Мои города. Путевые заметки. Часть 2

Потянуло на воспоминания. Лет 10 или 12 назад, когда я зарегистрировался здесь, на прозеру, выложил несколько своих путевых заметок. И теперь вот хочу снова их показать.

МОЙ ЧИКАГО

Записывать свои впечатления это не прихоть, развлечение или хобби, а святая обязанность настоящего путешественника. Насладился сам – дай насладиться другим. Пусть даже сквозь густой фильтр твоего личного восприятия. Другие же не виноваты, что у них нет родственников в Чикаго. Фотографии? Да, конечно, но ракурсы и экспозиции не так разнообразны, как сплетения слов. Тем более что любые фото можно найти в Интернете. А собственные впечатления всегда индивидуальны, как отпечатки пальцев.
Итак, Чикаго. Ожидаешь, конечно, гангстеров и трущоб. Эти два стереотипа прочно записались на подкорку еще с советских времен, и освободиться от них не так-то просто.
И где же они? Нету. Зато встречает группа улыбающихся родственников. Их утонченный гангстеризм заключается в том, что тебя привозят в ресторан и закармливают. Этого количества еды хватило бы дома на месяц сытного пропитания. А блюда действительно вкусные, и как отказаться?
Если старшая сестра еще сравнима по размерам со мной, то есть рост около 164 см и вес не более 60 кг, то ее дети отличаются могучими плечами, торсами и животами. Это великие племянники, иначе не скажешь. Что в общем неудивительно при таком питании. Великие племянники пусть невеликого, но небезызвестного меня.
Вторая часть стереотипа – трущобы – тоже отсутствует. Аккуратные приличные строения и дома. Имеются и небоскребы, куда же без них. Хотя, кажется, их поставили лишь чтобы не отставать от Нью-Йорка. Они растут не тесно прижавшись плечами, как на Манхэттене, а на достаточном расстоянии для обзора. Двух самых высоких зовут Хэнкок и Уиллис (в девичестве Сирс).
В центре города дома вообще очень велики даже без всяких небоскребов. Например, церковь, обычная себе церквушка ростом в двадцать два этажа, а сверху еще готический шпиль. Зачем сооружениям такие размеры, не вполне понятно. Наверное, чтобы яснее обозначить: это место – город, а не просто так. Стиль «знай наших». Притом невольно и сам начинаешь тянуться вверх, если не телом, так душой.

***

МОЙ НЬЮ-ЙОРК
1.
Вообще-то мы с Нью-Йорком никогда не планировали увидеться, и в этом смысле давно махнули друг на друга руками. Все, кто туда уезжал, пропадали сразу же после обещаний писать и звонить. Это был просто красивый миф, голливудская декорация для фильмов с Вупи Голдберг и Эдди Мерфи, срежиссированная картинка. Я не верил в вещественность этого города; он же обо мне и не подозревал.
Каково же было наше удивление, когда мы встретились!
От удивления я сделался серьезен. А город вывалил на меня дома, людей и погоду от 4 до 22 градусов по отечественному Цельсию, от дождя с ветром до жаркого солнца.
Но что погода! Независимо от нее быть добросовестным туристом – тяжелая работа, это вам не валяние на солнышке в Турции. Во-первых, много боссов, и каждый кричит, что ты непременно должен увидеть что-то, без чего не узнаешь Нью-Йорка. Жизни не хватит, не то что десяти дней. А во-вторых, трудно удерживаться от непроизвольных оценок.
Однако нельзя записывать первые впечатления. Надо смотреть второй раз и третий: а вдруг тебе показалось? А если это банальность?
Я терпел. Не записывал про небоскребы Манхэттена и кормление с руки белок в Central Park. Иронически оглядывал 42-ю стрит и 5-ю авеню: ну-с, чем удивите? Недоверчиво проходил пешком Бруклинский мост и наблюдал закат с набережной Гудзона.
Я сдерживался изо всех сил. Нужно не доверять. Что тут говорить, если даже Гудзон произносится не Гудзон, а Хадсон?! Город может обмануть, и ты можешь опозориться, воскликнув: ах, я ошеломлен Нью-Йорком, я влюблен в этот город! А потом он тебя каааак приложит...
И вот прошло время, я сижу дома и могу медленно, вдумчиво, почти отстраненно сказать: я ошеломлен Нью-Йорком, я влюблен в этот город.

Стюардессы в Боинге 767 компании Delta не выглядят стюардессами. Это пожилые женщины, некоторые в передниках, как хозяюшки. Улыбаются и обращаются по-английски «сэр».
В самолете выдают трогательные красного цвета масочки на глаза, маленькие подушки в чехлах, тонкие синие покрывала. Все для сна есть. Только сна нет. Как можно спать, когда летишь в Америку?!

Озабоченная тем, чтобы мы успели побольше посмотреть интересного, Рая повезла нас в университетский городок Принстон. Шел проливной дождь, нужно было проявить героизм. Я тут же сдался, а кое-кто героически отправился на прогулки и осмотры. Рая и я зашли в Starbucks Coffee. Меня угостили кофе с ореховым вкусом и банановым хлебом, который оказался просто кексом.
Глазею на посетителей кафе. У некоторых на столе ноутбуки, они читают, работают. Носатый парень, зажав голову в ладонях, уставился в свой лэптоп. Изредка он поднимал голову и смотрел по сторонам диким взглядом, видимо, чтобы вернуться в реальность. У другого парня, темнокожего, рядом с компьютером толстенная книга. Он то читает книгу, то смотрит на монитор, схватившись за рот тонкими пальцами, сложенными в щепоть.
Остальные просто пьют и едят. Многие громко разговаривают и смеются смачно, громко, непрерывно. Можно было бы подумать, что у них конкурс на самый смешной анекдот. Но это они так общаются.

Типичная киевская улица: неширокая одностороннего движения, автомобили стоят в пробке, на тротуарах припаркованы автомобили, так что прохожие протискиваются с трудом; из-за этого в потоке прохожих тоже заторы. Велосипедисты проскальзывают между машинами и бордюром тротуара, если есть место.
Типичная нью-йоркская улица: неширокая one way, автомобили припаркованы справа и слева, для них размечено место; сбоку от парковки велодорожка шириной в метр, и еще есть место для проезда автобуса. Пешеходы свободно гуляют по тротуарам.

Знакомая Оля работает в компании Google. Это было первое место в Нью-Йорке, где у нас спросили документы. Второе было в ресторане на просьбу принести пива...
В Google можно работать, вообще не уходя домой. На каждом углу кафешки, где ты сам себе можешь сделать кофе каппучино, эспрессо или чай, взять из шкафчика сок или напиток плюс всевозможные закуски. По бесконечным коридорам можно катить на самокате, которые стоят всюду. На рабочих местах художественный беспорядок: свалки ноутбуков, мягких игрушек и воздушных шаров. С потолка свисает смешная клоунская пара обуви. Современный дизайн.
Есть закуток, где стоят столы и корзины с конструктором «Лего». Садись, думай и конструируй.
В огромном кафетерии в Google’е туча народу всех национальностей. Они нагружают подносы едой и садятся за длинные столы. Еда бесплатна, между прочим. Стоит беспрерывный гул: несколько сот людей разговаривают. Они сюда не поесть, что ли, пришли, а потрепаться? От звукового фона можно уйти на веранду, где открывается знаменитый вид на знаменитый Манхэттен.

Чтобы уехать в Ну-Джерзей на басе, нужно попасть в порт асорити и найти свой номер гейт. А тикет купить заранее и волноваться, что на нем написано #114 вместо твоего #164, хотя толстая негритянка-кассирша заявила, что это ноу дифферент. Но ты не можешь тэйк ит изи, тебе нужно именно в Фейр Лоун на угол Плаза роад энд Морлот эвеню, ведь кто их знает, этих коварных туземцев, куда они тебя завезут.

Еще летишь в самолете. Еще и нескольких часов не прошло, как ты покинул Нью-Йорк. Но уже чувствуешь, как тебе будет его не хватать.
Его наглой, бесстыдной красоты. Бесконечных масштабов и комфортной продуманности деталей. Громогласных горожан. Абсолютной личной свободы каждого и вежливой организованности всех. Музыки дорог, этих ритмичных щелчков шин проносящихся по стыкам плит автомобилей.
Тебе предстоит лечиться от ньюйоркозависимости, которую ты не мог не подхватить в этом городе.
Выздоровление не гарантировано.

2.
В Нью-Йорке меня спрашивали: "Как тебе город?" И на восторженные эпитеты реагировали умудренным вздохом: вот если бы ты тут пожил... Ты бы заметил...
Ну что бы я заметил? Угнетаемых негров и прочих братьев наших, прозябающих в каменных джунглях капитализма? Ах, наоборот, они сами всех угнетают? Нет? Тогда грязь, высокомерие к эмигрантам, дороговизну – что?
Ну вот зачем мне знать, что Starbucks Coffee – монополист и сейчас рвется в другие страны? А что в манхэттенских кофейнях кофе плохой и дорогой – извините, не совпадаем вкусами. Я, ребята, не жить сюда приехал, а в гости. Путешественник я, понятно? И мне тут все нравится, я замечаю только хорошее-интересное. А негатив пропускаю мимо глаз.
      
Для чего вообще стоит путешествовать? Чтобы побывать в месте, где тебя нет, то есть там, где хорошо. Потому что там, где ты есть, всегда будет плохо. Обжитое место обрастает недостатками, к месту жительства капризное существо человек предъявляет много повышенных требований. То ему не так и это не эдак; здесь неудобно, тут темно. Зато в гостях все нравится. И это естественно.
Как путешественник я предвзят, тенденциозен, необъективен – я на стороне Места. Заранее настроен на открытия, зорко выхватываю из мешанины пятен-звуков-запахов лишь самое удивительное. Могу типичного не заметить, но странное, отличающееся – мгновенно.
      
Трудно говорить об этом городе. Все слова кажутся какими-то обычными, они не передают внутренних ощущений. Я до сих пор пытаюсь понять, чем же он меня так покорил, почему я, хоть и устал от путешествия, готов снова туда лететь.
Например, улицы Манхэттена красивы красотой целесообразности. Так красивы тигр, автомобиль, оправа очков или даже гаечный ключ. Улицы не притворяются Тюльпановыми, Цветущими, Парковыми – они именно 42-я стрит или 5-я эвеню. Но на них можно встретить и тюльпаны, и цветущие деревья, и кучу парков и скверов.
Это честные улицы: они работают именно улицами и ни в какой таинственный уголок тебя не заведут. Даже без карты на каждом углу всегда ясно, где ты находишься, заблудиться невозможно. Хотя именно это и странно, именно это тревожит...
Улицы Манхэттена удивляют. На них легко дышится, несмотря на людей и транспорт. На них нет ни одного подземного перехода, но пробок я не заметил. Притом и стриты, и эвеню нешироки. В этом, кстати, не сразу заметное милосердие города: небоскребы на широких улицах давили бы на психику – а так они просто стены коридора без потолка.
      
Я все время ждал подвоха. Грамотный, а как же!.. Читал в интернете – и о таксистах местных, об осторожности в метро и на улицах. Знаем, знаем! Но Нью-Йорк доводил меня до бешенства своей доброжелательностью. Может, это напускное? Идешь по улице вроде в толпе, а тебе комфортно, со всех сторон слышится "Эскьюз ми..." Ты его толкнул, а он извиняется.
      
В полночь в метро, когда поезда все не было и не было, мы поняли: на последний автобус не успеть. Сказать "я занервничал" – ничего не сказать. Мы стали искать выход среди многочисленных лабиринтов лестниц, ведущих на разные уровни вверх и вниз, где тоже платформы и станции. К нам подошел пожилой дядька и спросил, не помочь ли, и объяснил, что к площади Коламбус надо выходить вон в ту сторону...
А потом наша знакомая Оля, благодетельница – мало того что устроила нам событие, Метрополитен-оперу, так еще и оплатила такси – долго объясняла черному как ночь таксисту, что мы по-английски почти не говорим и что нам в Нью-Джерси. Мы сидели сзади и дрожали. Парень, посмеиваясь, программировал навигатор и говорил Оле, что он туда еще не ездил. "Ну все, пропали, – думал я, – надо смириться".
Он домчал нас в Фейр-Лоун быстрее автобуса, высадил у нужного дома и позвонил Оле: дескать, все в порядке, довез.

3.
Никакой уважающий себя житель Нью-Йорка не выскочит на стрит наспех, не спустится в сабвей в чем попало. К выходу он готовится долго и тщательно.
Каким сегодня быть? Например, можно надеть специальные, висящие ниже колен штаны и бейсболку, достать из кладовки реквизит – скейт или самокат.
Если же нашлась каска – она тоже годится для прогулок, только костюм придется слегка испачкать мелом.
Хорошо смотрятся огромные кроссовки-ботинки в ансамбле с такими же перчатками. Идешь по Парк-авеню, прохожие оглядываются – значит, выход удался.
Или если женщина. Перед выходом она тщательно причесывается и распускает свои белые локоны до самых плеч, пудрится, напомаживает губы ярко-красным, надевает черные короткие шортики – почти трусы, и обувает высокие до колен сапоги. Так и проходит по платформе. Можете себе представить.
Другая уже в вагоне сидит, у нее пышно взбитые рыжые патлы, сбоку к ним прицеплена гигантская черная искусственная хризантема. Она громко, то и дело хохоча, разговаривает с мужчиной, у которого костюм такой: сверху строгий пиджак и галстук, снизу – шорты и сандалии. Загримирован под индийца.
А эта надела костюм толстой-претолстой негритянки и идет медленно, вперевалочку, опираясь на трость.
Кстати, и стиль ходьбы выходящий на улицу житель Нью-Йорка выбирает заранее. Один ритмично и поочередно выбрасывает вперед руки, будто идет на лыжах. Другой пританцовывает и прищелкивает пальцами в такт ходьбе. А этот вообще при каждом шаге поворачивает голову вправо и влево, напевая при этом невнятную, но бодрую песню.
В общем, выход наружу требует времени и скрупулезной подготовки.
Актеры ведь не выходят на сцену в бытовой одежде и в повседневных образах. Они выходят подготовленными, одетыми с иголочки и старательно вжитыми в роль.
Потому что Нью-Йорк – это такой большой круглосуточный театр. Со своими декорациями, задниками, рабочими сцены и актерами. Ну и зрителями, конечно.

Билеты только дороговаты. Но кого ж это остановит.