Шестьдесят пять плюс

- Машка, Мария! Ау, « 65+», ответь, зараза! Где ты там?
 Надежда сидела у скайпа и «тыкала» в клавиатуру куда ни попадя, вызывая  на связь подругу, такую же, как она, из группы «65+».  Обе  уже перевалили  чуть за 70, и «65+» даже несколько льстило, поэтому со времени начала  пандемии, когда всех разделили на «до 65-ти» и «после», они ощущали себя даже бодрее, так  как  новый «позывной» не только оживлял и повышал  тонус, но и обязывал. Наконец на дисплее  что-то замелькало. Мария,  видимо, была в огороде, поэтому долго не отвечала. «Да, в собственном доме  – тишь да гладь, да божья благодать: ни тебе масок, ни перчаток», подумалось  Надежде.
- Мария, ну где же ты?
- Да здесь я, не видишь, что ли? Включилась, уже полчаса ору тебе с  огорода «подожди пять минут»…
- Кому орешь, если ты в огороде, а компьютер дома? Не включилась еще, а надрываешься. Не  вижу тебя, ткни на видео!
- Да я уж тыкаю…
На  экране показалась – нет, не Мария, а что-то непонятное, с рогами...  Козёл! – поняла  Надежда. И в ужасе отшатнулась:
- Господи, что это?
- Козла не видела, что ли? Увязался, будь он неладен. Сожрал мои посадки, я за ним, бес его дери, а тут твой позывной, я его за собой и  потянула, пока все не дожрал, окаянный…
- А откуда он у тебя?
- Да  соседка  держит для радости…
- Какая же радость от козла? – не поняла Надежда, – Иди, привяжи  радость эту куда-нибудь, а то пока говорим, в доме тебе все переколотит…
- Подожди тогда чуток, я мигом…
Пока Мария разбиралась с парнокопытным, Надежда успела просмотреть последние новости. Наконец подруга появилась перед экраном.
- Все, – плюхнулась на стул перед компом Мария. Рассказывай.
- Что рассказывать-то? Как говорит моя внучка: полная печалька. 
- С жиру ты бесишься, Надежда, козла моего на тебя нет,– вот тебе и печалька!
- Ну, у меня же квартира, куда мне козла…
- При чем тут козел, я об Иване!
- А что Иван? Он у тебя спокойный, не то, что мой…
- Так что у тебя?
- Да Анька моя, паршивка, позвонила, накрутила брата. Сёмка карточки-то у меня и отобрал, дверь на ключ закрыл, сказал: сидите, мама и не высовывайтесь, вы в группе риска, так не рискуйте!
- У вас что, уже карточки ввели?! А я и не закупилась! Вот говорила мне соседка…
- Ты у меня совсем ку-ку, что ли? Банковские карточки!
- Тьфу, напугала! Ну, детям виднее, как сейчас лучше. А продукты-то Сёмка привозит?
- Привозит, у двери ставит, а сам не заходит, – ни тебе обнять ребенка, ни поцеловать. И внуков не приводит, –  всхлипнула Надежда. – И когда эта пандемия проклятая  закончится…
- Внуков захотела!  Да ты радуйся, что отдохнешь  немного, а то каждый день, как на работу – школа, тренировки, кружки…О себе подумать некогда. Вот сейчас и займись!
- Чем? У тебя дом, огород, а у меня квартира и балкон.
- Расти над собой!
- А расти уже не для чего: вечный отдых перед Вечным покоем…
- Фу-ты ну-ты, слушать тебя противно, все настроение испортила! Один  огород потоптал, другая – душу! Отключаюсь!
- Подожди, Машунь, я же философски…
- Ты мне такую философию брось, мы еще 65+, еще покажем…
- Кому ты, Машка, и что собралась показывать?
- Ну не деду же своему, – разразилась громогласным хохотом Мария.
- Машунь, а что это вы о нас вспомнили? – в дверях показался Иван:
- Здравствуй, Надежда! Жива еще?
- Вот и дождались комплимента! – прокомментировала приветствие мужа Мария.-   Слов на них нету, одни  междометия. Дураки старые…
- А вы, можно подумать, у нас молодые! Как там Арсений, Надь? Что там у вас в Москве, совсем запугали? Все по пропускам? Туалетной бумаги нет? Карточки ввели? На осадное положение перешли уже? Метро закрыли? Трупы на стадионах складывают? – как из пулемета застрочил Иван.
- Дурак  старый! Что несешь по скайпу, – опять встряла жена, – сейчас по твою душу чекисты-то придут и посадят, а то и расстреляют! Надька, тебе на телефон программу ставили? Социальный мониторинг называется?
- Да, ставили, у Арсения температура была, вызывали скорую, они бумагу дали подписать  – 14 дней карантин, и программу поставили, отмечаемся: сигналит то каждые два-три часа, то вообще заткнется. Недоделанная она какая-то.
- Доделанная она. Это и есть прослушка. Все под колпаком у Мюллера.   Жди теперь, Иван, загребут нас, как в  сталинские времена. Готовь тревожный чемодан, находка ты моя для шпиона, – докрамольничался!
- Дура ты, Машка, сравнила! Нам сейчас все можно, мы уже просто никому не нужны, как тот неуловимый Джо!
- Здравствуй, Иван! – обозначился перед экраном Арсений.
- Здорово, Арсений! Вот ты, как бывший чекист, скажи им, что я прав, а то раскудахтались.
- А что сказать, Иван? Оцифровали  нас: ты только подумаешь, а твое лицо и мысли – на дисплее у кого надо обозначились. И чипирование грядет, жди…
На лице Ивана отразился недоверчивый ужас: 
- Ты сейчас серьезно? – краем рубахи он вытер со лба испарину.
- Да шучу я, шучу, – беззлобно рассмеялся Арсений. – Нечего глупости  молоть. Ладно, – Надька с Машкой, но ты-то должен соображать!
- Так начитаешься в этом интернете, – волосы дыбом становятся!
- А ты фильтруй.  В Америке – читал, что творится? Там еще больше заболевших.
- А что нам Америка? И своих больных хватает. Сейчас, вроде, на спад  пошло…–  заметила Надежда.
- Какой  спад? – ввязался  Иван. – Парад пройдет, проголосуем за  Конституцию, – и  вновь начнется…
- Ты опять нарываешься? – заволновалась Мария, – аполитичное  ты создание!
- Почему аполитичное? Я – не как некоторые – все поправки уже прочитал, тем более, что за голос, сказали, давать что-то будут. 
- Оборзел  вконец, – вздохнула Мария, – то мы никому не нужны, то хобби наши ему не по нраву…
- Хобби ваши: у соседки – козел, у тебя – помидоры, – едко усмехнулся Иван.
- А сам-то на помидорчики охоч? – чуть не захлебнулась от возмущения Мария. –  В магазине все заразное, а у нас – с грядки! Вот ты, Надька, все  продукты, небось, санитайзером брызгаешь, а что потом в животе? Все  одно – травишься. А  я  ему  все экологически чистое, а он не ценит!
- А ну вас к бесу! Пока, Арсений, с ними разве поговоришь о серьезном? Потом сами созвонимся, пусть несут здесь чепуху.
- Вот даже копьем махать не хочется на твою мельницу, – парировала Мария, – идите уж…
Отправив свои половины за пределы общения, подруги продолжили разговор.
- Кстати о Конституции. Ты знаешь, что у Аньки внучка учудила? – спросила Надежда.
- Нет, я с  ней давно не разговаривала.  Внучке- то её сколько? За двадцать, наверное?
- Ну да, 21.
- Ну и что там она? И при чём тут Конституция?
- Так она бабке заявила, что запрещает ей за нее голосовать. Так и сказала, что если, мол, ты за поправки проголосуешь, я с тобой в контрах!
- Ну а Анька что?
- Ясно что: ответила, что не снеслись еще те яйца, которые  курице запрещать что-либо делать будут.  Мы, сказала, свой мир строили, как могли, и убеждения свои имеем, ну а вы дальше стройте, как хотите, а  нас не трогайте.
- Молодец Анька. Поучать они могут, лучше бы учились, да мозги развивали. Вот у нас на самоизоляции  хоть какие-никакие хобби появились…
- Хобби ваши, конечно, странные, зато сенсорная  депривация вам не  грозит, – резюмировала Надежда.
- Ты, Надька, не выражайся! Давно на пенсии, а смотри-ка – что не надо  – в башке держится, а что надо – не помнишь. Что за деривация такая?
- Депривация. Сенсорная. Это отсутствие новых впечатлений, сейчас это  актуально.  Хобби ваши – тоже какое-то разнообразие в жизни…
- Не знаю уж, чем они тебе не угодили, зато мы – не то, что некоторые,  не в меланхолии, а в трудах неустанных!
- Ой, Машка, ладно, не до споров, в дверь звонят, до связи!
- Погоди, а кто там к тебе пришел в карантин, что засуетилась? Колись! Педикюршу вызвала?– Мария воинственно уперла руки в бока.
- Ну да, вызвала, к ней же я не могу пойти…
- Вот кто у нас несознательный?!  Мало того, что ты на карантине, а если  она больная? Заболеете? – затараторила взволнованная поступком  подруги Мария.
- Заразишься или  не заразишься – воля случая.  А вот если умру в таком  виде: без педикюра и маникюра – позорище! Да и кто мне потом,  мертвой, делать его будет, – ты, что ли?
- Ну, Надюха, лихо  хватила: кому твои руки-ноги нужны  в гробу будут? Да и не боись: всё прикроем!
- А что ты меня хоронишь раньше времени? Ладно, позже наберу. Пока, Мария, иди  к своему козлу, а то грядки  потопчет…
- К какому именно? –  уточнила  Мария.
- Да это уж на выбор, – засмеялась Надежда и отключилась.
Но не успела Мария отойти от компьютера, скайп снова засигналил.
- Ау, «65+», ты где? – на дисплее вновь обозначилась возмущенная Надежда.
- Не прошло и полгода, – усмехнулась Мария. – Случилось что? Ты почему такая вздрюченная?
- Да мой-то, представляешь? Педикюршу мою  выставил! Все, такого мастера теперь днем с огнем не сыщешь, да еще в пандемию эту треклятую!
Зазвонил телефон. 
- Что? Егор? – послышался взволнованный голос Арсения, заставивший  подруг замолчать. – А диагноз подтвердили? Хорошо, да не паникуй  ты  раньше времени! Да, звони, конечно, если что…
Надежда вопросительно посмотрела на мужа.
- Соседа нашего, Егора, с подозрением на ковид в больницу забрали, а  всех домашних даже не проверили, – пояснил Арсений.
- У них же дети, внуки…  Все вместе живут. На  карантин-то посадили?  –  закудахтала тревожно Мария.
- Да какой уже карантин? Месяц назад подъездами и кварталами изолировали, а теперь уже все на самотек, кто выживет – тот выживет,  а кто помрет…
- Вот как оборачивается, – задумчиво протянул подошедший Иван.
- Арсений, а ты же в магазине с Егором позавчера встречался? – в ужасе  вспомнила Надежда.
- Ну что теперь, никто не застрахован…
Надежда схватила валидол и сунула под язык. Наступило затишье. Первым  его  нарушил  Иван:
- Ладно, девки, не хороните раньше  времени, Егор крепкий, сдюжит.
- Дай Бог! Такая  у нас сейчас  жизнь. Все по своим клеткам, но и они не  надежны… Мы-то пожили, а дети, внуки?
- Надежда, печаль твою, кто у нас психолог? Живы пока! Мир-то огромный, постоянно катаклизмы какие-то, не  жить теперь, что ли? Давайте-ка выпьем по чашечке чая, я сейчас мяту с огорода принесу! Будем жить, дорогая!