Глава 1. Больница

1.

Наши дни.
Для врачей городской больницы тот день, и даже вечер выдались нелёгкими. Девять человек, привезённых с одними и теми же симптомами: высокая температура, потеря ориентации, чувствительность к свету и звуку. Обычные, на первый взгляд, симптомы, если бы не одно НО: горячее, как раскалённая сталь, тело. Малейшее прикосновение к пациенту, и ожог обеспечен.
Такие необычные пациенты вызывали шок и смятение. Что делать с ними, не знал никто. Они не давали подключить себя к аппаратам, не давали ввести успокоительное, вырывались и бредили, представляли угрозу другим. Более чем за час врачам удавалось уложить их на каталки. Они не успевали обработать руки от ожогов, когда из приёмного отделения привозили точно таких же. И снова всё сначала.
К концу рабочей смены руки врачей были изувечены ожогами настолько, что кожа вздулась огромными волдырями. Они были не просто уставшие, а измотанные таким наплывом необычных пациентов.
Сидя в ординаторской, врачи той тяжёлой смены молчали. С такими ожогами никто не мог ни заполнять бумаги, ни работать за компьютером, ни  сделать себе чай. Каждый сидел и смотрел на свои обожжённые руки.
Вокруг них кружила совсем ещё юная, недавно окончившая колледж, медсестра. Она бережно обрабатывала раны врачей. Эта ситуация очень напугала юную леди, и ей хотелось знать, что сегодня произошло. Но тишину нарушила не она. Самый молодой, на первый взгляд, врач, с копной жгуче-чёрных волос и серыми глазами, которыми он устало рассматривал свои уже обработанные руки. Главный болтун и затейник, но когда это было нужно – хороший врач.
- Что это сегодня было? – В ответ все промолчали. – Давно не было у нас таких пациентов, - устало вздохнул он, опрокидываясь на спинку кресла. - Точнее, никогда, – молчание в ординаторской становилось тяжелее. – И симптомы-то все одинаковые, – никто не реагировал. Приняв молчание за ответ, молодой врач снова вздохнул и закрыл глаза. В ординаторской были слышны только стук каблучков медсестры и тяжёлое дыхание. Он уже начал проваливаться в сон, но его полудрёму нарушил истошный крик в коридоре одного из больных. Потом к нему присоединился ещё один, и ещё. С таким хором точно уснуть не получится.
- Что вы намерены делать? Как лечить таких? – Послышался тревожный голос юной медсестры. – К таким ведь не подберёшься, – она глянула на руки каждого из присутствующих. Потом на свои. На несколько секунд её охватила паника. Из пугающих сознание мыслей её вырвал голос заведующего отделением.
- А тебе вообще подходить к ним запрещено! Поняла? Мы сами не знаем, что делать. Как только всё выясним, так подумаем, как ты можешь им помочь. А до тех пор не суйся к ним!
- Хорошо.
Жёсткое наставление заведующего немного успокоило юную леди. Но ненадолго. Ей было некомфортно присутствовать в комнате полной тяжёлой тишины в ожидании чего-то неизвестного.
А молчание всё тяжелело.
- Может, Ведьмаку позвоним? - Подал голос нарушитель молчания.
- Кому?
- Зачем? – Эти два вопроса прозвучали одновременно. Нарушитель молчания усмехнулся.
- Ну, помните, он говорил, что пациенты бывают разные. А порой с такими симптомами, что обычная медицина бессильна.
- И что? – Заведующий недоумевал.
- Ну, может, он что подскажет?
- А вдруг это обычный грипп?
- Обычный грипп? – Возмутился врач с белыми волосами, чуть постарше нарушителя молчания. – Обычный грипп?! – Он демонстративно выставил руки вперёд и, сверля взглядом заведующего и главного болтуна, продолжил обрушать гнев Богов на их головы. – Тогда это что? От обычного гриппа тело не горит! Не поднимается температура выше конечного показателя на градуснике! Мы их просто оставили на железных каталках в операционных по всей больнице! Просто потому что они прожигают телами всё на свете! И вы говорите, что это обычный грипп?!
- Успокойся, истеричка! – Чуть повысил голос заведующий отделения. Скандалист замолчал, но было видно, что дай ему волю, он бы продолжил распаляться.
Молчание затянулось надолго. Медсестра вернулась в своё месяцами излюбленное кресло. Все напряжённо ждали решения заведующего, который смотрел на свои руки, нахмурив седые брови.

2.

Поступление третьего пациента с теми же симптомами, что и предыдущие, навели заведующего терапевтическим отделением, Алексея Сергеевича Суханова, на мысли, что пора бы позвонить главному врачу. Дмитрий Марков, давний друг Алексея Сергеевича и главный врач больницы, всегда говорил, что пациенты бывают разные, и лечил неизлечимых своими методами. Кто-то называл его магом и был благодарен за то, что спасли, кто-то был недоволен его нетрадиционными методами лечения. Но ни на то, ни на другое Дмитрий Марков никак не реагировал. Для него было важно вылечить больного.
Старик Суханов не удивлялся способностям Маркова. Он больше удивлялся, как можно в шестьдесят лет выглядеть на сорок, над чем они бесконечно смеялись.
Размышления Алексея Сергеевича прервали истошные крики пациентов. Он посмотрел на своих коллег, на их руки и усталые лица.
- Виктория, выйди на минутку, – обратился он к медсестре. – Но близко не подходи к палатам.
Медсестра, Виктория, послушно выпорхнула из кабинета. Она понимала, что если Алексей Сергеевич так просит, значит, это не касается её юных ушей. Она никогда не перечила старшим коллегам, честно выполняла свою работу, и даже иногда прикрывала новоиспечённого друга Мишку, самого молодого из врачей и самого болтливого. Но с другой стороны было обидно. Ведь она училась не для того, чтобы сидеть за дверью и ждать, когда её позовут обратно.
Виктория вышла из кабинета и присела на кушетку рядом. За железной дверью всё равно ничего не было слышно. Она устало вздохнула, посмотрела на белый обшарпанный потолок, потом на руки. Мысли в юной голове крутились разные. Но одна не давала покоя, что не могут люди источать столько жара. «Они же не драконы». – Мысль пронеслась стрелой.
Драконы. Рыцари круглого стола. Принцессы. Магия. Мысли Виктории перенеслись в фэнтезийные и рыцарские романы, которые она любила читать ещё с четырнадцати лет. И из-за которых чуть не попала в психиатрическую клинику, утверждая с пеной у рта, что видела дракона в лесу за домом лесника.
Её полёт в нереальные миры прервал очередной крик из соседней операционной. Алексей Сергеевич сказал не подходить, а она боялась даже посмотреть в ту сторону. Крик усилился. Потом послышался из другого конца коридора. И ещё один. Они кричали так громко, что Виктория закрыла уши и зажмурилась, ожидая конца ужасающего хора. Но крики не замолкали.
Не смотря на наказ старшего, Виктория решилась подойти к операционной. Может, страх за жизнь пациента, а может любопытство обуяло ею? Она заглянула в смотровое окно. Там, на кафельном полу, корчась от боли, лежал пациент. Он кричал… Нет! Он рычал от боли и страданий. Молодой паренёк, лет пятнадцати. Совсем голый, ибо любая ткань горела на нём ярким  пламенем.
Виктории было жалко молодого человека. Она хотела помочь. Решение, войти туда, пришло незамедлительно. Она уже опустила ручку двери, когда из маленького окошка её озарил яркий, красный свет. Он заполнил всю операционную так, что не было видно ни предметов, которые там находились, ни паренька.
Со слезами на глазах и трясясь от страха, Виктория влетела в ординаторскую.
- Алексей Сергеевич! – В кабинете воцарила тишина. Все недоумённо смотрели на юную леди. Друг Мишка даже привстал со своего места, беспокойно глядя на подругу. Заведующий ждал продолжения. – Они светятся… - почти шёпотом произнесла Виктория и потеряла сознание.
Поднялся шум. Мишка первый подлетел к подруге. Остальные же вышли из кабинета. Коридор отделения окрасился в красный, синий, зелёный цвета. С каждой секундой свет становился ярче и ярче, а радиус озарения больше, пока цвета не соединились, и не окрасили коридор в белый цвет. Такой яркий свет раздражал глаза моментально. Крики пациентов становились громче, и секундами  позже слились в один звук.
Все стояли, зажмурившись и закрыв уши.
Свето и звуко представление закончилось меньше, чем через минуту. Коридор принял прежний вид. Крики прекратились. Наступила тишина.
Алексей Сергеевич первым открыл глаза и уши. За ним и все остальные. Старик оглядел своих коллег. Коридор своего отделения. Всё прекратилось. Врачи испуганно смотрели друг на друга. Никто не понимал, что произошло, и пытались подобрать слова. Все уже были готовы к тому, что больница взлетит на воздух вместе со всеми, кто находился в ней.
Звук приехавшего лифта напугал их ещё больше. Он был последней каплей к тому, чтобы у людей началась истерика. Из кабины выбежала женщина, заведующая травматологическим отделением. Она испуганно смотрела на Алексея Сергеевича.
- Суханов, твои пациенты светятся, – от страха её могущественный, сильный голос превратился в писк.
Решение в голову врача пришло незамедлительно.
- Звоните Маркову.

3.

Дмитрий Марков, бывший заведующий терапевтическим отделением, и ныне главный врач городской больницы. Поднялся по карьерной лестнице быстрее, чем его однокурсники по институту. Стал известен своими нетрадиционными методами лечения, за что ему многократно делали предупреждения из-за недовольства пациентов и их опекунов. Но такой врач, у которого все выздоравливали, ценился, и никто не собирался его увольнять. А наоборот, повысили до главного врача с условием, что он не будет прикасаться к пациентам, а только заниматься бумагами. На эти условия он был согласен, но в ответ попросил, чтобы его лучший друг занял его место заведующего. Руководство было недовольно, но деваться было некуда. И вот уже несколько лет Дмитрий Марков занимает должность главного больницы, занимается бумажками, иногда навещает своего друга в отделении. К лечению Маркова не допускают. Точнее, как он понял, стараются делать так, чтобы он не пришёл помогать им ставить больных на ноги.
Эта часть жизни стала скучной. Возня с бумажками надоела. Но он знал, что это затишье надолго не затянется. И просто ждал.
Своё появление в тот вечер Марков не заставил долго ждать. Он прибыл в больницу меньше, чем через 5 минут. Что было крайне удивительно для всех. Но об этом сразу же забыли, как только он вышел из кабины лифта.
Самым интересным было с начала работы Маркова на должности главного врача, что его никто никогда не видел на рабочем месте. Он сменил всех врачей в больнице. Раздал новые должности. А те, кто работал до «политического» переворота, отправились либо на пенсию, либо в «пансионат», который так же принадлежал ему. «Больных» там было предостаточно, как считал он.
Высокий, широкоплечий, в отличной физической форме этот мужчина не выглядел на шестьдесят лет. О его возрасте говорили только его седые волосы, серые, повидавшие многое в жизни, глаза и лицо задетое морщинами и шрамами. Чёрные, зауженные к низу брюки, ботинки, чёрный кожаный плащ дополняли его образ бравого ведьмака.
Марков вышел из кабины лифта, походкой бойца подошёл к старому другу, чтобы поздороваться. Между собой они опустили пару шуточек, после чего Алексей Сергеевич представил Маркову всех заведующих больницы, в отделении которых находились странные пациенты. Марков же удостоил их только кивком головы и попросил показать, для чего его вызвали.
С делегацией врачей Марков осмотрел каждого пациента. Симптомы были похожи: высокая температура, потеря ориентации, чувствительность к свету и звуку, неприступно горячее тело, излучение света. Но это не волновало Маркова сейчас. Его задачей было успокоить пациентов и осмотреть их. Когда он подходил к ним, свет гас, поведение успокаивалось, они засыпали. А главное, их тела больше не источали жар. Врачи смогли уложить их по всем правилам и подключить к аппаратам. Единственное, что осталось, это температура, из-за которой пациенты были без сознания и периодически бредили.
Обойдя всех, Марков вернулся к тому месту, откуда начал – в холл терапевтического отделения. Все врачи расселись, кто куда мог. Даже Виктория вышла послушать под руку с Мишкой.
Все смотрели на человека в чёрном и ждали, что он скажет. А Марков не торопился говорить. Он был весь погружён в свои мысли. Но молчание длилось недолго. Его первый вопрос ошарашил всех.
- Их только девять? Вы уверены, что всех мне показали и никого не отпустили домой? – Сказать, что все были в шоке – ничего не сказать. Своими серыми глазами он сверлил каждого находящегося и отвечавшего за пациентов врача. От его взгляда было неуютно. Но кто-то всё же осмелился выступить.
- Что значит, уверены ли мы, что никого не отпустили? – Возмутилась заведующая хирургическим отделением. – Они даже передвигаться не могли! А вы обвиняете нас в потере пациента?
- Успокойтесь, милочка. Это был просто вопрос, – возмущению женщины не было предела.
- Кого-то не хватает? – Всегда спокойный Алексей Сергеевич Суханов старался держать свои эмоции в узде. Но ему тоже хотелось бы выплеснуть их так же, как многие в тот вечер.
- Да, – сухой ответ удивил всех. – Их должно быть десять.
Заведующая хирургией пристально смотрела на Маркова и не обращала внимание на шёпотки от младших коллег, о наличие которых Марков забывал сразу же с момента их устройства на работу.
Марков же смотрел на своего давнего друга.
Алексей Сергеевич понимал, что, если Марков так говорит, значит, в городе есть ещё один человек с такими же симптомами, и он нуждается в помощи Маркова.
В мудрой голове главного врача крутилась одна мысль, что он не мог просчитаться. С этим ребёнком ничего не могло случиться. Вероятность пропажи или смерти мала, как и вероятность не рождения такого ребёнка. Один к десяти тысячам. Он не мог просчитаться.
- Марков, что делать дальше? – Потребовал Алексей Сергеевич. – Все ждут твоих указаний.
Марков осмотрел всех сидящих, с надеждой смотрящих на него. Его ответ был, как всегда, сух и строг:
- Их можно перевести в обычные палаты, но в отдельные, чтобы они не покалечили друг друга, когда проснуться. От аппаратов можно отключить. Они не в коме, а просто спят. Но проспят они ещё примерно до следующего вечера. Пока мы не найдём десятого пациента, колите им снотворное. Когда все десять будут в сборе, я заберу их. Теперь за них в ответе я.
Никто не стал перечить Маркову, не смотря на то, что он не предоставил никаких аргументов, почему они должны действовать так, а не иначе. Все спокойно разошлись по своим отделениям выполнять поручение Маркова. Сам же Марков в компании Алексея Сергеевича вышли на служебный балкон.

4.

Затягиваясь первой сигаретой за сегодняшний день, Алексей Сергеевич Суханов внимательно смотрел на давнего друга. Марков стоял, облокотившись на перила балкона, и смотрел вдаль с высоты пятого этажа. До десяти вечера было ещё пятнадцать минут. На улице было темно и весьма прохладно. Воздух пах наступающим дождём. Да, и чёрная туча на горизонте говорила о том же. Алексей Сергеевич не знал, о чём думал старый друг. Зато сам вспоминал каждый такой раз, когда к нему попадали такие пациенты. Марков просто приезжал и забирал их в свой «пансионат», не давая дальнейшей информации об их дальнейшей жизни.
- И снова десять в одном городе? Ты уверен? – С подозрением в голосе нарушил тишину Алексей Сергеевич.
- Да. Я сам следил за ними, когда их выбрала природа. – Алексей Сергеевич кивнул.
Марков молчал. Алексей Сергеевич любил его невозмутимость и спокойствие, но иногда это его раздражало. Он выдохнул сигаретный дым, затушил сигарету и, глядя недовольно на своего друга, продолжил.
– Я ведь уже не молодой. Это ведь я раскрыл твою тайну. Я умру от сердечной недостаточности, кто тогда будет хранить её?
- Тот, кто раскроет её так же, как ты.
- И много их таких? – Марков пожал плечами. Алексей Сергеевич тяжело вздохнул. Рабочая смена выдалась тяжёлой и давно уже закончилась. Сейчас бы он уже сидел дома перед телевизором в обнимку с любимой пиццей, которую ему запретили, чтобы не помереть от букета болезней. – Ты же найдёшь последнего?
- Обязательно, – ответ не заставил себя долго ждать, и Алексей Сергеевич ему поверил.
На несколько минут наступило молчание. Они оба смотрели на приближающийся очередной грозовой фронт. Дождь был ещё днём. Но ветер успел расчистить место на голубом небе для новых слёз природы. Город зажёг жёлтые фонари. Через пару часов в приёмное отделение начнут поступать привычные для этого времени суток пациенты: алкоголики и драчуны, в худшем случае ночные гонщики. Подул лёгкий ветерок.
Каждый из мужчин думал о чём-то своём. Но их раздумья прервал бешеный стук в дверь. За дверью стояла Виктория, пробежавшая всё отделение до балкона на своих маленьких каблучках.
- Алексей Сергеевич! – Отдыхиваясь, начала она. – Десятый пациент… в приёмном отделении…

5.

Разойдясь после странного собрания по отделениям, врачи терапевтического отделения вернулись в ординаторскую.
- Ну, и как мы будем работать с такими руками? – Начал возмущаться врач-истеричка. – И вообще, моя смена давно кончилась!
- Тебя никто не держит, – спокойно ответил Мишка, натягивая перчатки на бинты. Все поддержали Мишку молчанием и надеванием перчаток.
Раскрасневшийся от злости и игнорирования, врач-истеричка взялся за то же дело.
- Я с вами пойду, – изъявила желание Виктория.
- Нет. Заведующий сказал тебе не соваться туда.
-  Что же делать?
- Вату катай, – после этих слов все врачи вышли из кабинета, оставив Викторию одну.
Юная медсестра вернулась на своё место. Она вспоминала всю сегодняшнюю смену. В её глазах уже стояли слёзы, когда она вспомнила, что потеряла сознание из-за страха. Так было стыдно. Совсем не разреветься ей не дала мысль: «Почему именно десять? И что значит, что теперь за них в ответе он? И вообще, что это было сегодня? Что не так с этими детьми? Кто такой этот Марков?».
Как говорят: «Любопытство сгубило кошку». Но не в случае Виктории. Её прирождённое чутьё никогда её не подводило.
И в этот раз она была уверена, что всё это не просто так. Она уже составила план действий в голове, когда её отвлёк звонок из приёмного отделения. Сообщение о новом пациенте с теми же симптомами подтвердил, что всё это не просто так. Но раздумывать было некогда. Нужно было найти Маркова. Десятый пациент ждал.

6.

После сообщения о прибытии пациента с такими же симптомами, Марков рванул в холл терапевтического отделения. Алексей Сергеевич и Виктория поспешили за ним. Лифт с пациентом уже прибыл, когда они прибежали. Марков сразу же подскочил к каталке.
Девушка, лет пятнадцати, мучилась в агонии от высокой температуры, старалась закрыть уши и глаза руками, но не могла их поднять. Её одежда таяла на глазах и испарялась чёрным дымом. Это насторожило Маркова.
- Какого цвета был дым от одежды у других?
- У каждого разный, – пропищала Виктория.
- В свободную палату её! Быстро! – Врачей не было рядом, поэтому им пришлось справляться втроём.
Завезя пациентку в палату, Марков закрыл дверь, выставив Алексея Сергеевича и Викторию.
Алексей Сергеевич оставался спокоен. Он сел на кушетку рядом с палатой и ждал. Виктория же напротив, сжав кулаки у груди, со страхом и волнением смотрела на дверь. А за ней после недолго молчания послышались истошные крики девочки. Она кричала долго, непрерывно, с каждой секундой громче. От таких криков сердце Виктории сжималось сильнее, по щекам текли слёзы. И вдруг крики резко прекратились. На несколько секунд всё затихло. Но для Виктории казалось, прошла вечность.
Молчание длилось минуту. Две. Пять. Виктория слышала, как бьётся её сердце. Дыхание прерывалось, голова начала кружится, ноги становились ватными. Она была уже готова второй раз потерять сознание.
Дверь резко открылась. Из тёмной палаты вышел Марков. Он бесчувственным взглядом посмотрел на застывшую в ожидании Викторию и коротко бросил:
- Присмотри за ней, – и скрылся за дверями ординаторской.
Алексей Сергеевич положил руку на плечо медсестры, дабы привести её в чувства. Когда в глазах Виктории появилось осознание сего мира, он улыбнулся и ушёл за Марковым.
Виктория проследила за заведующим обеспокоенным взглядом, как он скрылся за дверями кабинета. Она думала, что ей послышалось, что Марков попросил её присмотреть за девочкой. Сглотнув комок страха, Виктория вошла в палату.

7.

В палате было темно. И не от того, что за окном был глубокий вечер. Виктория вошла как будто в чёрный туман. Нет! Он поглотил её. Пахло гарью. Наощупь Виктория приблизилась к железной каталке, на которой лежала девочка. Она её едва могла разглядеть, это бледное, почти безжизненное тело. Она слышала, как она дышит. Глубоко и неровно. Тело было накрыто белой простыней. Неуверенно двигаясь вдоль каталки, Виктория приблизилась к голове девочки. Её чёрные, короткие волосы были раскиданы по изголовью каталки. На лице только прекратили кровоточить два шрама. Из носа при каждом выдохе шёл чёрный дым. Лицо девочки пересекала прядь волос. Виктория знала, что нельзя прикасаться к таким пациентам, и всё же совершила эту ошибку и обожглась. Она отдёрнула руку. Кожа на пальцах моментально начала щипать. Чуть позже появятся волдыри. В голове вертелась мысль: «Как такое юное тело может излучать столько жара, чтобы обжечь кого-то?» И следующая мелькнула сразу же: «А вдруг она кого-то ещё обожгла? Кто-то же вызвал ей скорую».
Запах гари и чёрный дым не давали сосредоточиться на своих мыслях. Виктория боялась, что они могут задохнуться, и решила открыть окно. Так же наощупь она добралась до окна. От роковой ошибки её прервал грубый мужской голос:
- Не вздумай, – это был Марков. Он стоял в двери – вернулся за плащом, который оставил, пока лечил девочку. – Дай дыму впитаться, иначе она умрёт. Завтра всё хорошо будет, – он говорил спокойно и тихо. Виктория успокоилась, но некоторые вопросы не давали ей покоя. Марков уже ушёл, когда она решилась заговорить.
- Стойте! – Марков остановился, но не обернулся. – У меня есть вопросы.
- Какие? – Виктория не решалась сказать и выдала первое, что пришло на ум.
- Можно я буду ухаживать за этой девочкой? – Виктория и сама была удивлена тому, что сказала это. Но не взяла своих слов назад. Марков же не отреагировал никак.
- Почему именно за ней? – На этот вопрос медсестра не смогла дать точный ответ. – Завтра я вернусь за ними. Постарайся убедить меня, почему я должен взять тебя с собой.
- С собой?
- Да. Если ты хочешь ухаживать за ней, то ты будешь рядом с ней всю жизнь. Ты готова пойти на это и лишиться всего? – Такой ответ на вопрос озадачил Викторию. Она не знала, что сказать. – Отдохни, – продолжил Марков. – И дай мне ответ завтра.
Марков ушёл. Дверь закрылась. Наступила ещё большая темнота.
Виктория стояла и не могла пошевелиться. Мыслей было много. Комок страха и волнения застрял в горле. Она медленно перевела голову в сторону девочки, потом на свои руки, увидела обожжённые пальцы и… зарыдала.
Её нашли утром спящей на полу палаты. Рядом лежала укутанная в простыню пациентка и обнимала её.

8.

Из-за вчерашней суматохи смены перепутались. И Алексей Сергеевич вызвал тех, кто работал в тот злополучный день.
Странных пациентов перевезли в одно отделение. И в больнице стало более-менее спокойно. Но до определённого часа. После обеда один за другим мальчики и девочки стали приходить в себя. Сначала шум послышался из одной палаты, как будто кто-то разбил стекло. Когда врачи вбежали в палату, по полу на четвереньках ползал мальчик. Из окна наполовину торчала железная каталка. Белая простыня была разорвана в клочья. Увидев врачей, юноша бросился на них. Врачи поспешили удалиться. Пока они запирали одну дверь, из других палат тоже послышались шумы. На вопросы врачей Алексей Сергеевич решил промолчать. Он был уверен, что Марков знал, что делает.
Виктория весь день просидела возле девочки. Алексей Сергеевич нашёл её спящей на полу, предложил поехать домой, но она решительно отказалась. Отходить надолго от девочки она не решалась. Только в дамскую комнату, и то только потому, что Алексей Сергеевич носил ей чай каждые два часа.
Всё это время девочка мирно спала. Шрамы на лице затянулись. А следы от ожогов вообще исчезли. Волосы стали русыми. К вечеру её тело обрело нормальный вид. Но она так ни разу и не проснулась. В отличие от остальных. Ни разговоры, ни шум за дверью не будили её. Она просто спала.
Мысли Виктории вертелись вокруг вчерашних воспоминаний перед тем, как уснуть. Она не понимала, что значит лишиться всего из-за одного человека. Зачем она хочет ухаживать за этой девочкой? Почему именно за ней? На эти вопросы она не смогла ответить даже Алексею Сергеевичу, когда он принёс ей медицинские карты на пациентов. Она даже не обратила на них внимания, пока он не сообщил ей, что Марков приехал. На это сообщение она отреагировала так же, как и на все: «Ага». Однако когда дверь закрылась, её как будто кипятком ошпарили. Точнее, так и было. На несколько секунд Виктория почти потеряла сознание. Её руки стали ватными, и она пролила на себя горячий чай. Это и привело в чувства медсестру. Она резко вскочила с места, нашла карты и стала быстро их читать. Но этого для ответов на вопросы было мало. И Виктория вышла из палаты. Она влетела в ординаторскую. От её внезапного появления Алексей Сергеевич пролил на себя чай. Марков же не пошевелился.
- Извините! Мне нужна информация о пациентах!
- Виктория? Что случилось? – Оттирая штаны от чая, раздражённо спросил заведующий.
- Мне нужна информация о пациентах, которых лечили вы и доктор Марков! – Чеканила Виктория.
- Зачем?
- Пожалуйста! – Алексей Сергеевич не знал, как реагировать. Медсестрам не разрешалось подходить к этим данным. Но видя удовлетворённую улыбку на лице Маркова, он выдал ей нужные пароли.
- Идём. Что ж с тобой поделать, – Алексей Сергеевич проводил её за свой компьютер.
- Я думаю, нам стоит навестить наших пациентов, – спокойно сказал Марков и вышел за дверь. Алексей Сергеевич отправился за ним.
Виктории понадобилось не так много времени, сколько ходили врачи. Когда мужчины вернулись, она решительно встала из-за стола и подошла к Маркову. Они встретились взглядом. В его серых глазах читалось спокойствие. В её синих – решимость. Она протянула ему медицинские карты с самодовольной ухмылкой. Не отрывая взгляд от неё, Марков принял их. Он ждал ответа на свой вопрос. Но начала Виктория совсем с другого.
- Им всем по пятнадцать лет. Исполнилось только вчера. У них одинаковые симптомы, но самые странные это горячее тело, а когда они успокаиваются – выдыхают дым, – Марков прищурил взгляд, но не прерывал девушку. – Они не единственные. Были ещё такие же случаи после вашего повышения до главного врача больницы. Такие пациенты оказывались только у нас в больнице. И только под чётким руководством доктора Суханова с того момента, как он стал заведующим, – Марков внимательно слушал. Виктория замолчала, чтобы перевести дыхание. Она не отрывала взгляд от врача. Если его можно было назвать врачом. – Пациентов всегда десять. Всегда одного возраста. Благополучие семьи не влияет. Тогда что? Почему с ними происходит такое? – Их взгляды сверлили друг друга.
Марков спокойно вздохнул, отдал карты медсестре и прошёл мимо неё к окну. Виктория ждала ответа на свои вопросы. Марков присел на край подоконника, посмотрел в окно на серый горизонт. Дождь кончился ещё днём. Но облака так и не разбежались.
- Что ты знаешь о «Десятитысячном» гене? – Вдруг спросил он. Ожидая ответы на свои вопросы, Виктория на время отключилась от этого мира. Уши заложило от волнения. Но этот вопрос прозвучал очень громко.
Марков не отводил взгляд от медсестры. Она прижимала карты к груди. Губы дрожали.
- Ничего. Но ведь у многих есть генетические заболевания, - затараторила Виктория.
- Он проявляется только в определённом возрасте, и остаётся с Носителем на всю жизнь до самой смерти. Его последствия нельзя вылечить. Это ты знала?
- Нет, – в голосе Виктории чувствовалось сожаление. Она посмотрела на карты. Сердце бешено колотилось. Она почувствовала, как её обдул холодок от плаща Маркова. Он прошёл мимо неё и остановился возле двери.
- Когда найдёшь ответы на все свои вопросы, приходи ко мне. Поговорим, – в голове крутилось множество мыслей. Виктория не знала, за какую зацепиться.
Марков вышел из ординаторской. За ним и заведующий. Виктория осталась одна. Сердце успокаивалось. Перед глазами всё стало серым. Голова закружилась. Руки стали ватными. Она выронила карты и обмякла на кресле.
«Как же так?» - мелькало в её голове.

9.

Обстановка в палате девочки была напряжённой. Марков проверял её текущие показатели. Алексей Сергеевич фиксировал в очередной медицинской карте.
Девочка реагировала на всё спокойно. Отвечала на вопросы кратко. Не спрашивала лишнего. Молча приняла одежду, которую предоставил ей Марков.
Виктория пришла в себя и вышла из ординаторской. В холле сидели те самые дети, которых прошлым днём доставляли в агонии. Прилично одетые, причёсанные, они сидели молча на расстоянии друг от друга, смотрели кто куда: кто в окно, кто на двери лифта, кто на двери палат. На секунду они отвлеклись от своих дел только, когда Виктория вышла из ординаторской, и снова вернулись к созерцанию пустоты.
Виктория понимала, что на самом деле они сморят не на что-то конкретное, а внутрь себя. Она спокойно вздохнула, решив, что теперь всё будет в порядке.
Из палаты вышли Марков и Алексей Сергеевич. Они о чём-то между собой шептались. Марков на несколько секунд взял карту, что-то внимательно смотрел и вернул её обратно. Алексей Сергеевич подошёл к Виктории, с сожалением глядя ей в глаза. В след за врачами из палаты вышла та самая девочка. Никак не отреагировав на других врачей, она присоединилась к компании детей.
Дальше для Виктории всё было как в замедленном кино. Марков что-то им объявил, они слушали молча. И после окончания его речи пошли вслед за ним.
Стоя на крыльце больницы рядом с заведующим, Виктория видела, как её маленькая девочка садиться в автобус до «пансионата», где лечили таких больных, как эти дети. Ей хотелось побежать за ней. Но ноги стали как будто каменные.
Автобус скрылся за поворотом.
- Ты понимаешь, во что ты влезла? – Нарушил тишину Алексей Сергеевич.
- Не совсем.
- Теперь Марков будет пристально наблюдать за тобой. И когда-нибудь снова спросит, готова ли ты лишиться всего, ради того, чтобы узнать, что скрывает в себе «Десятитысячный» ген.
Виктория не совсем поняла своего начальника. Но для себя решила, что докопается до правды.

10.

Эти два дня выдались тяжёлыми. И когда Алексей Сергеевич Суханов вернулся домой, его ноги сами отказались двигаться. Он знал, что когда-нибудь его парализует. Но не сейчас же! Собравшись с силами, он дополз до любимого кресла, подтянувшись на руках, забрался на него, устроился по удобней и стал разрабатывать ноги.
Разговор с Марковым не давал ему покоя. Он всё время вспоминал его. Он был готов к тому, что скоро его час настанет, но он не хотел умирать сейчас.

- Алексей, ты не думаешь, что эта девчонка может заменить тебя?
- Ты о Виктории? Думаю, сможет. Но она мало чего знает. Точнее, вообще ничего.
- В нашей области не надо много знать. Было бы желание. Может, пока нанять её на время смотрителем к нам?
- Ты спятил? У тебя там творится такое, что уму непостижимо! У неё и так психика пошатнулась. Пусть подрастёт сначала.
- А пока она будет расти, ты её всему и научишь.
- Не возлагай на неё больших надежд. Ею руководит желание, а не ум.
- Как и тобой когда-то. Я ищу своих людей. А ты должен обеспечить себе замену сам. Подумай на её счёт, – Алексей Сергеевич задумался. – Ты был одним из тех, кто пострадал от рук Носителя. И стал Хранителем.
- Никогда не понимал этого! Носитель! Хранитель! – Вставил свои пять копеек Суханов.
- Твоя задача воспитать девочку, передать ей свои знания. Тебе самому не надоело сопротивляться? Ты же не вечный. Ты считал уже, сколько тебе осталось?

Последний вопрос выбил из страны воспоминаний старого врача. Точнее, он не был стар. Но его сжигало «это» изнутри. И он чувствовал, что конец близок. И не только конец его жизни, но и конец чего-то ещё.