Выходные через призму августа

Я так хочу туда,
Где нас будет трое:
Я, ты и море
Я, ты и море.. (с)

Ты расслаблена, вдохновлена, память айфона переполнена диктофонными записями, которые ты начитываешь, не успевая трансформировать предыдущие в текст. Думаешь, что влюблена, а по факту просто Марс зашёл в Овна. А они, оказывается, твои покровители. Спасибо астрологам, что помогли разобраться в ситуасьёне. У меня в запасе ещё пара недель, прежде чем снова начну сеять вокруг энергию разрушения. А пока «я, ты, море...» Своя сказка.

Привычный путь на пляж Серебряный бор-2 и непривычные желтые листья под ногами. Непривычное солнце, не палящее белым светом, а аккуратно направляющее золотые лучи на иссохшую за лето зелень, в которой порхают капустницы, успевшие превратиться из гусениц в бабочек с очаровательными в своей простоте белыми крылышками. И ты можешь вслух петь песни. И смеяться в голос (ты не разучилась, вау!) Потому что людей, спешащих доставить себя на берег мало. Что, естественно, непривычно. Отсюда отсутствие очередей за холодным пивом. Отсутствие толп, переминающихся с ноги на ногу под знаком «Купание запрещено», чтобы попробовать водичку. Хотя кто-то влетает с разбегу. Жара же.

Была. А сейчас на берегу, постепенно зарастающем клевером, царит лёгкая меланхолия. Вместо динамичного лаунжа звучит монохром (в музыке нет слова, которое сможет передать это направление, либо оно мне неизвестно, посему на ходу придумываю своё). И ты по привычке достаёшь свежий номер Cosmo, сушеных кальмаров и пиво в термосе. Готова очистить голову, на пару часов превратившись в ТП (олдскулы должны знать эту аббревиатуру), но куда там. Ведь вокруг АТМОСФЕРА. И ты включаешь недавно обнаруженные подкасты нежно-любимой Дины Рубиной и растворяешься.

Хотя периодически ставишь на репит  Gayazovs Brothers, поющих гнусавыми голосами про место, где вас будет трое. И ты в это веришь. Потому что для полного списка не хватает только моря. Хотя к черту море. Юношеский максимализм уже в прошлом и тебя вполне устроит Пироговское водохранилище (как вчера) или Москва-река, как сегодня (но, чур, в месте, где она втекает в город, а не вытекает. Это принципиально. Опять же, возраст. Ты уже ратуешь за здравый смысл, отсюда и крем-защита от УФ и стакан морковного сока, вместо бронзанта. Философия 29-летних отличается от подростковой разудалости).

Всеобщий тихий час разбавляет компания пьяненьких мужичков, вырвавшихся из склепа семейной жизни, где на жене бигуди, а на пульте от телевизора стёрта кнопка переключения каналов и явившихся выполнять программу максимум под девизом «успеть до возвращения Своей из ТЦ». Им плевать на запрещающие знаки, плевать на температуру воды и ее чистоту. У них кураж. Ты смотришь на них, а в наушниках Дина Ильинична вспоминает про паровоз, разогнавшийся в ночи, и ты уже лежишь в купе, смотря на отражение проносящихся лунных пейзажей в отражении зеркала на двери купе. Тебе кажется, что вокруг тишина, но по факту стук колес почти оглушителен, ведь писательница рассказывает о поездах 50-летней давности. И ты даже не уверена было ли тогда зеркало, но решила допустить в своей фантазии. А вот грохот железа выпилить из воображения невозможно, иначе утратится все художественное очарование. Его никак нельзя упустить. Ведь без него исчезнет и тот запах августовского моря, который ты, кажется, начинаешь ощущать.