Три мушкетера

          Ленинград, конец 60-х… В стране еще чувствуются отголоски хрущевской оттепели. Настроения позитивного ожидания нового, прекрасного особенно сильно ощущаются среди молодежи. Свежи яркие, веселые образы представителей движения стиляг, как вызов прошлому миру и как обещание счастливой и радостной жизни. На улицах встречаются дети разных цветов кожи в качестве напоминания о прошедшем в Москве в 1957 году международном фестивале молодежи и студентов. Гагарин первым полетел в космос, а после него сколько уже советских людей побывали на орбите Земли! Новая музыка, музыка весны, романтики и любви звучит из динамиков. Так хочется жить и дышать полной грудью! Душа поет… Возможно все… Время надежд и ожиданий.
          Сердце Ленинграда – Васильевский остров. Здесь долгое время жили в одной огромной коммунальной квартире три закадычных друга, три мушкетера - братья Сашка и Лешка Шишкины и их сосед Толька Колесников. Скудное послевоенной детство в несломленном в блокаду прекрасном городе. Ходили в одну школу, играли во дворе, бегали на Неву смотреть корабли. Вместе отмечали праздники за общим столом с соседями по коммуналке, гоняли в футбол самодельным мечом во дворе, лазали по руинам еще не восстановленных после войны зданий. Мечтали: кто кем станет, кто куда уедет работать. Втроем первый раз тайно пили вино и курили папиросы. Дружно все вместе впервые влюбились в одну и ту же девочку.
          И вот, они уже взрослые молодые мужчины. Позади школа, армия, профобразование, свадьбы…. Саша и Леша вместе с родителями и младшим братом переехали в новую квартиру у Парка Победы в только что отстроенную хрущевскую пятиэтажку. Толик остался в старой коммуналке, и теперь его семья занимает целых две комнаты. Но дружба их продолжается, только теперь они дружат семьями, мотаются в гости друг к другу с одного конца города на другой, встречаются большими семейными компаниями, ездят за город, вместе отмечают праздники.
          Самый старший из наших мушкетеров – Санька Шишкин. Среднего роста, худенький, скромный, даже застенчивый. Черные кучерявые волосы, доставшиеся ему от мамы, на носу круглые очки в тонкой оправе. Он всегда читал больше всех и все-все знал. Самый главный выдумщик в их компании, исследователь и первооткрыватель. Добрый, вежливый, тихий, с потрясающим чувством юмора. Он единственный получил высшее образование и работал инженером на заводе.
          Его младший брат, Лёнька Шишкин, мой папка. Хоть полное имя у него Алексей, но почему-то еще с малой родины – небольшого поселка в Ярославской области все родные и домашние называют его Лёня. Роста выше среднего, атлетически сложенный, красавец-мужчина. Чем-то напоминающий поэта Есенина, если бы тот был брюнетом. Спокойный, даже флегматичный, доброжелательный, неконфликтный. Обожающий долгие прогулки на природе, хорошую музыку и танцы, тоннами поглощающий книги и литературные журналы. Превыше всего ценил семейные и дружеские отношения. С институтом не получилось, после армии работал на военном заводе слесарем-сборщиком, относился к своей профессии как к настоящему творческому процессу, в результате которого рождалась какая-нибудь деталь как произведение искусства.
          Толька Колесников, третий мушкетер. Яркий, шумный, красивый. Высокого роста шатен с синими глазами, с потрясающей мужественной фигурой. Человек-импульс, человек-праздник. Категоричный, увлекающийся, щедрый, веселый, уверенный в себе, ничего и никого не боявшийся. В юности занимался боксом. Жил по принципу, что всё в его жизни должно быть самое лучшее.
          Первые дни 1968 года, наши герои в тревожном ожидании: в январе-феврале их жены должны родить. Практически одновременно! Разве может быть по-другому у закадычных друзей?! И родить первенцев! Ни у одного из них нет ни тени сомнения, что будет сын - продолжатель рода, носитель фамилии, наследник. Глубоко упрятанное беспокойство о том, что что-то пойдет не по плану и все-таки родится девочка, они скрывают показной уверенностью и перечислением примет в подтверждение того, что на свет появится именно мальчик. Лёнька Шишкин, женатый на миниатюрной красавице Маше, хвастается своим закадычным друзьям: «Моя Мэри стала еще красивее, лицо так и светится, румянец на щеках. Девка у матери красоту забирает, а пацан только добавляет! Однозначно, сын родится!» Санька с Толиком подтрунивают над ним и пытаются опровергнуть уверенность будущего отца. Толька Колесников со знанием дела утверждает: «Это все ерунда. Надо смотреть на живот, по форме живота все ясно. У нас на заводе мужик работает, у него шесть детей, он точно знает. Так он говорит, если живот низкий, острый, вперед выступает, значит, будет пацан. А посмотрите на мою Людку, живот как огурец торчит, хоть и рожать ей позже всех! Природу не обманешь! Да и в роду у нас не было такого, чтобы первой девка на свет появлялась! Мужик будет! Сомнений нет!» Последним в разговор включается папин брат, Санька Шишкин, самый умный, тихий, и застенчивый. И вдруг выдает: «Все ваши утверждения – ни о чем. Есть медицинские факторы. Надо знать, как меняется тело женщины. Так вот, смотрите в первую очередь на грудь женщины. Если в утробе будущей матери мальчик, то ее правая грудь увеличена, а область вокруг соска становится темной. Научный факт! А у моей Альбины Павловны грудь именно так и поменялась!» Раздавленные интимными откровениями скромного Саши и мощью научной медицинской мысли, Лёнька с Толиком замолкают.
          И вот наступает первый момент истины. 17 января 1968 года в роддом немного раньше запланированного срока отправляется Шишкина Мария. Это среда, будний день. Лёнька на работе несколько раз за день бегает звонить в роддом, узнать, родила ли Маша, и кого. Но рабочий день заканчивается, новостей нет, и он прямиком летит в приемный покой. Там ему нехотя сообщают, что роженица в родильном отделении, ждите, а лучше приходите завтра. Только около девяти вечера уставшая и сердитая медсестра на его настойчивые просьбы сообщает, что ребенок родился в 16 часов 25 минут, рост 50 см, вес 3 килограмма 250 грамм, состояние матери и ребенка удовлетворительное. «А кто, кто родился-то?» - задает главный вопрос Лёнька и слышит в ответ: «Девочка у тебя! Даром, что только вот родилась! Волос на голове, как и у годовалого ребенка не бывает, черные, густые, кудрявые. Вылитая на тебя похожа!»
          Лёнька, с одной стороны, безумно счастлив, ведь он впервые стал отцом! С другой стороны, как теперь смотреть в глаза друзьям? Молодость, молодость… Азарт, амбиции, самоуверенность… Санька с Толиком его засмеют, особенно, острый на язык Колесников. Лёня пешком идет домой, который находится всего в десяти минутах от роддома. В волнении делится радостью с мамой и отчимом, заменившим ему отца. Из своей комнаты выглядывает Санька: «Ну что, брат? Как дела? Кто родился?»  «Девочка», - очень тихо отвечает Лёнька и пытается быстро проскользнуть на кухню. Старший брат идет сзади, похлопывает его по плечу и ласково приговаривает: «Ничего, ничего… Первый блин комом… Зато у наших пацанов всегда рядом будет девочка, которую они будут охранять, оберегать, защищать. Настоящими мужиками вырастут!»
          В прихожей раздается телефонный звонок. Саша кричит: «Беги, бери трубку! Толик весь телефон оборвал!» Лёня убитым голосом еле-еле шепчет в телефон: «Алло…» Колесников во весь голос орет в ответ: «Лёня, ты? Мы тут уже все изнемогаем! Ну что, Машка родила? Кого?» В ответ на невнятный ответ друга Толян удовлетворенно рычит в трубку: «Бракодел! Я так и знал! Ну, ничего…. Накрывай на стол, выезжаем!»
          Через две недели у самого Толика подошла очередь переживать и нервничать. Он позвонил вечером в последний день января и торжественно объявил, что Людмила отбыла в роддом, пусть братья Шишкины готовятся обмывать ножки его первенца. Прошли сутки, Толя больше не проявлялся. Саня несколько раз пытался сам дозвониться до него, но соседи по куммуналке отвечали, что Колесниковых никого нет дома. Беспокойство нарастало: как прошли роды, все ли в порядке у молодой мамы и ребенка, кого в конце концов родила Люда…
          2 февраля Толин сосед по квартире, старый фронтовик и выпивоха, сообщил, что Толик где-то пьет, забегАл утром домой переодеться и опять пропал, больше знать ничего не знает. А вечером в квартире Шишкиных раздался долгожданный телефонный звонок, звонил Толька Колесников. Ответил Лёня. Из трубки его словно обдало запахом перегара, а потом прозвучал пересохший хриплый голос Толика с заплетающимся языком и каким-то звериным подвыванием: «Лёнька, ты мне друг?» «Друг, конечно!», - в волнении говорит папка. «Тогда раздобудь мне пистолет… Я застрелюсь!» - ревет Толик. «Что случилось?» - в страхе вопрошает Лёня, представляя себе картины, одну страшнее другой, ведь никогда ранее он не слышал такого отчаяния у закадычного друга … Люда не смогла разродиться и погибла…. Ребенок родился мертвым или калекой… Что-то страшное произошло после родов…  Лёня в волнении кричит в трубку: «Ты можешь сказать, что случилось?» В ответ Толик выплевывает свою боль: «Людка дочку родила…..» И рыдает безостановочно горючими слезами.
          Выясняется, что 1 февраля красавица Людмила быстро и легко, словно играючи, родила абсолютно здоровую крупную девочку весом более 4 килограммов и ростом 54 сантиметра. Врачи диву давались, ведь первородящая, плод большой, а всё прошло как по маслу. Толик сразу же после известия о рождении дочери запил. На работе ему дали отгул по поводу этого торжественного случая, ведь он всегда и со всеми умел договариваться, и начальство не было исключением. И деньги у него всегда водились, зарабатывал хорошо, а тут еще и коллеги собрали неплохую сумму, чтобы поздравить молодого отца.
          Сначала он пил с друзьями с завода, потом подключились какие-то знакомые, затем абсолютно случайные люди… Он пил, не закусывая, не понимая, что именно он пьет, курил, не переставая, жаловался на свое несчастье, плакал, с кем-то ругался, доказывал свой позор, скандалил, дрался… Его успокаивали, жалели, пытались привести в чувство, обливали водой. Но он упрямо топил свое горе в вине. Так продолжалось почти двое суток, 1 и 2 февраля. И за все это время ни разу не заехал к Людмиле в роддом, и даже не позвонил.
          Лёня схватил своего брата Саню, и вместе они рванули к Толяну. Нашли его в подворотне рядом с домом, грязного, опухшего, вонючего. Приволокли домой, раздели, отмыли, напоили чаем, привели в чувства, уложили спать. Сами остались тут же караулить, чтобы Толик никуда не сбежал. Наутро новоявленного отца семейства, свежего, в чистой одежде, пахнущего одеколоном, с цветами доставили к дверям роддома. Сцена общения с Людмилой была бурной и шумной, но в конце концов она его простила, и в семье воцарились мир и спокойствие.
          И вот прошло немного времени, первые волнения от обретенного отцовства и связанные с этим новым состоянием страсти улеглись, и как-то незаметно подошла очередь рожать супруги Сашки Шишкина. Высокая, худенькая, улыбчивая, с огромными глазами Алла, Аллочка, которую Саня за ее умение держаться всегда с достоинством и с высоко поднятой головой неизменно называл по имени-отчеству - Альбиной Павловной. В субботу-воскресенье они с женой провели выходные дома, по-семейному, даже прогулялись немного по морозу, а в понедельник разъехались, как по расписанию, каждый в свою сторону: Санька отправился на завод, а Альбина Павловна – в роддом. И на следующий день Аллочка благополучно разродилась младенцем – длинной, лысой и очень крикливой девочкой, моей двоюродной сестрой Наташкой.
          Добряк Сашка принял сей факт по-философски. «Ничего, так даже лучше, что девочка первая родилась», - сказал он Лёньке и Толику, - «Зато помогать будет кому, когда Альбина Павловна сына родит». Те с радостью и облегчением согласились, ведь не только они бракоделами оказались! «Конечно», - завопил Колесников, - «Даёшь вторым заходом по сыну!»
          Но судьба сложилась так, что у наших трех мушкетеров других детей больше не было. Только дочки. И любили их отцы больше жизни. Санька Шишкин свою Наташку до года по ночам с рук не спускал, кормил и укачивал, а потом всю жизнь жалел и успокаивал, ибо любила Наталья пожаловаться на всех и вся, порыдать и поплакать. Толик Колесников свою Машку с детсадовского возраста растил один, так как красавица Люда года через два после ее рождения начала гулять, пристрастилась к выпивке, бросила работу, а потом и вовсе пропала. А про Шишкина Алексея могу сказать, как дочь, что лучше его не было на свете папы.

Март 2020