что отцы да деды завещали бережно относиться надо.
   Иногда Чубик достаёт зелёный камешек из мешочка и пристально смотрит на него, словно изучает. Но желание не загадывает. Не пришло, видать ещё время.