Доставка билетов. Глава 4

     Перед тем, как выйти из отдела доставки, я минут двадцать потратил на обзвон всех клиентов. К пяти первым адресатам я пообещал приехать около 10 часов утра. При входе в метро я невольно бросил взгляд на часы, висевшие на противоположной стене. Они показывали 9 часов 10 минут. Надо спешить, решил я и начал, перепрыгивая через ступеньку, сбегать по эскалатору.  Не зря спешил. На станцию Водный стадион я прибыл без четверти 10, и у меня оставалось ещё немного времени, чтобы добраться до первого адреса. На автобусе или бегом? Такой вопрос передо мной даже не возник. Конечно, лучше слегка пробежаться, благо первая остановка находится метрах в двухстах дальше нужного дома. Я позвонил в дверь и пока ждал, когда она откроется, с удовлетворением отметил, что пришел минута в минуту. Часы показывали ровно 10.   

     Дверь мне открыла маленькая сухонькая старушка, в платочке на голове, из-под которого вместо седых волос, как по её возрасту положено, виднелись кудри, в непонятный цвет окрашенные, то ли фиолетовый, то ли лиловый, но это был именно цвет, а не оттенок. Я замер и уставился на неё, хотя и понимал, что это неприлично, но ничего поделать я собой не мог. Старушка молча, вопросительно смотрела на меня, затем произнесла фразу, прямо из одного из самых моих любимых анекдотов, да с такой интонацией, что я рассмеялся:

     - У меня всё в квартире в порядке, унитаз не течёт, из кранов не капает, я сантехника не вызывала.

     - Простите меня ради Бога, - сдерживая смех, продолжавший рваться из меня, сказал я, - я билеты на поезд принёс. Ведь вы заказывали билеты? – и вопросительно на неё посмотрел.

     - Голубчик, проходите скорей, вы меня просто спасаете. Я боялась, что придётся сидеть дома до вечера, а вы такой молодец. Давайте, давайте, проходите в гостиную. Ботинки можете не снимать, у меня ещё не убрано.

     Я поставил чемоданчик на стол и из верхнего конверта достал билеты, которые передал в руки хозяйке, а также ведомость, где она расписаться должна. Шариковая ручка лежала у меня в кармане рубашки, всё было приготовлено, по совету Сергея Ивановича, таким образом, чтобы не терять времени.

     Билеты стоили 18 рублей 20 копеек, а хозяйка мне две десятки дала, да сказала большое спасибо, вы меня так выручили, может вас чаем, напоить, вы уж, наверное, набегались, передохните чуток.  А сама улыбалась так приветливо, а я всё на её волосы поглядываю, думая при этом, чем это она их смогла так выкрасить? Интересно мне это стало, но спросить неудобно. Так она сама, взгляд мой, наверное, упорно к её волосам возвращающийся, заметила, и ответила:

    - Смотрю, вы на волосы мои смотрите, удивляетесь, что это, мол, старая вычудила? А я действительно вычудила, сама другое слово подобрать не могу. Приятельница одна всё меня достаёт, что ты такая-сякая за собой не следишь совсем, затонируй ты свою седину, сразу моложе выглядеть будешь, на курорт всё же едешь, а туда мужчины одинокие бывает приезжают, может подберёшь себе какую-нибудь пару на время отдыха. Да, совет дала как – возьми чернила фиолетовые химические, добавь пару чайных ложек на таз с водой, и голову помой. Я так и сделала, воду приготовила, а она совсем не окрасилась, бесцветная как была, так и осталась. Я решила, что ослышалась, наверное, две столовые ложки надо. Добавила, опять ноль эффекта, ну я и бухнула чуть ли не весь пузырёк в таз, да голову помыла, и вот такая фиолетовая стала. Теперь ждать придётся, когда волосы отрастут достаточно, их слегка затонирую, а кудри эти остригу. Может месяца через два это произойдёт, а пока вот такой страхолюдиной на курорт поеду, билеты вот купила, спасибо в очереди стоять не пришлось, да вы молодцом оказались, так быстро их доставили, - и опять мне чаю с бисквитом собственноручного изготовления предложила.

     Но я спасибо сказал, а от чая отказался, объяснив ей, что меня ведь и другие пассажиры ждут.

     Она головой покивала, понимает мол, а сама всё тянет, и отпускать меня не спешит, стала перед дверью и стоит, словно ждёт чего-то. Я уж решил попросить её, чтобы меня выпустила, но она опередила, да такой вопрос задала, что я даже удивился:

     - Я вот всё спросить хочу, но никак не решаюсь. Что вас так рассмешило, когда я вам дверь открыла? Цвет волос моих, что ли? Может мне не ехать в санаторий то, там тоже все смеяться будут?

     - Да, нет, - решил я её успокоить, хотя цвет волос тот ещё был, но мало ли у нас чудаков, так что ничего страшного, привыкнут люди и всё, обращать внимание не будут. Но такое же нельзя женщине говорить, вот я ей про свой любимый анекдот-тост и рассказал.

     А она прямо в меня вцепилась, расскажи, да расскажи.

     Я ей объясняю, фривольный он, неудобно мне его рассказывать. А она:

     - Молодой человек, я уже свою жизнь почти всю прожила, много чего и видела, и слышала, не девочка, которую матерным словом смутить можно. Давайте рассказывайте, да побыстрей, спешу я.

     Пришлось рассказать:

     - В одной французской молодёжной газете опубликовали интервью с Мэрилин Монро, которая тогда в Париж на фестиваль киношный прибыла, да в одном из отелей фешенебельных поселилась.  Корреспондент в числе других вопросов и один шуточный задал, мол, могли бы вы Мэрилин отдаться простому французскому парню, на, что кинодива ответила, а, почему бы и нет? Десять тысяч франков и вперёд. Студенты одного из университетов французских, который на самом юге страны находился, сбросились, да жребий кинули, кому в столицу на встречу с великой ехать. Жребий слеп, вот и вышло, что ехать пришлось маленькому некрасивому, но довольно бойкому пареньку. Прибыл он в Париж, нашёл с самого утра отель, сунул швейцару десять франков, что бы тот его пропустил, номер в котором Мэрилин живет, узнал, да туда и отправился. Стучит, а в руках такой же чемоданчик, как мой, только может, чуть поновей, держит. Мэрилин в одном халатике дверь открывает и с удивлением на него смотрит. А он её красотой незаштукатуренной залюбовался и молчит. Она на чемоданчик посмотрела и говорит:

     - У меня в номере всё в порядке, унитаз не течёт, краны не капают, я сантехника не вызывала.

     Тут он в себя пришёл, да объясняет ей, что вот он студент приехал в Париж, прочитав интервью с ней в молодёжной газете.

     - Позвольте, сказала Мэрилин, - но там же одно условие было.

     - Ах, да, - ответил студент, - простите, чуть не забыл, - и протянул ей немаленькую пачку денег.

    - А вам не жалко отдать такую кучу франков за одну ночь со мной? Ведь на самом деле я обычная женщина. Две руки, две ноги, ничего особенного.

    Вот тут он и рассказал, что студенты его университета, прочитав интервью с ней, скинулись по двадцать франков, набрали требуемую сумму, да жребий бросили. Жребий на него пал, он и приехал.

    Мэрилин деньги взяла, двадцать франков отделила, дверь пошире открыла и ему сказала:

     - Заберите свои двадцать франков, я хочу отдаться вам бесплатно.

     Рассказал я всё это, да на даму смотрю, а у неё улыбка во всё лицо, ну я и закончил тогда стандартно:

     - Это ведь тост, при этом шутливый, поэтому заканчивается он так:

     - Так выпьем за бескорыстных женщин.

    Тут бабуля аж захохотала, потом руку мне пожала крепко, крепко, да от двери отошла, а я с её ещё одним большим спасибо ко второму адресу помчался.

     То ли мне повезло, то ли уж очень хорошо Сергей Иванович все билеты по адресам разложил, да объяснил, как и что делать, но к трём часам я не только всё закончил, но и уже даже в вагоне метро в сторону центра ехал, да задремал, хорошо на Маяковской проснулся. Из вагона решил не выходить, а доехать по Площади Свердлова, а там, на Проспект Маркса перебраться и так или иначе, но на Комсомольской площади всё одно оказаться. В отдел доставки пришёл, думал, первым буду, а там уже Сергей Иванович сидит, денег кучу, что перед ним на столе виднеется, по порядку раскладывает. Я напротив него за другой стол присел, пачку уже заранее разложенную из чемоданчика достал, да начал капюру для кассира писать, сколько купюр какого номинала в этой пачке находится. В основном, конечно, там десятки с пятёрками были, ну и рублей с трёшками много набралось. Своя честно заработанная почти тридцатка уже в кармашке рубашки, надёжно на пуговку застёгнутом, лежала.

     Через минутку, как я в комнату вошёл, я уже перед кассиром оказался, деньги ей сдал, и во всех ведомостях, что она мне подсунула, расписался. В комнату большую опять вышел, а там Сергей Иванович всё так же терпеливо деньги в порядок приводил. Он их из кармана мятыми достал, вот и пришлось разглаживать чуть ли каждую бумажку, да не по одному разу, а это сколько времени отнимает.

     Сижу я за другим столом напротив начальства и жду, когда он на меня внимание обратит. А он настолько оказался увлечённым разглаживанием особо мятых денег, что ни на что другое уже даже смотреть не хочет. Сижу, жду, когда же он, наконец, глаза поднимет и меня заметит. Ну, а он не смотрит и всё тут. Я уж решил, кашлянуть как-нибудь погромче, или ещё каким способом его внимание к себе привлечь, но тут, кто-то вошёл и громко дверью хлопнул, я даже голову поворачивать не стал, успею ещё, и всё за Сергеем Ивановичем наблюдаю. А вот он, услышав стук дверной, голову в ту сторону повернул и кому-то, по-видимому, хорошему знакомому кивнул, а затем и меня увидел. Увидел и сильно удивился:

     - Алексей, случилось что? Вернулся почему?

     - Так всё, закончил я, отчитался, да вот решил подождать, когда вы этой фигнёй закончите заниматься, да мне ещё что-нибудь интересное расскажите.   

     - Что, всё разнёс и даже деньги успел сдать? - с таким недоверием спросил он, что я чуть не рассмеялся.   

     - Разнести, разнёс, большое вам спасибо, здорово вы мне помогли. Если бы вы не разложили всё так классно, я там всё ещё мучился бы. Да, со звонками это вы мне так хорошо подсказали, действительно всё довольны остались, одна дама даже сказала, что благодарность напишет. Поленится, скорее всего, а там кто знает, может действительно обещание выполнит. Правда, на предпоследнем адресе мне немного подождать пришлось, там мать в магазин ушла, я же сказал, что в районе четырех приду, а припёрся ещё до полвторого часы не доползли. Ну, она пацана маленького оставила одного, да строго настрого предупредила, чтобы он никому не открывал, вот и пришлось мне с ним через дверь общаться, сказки ему рассказывать, пока мать с сумками тяжёлыми домой не вернулась. Хорошо это недолго продолжалось. Я ещё даже домой успел заскочить, есть захотел смертельно, а у меня в морозилке пачка пельменей моих любимых лежала. Ну, вот я пельмешками и перекусил, так, что всё в порядке. Ну, а с деньгами я смотрю, вы тут обращаться не умеете, мучаетесь, мучаетесь, прямо хоть учёбу открывай. 

     - А ты откуда знаешь, как с деньгами обращаться? - с недоверием в голосе, хотя и с любопытством, написанным на лице, спросил Сергей Иванович.

     - Так, видите ли, я в свободное от основной работы время, занимаюсь книжной торговлей, директором народного книжного магазина являясь. Там денег может не так и много, но регулярно мы всё, что нам наши покупатели, сиречь сотрудники института, платят, в те магазины, которые нам книги доверяют, отвозим. Так вот там нас и научили, как с деньгами обращаться нужно. А вы тут в карманы их засовываете, комкаете, как попало, а потом расправляете, разглаживаете и пытаетесь им нормальный вид придать. Нет, надо каждую сумму, которую вам заплатили, тут же разложить по купюрам, и так раз за разом. Крупные следует убирать отдельно и потом только добавлять туда соответствующие банкноты, а мелкие держать в доступном, близком месте, чтобы сдачу сдать и увеличить, таким образом, количество купюр с большим номиналом. Да и раскладывать нужно таким образом, чтобы потом не перекладывать. Ведь известно, что лучше всё сразу нормально сделать, чем потом десять раз переделывать.

     - Интересно, - сказал Сергей Иванович, - я тебя учу, а ты меня. Первый раз мне такой ученик попался.

     - Будем считать, что обоим повезло, - ответил я, - мне, наверное, больше. Но, глядишь, и вам тоже я чем-то могу и помочь, и посоветовать. Возможно, ещё, что-нибудь и сумею. Кто ж это знает.

     Он, пока мы с ним через стол переговаривались, все деньги из карманов выгреб и даже разложить их сумел.

     - Подожди меня, я сейчас, - попросил Сергей Иванович, отправляясь в кассу. Из неё, как раз, кто-то вышел, так что много времени сдача денег не должна была занять.

     Так и произошло. Вскоре Сергей Иванович в дверях кассы показался, отдуваясь, как будто он неимоверную тяжесть с плеч сбросил.

     - Ты, как к пиву относишься? – задал мне мой наставник неожиданный вопрос.

     - Положительно, - последовал мой однозначный ответ.

     - Тогда пойдём, прогуляемся тут в одно местечко неподалеку. Там можно немного расслабиться, рекомендую. Времени у меня мало, скоро начнут все временные подходить, там, на чеку надо быть. Поэтому тянуть не   будем, давай за мной, - и он пошёл к выходу.

     Я тут же вскочил со стула и, ускорив шаг, устремился за Сергеем Ивановичем. Очень мне любопытно стало, куда здесь на Каланчёвке можно пойти, где пиво в спокойной обстановке, не спеша, попить, да ещё с неспешным разговором. Но раз человек пригласил, значит знает.

     Сергей Иванович, привычно прижимая к боку свой планшет, переброшенный через голову и накинутый на левое плечо, уверенно направился к ближайшей платформе пригородных поездов Ярославского направления. Я шёл за ним, отставая на несколько шагов, но догонять, не стал, пусть думает, что я где-то далеко нахожусь. Но такое впечатление, что у моего наставника на спине глаза были. Он, ни разу не оглянувшись, был абсолютно уверен, что я иду следом, иначе зачем тогда он негромко начал мне рассказывать, какое прекрасное пиво в том месте куда мы должны прийти, ну, а рыбка вяленая или слегка подкопченная, на чей вкус предпочтительней, это вообще восторг. 

     Пришлось догнать и поддержать разговор. Я рассказал, что в любой рыбе, каким бы образом она не была приготовлена, в том числе, разумеется, и вяленая или сушеная, в общем та, которую чаще всего используют в качестве закуски к пиву, предпочитаю ребра и голову. Икру тоже люблю, даже такую, какая в вязкий камень превратилась. Такую я обычно не жую, это почти невозможно, к зубам прилипает, не отдерёшь, а вот сосать её можно долго, и, в конце концов, она становится помягче, ну и съедается потихоньку без остатка.

     Платформа закончилась, там лесенка железная была, так что спрыгивать на землю нужды не было, и мы пошли по утоптанной тропинке. Дошли до перекрёстка, справа появились какие-то явно производственные здания, именно к ближайшему, в огромные двустворчатые ворота которого вела железнодорожная ветка, мы и направились.  Но в ворота не пошли, а двинулись ещё дальше к какому-то небольшому двухэтажному домику.

     - Это столовая станционная, - пояснил мне Сергей Иванович, - там после окончания рабочего дня начинает буфет работать, вот туда мы с тобой путь и держим.

     Зашли вовнутрь, и нас с ног до головы окутало сизое облако табачного дыма. Со свежего воздуха входить туда даже мне курящему человеку и то было нелегко, что же говорить о Сергее Ивановиче, который по моим наблюдениям совсем не курил. Но ничего, он, как мне показалось, даже не заметил этого, а сразу направился в самый дальний угол, где за столом сидело несколько человек в рабочих спецовках.

     - Мужики смотрите, Иваныч пришёл, - раздались голоса, - Иваныч, привет, как самочувствие? Давай присаживайся. Пацаны сгоняйте за пивом для Иваныча и парнишки, что с ним пришёл.

    - Спасибо ребята, полегче вроде стало, - ответил Сергей Иванович, усаживаясь на свободный стул.

     Мне он на соседний стул указал, я и присел. Ведь в ногах правды нет, да и набегался я сегодня. Ноги стали о себе напоминать, гудеть начали. Значит, завтра они дадут мне жару.

     - Возвращаться-то не собираешься? – это спросил мужичок небольшого роста, жилистый такой. В одной полусогнутой руке он держал кружку пива, так спецовка на его локтевом сгибе чётко очертила мощный бицепс.

     - Нет, Ваня, придётся вам без меня обходиться. Пару дней назад на ВТЭК ходил, не собираются эскулапы инвалидность снимать.

     - Ну, а живёшь то как? Пенсии хватает?

     - Так у меня вторая группа инвалидности, с ней работать можно. Вот меня и пригласили в Бюро по обслуживанию пассажиров. Учли, что я почётный железнодорожник.  Вот и должность хорошую дали – начальник отдела, так что в деньгах я нисколько не потерял, не беспокойтесь.

      Подошли два молодых парня с четырьмя кружками холодного пива. Одну поставили передо мной, другую перед Сергеем Ивановичем, а остальные просто на стол, напротив нас. Пиво действительно оказалось хорошее, а уж копченая рыбка, ещё горячая, прямо из коптильни, вообще объедение.

     - Запустили коптильню, значит? – спросил Сергей Иванович, разламывая горячего леща и пододвигая половину ко мне.

      - Вот сегодня и запустили. Ребята вчера с Большой Волги вернулись, немного рыбки привезли, ну, мы и напряглись, довели до ума задумку твою. Хотели завтра делегацию со свежей копчёной рыбой к тебе посылать, а ты сам тут как тут. Нюх свой ты не растерял, чувствуется военная выучка.   

      Разговор у них пошёл на такие темы, в которых я ни бум-бум, о каких-то колёсных парах, да целой партии шатунов, которая к ним поступила, а вся бракованной оказалась. В общем, о каких-то местных проблемах. Сергей Иванович здесь, судя по всему, в авторитетах ходил, все к нему сразу же, как он пиво допил, да руки от рыбы о ветошь какую-то вытер, с вопросами разными полезли. А я за голову леща принялся, но не успел я её полностью распотрошить, наставник мой на часы посмотрел, да встал:

     - Простите ребята, идти нам надобно, сейчас вечерняя смена придёт, мне дела сдать им нужно.

     Пожали ему руку все без исключения, ну и мне тоже досталось, и мы в обратный путь тронулись.  По дороге я уже рядом с ним шёл, и он историю своей послевоенной жизни рассказывал. Оказывается, его отец в этом паровозном депо до самой мобилизации работал. В 1942 году с него бронь сняли, да на фронт отправили. Машинистом он был знатным, вот и начал составы с военной техникой поближе к передовой водить. Ну, а немцы, они же не дураки, настоящую охоту на наши составы устраивали. Вот уже в самом конце войны одна из бомб в его паровоз и угодила. А в депо в это время его мать работала, так что, когда война закончилась, пред ним прямая дорога открытой была, продолжить семейную традицию. Школу-то он ещё перед фронтом закончил, в 1942 году его призвали, всю войну считай, на передовой провёл. Вернулся, знаний нет, все их война из него вытравила, пришлось на учёбу налечь. В 1946 в МИИТ поступил, с тех пор как окончил институт, и вот до болезни, когда его инвалидом признали, он в этом депо и работал. Ушел на пенсию с должности директора, случилось это как раз перед открытием ЦЖБОП'а, вот ему по старой памяти Топорковский Виктор Петрович, который когда-то секретарём партийной организации в депо был, и предложил вначале создать, а затем и возглавить этот участок по доставке билетов. Народ он набирал из хороших знакомых, многие с ним ещё повоевать успели, надёжных значит и в большинстве не ошибся, хотя несколько проколов было, но с ними удалось без особых проблем справиться. Теперь за каждого постоянного доставщика он может поручиться. Совсем без проблем, конечно, не бывает, некоторые злоупотребляют, - и он характерным жестом по горлу своему провёл, - но с этим они борются.

     Вот с таким человеком довелось мне познакомиться, и пусть недолго, но под его руководством поработать. Только я хотел о планшете, с которым он не расставался ни на минуту, спросить, как мы уже к работе подошли, ну, а тут уж не до расспросов было. Народа внизу было полно, гул от голосов стоял такой, что приходилось громче говорить, чтобы тебя услышали. Я потолкался немного, смотрю, никому я там не нужен, сделал всем ручкой, да к родителям ужинать отправился.         

    Мама с младшим братом уже на дачу перебрались, школа закончилась, что в Москве сидеть. Поэтому мы с папой вдвоём хозяйничали. Завтра он прямо с работы туда на электричке отправится, и мне два дня придётся одному в пустой квартире куковать, а в тот вечер сели мы на кухне, перекусили, тем, что мама наготовила, да в холодильник поставила, да начал я ему в красках всю историю, начиная с Лёшкиного звонка, рассказывать. Папа слушатель, каких редко встретишь, он это делает так заинтересовано, никогда не отвлекаясь и не перебивая рассказчика, что хочется всё, всё от начала до конца вспомнить и ему рассказать. Время от времени я небольшой перерывчик делал, чтобы папа вопросы мог задать или комментарии свои вклинить. Вот, когда я до планшета офицерского, который Сергей Иванович из рук не выпускает, дошёл, папа вздрогнул, так, что я на это внимание обратил, но ничего не сказал. Зато, когда я про старушку "божий одуванчик" с лиловыми волосами рассказывал, он знак мне подал, да из кухни вышел. Задаваться вопросом, куда может человек после ужина и пары бокалов крепкого чая выйти, я не стал, а решил еще чайку выпить, да в чайнике и на пол кружки кипятку не осталось. Пришлось чайник водой из-под крана наполнить, да на газ поставить. Тут и папа вернулся, а в руках у него был похожий офицерский планшет, только более потёртый, чем у Сергея Ивановича.

       Протянул мне его папа, да говорит:

     - Это, хоть и не трофейная сумка офицерская, а нашенская, но мне кажется, она нисколько немецкой не уступит.

     - Пап, а почему я её никогда раньше не видел?

     - Да, не знаю. Лежит она на антресолях давно, мне уже не нужна, а выбросить жалко, я с ней всю войну прошёл.
      Поблагодарил я отца, посидели, ещё немного поболтали, да я спать пошёл, завтра ведь опять вставать надо, незнамо когда, одним словом рано.