Два новых года

  Два Новых Года
Новый год, о котором я хочу рассказать,  праздновали 73 года тому назад. Мы жили тогда в селе Подосиновец, на Юге. Но Юг - это не там, где тепло, Юг - это небольшая Северная река, которая при слиянии с рекой побольше – Сухоной, у Великого Устюга, образует Малую Северную Двину – большую реку. Может быть, надо говорить не «на Юге», а «на Югу», но это не суть важно. Было это в Северном крае.
Новый год - «Ёлку» мы праздновали в большой новой школе из светло-желтого соснового леса, и в ней был спортзал. Ни в одной школе села Подосиновца не было спортзала, а в этой был - большой,  со шведской стенкой, с брусьями и турником. Эта школа была детищем Сталинской пятилетки, она была построена по типовому проекту. Везде, где мы потом жили, были точно такие школы. На праздник  пришли дошкольники с родителями и школьники младших классов. Дед Мороз принес большой мешок с подарками. Подарки выдавали по списку и отмечали галочками, кто получил. Некоторым детям подарка не полагалось – это были дети «врагов народа». Провожали 1937-ой год и встречали 1938-ой. Мы с братом тоже были детьми «врага народа», но нам подарки выдали. Наши подарки были не такие, как у других ребят. У всех были просто небольшие пакеты из серой бумаги, а у нас красивые ярко-оранжевые мешочки из гофрированной бумаги с бантиками из красных шелковых ленточек, и конфет в наших пакетах было больше. Только когда нам выдавали наши мешочки, в списке нас не отмечали, нас там не было. Для меня это было ни чудом, ни особым подарком-сюрпризом, невесть откуда взявшемся. Я отлично видела, как мама накануне вечером, уложив нас спать, шила эти красивые мешочки, насыпала в них конфеты. Когда мы пришли на елку, у мамы с собой был пакет, завернутый в газету, с нашими подарками, который она передала распорядительнице праздника. Зачем она так сделала? Отдала бы подарки нам дома, а то несла их, передавала зачем-то, потом нам с братом их вручали. Ну ладно – брат. Он маленький, он ничего не понимает. Наверное, думает, что подарок ему прислал сам товарищ Сталин. Что с него взять – четыре года. Мне-то уже шесть лет, скоро семь. Что я ничего не понимаю, что ли? Мне было ужасно жалко детей, которым не досталось подарка в тот Новый Год, и мне было стыдно, что у меня подарок, а у них - нет.
Еще я подслушала разговор двух тетенек. Они говорили о нас, меня они не замечали: «Вы посмотрите, Наталья Михайловна, что эта Трубина (это наша мама) себе позволяет! Эти красные пакеты с лентами! Это же демонстрация! Надо вывести ее вместе с  выродками с нашего праздника». Она хотела пойти и сказать, чтобы нас вывели. Я ужасно испугалась. Вдруг нас отведут прями в тюрьму, но Наталья Михайловна остановила: «Не надо, я вас прошу…». И  она что-то долго шептала на ухо этой своей знакомой и все обошлось. От страха и от стыда я решила спрятать свой «подарок» под скамейку. Мама, должно быть, поняла   это, забрала у меня пакет и положила в свою сумку. Когда мы уходили с праздника, мне хотелось скатать крепкий снежок и запустить этой тетке, которая назвала нас с братом «выродками», прямо в рожу. Но снег был рыхлый и снежок никак не лепился. Мама заметила, что я беру в руки снег – заругала меня. Жалко, что с нами не было Игоря Паутова, он бы сумел скатать снежок. Однажды мы шли с мамой, тетей Марусей Паутовой и Игорем на какой-то праздник. Кругом все было украшено, и висели портреты вождей  в еловых веточках и флажках. Игорь скатал снежок и сказал: «Сейчас залеплю Ежову в морду». Мама с тетей Марусей испугались: «Что ты, что ты - тебя же в тюрьма посадят». Отобрали у него снежок, а потом долго смеялись. Я тогда ничего не поняла. Мне было странно и удивительно, что они не заругали Игоря, еще и смеялись. Ведь этот Ежов был вождь, иначе не висел бы тут его портрет, красиво украшенный. Но раз Игорь считает, что Ежову в «морду» надо залепить снежком, значит, так оно и есть. Игорь уже третьеклассник, и все понимает, а я еще в первый класс не ходила.
Потом нашего папу оправдали и освободили. Он уже не был «врагом народа», и стал работать в сельском хозяйстве, он был агроном. Его переводили с одного места работы на другое, и наша семья часто переезжала.
Мы выросли, я уже ходила в 5-ый класс, на дворе стоял 1943 год, и мы готовились к встрече 1944 года. Мы ждали  окончания войны в Новом году, мы ждали Победу. А пока идут бои. Наши бьют немцев, немцы бьют наших. И убивают.  Проклятые фашисты, проклятый Гитлер. Мы голодаем. Паек хлеба  детям – по 300 грамм, для нашей бабушки – 250, маме - 500, папе – 800, он директор МТС. Всего нам дают 2 килограмма 450 грамм. Это большая буханка черного хлеба, иногда с «довеском». Хлеб ржаной, тяжелый. Мы покупаем хлеб в первой половине дня, когда его привозят в магазин. В обед буханку режем вдоль, и половину ее – на  12 кусочков, каждому по два. Вторую половину буханки режем пополам. Одна половина на ужин, одна – на завтрак. Теперь уже по одному кусочку. Иногда за ужином, не удержавшись, мы съедаем и вторую половину буханки. Тогда на завтрак – одна картошка и стакан «чая» - кипяток без заварки и без сахара.
Но мы радуемся приближающемуся Новому году, радуемся празднику, хоть знаем, что подарков не будет. Какие подарки, когда идет война. К Новому году украшаем свой класс. Протягиваем из угла в угол нитки с флажками, на окна вешаем цепи из разноцветных бумажных колечек. На самое почетное место помещаем портрет товарища Сталина, и украшаем его еловыми веточками. Чтобы в классе стало совсем уж красиво, лично я, по своей инициативе изготовила плакат. Я написала его большими буквами, свекольным соком на длинной полосе, склеенной из газеты  «Правда севера». На плакате стояло: «Смерть немецким оккупантам!». Мы повесили его высоко, на самом видном месте.
Когда все имеющиеся украшения были развешаны, мы сняли валенки, и вымыли в классе пол. Мыть пол босиком - у нас на Севере так заведено. Холодной водой, с песком, а лучше с «дресвой», с веником – «голиком». Полы были некрашеные. Когда высохнут, засияют первозданной чистотой и красотой древесины – вот вам уже праздник. Пока пол сохнет, по нему ходить нельзя, а то останутся следы. Потом мы украшали елку в спортзале. Это был точно такой спортзал, как в селе Подосиновце, и школа была точно такая же. Когда все дела были сделаны, нас отпустили на каникулы.
Дома тоже надо готовиться к встрече Нового Года. Я иду в лес за елкой. Я знаю, какую елку  срублю. Их было две на открытом месте. Густые, пушистые. В лесу таких не бывает. Одну елку я срубила в прошлом году, когда мы встречали 1943 год. Я рубила ее очень долго маленьким топориком. Топорик был тупой, а стволик елки крепкий. Я никак не могла перерубить его, но не отступала, и все-таки срубила. Поднять и нести елку, мне было не под силу, и я тащила ее вперед комлем  по снегу, волоком. Я радовалась, что придумала так ловко ее тащить, и мне было совсем не тяжело. Дома установила в ведро с песком. В этом году я опять пошла за елкой. Я старшая, братья еще малы, один в третьем классе, другой – дошкольник. Опять я рубила елку тем же топориком, опять долго. С большим трудом, но срубила.
Потом срубила еще вторую, совсем маленькую елочку с одного удара топориком. У меня была идея - маленькую елочку нарядить «гостинцами» - фигурными печенюшками на ниточках. Мама дала мне пригоршню муки, невесть откуда припасенной для Нового года. Я замесила тесто, чтобы было сладко, положила в него свекольное пюре. Из теста я слепила фигурки: звездочки, полумесяцы, зайчики, рыбки и уточки. Печенюшки получились коричневыми, крепкими, но сладковатыми на вкус. Каждую фигурку я повесила за нитку, на маленькую елочку. Это был сюрприз. После того, как гости повеселятся, расскажут стихотворения, я из другой комнаты вынесу маленькую елочку, увешанную печеньями, и каждый возьмет себе по две штучки. Большую елку мы с братьями украсили самодельными игрушками из подручных материалов. Особенно были хороши блестящие спирали – стружки от токарных работ, найденные нами в металлоломе. Мы предупреждали своих гостей, чтобы они к спиралям не прикасались, можно порезаться.
По случаю празднования Нового Года в нашем доме зажегся электрический свет. В другие дни у нас горела керосиновая лампа. Света от движка хватало только на машинотракторную мастерскую, и она сияла в северной ночи огромными окнами. И это во время войны, когда везде соблюдали светомаскировку, но мы были далеко от фронта, ни один немецкий самолет не мог долететь до нашей МТС.
Наша елка удалась на славу. Гости читали стихотворения про елочку, Деда Мороза, зайчика и Серого волка. Я прочитала длинное стихотворение «Ледовое побоище». Папа принес из МТС книжки со стихами на военные темы, и там было это стихотворение. Оно состояло из звучных слов о том, как когда-то давно наши били немцев на льду Чудского озера. Меня поразило величественное, набатное звучание  стихов, от которых мороз по коже. Я читала и перечитывала их, пока не выучила наизусть. Когда до меня дошла очередь  «выступать», я заняла место на табуретке и звенящим голосом стала читать:
                ….В субботу, пятого апреля
Сырой рассветною порой
Передовые рассмотрели,
Идущих немцев темный строй…
Все притихли. О ненавистных немцах - такие сильные строчки. Далее было о том, как зверствовали немцы на русской земле:
Их немцы доняли железом
Угнали их детей и жен,
Их двор пограблен, скот порезан,
Посев потоптан, дом сожжен.
И рассказ о том, как бились храбрые русские.
В рубахах стираных нательных,
Тулупы на землю швырнув,
Они бросались в бой смертельный,
Широко ворот распахнув.
  Так легче бить врага с размаху,
А коли надо умирать,
Так лучше чистую рубаху
Своею кровью замарать…
Уже младший братишка дергает меня за подол:
-Когда угощение?
А я не могу остановиться. Читаю подряд все стихотворение Симонова, как из засады вылетают, «подняв мечи из русской стали» новгородские полки Александра Невского. И вот уже князь следит из-под руки, «Как беглецов остаток жалкий к ливонским землям уходил».
…Семь верст ливонцы без оглядки
Бежали  прочь с Чудского льда.
Все стихи кончились. Я торжественно выношу из другой комнаты маленькую елочку, увешанную съедобными фигурками. Все снимают по две штучки, пробуют на зуб. Праздник удался, вот только не было Деда Мороза, но это уже неосуществимая мечта. Где взять столько ваты на бороду и шапку. Вот кончится война, тогда у каждой елки будет по Деду Морозу с мешком подарков.