Камчатка

Я - путешественница по Иссык-Кулю на шлюпке под парусом, вписалась легко и просто в группу преподавателей Воркутинского горного института, включившую и пару москвичек. Одна из москвичек только-что закончила аспирантуру Менделеевского Химико-технологического института и теперь собиралась на практику в Бельгию.
     Водный поход по Иссык-кулю был закончен и все выстроились перед дверью в камеру хранения на турбазе посёлка Рыбачий, чтобы получить сданные на хранение во время похода вещи. Тут же обнаружилось, что у каждого что-то было украдено: у меня - часы, у преподавателей - билеты на обратную дорогу и деньги, у москвичек Лиды и Наташи- билеты на самолёт.
     По счастью я бережно сохранила в лодке свой "реликтовый" фотоаппарат Зенит-3М, в котором были уютно спрятаны путёвка, деньги и билет до Барнаула. (Меня ожидал ещё один поход - на Алтае по берегу Телецкого озера.) Чем закончились злоключения моих спутниц, я так и не узнала, но позже мне позвонила Лида Кузнецова из Москвы, теперь уже не аспирантка, а преподаватель Менделеевского института и предложила в предстоящий летний отпуск отправиться по путёвкам на Камчатку в долину Гейзеров. Я поторопилась связаться с Петропавловском Камчатским и приобрела нам с Лидой путёвки в Долину гейзеров.
     И вот 12 июля 1972 года мы уже встречаемся в аэропорту и ожидаем вылета. Летим на ТУ-104.За иллюминатором чёрная ночь. В Челябинском аэропорту нас высадили для заправки самолёта. Очень хотелось спать, но, когда сели в самолёт, сон как рукой сняло. Была недолгая посадка без высадки с самолёта в Якутске. Снова взлёт и рано утром прибытие в Петропавловск Камчатский. После московских аэропортов приземление было явно некомфортным: взлётная полоса - очень короткая, и самолёт беспрерывно тормозил. И вдруг перед самым носом самолёта выросла гигантская сопка-Авачинская. Немилосердно хотелось спать. Но побеждало любопытство. Где мы? Что вокруг? Получив рюкзаки, хранившиеся в грузовом отсеке, мы вышли на дорогу к городу. Крутые спуски улиц вели неуёмные наши ноги к причалу порта, где нас должен был ожидать теплоход. Пустые улицы провожали нас до причала, и ещё ослепительное солнце. Теплоход и вправду стоял у причала, но ни подхода к нему, ни пассажиров, ни команды - никого не было. Но тут нам удалось узнать, что посадка будет только в 6 вечера. Где бы теперь поспать, вопрошало наше тело и где бы найти еду - наш желудок. Все магазины закрыты, народу нигде нет.
     Примостились неподалёку от пристани. Был морской прилив, несло холодом. Холод не давал заснуть. Перекусили тем, что взяли из Москвы. Около 5 вечера возле теплохода стал собираться народ и в половине шестого началась посадка тех, у кого были билеты. Это были местные жители окрестных селений. Счастливцев пропустили по билетам, и они заняли каюты, а мы - туристы планового маршрута в количестве 270 человек должны были занимать нижние палубы и пристраиваться в каких-только можно закутках и подсобных помещениях. Самые первые получили стулья, но их было очень мало. Вторые - закутки поуютнее, а мы с Лидой оказались в третьих. С трудом нашли кв. м. на полу у входа в зал, где показывали кинофильмы, что во многом облегчило нашу жизнь. Через развалившихся во сне 270 туристов приходилось перелезать с трудом. Даже место для сидения так же трудно найти, как в далёкие революционные годы - русской эмиграции. Пол был покрыт линолеумом.
     В половине 12 появился контролёр и предложил просмотр фильма. Мы оказались у него под ногами, и были первыми кандидатами на просмотр фильма о боксёрах, попавших в плен к немецким оккупантам. Фашисты свирепствовали вовсю, но зато мы заняли прекрасные сидячие места. С ценным фотоаппаратом в руке, я села в стул-кресло, удобно устроившись. Перегнувшись через наши невысокие кресла, переплелись друг с другом телами и сладко уснули. На экране происходили какие-то события, звучали военные команды и музыка. За дверью зала стояли без пригляда наши рюкзаки, а нам было всё равно. Мы то проваливались в концлагерь, то стояли на ринге с нашими бойцами-боксёрами, то неуклюже переваливались с друг на друга в странных и смешных для посторонних позах, расправляя застывшие кости.
     И через 1,5 часа были разбужены ярким электрическим светом. Перед нами стоял контролёр: он собирал деньги на очередной сеанс того же фильма.  Через 3 часа такого сна мы выбыли из зала. Рюкзаки мирно покоились у выхода, теплоход крепко покачивало. Я почувствовала, что меня утрясло. Лида, пойдём на верхнюю палубу" предложила я. В полумраке на полу мирно спали все до одного туристы, во сне забывшие о донимавшей всех качке. Спотыкаясь о поваленные тела, мы поплелись на верхнюю палубу, с трудом протискиваясь между спавшими по краям лестницы. Открыли незапертые двери, откачнувшиеся на верхнюю палубу, и ледяной простор Тихого океана плеснул нам в лицо холодным солёным ветром. В сумраке мелькал фальшборт, и, взявшись за него, мы почувствовали движение океанских волн. Прямо перед нами в отдалении виднелась рубка управления судном. На слабо освещённом бакене виднелись 3 фигуры.
     На свежем  воздухе я быстро пришла в себя. На большой палубе, где мы стояли, не было ни души. Почти сразу же ледяной ветер привёл нас в сознание. Слабая одежонка почти не согревала нас. На мне был спортивный шерстяной костюм и поролоновая жёлтая курточка с тонкими ситцевыми подкладками. Мы прижались друг к другу. Лида была одета также, как и я, только в синюю курточку. Боком мы прижимались к фальшборту, повернувшись лицом в сторону берега.
     Внезапно берег взорвался ярко-красной вспышкой над вершиной хребта. Кто-то из матросов громко вскрикнул в рубке: "Толбанчик взорвался!". "В первый раз" пробасил видимо командир. Засекайте время. Огненная лава, поднявшаяся с взорвавшегося вулкана, осветила сумерки, и мы тоже смогли засечь время - было 2 часа 14 минут. Я схватилась за фотоаппарат, с которым не расставалась. Мой Зенит 3М был заряжен, но плёнка в нём была казанская- наша, а не немецкая. Единственный на двоих экземпляр немецкой кассеты для слайдов мы поклялись с Лидой использовать только в долине Гейзеров и полученные слайды поделить поровну.
     Я воспользовалась тогда казанской плёнкой. До сих пор в моих слайдах хранится пара снимков: на чёрном, как ночь, фоне ярко-красное пятно выбросов из Толбачека, но зато какие ценные! Ведь Толбачек извергался впервые.
     Мы стояли у океанского фальшборта, а на противоположной стороне не было ни одного человека. Затем началось столпотворение. Из трюма посыпались полусонные полуодетые туристы. Разумеется, неуправляемая толпа ринулась к противоположному борту. Наш "лайнер" крепко наклонился, будто пытаясь перевернуться. И тут заорал капитан: "Куда лезете? Перевернёмся! Ведь видно с любой части палубы одинаково." Толпа отхлынула от левого борта, но мы с Лидой так и остались на самом высоком месте. Но толку от этого было мало. Ведь чёрная ночь и плохая плёнка не давали никаких преимуществ. Полураздетые и   раздетые любители сильных ощущений спускались в тёплые обитаемые трюмы, и вскоре на палубе кроме команды и нас с Лидой не осталось ни души. Какой-то член команды подошёл и уважительно обратился к нам, не помню, с каким вопросом. Мы ответили и остались стоять на месте. Теплоход выровнялся, любопытные скрылись в трюмах. Я закрыла фотоаппарат, надела его и мы отправились с Лидой вниз. Через сутки от отправления мы должны были прибыть в Елизарово на турбазу, откуда начинался наш маршрут.
     Высаживались 260 туристов + местное население и его гости. Но произошло неожиданное: мы прибыли с небольшим опозданием, и уже начался отлив. Плашкоут- большая плоская баржа с некрупным мотором лежал на берегу, и спустить его стало невозможным. Предстояло ожидать нового прилива и подъёма воды. Мы были заперты на теплоходе до нового подъёма воды в следующее утро.
     На следующий день утром, дождавшись прилива, с берега спустили долгожданный плашкоут, медленно подошедший к теплоходу. Радостно кинулись к нему пассажиры. Но... (это "но" отнимает у нас и силы, и здоровье, и желание поскорей отправляться в дорогу.) И на этот раз ограниченные возможности плашкоута привели к столкновениям, давке, ругани матросов и пассажиров. Первыми, кому обеспечили спуск, были местные жители и их гости и небольшая часть самых настырных туристов. Масса туристов поскромнее и попорядочней была обречена ждать, пока плашкоут очень медленно отправится к елизаровскому берегу и вернётся за оставшимися на теплоходе.
     Он вернулся за нами часа через 3. Мы оказались во втором заходе "корабля" и высадились на берег последними. Наши будущие инструкторы бегали по берегу, уводя своих подопечных к палаткам и столам, вписавшимся в ландшафт берега залива, и уверяли туристов, что обед готов. Всё, что должно было входить в реестр помещений турбазы: камера хранения, кухня, стационарные палатки военного образца на 25 человек выглядели как походный лагерь, а не как привычные для меня турбазы на континенте. Нас подвели к палаткам последними. Спасибо, что обед уже ожидал на столе: рыбный суп с камбалой и тоже камбала с макаронами на второе и чай с сахаром на третье.
     Насытившись камчатским обедом расположились, кто куда мог и с кем хотел. Крепко поставленные палатки солдатского образца имели дощатый пол, насколько надёжной была крыша, проверить мы не успели. Найдя уголок поуютнее, мы с Лидой разложили наши спальники (слава богу, они у нас были) и хотели отдохнуть, так-как двое суток практически не спали, но тут забегали инструкторы и стали созывать нас на линейку.
     260 душ построили в большой треугольник, а командный состав из 12 человек расположился посредине. Он поредел на наших глазах, так-как повара пошли готовить ужин. Командиры были энтузиасты, но больше среди них было женщин, и так будет до конца нашего путешествия. Мужчин мы встречали больше в качестве геологов и вулканологов, конечно, не местных. Разумеется, спасибо и местным мужчинам. Они позаботились построить небольшие деревянные баньки на ключах, где можно было хорошо помыться в тёплой минеральной воде, искупаться, поплавать, переодеться. Это создавало уют в казарменной обстановке лагеря, и об этом постарались, в  первую очередь, доложить на линейке. Затем началось деление на группы.      Инструкторов было так мало, что группы оказались непомерно велики, по 50-60 человек. Лида тихонько взяла мою руку и сказала: "Давай останемся последними."
     Первая группа была самой большой. Все торопились попасть к инструктору-парню бойцовского вида, крупному, с героическим выражением лица, рослого и высокого. В его группу записалось 80 человек. Когда отошла группа, Лида рассмеялась.
     Вторая оказалась чуть меньше, но командир-тоже молодой парень, скромный и симпатичный. Третья группа собралась расчётливо - из одних мест, каких, мы ещё не знали, человек из 50. В четвёртую группу набралось тоже человек 50. Теперь уже все оставшиеся торопились найти себе хозяина, так как осталось всего 2 инструктора - парень и девушка. Парня выбрала следующая группа. Нас оставалось человек 30, и с нами девушка по имени Лена, которая и забрала всех оставшихся. Спросила, в каких палатках мы разместились. Получилось так, что самой пустоватой оказалась наша палатка. Постепенно в неё переселились из других палаток туристы нашей группы. Позже мы узнали, что группа из одной местности - это парнишки 15-16 лет из Петропавловска-Камчатского, получившие путёвки в виде премий за отличную учёбу в ПТУ.
     В нашей группе оказались: рижанин - очень спортивный (горный турист) с крепкой мускулатурой, ленинградец - с коротко остриженными волосами, умными глазами, с тонкими изящными руками и определённо с семитскими предками. Ещё одна девушка, которая прибилась к нам с Лидой была из Якутска. Одного с Лидой роста, она была чуть повыше меня и поплотнее Лиды и поспортивнее. Её звали тоже Лена, как и нашего инструктора. Моё внимание привлекла её куртка, нежно-голубого цвета и явно на пуху.
     Мы с Лидой, мёрзшие в своих куртках, лишённые такой благодати, недостойно завидовали ей, и в течение похода узнали, что купила она её в Якутске, где можно было достать такую невозможную редкость, как норвежский импорт. И москвичка Лида, и переяславка Муза пользовались поролоновыми куртками за невозможностью достать редкий и тёплый экземпляр.
     Инструктор Лена опекала нас очень добросовестно. Прежде всего, собрав нас, она сообщила, что мы не пойдём со всеми остальными туристами, у которых дорога будет с берега в горы к кальдере Узона (к кратеру Узона), а потом они отправятся верхом по склонам вулканов в долину гейзеров. Мы же должны были на лодке местного жителя переехать на кромку залива на противоположный берег. Это было для нас мудрёно, и мы с интересом ожидали развития событий. Лена говорила, чтобы мы побольше купались, так как нечасто выпадает возможность воспользоваться горячими ключами. Скучать было некогда. Мы собирали всё необходимое для похода: палатки, вёдра, посуду, рюкзаки, спальные мешки, то есть кому что было нужно в походе и, конечно, продукты. Со снаряжением был полный порядок. Особенно суетились награждённые ребята. Кроме тёплых вещей у них ничего не было. И через сутки лагерь опустел полностью. Кроме нас никого не осталось.
      Вечером наш залив преобразился. Вода залива полностью исчезла, и появилось начисто открытое песчаное дно, на котором местами валялись разной величины камни. И по этому дну бегали 7-8 летние мальчишки с целлофановыми пакетами в руках. Они поднимали камни и собирали из-под них камбалу размером с некрупную мужскую ладонь. Они бегали до противоположного берега залива. Такую ловлю рыбы мы видели впервые.            Затем маленькие промысловики уходили в деревню со своим уловом, подаренным им океаном.
     Утром океан волновался, но в нашем заливе было довольно спокойно. Лодка с мотором ожидала нас у берега. Она была рассчитана человек на 6, нас перевозили небольшими группами. Переправа занимала 10-15 минут для каждой группы. Последними переправили инструктора с мальчиками из Петропавловска. А мы ждали на песчаном мысе, поросшем ирисами и мелкой травкой на песке.
     И путешествие началось. Не помню более красивого похода, чем этот переход к реке Шумной, впадающей в Тихий океан. Первым препятствием, вставшим на нашей дороге, были заросли борщевика, поднимавшегося выше человеческого роста. Этот страшный хищник, казалось, целился в нас со всех сторон, пропитывая воздух ядовитыми запахами своих ростков, стволов, листвы и мякоти. Мудрая наша руководительница заблаговременно оповестила всю группу плотно одеться, обуться и ничего не трогать руками вдоль тропы. Но один из силачей - горных туристов проигнорировал мудрый совет, надев рюкзак на голую спину, а на пятую точку - короткие шорты. Вечером, разрисованный бог знает как, ожогами в нескольких местах своего тела, он предстал перед нами, произнеся знакомую всем фразу: "А я думал..." Последствия этой встречи "думающий" турист пронёс через весь маршрут. Борщевик кончился неожиданно, мы вышли на песчаную отмель. Она тянулась вдоль берега км на 10. Только-что начался отлив: океан отступил, обнажив песок. Скоро все поняли, что идти надо строго за инструктором, потому что хищный океан оставил местами в песке зыбуны - к счастью для нас не очень глубокие. Лена не советовала нам идти близко к океану, а он призывно открыл для нас новые пески. Вдали мы заметили огромную скалу - м20-25 высотой. Острый шпиль её розово-жёлтой вершины был виден издали.
     Тропа вела нас к высокому берегу, поросшему березняком. Мне он напомнил карельскую берёзу и был не выше той. Наконец мы очутились в этом берёзовом лесочке м. на 10 выше подножья той знакомой скалы. Песчаная тропка уводила группу дальше и выше. Мне хотелось остановиться и снять и скалу, и березняк, и головы моих товарищей, мелькающие в березняке, растянувшихся вдоль тропинки. Внезапно я узрела на горизонте нечто странное, никогда ранее не виданное: справа в океане был виден огромный залив, который отделялся от океана высоченными вулканами с белокурыми шапками и пирамидальными вершинами. Их было много, и они убегали вдаль вдоль залива. Я схватилась за фотоаппарат и остановилась. "Что это?" спросила я у парня, остановившегося рядом. Он ответил мне: "Это мираж"- А можно его сфотографировать? - спросила я. «Не знаю». Аппарата у него не было, и он с интересом наблюдал, как я вскрываю камеру - А плёнка какая? -поинтересовался он. – Немецкая - ответила я. Снимок я сделала быстро, а результата, к сожалению, не получилось. " Смотри!" сказал он, указывая на песчаную тропинку - идём скорее! На тропинке поверх следов нашей группы были видны крупные отпечатки медвежьих следов. А между деревьями мелькали головы наших товарищей, ничего не подозревавших. У меня же холодок пробежал по спине. Я думаю, что и у моего спутника тоже, но он продолжал мне рассказывать о миражах: "Мираж - мечта, наваждение, но и безумная красота!... "Это был ленинградец - лауреат по математике, о котором мне уже рассказала Лида. Довольно быстро мы догнали нашу группу, так и не увидевшую медведя и его следов, но инструктор Лена потом нам рассказала, что мы пересекли медвежий тракт, по которому они ходят на охоту за лососем.
      Мираж исчез, скалы остались за спиной. Обрыв к морю становился всё круче и круче. Странный лес, который я когда-то видела в журнале "Вокруг света" возник словно из журнала перед нашим взором - так называемый "пьяный лес". Он образовался, вероятно, в результате землетрясения или извержения вулкана, либо просто сползающего большого земляного покрова с поверхности гладкого гранита или вулканической породы вместе с землёй, на которой стояли деревья. Тут были крупные сосны, берёзы и ели. Все остановились для съёмок. Снимали друг друга сидящими где-то на середине древесных стволов - сосен, берёз, елей, которые продолжали расти в таком неудобном положении и сохранять пышные кроны. Сделанные в этом странном лесу кадры остались на слайдах и у меня, и у Лиды.
     К вечеру мы подошли к Шумной. справа бурлил и кипел прибой, отрезанный от нас перелеском. Слева были кострища и свалки туристских стоянок. А прямо перед нами шумела Шумная, поперёк которой раскачивался на двух тросах подвесной мост. Прежде всего Лена потребовала, чтобы никакой еды нигде не оставляли ни крошки. На этой стоянке всегда появлялись медведи. Всю приготовленную пищу на костре либо съедать до крошки, либо обжигать вёдра на костре. Дежурным доставалась работа серьёзная.
     Через несколько дней ожидалось нашествие кижуча (горбуши). И поэтому нам следовало уйти со стоянки уже на следующий день. Ночлег был спокойным, а утром мы начали переправу. Переправлялись по одному туристу, который за подвешенные канаты, переступая по перехваченным тоже канатами доскам. Такую сложную переправу никто из нас до этого не переходил. Она требовала аккуратности. В общем все справились. Теперь начался крутой подъём в гору вдоль реки Шумной, которая пересекала всю долину. Хотелось поскорее узреть уникальную долину, равную по величине известной американской Иелаунстонской долине. Наша скромнее, но добраться до неё сложнее.
     4 часа поднимались в горы, и неустанно на левое ухо давил шум ведущей нас реки. Совершенно неожиданно прямо перед носом возникла скала с зелёными зарослями ольхи. И через 5 минут мы оказались на турбазе в долине гейзеров.  Палатки размещались на одной скале. Их было немного. Новенькие, с деревянным полом, они стояли вплотную друг к другу. Одна - для командного состава со всеми атрибутами технической безопасности, отдыха и кухонными приборами. Остальные 4 были для туристов. Парнишек из Петропавловска поместили в одной палатке - всех 12 душ. Комарья в палатках было много. От них не спасали знаменитые гейзеры. Поэтому в каждой был полог, якобы для защиты от насекомых. Их оказалось полно на всех вулканах. Мы вместе с другими женщинами группы разместились в третьей палатке. Мы с Лидой заняли место в левом углу, сложили там свои вещи. Я слышала через стенку голоса наших мальчишек. Палатки оказались связанными друг с другом верёвками. Всем выдали свечки для освещения палатки. Я достала фонарик-жучок, сложила фотоаппарат с документами, билетами и деньгами. Мужчины расположились в следующей за нами палатке, за которой уже демонстрировал свои красоты гейзер Большой - один из самых мощных.
     Скала, на которой стояли палатки, обрывалась к этому гейзеру. Слева за нашими палатками был спуск к гейзеру Первенцу, который был не виден. Где-то из-под палатки инструкторов пробивался ручей Водопадный, падающий прямо в Шумную. Сейчас в сумерках мы могли разглядеть только 2 гейзера- Великан и Большой. А со всех сторон в Шумную вливались тёплые ручьи, обрамлявшие долину, Кипящие котлы произвольно выбрасывали свой жар, поэтому туристам ходить по долине без инструктора было категорически запрещено. Доступным для нас был только один ручей с горячей водой, где можно было искупаться и помыться по очереди.
     Быстро темнело. На горы опускался вечер. Первыми к местной бане спустились наши ребятишки. Они долго плескались в уютной тёплой воде, а мы ожидали извержения гейзеров: Большого, Великана, Ванны, Фонтана. Любовались угасающим небом. Довольные ребята наконец вернулись в свою палатку. На смену им отправилась женская часть группы, Как всегда, Лида сказала: "Мы пойдём последними." Почти совсем стемнело, когда мы с Лидой по очереди опустились в сидячую ванну с прекрасной тёплой водой. Тело отдыхало в благодатной купели. Было так приятно.
     Я последней покинула купальню. Но в этом походе неожиданности, казалось, подстерегали нас на каждом шагу. Прямо над местом расположения наших палаток в небо взвился огромный огненный шар. В считанные секунды мы с Лидой оделись и по тропинке взлетели в лагерь. Как ни быстро мы добрались, в лагере была уже полная тишина; только кругом бегали тёмные в ночи фигуры, лагерь суетился, что-то творилось. Мы подбежали к своей палатке и обомлели: соседней с нами мальчишеской палатки не было вовсе, будто тот огненный шар поглотил её с корнями. А так оно и вышло. Наша же палатка стояла, как ни в чём не бывало. Сгорела - раздался рядом с нами голос нашей Лены. - А ребята успели выскочить все, только совершенно раздетые. Не было даже дна палатки. Я обмерла. Ринулась к нам в палатку. Первые мысли были: а фотоаппарат, а деньги, а обратные билеты на самолёт до Москвы! Но всё было на месте. Даже полог в палатке висел, как ни в чём не бывало. Потом все собирали, чем экипировать погорельцев: кто-то тащил куртку, кто-то свитер, кто-то штаны и обувь, и носки. Откуда-то появилось несколько спальных мешков, конечно, не на всех. Приют они нашли в инструкторской палатке. По счастью уже начала работать радиосвязь по контрольному времени - всегда в 8 утра и в 8 вечера, и успели сообщить о происшествии в Петропавловск. Из Петропавловска прежде всего спросили, нет ли пострадавших. К счастью их не было. За погорельцами обещали прилететь на следующий день из Петропавловска. Наши ряды редели на 12 человек. Ребята рассказали нам, что всему виной стали свечи, которые раздали для освещения внутри палатки. Это было нарушением техники безопасности. Подожгли по неосторожности полог для защиты от комаров. Он мгновенно вспыхнул, как факел и поднял кверху всю палатку. Причина огненного шара прояснилась.      После происшествия все разбрелись по местам. Я достала из рюкзака свой «жучок», ставший моим верным другом во всех походах. Наши спутники и спутницы смотрели на него с завистью, а потом и пользовались им по мере надобности.
     Утром группа собралась на экскурсию. Нам предстояло спуститься со скалы с экскурсоводом-инструктором (женщиной) сначала к Первенцу - гейзеру, открытому первым, и к подножию водопада, впадающего в Шумную. Спуск был очень крутой по очень узкой тропке. Трогать землю вокруг тропы было строго запрещено, так как скалу с середины до основания покрывал гейзерит - нежная и хрупкая корочка из химикатов и веществ, которые выбрасывали гейзеры - реликт, запрещённый к разбазариванию. Рассказ экскурсовода я не буду приводить, сведения можно получить и в справочниках.
        Мы дождались и полностью просмотрели извержение Первенца, сфотографировали водопад и место вползания Шумной прямо в долину к Гейзеру Большому по правому берегу Шумной, откуда и начиналась вся долина. Затем снова поднялись к лагерю. И уже оттуда сверху осмотрели всю долину, все гейзеры, и выслушали рассказ о них: как, когда и кем открыты. Общее впечатление трудно передать. В этом месте ощущаешь только, что Земля - живая, дышащая, многообещающая, что таит в себе гигантскую силу, одновременно опасную и скрытую, а мы - люди-букашки на её поверхности.      Особое впечатление оставили грязевые котлы. По форме - это действительно котлы с красной горячей глиной на поверхности и по склону. Впечатление отпечатавшихся медвежьих лап, оставленных глупыми зверями по краям невольно вызывает вопрос, а выкарабкались ли звери из ловушки. На дне котлов красная глина бурлила. Шумная, прорезав скалы, убегала в прямо противоположную сторону. За ней тянулся ровный склон, покрытый невысокой травкой, плоский и ровный.
     Много позже, узнав, что отсюда на долину пришёл сель и накрыл её, я, как и все наши граждане, была потрясена происшедшим, но поверила, что это ненадолго. Приходится только удивляться и восхищаться силой жизни Земли, которая способна была способна надеть на себя эту страшную шубу, чтобы потом стряхнуть её, когда ей этого захочется.      Описание гейзеров и грязевых котлов вы найдёте в книге Пескова и других путешественников и учёных. Здесь же я рассказываю только о своих впечатлениях.
     Следующим утром мы отправились продолжать своё путешествие дальше. Пересекли всю долину вдоль, оставив в лагере погорельцев. Группа значительно поредела. Мы поднялись на обширное плоскогорье и направились к кальдере Узона (к кратеру потухшего вулкана.) Плоскогорье растянулось км. на 15. Мы измеряли его ногами. Впереди шагала наша Лена. Разношёрстная наша группа шла сейчас компактно и дружно. Местность удивительно ровная. Погода безветренная, сверху серо-синее небо, снизу под ногами мелкая травка. Солнце пропало надолго. Однообразный переход по плоскогорью. И вдруг - обрыв, пропасть среди этого однообразия: гигантская яма, провал км на 10 в ширину и на 5 в длину. Глубина этой впадины метров 800. Прямо в её середине квадратное озерцо м. на 30 в длину и ширину, окружённое обрывистыми берегами с грунтом, переливающимся всеми цветами радуги. Справа в километре от него и немного повыше Голубое озеро с огромной скалой посредине, торчащей из воды. Слева большое очень широкое озеро с обширными зарослями тростника вокруг. Там было видно несколько палаток на берегу. Самое большое скопление палаток наблюдалось у центрального квадратного чёрного озерца. Там стояли большие туристские палатки, как в долине гейзеров. Был поставлен длинный (м. на 5) обеденный стол из пары длинных досок с лавками вокруг него. Это был явно туристский лагерь. Кальдера напоминала древнего старика, ещё дышащего, живого, молчаливо копящего силы, чтобы проснуться и дать отпор беспокоящим его людям, а потом снова заснуть и неизвестно когда проснуться.
     Нам предстоял спуск в кальдеру. Слева от нас м. 3,5 буйно к самому обрыву струилась речонка, неся свои воды в кальдеру и низвергалась водопадом. Для спуска в кальдеру нам надо было форсировать эту речушку, потому что прямо за ней находился спуск. Идущая впереди всех Лена презрительно глянула в речку, разбежалась и прыгнула прямо в её середину. Поток брызг окатил её. Я шла за ней и, увидев это, остановилась. Все сгрудились вдоль берега речки. Стали искать переправу, но её не было. Спуск к реке был крутым, примерно на метр от воды. Лена села на противоположном берегу, чтобы поменять мокрую одежду, группа же оставалась на другой стороне. Лида спросила, что будем делать.
     У меня на шее висел фотоаппарат. Я его сняла, поставила рюкзак на землю и спрятала в рюкзак спальный мешок с фотоаппаратом, деньгами, билетами и документами. Затем я раскрутила рюкзак, как дискобол диск и кинула его прямо через реку. Рюкзак пролетел и плюхнулся прямо около Лены. Посмотрела вниз: речка метром ниже меня. Я отошла м. на 10 от берега, разбежалась и полетела над водой на противоположный берег. Приземлилась недалеко от рюкзака. Поднялась абсолютно сухая. Освободила место для остальных. Приняла рюкзак Лиды. К сожалению, прыгая, она замочила ноги.
     Некоторые мужчины пошли искать переправу вверх по течению, остальные повторили мой "подвиг", после которого кто-то выливал воду, кто-то подбирал рассыпавшиеся вещи. А затем мы спустились по тропе в кальдеру. Лида предупредила, что сейчас надо идти строго по тропе вслед за ней. Нельзя отступить в сторону ни на полшага. Под гейзеритом и корочкой, покрывавшей вулкан, может быть провал с кипятком, и под грунтом в опасной зоне прохода. Ошибки не совершил никто, и минут через 15 мы оказались в зоне турбазы. Мы заняли 1 палатку, мужчины оказались в следующей.
      Приветствовала нас начальница турбазы - женщина лет 33, предупредила нас, как надо передвигаться, не лезть, куда не надо. Объяснила, что в озере можно купаться, но по углам озера - кипящие источники, а в воду можно спуститься по лесенке. От лесенки до середины озера можно было плавать безбоязненно. А уж погреться так хотелось, особенно перед сном. При +10 днём и +4 ночью очень тянуло погреться.
     К уникальной природе этого места присоединился ещё один раритет-стол, за которым в две шеренги размещалась любая туристская группа, а не только усечённая наша. Такой стол давал возможность всех, с кем обедаешь, увидеть в лицо, но увидеть лицо не предоставлялось возможным: лица и глаза буквально залепляли комары. И между лицами была стена из комаров. Они летели на тепло и на пищу. То же было и в палатках, где ничто не помогало - ни мази, ни химикаты. Лицо, руки, глаза - всё было искусано до такой степени, что было невозможно терпеть. Полагалось на этой турбазе выпускать газету. На ней поместили моё лицо, объеденное комарами. Вся группа хохотала. Невозможно было пользоваться какими-либо препаратами от этих зверей, они ещё хуже разъедали раны. Спрятаться от этой нечисти можно было только в воде. Счастливыми были минуты, когда мы с Лидой прогуливались к холодному озеру. Там эта нечисть исчезала. К тому же там поднимался приятный прохладный ветерок.
     Вечером в гости пришли вулканологи. У них были друзья среди инструкторов. Они были хорошо экипированы, и давно привыкли к нашествию злых хищников. У всех на шляпах были защитные сетки от комаров. А руки в специальных перчатках. Они жили у большого тёплого озера, поросшего тростником. Собираться и петь туристские песни нам было уже невозможно, и они быстро покинули нас. К вечеру похолодало. Мы сидели за длинным столом, отдыхая от дневных забот. Шёл десятый час. Кое-кто уже собирался искупаться и на покой. И вдруг на тропинке показалась начальница нашего лагеря. Она шла по тропинке в одном сапоге, а другой держала в руке. На босой её ноге от бедра до ступни болталась кожа. Нам рассказали, что она провалилась на туристской тропе. Кипяток в 200 градусов затёк в сапог, она сняла его вместе с кожей. К ней бросились все инструктора. Инструкторы знали, что надо делать в этом случае, мазь Вишневского тут не могла исправить положения. А на связь с Петропавловском можно было выйти лишь в 8 утра. Терпеть такую боль было невозможно, и инструкторы всю ночь пели у её постели песни. Вот уж поистине, "пир во время чумы".
     Утром наша инструктор увела нас на маршрут. По дороге она сообщила нам, что вертолёт вызван, и её заберут в больницу Петропавловска. Мы возвратились на турбазу Ключи. По дороге зашли на экскурсию к вулкану Семлячек, но, кроме кипящей лавы, ничего интересного, там не увидели.
     Этот поход по богатству и разнообразию впечатлений превосходит всё остальное в моей бурной туристской части жизни. Но в нём было больше и тяжких впечатлений, которые сделали нас более стойкими в нашей другой жизни. Хочу с благодарностью вспомнить свою спутницу Лиду Кузнецову - москвичку, вытащившую меня из однообразной скуки моей жизни на побережье Тихого океана, в край, где природа и люди, встречаясь друг с другом, открывают в себе и окружающих и нашей земле те силы, которые помогают узнать и любить друг друга.

                Житникова М.М.