Еще один дамский сюжет из недописанного-3...

 По мнению старух и тёток, она была обыкновенной ****ью. Количество её романов зашкаливало! Но она была умницей, эстеткой и просто очень любила жизнь. «Гляжу на след ножовый – успеет ли зажить до первого чужого, который скажет «Пить!», – так интерпретировала она то, что соседи называли ****ством. Порой у неё случались и вспышки страсти, то, что называется «случайные связи», но всё остальное проходило под жанром «роман». Каждый раз она влюблялась – жарко и искренно. Иногда несильно, но тогда имело место другое – жалость. Она не могла отказать тому, кто так сильно в ней нуждался.
 У неё был собственный музей Любви: записочки, письма, фигурки белочек (она их собирала, и кавалерам, независимо от их достатка, легко было делать ей сюрпризы),  использованные билеты в театр и на концерты, билеты на самолёт и на поезд, гостиничные квитанции, ключи от собственной квартиры (она их часто меняла, заканчивая очередную главу романа)… Много чего! Бывали и дорогие подарки, но те она носила (платья, туфельки, колечки, серёжки), использовала (духи, домашнюю технику) – она жила в Любви и с Любовью. Ею был наполнен её быт, её квартира, её мир.
 Когда подруги (а у неё было несколько  хороших подруг, других она вычёркивала из жизни, не отказывая, впрочем, в помощи или совете в случае чего) шутили по поводу её чрезмерно широкого сердца, она говорила: «Если б я встретила Его, тогда да, о чём речь, но что делать, если они все притворялись Им! Я не остановлюсь, пока не встречу своего, Единственного, а пока я – в поиске».

 Теория была безупречной и… искренней. Жаль только, что годы мчались всё быстрее. Впрочем, она была счастлива: как говорится, ожидание чуда важней самого чуда. Тем более, когда чуда ждёт оптимистка. Она упивалась процессом, радовалась жизни, и признаков, что наступит усталость, разочарование не было. Тем более, она обладала ценным качеством: казалось бы растворяясь в избраннике, оставлять кусочек собственного пространства и трезвость ума. Она не позволяла (разве что в юности) обижать себя и всегда уходила первой, даже если ещё была влюблена, чутко улавливая тревожные симптомы. Так что, трагедий не было. Был праздник.

 Мужское самолюбие она берегла. И расставаясь, придумывала десятки лестных для бывшего возлюбленного причин. Например, что боится окончательно в нём раствориться, а у него ведь дело, бизнес (наука, творчество, семья)… Она будет его помнить всегда, она хочет, чтобы осталось только доброе… Если не помогало, всячески себя критиковала: какая из меня жена – я лентяйка, сибаритка, мне часто нравятся посторонние мужчины… Последнее действовало сильней всего.

 Нельзя сказать, что её часто звали замуж, но звали. Иногда настойчиво. Тогда она пускала в ход всю свою изобретательность, чтоб отказать, не обидев. Надо сказать, что ей совсем не хотелось замуж и детей. Но… в перспективе, потом, и только от Единственного. Был момент (в 33), когда в ней вдруг остро заговорил инстинкт материнства. Тогда она готова была родить от «хороших генов», и уже намечала жертву, но… наконец возник Он  -  если не тот самый, долгожданный Единственный, то Его первый дубль. И она все силы пустила, чтобы он тоже понял, что это Он и есть  - Её Единственный. И тут впервые её бросили – больно, обидно, не слишком красиво.
 Тогда она поняла, что ничего не понимает в мужиках, и весь её опыт – зря. Вернее, не совсем так. Она безошибочно умела разделять мужчин на виды, отряды, подвиды и подотряды, но не учла того, что, оказывается, попадаются и изощрённые исключения. Наступил цепкий ступор,  больше чем на полгода, а потом она просто стала осторожней и перестала влюбляться. Стала ждать не Единственного, а Идеального для себя Мужчину. Разница в одном: ей уже не хотелось любить его неземной любовью (как-то всё -таки эти неисчерпаемые сокровища её щедрой души в пути поиздержались, порастерялись) – теперь ей нужен был Мужчина, с которым комфортно, достаточно привлекательный для того, чтоб захотеть рожать от него детей. Плюс – лучшие из возможных  гены(в этом она себе не изменяла), само собой.
 Она достигла пика своей женственности. Она по-прежнему нравилась всем без исключения. Но охотничий инстинкт мужчин смущал застывший в глубине её красивых глаз грустный отблеск пережитого. А ведь она была такой весёлой, лёгкой, приятной в общении! Мужчины боятся трудностей. И сложных женщин боятся. Словом, она по-прежнему была в поиске. 
 
...Она была доброй и великодушной.  Могла вдруг позвонить старому «возлюбленному» и прочитать дневниковую запись «их времени» или дать послушать «фоновую» песню их романа – так, мол, что-то навеяло, вспомнилось... Человеку приятно, а ей ничего не стоит, пусть думает, что он до сих пор в её сердце. Это был каприз, иллюзия, порыв, маленькое хулиганство, но ей нравилось радовать.
Или она могла обронить в разговоре с кем-нибудь с молодости нравившемуся, что, вот, «к чему это, приснился намедни», и после паузы… «при весьма неприличных обстоятельствах». И тут же  перевести разговор на другое. Пустячок, а человеку приятно.
 
 Она вообще не пренебрегала любой возможностью поднять человеку настроение. Например, передать кому-то чей-то комплимент в его адрес. Люди, даже и не самые худшие, обычно любят наоборот – передавать гадости. Если  верить им, то  про вас вообще никто ничего хорошего не говорит, все терпеть не могут, у  многих подруг язык прилипнет к нёбу воспроизвести чей-то комплимент в ваш адрес, сделанный в  их  присутствии. А она была щедрой. Во всем.  Впрочем,  и   хорошие, близкие,  подруги у нее были - тем же методом исключения,  она оставила около себя  несколько  настоящих. Ей  во  многом везло. И она это ценила...
(продолжение следует...)