Колыбельная кролика

Я очнулся от жуткого холода. Пронизывающий до костей, он просто парализовывал. Запах мокрой травы смешался с запахом сырой земли — в первые секунды мне показалось, будто я оказался в могиле. Из-за плотного тумана, что словно многолетняя паутина свисал тут и там, было не разобрать, куда меня притащили. А в следующий момент из густого мрака протянулась чья-то рука и уверенно поставила меня на ноги.
- Давай-ка, парень. Некогда тут разлеживаться. Эта стерва вот-вот объявится.
Сквозь плотные сумерки, неотвратимо превращавшиеся в ледяную ночь, я постарался разглядеть своего спасителя. Передо мной стоял взрослый худощавый мужчина. Седая борода клочками торчит в разные стороны. На голове бесцветный, потасканный временем и, очевидно, приключениями берет. Лицо морщинистое, сосредоточенное. Глаза строгие, суровые, но добрые. Смотрит так, словно оценивает происходящее и моментально принимает решение. Сразу видно — боевой дед! Такой любому отморозку с бензопилой покажет, что лучше бы в этот вечер любитель попугать людей остался дома наедине со своим шизанутым воображением. Военная форма, выправка и, как я успел заметить, абсолютно сухая ладонь, выдают в нем солдата старой закалки.
- Полковник Уильям Овербек! — представился тот и постарался закинуть мою руку себе на шею, чтобы отвести в место побезопаснее. Неожиданно для себя самого я вскрикнул от резкой боли в боку и чуть было не повалился обратно на землю. Темнота застелила глаза. Кажется, я снова отключился.
Когда я пришел в себя, Уильям уже дотащил меня до какого-то сарая и положил у стены, так чтобы остальное пространство оставалось в поле его зрения. Полковник со знанием дела штопал мою рану, из которой уверенно сочилась кровь.
- Тихо-тихо, парень. Сейчас я тебя подлатаю. Уж извини, прокалить времени не было. — проговорил он и добавил — Да уж, сильно она тебя…
- Кто она? — не понял я и тряхнул головой, чтобы собраться с мыслями — Совсем ничего не помню.
Дед вздохнул:
- Остальные тоже не помнят, как попали сюда. Она нас сначала усыпляет, как дичь, а потом выпускает. Забавляется. Другим тоже туго пришлось.
- Другим? — я просиял надеждой — Так значит, мы не одни?
- Я видел еще двоих, — пояснил дед — Да толку-то? Понимаешь, весь периметр оцеплен забором. Без лестницы не перелезешь. Есть ворота, но, чтобы их открыть, надо запустить генераторы. Мы с Клодетт уже починили парочку. Остался последний.
- Так в чем дело? — не сообразил я — Просто пойдем и включим его!
Дед сделал еще стежок.
- Хех… А ты попробуй ее обдури! Недаром же Охотницей прозвали. Только сунешься на открытую местность — и топор в спину тебе обеспечен.
А потом все пространство наполнил низкий грудной звук. Это была незамысловатая мелодия детской колыбельной. «Спи, малютка, засыпай. Спи, малютка, засыпай.» — разносилось над местностью снова и снова, словно дурное предзнаменование. И хотя голос звучал низко и грубо, напевала определенно женщина. Казалось, что мелодия проникала под каждую доску, заглядывала в каждый шкафчик. Куда бы ты ни пошел — не спрятаться. Она настигнет тебя всюду. Мне стало так одиноко и неуютно. Показалось, что вся теплота и радость жизнь оставила мир, а впереди лишь могильный холод. «Засыпа-а-ай, засыпа-ай» — повторялось, точно зловещая мантра.
Уильям уверенно схватил меня за руку и вполголоса проговорил:
- Она близко. Уходим!
Что было сил мы бросились подальше от этого голоса. Подальше от этого гиблого сарая, в подвале которого, наверняка, многие обрели покой. Мы неслись так быстро, как только могли. Ноги скользили по влажной траве, запинались о камни. Сердце бешено колотилось, а дыхание, казалось, стало таким громким, что нас слышно за километр. Невыносимая боль обжигала мне бок, словно в рану засунули раскаленное железо. Но я бежал! Больше всего я боялся обернуться и увидеть за спиной жуткое существо, ведомое лишь одним желанием — убивать. И с каждым шагом мужество и храбрость моего спасителя наполняли меня все больше.
Мы затаились. Отдышавшись, я прошептал:
- Что теперь?
Овербек молчал. Думал. Озирался. А в следующий миг тишину разорвал пронизывающий вопль. Истошный женский крик, как призыв о помощи. Сколько в нем было отчаяния! Кому-то однозначно не посчастливилось…
- Клодетт! — пробормотал солдат и тут же обернулся ко мне — В общем так, парень, слушай внимательно. Сейчас нам с тобой придется побыть героями. Ты идешь спасать девушку. Охотницу я беру на себя. Повожу ее немного, а потом отыщу вас. Она обычно вешает жертвы на крюк, где их и оставляет. Похоже, и Клодетт вздернула. Тебе нужно найти ее, снять с крюка и подлатать. Справишься? — он серьезно посмотрел на меня, а я растерянно пожал плечами — Придется.
Я осторожно рассекал полотно травы, стараясь не издавать ни звука. Время от времени крики Клодетт повторялись. Они-то и вели меня. Внезапно я услышал какую-то подозрительную возню. Очень-очень медленно, опасаясь увидеть то, что там происходит, я обернулся и в сумраке ночи разглядел ее.
Крепкая, рослая женщина. Серебристый свет луны по контуру обрисовывал ее мужиковатую фигуру в сером фартуке, запачканном… Я даже не хотел знать, чем. Толстый свитер расходится по швам на ее широких плечах. Такая крупная и сильная, Охотница запросто могла завалить целого лося одним ударом. Она выпрямилась в полный рост и только сейчас я заметил на ее лице небольшую маску кролика с торчащими ушками. В несколько раз выше обычного человека, она подняла свои мускулистые руки. Блеснул острый топор на длинной рукоятке. Едва я заметил, что прямо перед ней лежит истекающий кровью мужчина, как в следующий же миг она обрушила на него свой беспощадный инструмент. Человек закричал в наивной попытке закрыться ладонями… Тяжелый удар неумолимо прервал его крик. Она вынула окровавленное лезвие, пачкая одежду, и безразлично обтерла сталь тыльной стороной ладони.
Memento mori, помни о смерти — почему-то пришло на ум.
Мне потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не ломануться и не выдать свое присутствие, но я справился. Пока эта больная расправлялась со своей жертвой, мне удалось отыскать то, о чем говорил Овербек. Ужасающая деревянная постройка с железным крюком, покрытом ржавчиной и какой-то заразой. Такой канал смерти, через который темная сущность приходит за душами. Скрип толстых звеньев, трущихся друг о друга, нарушал молчание ночи. На крюке безнадежно болталась невысокая темнокожая женщина. Это была Клодетт. Изогнутый кусок железа торчал у бедняжки прямо из груди. Она уже не пыталась спастись. Она знала — смерть в облике безумного кролика придет за ней.
Очень-очень осторожно, на подкашивающихся от страха ногах, я вышел из тени. С замиранием сердца сделал несколько осторожных шагов по направлению к Клодетт. Услышав шорох, девушка приоткрыла глаза и с надеждой посмотрела на меня. Стекла ее больших очков в толстой оправе запотели. Жизнь постепенно покидала ее, но та упорно боролась.
Я аккуратно подхватил Клодетт под мышки, стараясь причинять ей как можно меньше боли. Лицо девушки свело страданием, но она и не думала сдаваться. Она плотно уперлась мне в плечи ладонями, помогая снять себя с крюка. Стиснув зубы, кусая в кровь губы, чтобы не кричать, мы оба поднатужились. Еще чуть-чуть… Я надавил немного сильней. И вот, Клодетт спасена!
- Спасибо, Вы спасли мне жизнь, рискуя своей! Я Ваша должница. — проговорила выжившая, когда мы спрятались между двух больших камней, и я попытался оказать ей первую помощь — Эта обезумевшая, одержимая демонами тварь, простите мне мою резкость… Для нее убийства — такая забава. Я уже несколько лет пишу о ней материал.
- Вы журналист? — спросил я.
- Нет, ученый. Моя специализация — точные науки, но несколько лет назад меня увлекла криминалистика. Психология маньяков-убийц, если быть точной. Анна, у нее диссоциативное расстройство личности. Понимаете, несчастная уверена, что она одновременно взрослая сильная женщина и маленькая девочка, о которой взрослая женщина должна позаботиться. Анна затаскивает жертв на старые заводы, в заброшенные поместья или безлюдные леса и там устраивает дикую охоту. Она полагает, что «учит» свою девочку выживанию. Мне кажется, такое отклонение как-то связано с трагическим событием из ее детства.
- С нами был еще один… — тихо проговорил я.
Видимо, по тону моего голоса Клодетт все поняла. Она положила руку мне на плечо и мягко сказала:
- Обещаю, когда мы выберемся, эта сумасшедшая за все ответит.
Я кивнул. Я знал — Клодетт можно доверять. Наш разговор прервал осторожный шепот, раздавшийся из-за раскидистого дуба, похожего на угрюмого великана:
- Похоже, выживших больше нет. — это оказался Уильям, мы облегченно выдохнули — Весь периметр обошел. Никого. А еще, пока вы лечились, я «поводил» Охотницу. Сильная, зараза. В открытом бою шансов у нас ноль. Клодетт марафон явно не пробежит. Да и ты тоже. — он покосился на мой наспех зашитый бок — А сам я ее не одолею. Получается, выход у нас один. Надо починить оставшийся генератор. Думаю, его мощности должно хватить, чтобы запитать выход. Тогда мы сможем выбраться живыми.
- Но как же мы сможем его починить?! — воскликнула Клодетт и тут же снизила громкость голоса — Ты ведь знаешь, у нее чутье. Пока мы будем возиться с генератором, Анна попросту перебьет нас своими топорами.
- Я буду ее отвлекать. — храбро проговорил Овербек.
- Уильям, это самоубийство! — не унималась ученая.
- Вы оба ранены. Вы не сможете продержаться на долгой дистанции. А я и не в такое… влипал. Заведите этот проклятый генератор и отыщите выход. Я постараюсь увести ее как можно дальше. Другого варианта нет.
Безразличная ночь молчала всеми оттенками холода. В ее седом тумане, казалось, бродят призраки других жертв, которые так и ждут, когда к ним присоединится кто-нибудь из живых. Клодетт копалась внутри генератора. Возилась с проводами. Я хоть и не электрик, но тоже помогал, чем мог. Овербек затаился неподалеку, чтобы в случае чего переключить внимание Охотницы на себя. Прошло, наверное, минут 6, показавшихся вечностью, а чертов генератор никак не хотел заводиться! Но мы не теряли надежду. Упорно и скрупулезно возвращали старенький агрегат к жизни. Клапаны стучали все громче, поршни работали все чаще, как вдруг что-то заискрило, закоротило, раздался треск, и бедолага громко хлопнул, предательски выдавав наше присутствие. Мы с Клодетт замерли. Мы знали, Анна уже идет за нами. Один лишь полковник невозмутимо достал сигарету, чиркнул спичкой и, закуривая, проговорил сквозь зубы:
- Не отвлекайтесь. Чините дальше.
Он уверенно шаганул в темноту. Мы больше не видели полковника Уильяма Овербека в ту ночь.
Солдат героически подарил нам время. И мы воспользовались этим шансом. Совсем скоро генератор уверенно заворчал, запуская ток по проводам. Направляя его к рубильнику у выхода. Переглянувшись, мы с моей напарницей направились к спасению.
Массивные железа ворота, ярко освещенные усталым стареньким фонарем, казалось, стали центром всего мира. Мы понимали, что Анна уже направляется к ним. Прежде чем выйти из укрытия, Клодетт внимательно посмотрела на меня:
- Ну тут уж либо все, либо ничего.
- А как же Уильям? — растерянно спросил я.
- Он отдал свою жизнь за это. — серьезно отозвалась девушка.
Набравшись решимости, мы шаганул в поток болезненного желтого света. Дрожащей, не слушающейся меня рукой, я обхватил хлипкую ручку рубильника и аккуратно опустил ее вниз. Раздался шум, лязг механизмов, движение шестеренок. Время стало инструментом пытки. Ворота открывались нехотя и лениво. Мы стояли и всматривались в черноту, не зная выбежит ли оттуда наш друг или же смерть в устрашающей маске.
Наконец, ворота открылись. Путь к спасению был так близко. Медлить было нельзя, но мы с Клодетт ждали. Мы надеялись, что вот-вот появится фигура Уильяма. Как вдруг прямо из черноты в угол стены ударил короткий топор, открошив часть кирпича. Охотница была совсем близко. Мы уже слышали ее тяжелые шаги. И тогда мы бросились на утек. Теряя сознание и воя от боли, мы ринулись прочь. Туда, где Анна была уже не властна.
Напоследок я обернулся. Охотница с топором стояла в своей жуткой маске и смотрела нам вслед. Мне казалось, что под пластмассовой мордой кролика она улыбается. Мы не знали, удалось ли Уильяму спастись или же он навсегда остался ее добычей.