Молодость

Улица моего детства и молодости двумя концами упирается в шоссе и проспект. А с двух других зажата оврагами. Это одна из самых длинных улиц города. Наверное, поэтому мы делили её на три части: верхнюю, среднюю и нижнюю.
Такого понятия, как «уличная банда» тогда не существовала. Мы вообще никак себя не называли. Это теперь насмотревшись голливудских фильмов, именуют себя всякими грозными именами. А у нас тогда и телевизор редкостью в доме был. А про видеомагнитофоны ходили легенды! Ибо стоил этот аппарат дороже мотоцикла «Ява». А мотоцикл стоил шесть зарплат среднего инженера.
Понятия «банда» не было. Однако существовали сообщества парней и девочек, которые проводили время вместе и периодически бились с соседями. Огнестрельного оружия тогда не было. Да и за самодельный самопал можно было угодить лет на пятнадцать в Магадан. Обходились палками и велосипедными цепями.
Детям выше полутора метров не состоявшим в компании следовало знать политический расклад между частями улиц, прежде чем выйти из дома погулять. Иногда мы враждовали. И тогда деткам со средней части не рекомендовалось ходить в популярную булочную в верхней. Можно было сурово огрести.
А иногда мы объединялись. И опять-таки два варианта. Либо вся улица шла через южный овраг бить тамошних пацанов. Либо вместе с ними шли за северный овраг. Там располагались общежития ЗИЛа. Лимитчики там жили. В основном молодые мужчины. Они очень стремали наших тупых девочек. Что нам, разумеется, не нравилось. Тогда ещё чтили патриархальные традиции. Стрёманная девочка могла вообще не выйти потом замуж.
Вот эти драки были самыми суровыми. Против молодых мужиков пацаны допризывного возраста. Но нас элементарно было больше. И мы были злее в силу возраста. Да и в семнадцать лет некоторые дрались как черти. Уличные боевые искусства ничем не хуже боёв без правил.
Всё закончилось резко. Двумя событиями.
Во-первых, около винного магазина забили до смерти двух лимитчиков. Менты, которые и сами большей частью лимитчики, поставили раком весь район. Посадили тогда всех, на кого хоть какой-то материал существовал.
Из моих не сели двое. Парень, который просто уже шёл в армию. (Кстати, его загнали в Афганистан). И я.
Во-вторых, взорвался дом. Прямо у общежития. Говорили, что это газ.
Но отголоски ещё случались.
Однажды девочка, которую я хотел даже не кадрить, а просто пошутить, меня испугала мной!
- А ты Зайца с Нагорной знаешь? – спросила она.
Я дар речи потерял. На всей улице жил только один Заяц. Я!
Вот так.
А затем случились девяностые. Кто-то погиб. Кто-то спился и умер.
Нет уже тех общежитий. Лимитчики стали москвичами.
И если мне шестой десяток, значит им уже под шестьдесят!
Здоровья всем!