Гипнонет

1
До конца рабочего дня осталось еще два часа, как в кабинет Хансена – лет за сорок лысеющего астрофизика лабораторию исследований дальнего космоса, ворвался Герман. К его бесцеремонности и вездесущности уже успели привыкнуть. Герман всегда куда-нибудь вторгался, шумно что-то излагал, изрекал какую-нибудь глупость, перебивая других, а затем также быстро покидал оставшихся в недоумении людей. Что он этим хотел показать? Свою незаменимость или важность? Это оставалось загадкой для многих коллег Хансена. Также было неизвестно, чем на самом деле занимался Герман в лаборатории. Кто-то говорил наладкой оборудования, кто-то намекал на родственные связи с начальством. Но оборудование продолжала регулярно ломаться, а начальство и само было в недоумении, зачем оно держит Германа.
– Хансен, друг мой! – громко возместил Герман. – Ты только подумай. Нас скоро прикроют!
Герман Хансену не нравился, но он знал одно важное при общении с ним правило: Германа лучше не перебивать и не вступать с ним в спор. Так он быстрее иссякал и, видя отсутствие интереса к своей особе, мгновенно куда-то испарялся. Поэтому Хансен хранил молчание, лишь молча взирал на своего шумного долговязого посетителя.
– Ты разрешишь? – Герман не стал церемониться и уселся на край стол Хансена, смахнув часть бумаг на пол.
– Все, пора менять квалификацию, – продолжил тем временем Герман. – Никому мы, оказывается, не нужны. Правительство закрывает финансирование.
– Откуда у тебя такая информация? – решил нарушить молчание Хансен. – Сплетни или шеф сказал?
– Никаких сплетен, абсолютно достоверная информация, – заверил его Герман. – Лучше не ждать и самому валить потихоньку.
- Я не собираюсь никуда уходить.
– Хансен, ты сам подумай, – настаивал Герман, подсев к нему ближе, – лабораторию ведь все равно скоро прикроют. Говорят, на самом верху решили, что практической пользы от разглядывания звезд нет и не будет. А тут такой шанс.
– Какой шанс? – устало спросил Хансен, не отрывая взгляда от графика переменных звезд. – Всю жизнь месить бульон, который даже собаки отказываются жрать?
– Да, какая тебе разница, что мешают в этот бульон, – отмахнулся Гер-ман. – Зато зарплата стабильная и статус такой же, как по прежней службе. И к тому же гарантированное подключение к сети.
– Мне плевать на твою сеть и твою новую работу, - процедил сквозь зубы Хансен. – Я не желаю больше об этом слышать.
– А о чем ты желаешь слышать? О новом оборудовании, которое так и не поставят? О радиотелескопах, которых ломаются каждую неделю? На что ты рассчитываешь, Хансен? Сделать открытие? Да не будет теперь никаких новых открытий. Оглянись, мы живем в дерьмовом мире, в котором нет никакого дела до твоих звезд!
Хансен отложил в сторону графики и с вызовом посмотрел на Германа.
– На что я рассчитываю, Герман? Я хочу быть верным самому себе и заниматься той работой, которой посвятил всю жизнь. А ведь звезды не только мое, но и твое дело.
– Да кому нужна наша работа? Человек уже никогда не выберется дальше орбиты. А орбита Земли – это часть ее атмосферы. И получается, что мы еще никогда не покидали атмосферу планеты.
–Люди уже были на Луне.
– Ты уверен в этом? Это было 150 лет назад. Нельзя верить тому, что было полтора столетия назад.
– Я верю в это, Герман, – убежденно произнес Хансен. – Люди рано или поздно полетят дальше орбиты Земли. И тогда мои, наши знания и открытия станут важными для всех нас, для всего человечества.
Услышав это, Герман скривил губы в язвительной усмешке, а затем разразился оглушительным хохотом. Внезапно поперхнулся, немного отдышался и хрипло выдавал из себя:
– Хансен, ну ты и удивил. Ты как был мечтательным занудой, так им и остался. Ладно, не буду тебя уговаривать. Когда тебя уволят, еще вспомнишь о нашем разговоре.
С этим Хансен спрыгнул со стола, и, что-то беспечно насвистывая, испарился из кабинета Хансена.
Хансен еще долго смотрел вслед ушедшему Герману, о чем-то размышляя. Полученные графики переменных звезд требовали проверки. А, значит, нужно получить от шефа разрешение на новые исследования. Как жаль, что большая тарелка накрылась. С тем, что осталось, работать было сложно, но терпимо. Хансен хмыкнул.
Кажется, сказанное Германом, его мало волновало. Но это было не так. Хансену было страшно от того, что его могут уволить. Куда он пойдет? На пищевую фабрику месить неаппетитный бульон? Но нет, только не это.
Хансен полагал себя ценным работником, терпеливым, усердным, исполнительным. Его всегда ставили в пример, хвалили, даже один раз премию выписали, хотя никаких научных заслуг за ним не числилось. Шеф не раз отмечал трудолюбие Хансена. Если верно все сказанное Германом, уволят только бесполезных работников. Возможно, Германа в первую очередь. Но его, Хансена, вряд ли.
Как бы не пытался Хансен убедить себя в своей профессиональной по-лезности, последующие события показали, что прав был все-таки Герман, а не Хансен. Но до этого случилось еще одно событие, серьезно поколебавшее жизненные устои Хансена.
2
Событием, поколебавшим жизненные устои Хансена, стал вызов по личному каналу его жены – Эльзы. Коммуникации в эпоху Хансена достигли таких высот, что никаких внешних устройств для выхода в мировую сеть, уже не требовалось – достаточно было миниразъема, подключенного в подкорку головного мозга пользователя. Во время работы Хансен блокировал все внешние вызовы, поэтому вызов от жены застал его уже выходящим из здания лаборатории.
– Ты где пропадаешь? – неистовствовала Эльза. – Я час до тебя не могу дотянуться?
– Я был на работе, Эльза, – тихо ответил Хансен. – Поговорим дома.
– Я не дома, Хансен, – заявила Эльза.
– А где? Я могу тебя забрать?
Эльза на пару секунд замолчала, а затем выдала такое, что у Хансена похолодело внутри:
– Я уже не вернусь домой, Хансен. Я давно хотела с тобой поговорить, а ты был все время занят. Сегодня последний день перед вылетом. И поэтому я должна получить твое согласие.
– Какое согласие? – не понял Хансен.
– Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, о чем я.
– Даже не догадываюсь.
– Какой же ты недогадливый. Вспомни, когда мы в последний раз были вместе? Вспомнил? Нет? Вероятно, и не вспомнишь. Я вижу тебя лишь пару часов – вечером перед сном и утром, когда идешь на службу. Ты даже в выходные дни умудряешься пропадать на работе. А теперь скажи, сколько мне лет? Не знаешь? Я отвечу тебе: я моложе тебя на десять лет. И складывается такое ощущение, что не на мне ты женился, а на своей работе. А теперь ты понял, о чем я тебя прошу?
Хансен не был тугодумом и уже понял, о чем его просит Эльза. «А ведь верно, – грустно подумал Хансен. – Об Эльзе я думаю в последнюю очередь. Она ведь еще молода, а что я ей дал? Детей?» Детей у них не было. Во время Хансена пары старались не заводить детей. Земля была перенаселена, и поэтому более высокий социальный статус имели бездетные семьи. Парадокс? Или необходимость? Нет, такой была жизнь на Земле в 2120 году.
–Что ты молчишь? Скажи что-нибудь? – продолжал звучать в его голове голос Эльзы.
– Почему? – выдавил из себя Хансен.
–Я уже тебе все сказала. И говорила не раз. Мне жаль, но нам и, правда, лучше расстаться.
– Ты улетаешь на острова? – догадался Хансен.
– Верно, муж мой. Пока муж. – съязвила Эльза. – Мне предложили работу на биостанции. Там нужны специалисты моего профиля. Хотя, если ты передумаешь и завтра же полетишь со мной в Тихоокеанский сектор, я могу подумать.
– Я не поеду с тобой, – сдался Хансен. – Поезжай одна. Согласие на развод получишь через моего адвоката.
Хансен разорвал контакт с Эльзой и чуть не угодил под низко летящий коптер.
3
Домой возвращаться не хотелось. Да дом ли он теперь? Дом – это когда кто-то ждет. Хансена уже никто не ждал.
«Может, так будет лучше, – думал Хансен. – Я не лучший муж. И работа для меня важней отношений».
В густом потоке людей на Хансена обрушилась реклама. В этом потоке лейтмотивом настойчиво бубнил сочный мужской бас: «Вы потеряли работу? От вас ушла жена? Вас одолели стрессы? Вы в смятении? Мы знаем, как вам помочь. Гипнонет – это не просто обмен снов, а ваше исцеление от проблем и личных переживаний. Подключайтесь к нашей сети и самые лучшие сны исцелят вас».
«Да, я в смятении, от меня уходит жена. Я могу потерять любимую работу. Все верно», - думал механически Хансен. Тут он остановился и недоуменно уставился на дверь офиса, откуда лился поток рекламы. Реклама раздавалась у него в голове, что для времени Хансена было привычным делом. Хансен просто не обращал внимание на кричащие призывы что-то купить, куда-то уехать, испытать радость от вкушения напитков или плотских утех. Без блокиратора рекламы Хансен неплохо обходился. Но сейчас реклама его заставила остановиться. «Как они узнали, – подумал Хансен, – что у меня проблемы с работой, а жена уходит от меня? Кто им сказал? Герман? Он что работает на них».
В раздумье он поднялся на крыльцо и толкнул дверь офиса.
Для буднего вечера в офисе было необычно малолюдно. В вестибюле скучали два посетителя – немолодая женщина и очень вертлявый и любопыт-ный юноша. Юноша зыркнул глазами по вошедшему Хансену и вернулся к прежнему занятию – изучению информационного стенда. За столиком перед дверью в главный офис сидела молоденькая секретарша. Точнее, не сидела, а сидя пыталась не заснуть. Она, словно живая реклама, своим видом говорила всем вошедшим: да не стойте вы на пороге, заходите и будьте уверены, мы знаем, что сон и, правда, лучшее лекарство. Вот смотрите на меня. Я сейчас засну и сразу излечусь от всех болезней, явных или скрытых. А вы проходите или садитесь и ждите, а мне не мешайте исцеляться.
Хансен деликатно поинтересовался у секретаря, как ему поговорить с начальством или главным в этом офисе.
– Вы записаны? – зевая, поинтересовалась секретарь.
– Нет, – смутился Хансен, – но, видите ли, я проходил мимо вашего офиса и услышал рекламу.
– Вы ходите без блокиратора? – удивилась девушка.
– Мне не мешает реклама, – пояснил Хансен. – Я как бы ее не слышу, стараюсь не слышать. А тут услышал.
– Что вы услышали? – не поняла девушка.
– Вашу рекламу.
– И что?
– Вы не понимаете. – Хансен понизил голос. – Я могу потерять работу, и от меня уходит жена.
– Мне вас жаль, – сказала девушка. – Сейчас многие теряют работу.
– Но и ваша реклама повторила то же самое. Я хочу узнать, как вы все это узнали?
– А вы, правда, хотите это знать?
– Бесспорно.
– Тогда проходите в офис.
– А как же очередь?
– Не обращайте внимания. Это наши сновидцы. Они не на прием.
После этого секретарь вяло что-то проговорила в переговорное устройство у себя на груди, вымучила из себя улыбку и рукой пригласила Хансена войти.
Хансен не заставил себя ждать и вошел в кабинет.
В кабинет его встретил его серебробородый старичок в медицинском халате и старомодных очках. Старичок приветливо пригласил его присесть.
– Вы по записи? – поинтересовался старичок.
– Нет, я зашел случайно. Все дело в рекламе.
– И что не так в нашей рекламе?
– Нет, с рекламой, все в порядке, – уверил его Хансен. – Дело в том, что я могу потерять любимую работу, и от меня уходит жена.
– Вы любите жену?
– Да, хотя, пожалуй, нет, – замялся Хансен. – А вам зачем знать?
– Мы все должны знать о ваших проблемах.
– У меня нет никаких проблем.
– Разве увольнение и уход жены – не личные проблемы? – настойчиво продолжал старичок.
– Разве это так важно?
– Поверьте, очень важно. Большая часть наших клиентов теряет работу и от них уходят жены или мужья. Именно поэтому вы и услышали то, что слышали.
– Понятно. – Хансен растерянно встал, намереваясь выйти.
– Да вы не спешите так. Разве вам не любопытно узнать о том, чем мы занимаемся.
– Не особенно, – четно ответил Хансен. – Я ведь и в сети могут о вас прочитать.
– Можете, – заверил его старичок, – только не все там правда. А если и есть правда, то половина размещенного в сети, не соответствует тому, чем мы занимаемся.
– А чем вы занимаетесь?
– Все очень просто – мы оказываем помощь в сложной ситуации. В наше время стрессы – не редкость. А личные проблемы беспокоят каждого. И знаете, какое самое лучшее и безотказное лекарство? Не знаете? Самое лучшее лекарство от психических и физических проблем – здоровый во всех отношениях сон.
– Позвольте, – не понял Хансен. – Если человек психически нездоров и у него личные проблемы, разве сны могут ему чем-то помочь.
– Сон сну рознь, – мудро изрек старичок. – Мы гарантируем такой сон, который вам будет приятен во всех отношениях.
– Вы используете наркотики? – удивился Хансен.
– Что вы. Никаких психотропных или запрещенных средств. Только настоящий сон. Сон, который нам помогает конструировать и транслировать наша новая сеть.
– Вы создаете сны?
– Не совсем так. У нас работают опытные специалисты в области нейропсихологии. Они анализируют сны наших добровольных помощников, вы их видели в фойе. Сны – ведь не просто продукт подсознания. Сон – это информация, так скажем, ключ к подсознанию человека. В нем спрятаны наши тайные желания, мечты, надежды, страхи, опасения. И сон – это подсознательный ответ на решение наших проблем. Только мы не можем его услышать и не хотим понять. С помощью квантовых компьютеров мы научились извлекать сны в виде цифровой информации. И эту информацию машина перерабатывает, конструируя сценарии снов, способных исцелять и давать ответы на самые сложные жизненные ситуации. Поверьте, эта технология реально работает. Если вы подключитесь к нашей сети, вы будет видеть некое подобие коллективного сна, подстроенного под вашу индивидуальность. Но даже в состоянии коллективного сна вы сохраните осознание своей личности.
– Не совсем я вас понял, – заявил Хансен. – А как быть с кошмарами?
– О, здесь мы достигли значительных успехов, – обрадовался старичок. – На наши сны есть гарантия. Вы будет видеть только приятные и красочные сны. И все потому, что у нас стоят встроенные фильтры от любого негатива, который может испортить целебное свойство сна.
– Все равно, для меня это слишком сложно, – смущенно ответил Хансен.
– А вы не торопитесь, – заявил старичок, – подумайте. Может, вы и сами справитесь. Вы же помните свои сны?
– Я никогда не помню своих снов.
– Что ж. Это лучше, чем видеть кошмары.
Старичок протянул Хансену визитку.
– Если надумаете, приходите, – сказал он на прощание. – И помните, первый сон вы получаете бесплатно.
На выходе Хансен запоздало подумал: «Я ведь не поинтересовался, во сколько мне обойдется это удовольствие. А хотя какая теперь разница».
4
На следующий день Хансен взял отгул. Ему и так полагался неиспользованный отпуск, поэтому шеф даже не стал спрашивать причину невыхода Хансена.
Первым делом Хансен решил узнать все, что написано о Гипнонете в сети. Информации было немного, вероятно, Гипнонет появился недавно, и его еще не успели облюбовать настырные до сенсации блогеры и вечно всем озлобленные сетевые критики.
Но даже той информации, что наскреб Хансен, хватило, чтобы получить общее представление о корпорации Гипнонет. Ее основателем являлся крупный миллиардер, который был помешан на исследованиях в области нейропсихологии. Именно благодаря его капиталу компании удалось приобрести самое дорогое на то время компьютерное оборудование – мощные квантовые компьютеры со скоростью обработки информации в десятки миллиардов в секунду. Таким оборудованием располагали лишь крупные военные и правительственные учреждения страны. Компания поначалу занималась только исследованиями в области нейробиологии и физиологии снов. После серии научных открытий руководство компании вышло на новый уровень и стало предлагать частные услуги по лечению неврозов и стрессов методами сно-терапии.
Хансена поразил один эксперимент, проведенный пару десятков лет на-зад. Во время эксперимента был записан сон и переведен в режим аудиовизу-ального воспроизведения. Иными словами, сон можно было увидеть и услы-шать. Такая запись получилась не сразу, ведь человек видел сны в так называемый период быстрого сна, а эти периоды возникали циклически в течение всего времени сна. Но эту проблему удалось решить.
Хансен несколько раз просмотрел первую запись сна. Походило на не-профессиональную видеосъемку пьяного и свихнувшегося оператора. Камера все время прыгала, а оператор что-то вещал пронзительным и писклявым голосом. Затем перед камерой взорвался световой шар, и все поплыло блеклыми потеками. После камера вовсе перевернулась и явила странную картину перевернутого мира: горы опадали вниз, а дождевые потоки стремительно уходили в небо и в нем испарялись в виде черных клякс. Если это и был сон, то сон наркомана или обезумевшего художника. Но как выяснилось, транслировался обычный сон здорового человека.
На следующем этапе ученые компании изобрели технологию трансляции чужих снов, записанных с помощью квантовых компьютеров. Запись велась на сетчатку глаза, а также через слуховые нейроканалы. Техническая информация об этом открытии была закрыта для обычного пользователя, однако имелось множество статей с непонятной для Хансена терминологией. Всю эту наукообразную чушь Хансен не стал читать, хотя и сам был профессором астрономии. Но одно дело четкие и понятные термины астрономии и математики, а другое дело – туманные формулировки нейропсихологов. Лишь одно смог понять Хансен из всего написанного. Оказывается, для человеческого мозга совершенно безразлично, какую реальность он воспринимает – реальность сна или реальность, которую мы называем бодрствованием. Эти состояния для мозга равнозначны, следовательно, и пробуждение есть не что иное, как вынужденное отрицание мозгом реальности сна и принятие реальности, в которой нет снов. Сон же есть попытка с помощью костылей логики передать хаос того, что мы вос-принимаем во время сна. Первые записи снов это подтвердили. Сны не имеют определенной логики и последовательности. Картины сменялись беспорядочно и хаотично, а звуки накладывались так, что превращались в белый шум. Но уже на данном этапе исследований ученые поняли перспективы от своих открытий. Сны уже перестали быть тайной за семью печатями. Сны можно видеть, слышать, передавать от одного человека к другому, более того создавать искусственные сны. Именно тогда и были изобретены фильтры, позволяющие удалять из снов негативные эмоции и фобии. Все это заменялось иным суррогатом – только положительными эмоциями и живительными образами. При этом, выяснилось, что часть людей способна сами транслировать во время сна такие позитивные настроения и эмоции другим людям, погруженным в сон. Их назвали сновидцами и стали приглашать на службу в Гипнонет. Именно эти люди работали в паре с машинами и конструировали сценарии самых разных снов. Эти сценарии хранились в банках данных Гипнонета, а затем в облачной сети, которая и представляла собой Гипнонет. Любой пользователь этой сети мог войти в состояние некоего коллективного сна, о чем собственно, ему и говорил старик в офисе. В одной из статей Хансен прочитал восторженный отзыв одного пользователя Гипнонета, который уверял, что с помощью терапии сна ему удалось избавиться от кошмаров, исцелиться от страха разрушения личности, найти новую работу и полностью поменять свою жизнь.
«Вероятно, старик и не врал, - думал Хансен, пролистывая в голове, потоки информации с заданным поисковым запросом. – Но где же негатив?».
Негатив обнаружился сразу. На Гипнонет сразу же обрушился праведный гнев сторонников защиты прав человека. Правозащитники были обеспокоены вмешательством ученых Гипнонета в личную жизнь человека. «Разве не право на сон – есть самый последний бастион в личных правах любого гражданина нашего свободного общества?» – вопрошал автор одной статьи и дальше отвечал на свой вопрос: «и это личное право не просто попрано, а грубо втоптано, раздавлено и уничтожено сотрудниками и учеными Гипнонета. Что мы видим? Мы видим, что за чужими снами можно подглядывать, как обеспокоенный юнец подглядывает в ванной за тем, как моется ее старшая сестра. А что дальше? А дальше мы не будет уверены, что видим собственные сны, а сны, которые нам, как лепешки, выпекает конвейер этой беспринципной во всех смыслах корпорации снов». Лексика статьи грубо резала слух, вероятно, рассчитывая на внимание неискушенного читателя. Но тон и настроение этой и подобных ей публикаций о тотальном контроле за личностью насторожили Хансена. Ведь не было никакой гарантии, что сны Гипнонета, действительно, качественные и полезные для ментального здоровья, несмотря на многочисленные лицензии и разрешения от Минздрава. Получается, Гипнонет – мошенники. Но так ли это?
Последняя из прочитанных сообщений и вовсе заставила Хансена серьезно задуматься об истинных целях деятельности Гипнонета. Статья официально и скупо информировала о том, что компания Гипнонет заключила публичный контракт с Министерством юстиции о применении технологии трансляции снов в отношении заключенных. Теперь заключенные могли выбрать альтернативу уголовному наказанию – традиционно отсидеть положенное количество лет в тюрьме или отбыть исправительное погружение в сон на тот же срок. Иными словами, если грабителю полагалось отсидеть в тюрьме пять лет, по его желанию, эти пять лет он мог проспать под контролем систем жизнеобеспечения Гипнонета. Пока он будет спать, в его тело внутривенно будут вводиться живительные растворы. И самое страшное, что никакие фильтры от кошмаров на преступников не применялись. Предлагались даже антифильтры и гипновну-шения, посредством которых преступнику через сон внушалась отвращение к своему преступному ремеслу. В некоторых исправительных учреждениях данная технология уже применялась.
«Одно только хорошо, – подумал Хансен, – время во время сна летит незаметно. Не успел заснуть, как уже проснулся. И нет долгих лет отчаяния в тюремном блоке».
Еще был блок информации о новых спецпрограммах для постоянных клиентов компании, но в вечеру Хансен устал от потока информации. Он ре-шил разорвать контакт с сетью и погрузился в привычный сон без сновидений.
5
Страхи Хансена о закрытии лаборатории подтвердились спустя неделю после посещения им офиса Гипнонета. О закрытии лаборатории было объявлено на общей собрании. Шеф сообщил, что правительство прекращает финансирование проектов по исследованию объектов дальнего космоса, поскольку в них отпала практическая польза. И добавил, что уволенных сотрудников ждет перевод в аналогичное учреждение по исследованию метеоров.
Социальное напряжение на Земле в то время достигло предела. Массовые волнения из-за безработицы прокатились по всем крупным городам мира. Люди, теряя работу, впадали в отчаяние, ведь никаких мер поддержки для безработных не было. Лишь работники государственных учреждений могли рассчитывать на получение работы. В числе таких «счастливчиков» оказался и Хансен. Но Хансена абсолютно не устраивала перспектива отслеживать близкие к орбите Земли космические объекты. Не зря же он считался ведущим профессором астрофизики. Все это он в весьма категоричном тоне высказал шефу во время приватной беседы.
– Хансен, я прекрасно понимаю твое негодование, – поддержал его шеф, – но сам подумай, не я принимаю здесь решения, и не от меня зависит будущее наших исследований.
– Ничего вы не понимаете, – резко ответил ему Хансен. – Мы были на пороге важного научного открытия и что вы мне предложили взамен? Наблюдать за метеорами? Мне – профессору астрофизики?
– Так, ты отказываешься от перевода? – удивился шеф.
– Да, я отказываюсь от перевода.
– И что же ты будешь делать? Тебя не возьмут на другую работу. Слы-шал, что творится в мире?
– Мне безразлична другая работа. Я и дальше желаю заниматься своими исследованиями.
– Да какая мне польза от твоих исследований? – не выдержал шеф. – Где те открытия, которые ты обещал каждый месяц?
– А вы что думаете, что открытия делаются по специальному заказу? - парировал ему Хансен. – На это нужно время и ресурсы.
– Ни того, ни другого у нас теперь нет. Смиритесь, Хансен.
– К черту смирение! – закричал Хансен.
И тут вдруг завыла сирена ментальной тревоги: «Внимание, ментальная угроза! Срочно примите меры по устранению ментальной атаки!»
– Хансен, немедленно прекрати кричать, – пытался успокоить его шеф. – Ты проблем хочешь с ментальной полицией? Посмотри на себя. Ты бледней трупа. Тебе срочно нужно выспаться».
«Да, верно, мне нужно выспаться, – думал Хансен, выбегая из здания бывшей теперь лаборатории. – Только сон мне поможет».
В смятении чувств Хансен не заметил, как оказался в знакомый по про-шлому посещению вестибюль Гипнонета. Кроме заспанной секретарши, никого в вестибюле не было. Не спрашивая разрешения, Хансен быстро вошел в офис компании.
– Я был уверен, что вы вернетесь, – серебробородый старичок удивительно оживился, когда перед ним предстал мрачный, как туча, Хансен. – Чем могу быть полезен?
– Мне нужна ваша помощь, – хрипло выдавил из себя Хансен. – Вы говорили, что первый сон бесплатен?
– Да, верно, – подтвердил старичок. – Но прежде нужно пройти кое-какие исследования.
– Какие исследования? – не понял Хансен.
– Понимаете, у каждого человека свой индивидуальный биоритм сна. Для полного единения с сетью нам нужно получить ментальную карту вашего мозга. Не беспокойтесь, вся информация останется у нас.
– Мне не нужно никаких объяснений, – заверил его Хансен. – Я согласен на исследования, на тесты, хоть обезьяну из меня делайте. Я на все согласен.
Старичок, видя, в каком неадекватном состоянии находится Хансен, ни-чего не ответил, лишь нажал кнопку вызова на столе.
На следующий день после необходимых тестов и исследований, Хансену выдали очки виртуальной реальности для подключения к Гипнонету. Все это время Хансен мало осознавал происходящее, выполняя, все, что ему скажут. Его не интересовала техническая сторона дела.
«Заснуть и видеть сны. Какая ирония! – думал Хансен, летя на такси домой. – Гамлету можно было позавидовать: он видел сны и его, как принца, никто не мог уволить. А что мне остается? Только заснуть и видеть сны».
6
Вид со смотровой площадки открывался потрясающий. Звезды непод-вижными светляками нарушали гармонию абсолютного ничто – бархатной черноты космоса. Казалось бы, протяни руки и вот она удача – схватить звезду. Но то, что эта иллюзия, Хансен понимал отлично. Звезды иначе смотрелись, если наблюдатель находился на планете, а их мерцание объяснялось преломлением звездного света в толще атмосферы. На орбитальной станции почти в самом центре галактики плотность звездного скопления была выше. Можно было даже читать в звездном свете. И поэтому звезды казались намного ближе, чем с планетарной поверхности.
Хансену некогда было любоваться звездами, и, покинув смотровую площадку, он с прежним старанием погрузился в работу. Он был один в кабинете. Тот сверкал стерильной чистотой. Где-то тихо гудело оборудование энергообеспечения. Тишина и покой позволяли сосредоточиться на расчетах.
Данные компьютерного сканирования ближнего звездного скопления в центре Галактики опровергали все ранее полученные выводы ученых. Хансен с торжеством отметил про себя, что еще немного вычислений, и он приблизится, пожалуй, к самой неразрешенной тайне астрономии – моменте появления первых звезд. По его расчетам выходило, что первые звезды появились гораздо раньше Большого взрыва. А это означало…
Что это означало, Хансен не успел додумать. Поскольку дверь в его кабинет неслышно открылась и на пороге появился. Герман? Но нет, это был не Герман. Вошедший был удивительно похож на Германа. Такой же худощавый и долговязый. Однако похожий на Германа человек был крайне молчалив. Он подошел к столу Хансена и положил на стол сверкающий предмет. Хансен понял, что это новые данные наблюдений. Ему не терпелось загрузить данные, и он жестом разрешить долговязому покинуть кабинет. Хансена как, старшему вычислителю галактической обсерватории, не полагалось отвлекать от важной работы.
Когда долговязый удалился, Хансен загрузил новые данные. И охнул от удивления. И тут где-то вдали завыла сирена полицейской машины.
Полиция? Откуда в центре Галактики допотопные полицейские летуны? Хансен тряхнул головой, словно избавляясь от неприятных воспоминаний, и окончательно проснулся.
Пробуждение было крайне непривычным. Словно шагнул из ярко освещенной комнаты в прохладную и вязкую темноту подвала. При этом, ощущение чистоты и прозрачности покинутой комнаты не оставляло Хансена, словно он не пробуждался вовсе, а просто перешел из одного помещения в другое. Но то, что это не сон, Хансен отчетливо понял, когда до его слуха донесся резкие звуки полицейской машины.
Вставать и что-то делать не хотелось. Хансен вновь прокрутил в голове события сновидения. А сна ли? То, что происходило с Хансеном в галактиче-ской лаборатории, мало напоминало сон. Сны не бывают такими отчетливыми и запоминающимися. Может, все сны такие? И тут до Хансена дошло, что он пробудился после первого сна, который запомнил. Все остальные его пробуждения напоминали выныривание из темной глубины беспамятства. Словно кто-то включал свет в темном помещении. Здесь ощущения были иными. Это напоминало переход, точнее, погружение в иную, более темную и скучную реальность. И это новая и скучная реальность напомнила ему, что он безработный, доведенный до отчаяния, человек, которого бросила жена, и которому осталось только одно. «Забыть и видеть сны, - подумал с иронией Хансен. – А ведь, сны бывают и крайне полезными». Хансен попытался вспомнить ряд цифр, которые он последними видел во сне. И это ему почти удалось.
Хансен резко встал. Свежесть в голове была удивительной, а тело вовсе не казалось уставшим. Хансен отметил, что проспал всего несколько часов. Была еще поздняя ночь. В эту ночь на улицах было неспокойно. Полицейские разгоняли с улиц очередную группу протестующих. Протестующим, как и Хансену, не спалось. Их миссия была очевидной и простой: доказать, что и их человеческие права что-то значат перед произволом властей. Миссия Хансена была иной – вспомнить все виденные во сне расчете и завершить их.
Хансен сел за стол, включил допотопный планшет и принялся вносить данные, пока цифры окончательно не выветрились из его памяти. Над городом уже занимался бледный рассвет, протестующие были окончательно разогнаны полицейскими, и в удивительной утренней тишине пробуждающегося города, Хансен упорно продолжал записывать колонки цифр. Он понимал, что большую часть информации он заносит машинально, уже не по памяти. Наконец отложив планшет в сторону, Хансен устало улегся на кровать и забылся привычным для него сном без сновидений.
7.
Вечером позвонил Герман.
- Как тебе новое место работы? – с ходу спросил он.
- Я отказался от нее, - раздраженно ответил ему Хансен.
- И чем же ты занят?
- Нужно проверить расчеты, - коротко пояснил ему Хансен.
- Ты слишком зациклен на своих исследованиях, - строгим тоном высказал ему Герман. – Тебе нужно отдохнуть. Взять небольшой отпуск, куда-нибудь съездить.
- Мне не нужны твои советы, Герман, - устало произнес Хансен. – Поверь мне, я должен закончить работу.
- Но как ты ее закончишь? – возразил ему Герман. – Обсерватория ведь закрыта, а оборудование через неделю вывезут.
- Откуда тебе известно про оборудование? – поинтересовался Хансен.
- Неважно, - отмахнулся Герман. – Послушай моего совета: отдохни, а затем приступай к новой службе. Ты ничего не потеряешь в социальном статусе. И работа будет тебе знакома.
- К черту такую работу! – рассвирепел Хансен. – Я выслушал тебя и, прошу, не звони мне больше.
На этом Хансен отключил связь. Посмотрел на разбросанные на столе листы с формулами, собрал их в стопку и устало повалился в кресле.
«Нужно еще поспать, - думал он. – Только сон мне поможет».
8
Выходя из офиса Гипнонета, Хансен вдруг понял, что на его счету пусто. Нечем даже оплачивать коммунальные платежи. «К черту, - мысленно отмахнулся Хансен. – Холостяки  малым обходятся. А после того, как расчеты подтвердятся, я стану богачом». Но мечты о богатстве омрачались тем, что после оплаты месячного абонемента услуг Гипнонета Хансену не на что было жить. Оставалась лишь одна надежда, что во сне ему удастся, наконец-то ухватить мечту за хвост.
Возвращаясь пешком домой, Хансен задумался о возможностях Гипнонета. «Если к сети подключены множество людей, - думал Хансен, - им снятся самые разные и сокровенные сны. Маньяк мечтает о своих беззакониях, и во сне ему не грозит уголовное преследование. Историк окажется в любимой исторической эпохе. Влюбленный будет счастлив во вновь обретенном шалашном раю со своей половиной. А что остается мне? Заниматься скучной исследовательской работой? В самом центре Галактики? Но я ведь мог путешествовать по Вселенной!». От такой догадки Хансену стало не по себе. В его версии будущего (сно-будущего) человек все-таки сумел покорить космос. Более того, достиг самого центра Галактики, наверное, освоил новые планетные системы. Межзвездные полеты стали такой же обыденностью, как путешествие из одного города в другой. И чем в таком мире занимается Хансен? Тем же, чем занимался все последние годы: скучной и монотонной работой. Об этом ли он мечтал?
«Может, мое предназначение и заключается в скучной работе, - утешал себя Хансен, - но из незаметного лабораторного работника может родиться великий ученый». То, что трудами таких лабораторных затворников, пользуются гении-одиночки, не склонные к однообразному труду, Хансен старался не думать. Он предвкушал тот момент, когда он вновь окажется в своем космическом кабинете. То, что сценарий сна повторится, Хансен не сомневался. Не об этом ли ему говорил сотрудник Гипнонета, когда уверял, что компания гарантирует повторение одного и того же исцеляющего сценария?
К ночным трудам Хансен подготовился основательно: наглухо закрыл все окна специальной пленкой, не пропускающей ни единого звука извне, отключил все источники потенциально громких звуков в квартире, обрубил все контакты в обычном интернете.
На этот раз ничто не помешало Хансену досмотреть свой сон до конца. Может иному, любителю приключений, его сон показался скучным и неинте-ресным, но только не Хансену. Весь следующий день удивительно бодрый и отдохнувший Хансен занимался расчетами: пересчитывал, выводил формулы, проверял и перепроверял расчеты. Даже позвонил знакомому математику. Тот крайне удивился методам работы Хансена, но как ни странно, ошибок в его вычислениях не увидел. Только эти расчеты ни к чему не вели. Никакого научного открытия за цифрами не таилось. К вечеру Хансен понял, что вернулся к начальной точке своей работы, так не продвинувшись дальше теоретической части своей гипотезы.
«Может, сон ничего не значит? - обреченно думал Хансен. – Может, это просто сон, приятный и исцеляющий, не более того? А все цифры – это только бутафория, ничего не значащий элемент сна?».
Но сдаваться Хансен и не думал. И каждый раз, засыпая, он готовился увидеть прорыв в своих исследованиях. Прорыва не было. Ничего не было. На третий день Хансен вдруг понял, что проголодался. За это время он ни разу толком не поел. Только поглощал жидкость: воду, остатки вина, пиво, которое еще оставалось от прошлых запасов. После небольшого перекуса Хансену вдруг стало ясно: без практического подтверждения его теоретическая работа ничего не стоит. Нужны были данные наблюдений. «Кажется, Герман говорил, что оборудование увезут только через неделю, - вспомнил он. – Неделя не истекла. Значит, я успею».
Поздно вечером Хансен, захватив так и не сданные им ключи от лаборатории, пешком направился в сторону обсерватории.
9
В фойе обсерватории царил приятный полумрак. Здание еще не отключили от электроэнергии, и ночные светильники скупо освещали пустые коридоры и лестничные пролеты. Хансену не стоило труда открыть двери запасного выхода, и теперь ему предстояло пешком подняться на самую вершину обсерватории, в полукруглое помещение, где размещалась самая ценная ее часть –  мощные радиотелескопы. Хансену всего несколько раз довелось поработать с радиотелескопами, но он почему-то был уверен, что с работой справится. «Главное, чтобы питание не отключили», - запоздало подумал Хансен.
Уже на первой лестничной площадке Хансен вдруг услышал снизу чьи-то шаги. Кто-то, кроме него находился в лаборатории. Хансен затаился и стал ждать. Ждать пришлось недолго.
- Хансен, я знаю, что ты здесь, - услышал он знакомый мужской голос.
- Герман, а ты что здесь делаешь?
- Стой, где стоишь. Я иду к тебе.
Когда Хансен увидел Германа, то был поражен переменами в его виде. Как будто что-то надорвалось в Германа. Вместо прежнего самоуверенного и избалованного мажора перед ним предстал уставший и надорванный каким-то непосильным грузом человек. Веки его набухли, глаза были красными от бессонницы.
- Герман, ты когда в последний раз спал? – спросил Хансен, невольно отшатнувшись от Германа.
- Все это неважно Хансен, - ответил Герман. Голос его был хриплым и надстрекнутым.
- А что важно? Следить за мной?
- Это не мой выбор, Хансен. А твой приход сюда был очень большой ошибкой.
- Но почему? Я всего лишь хотел проверить свои расчеты.
- Хансен, ты уже больше недели не работаешь. Какие могут быть расче-ты. Забудь об этом.
- Может, все-таки объяснишь мне.
- Не сейчас Хансен. А теперь прошу, давай уйдем отсюда.
- Я не могу, - упорствовал Хансен. – Ты же сам говорил, что скоро вывезут оборудование и у меня уже не будет возможности проверить свою догадку.
- Какой же ты упертый осел, Хансен. Ничего в тебе не изменилось.
- А что должно было измениться? Ты думаешь, я бы был счастлив отслеживать тот космический мусор, что летает возле этой всеми проклятой планеты? Или месить бульон на пищевой фабрике? Что должно было измениться?
- Не стоило тебе связываться с Гипнонетом, - проговорился Герман и невольно замолк.
- Продолжай, я слушаю тебя, - настаивал Хансен. – Что тебе известно о Гипнонете?
- Поверь, многое, - ответил Герман. – И с твоей стороны было очень большой ошибкой связаться с ними.
- Тебе что-то известно о Гипнонете, - догадался Хансен, - и ты не хочешь об этом говорить. Не похоже на тебя, Герман.
- Хорошо, - сдался Герман, - я тебе расскажу пару историй. А ты уже сам делай выводы, когда их услышишь.
В первой истории, рассказанной Германом, не было ничего удивительного. Отставной полковник, из тех военных динозавров, которые полагаются только на мощь оружия во всех проблемных моментах жизни становится клиентом Гипнонета. Поначалу его семья счастлива. Дедушка проводит много времени со внуками, у деда исчезла замкнутость, отстраненность и угрюмость. Полковник бодр, здоров, переполнен силами и планами и, кажется, немного помолодел. Он много времени проводит с семьей. Потом внезапно пропадает на пару недель. Когда вернулся, объясняет, что ездил на охоту. На кого охотился, не уточняет. На следующий день он из табельного оружия убивает родного внука, затем дочь. Итог один: самоубийство деда. Как жить с таким прошлым?
Вторая история не менее поучительна. Молодой человек с детства увле-кается фэнтези. Он не просто фанат фэнтезийных видеоигр, а фанат до мозга костей. И вот он становится клиентом Гипнонета. И жизнь его с тех пор меня-ется кардинально. Компьютерные игры заброшены. Им замена – общение с друзьями, длительные прогулки по лону первозданной природы, ночные бдения возле костра. Бывший геймер не просто счастлив, а, кажется, влюбленный в жизнь. До такой степени, что после очередного пробуждения он мни себя повелителем драконов и радостно бросается со скалы. Вероятно, надеясь, что во время падения его подхватят мощные драконьи крылья и унесут в поднебесье.
- Еще историй? – не успокаивается Герман. – У меня их много. И я могу их все тебе поведать.
Рассказанное Германом казалось абсурдом, однако в этих историях обретался некий смысл. Все клиенты Гипнонета, по словам Германа, кажутся обычными людьми, но их жизни прерываются самым нелепым образом: домохозяйки с тайными маниакальными наклонностями вырезают всех родных, мечтатели и романтики обрывают свою жизнь актами самоубийства, а амбициозные и честолюбивые прагматисты вкладывают последние сбережения в акции Гипнонета и становятся бездомными, а затем бросаются кто с небоскреба, кто под низколетящие коптеры.
- Дело, не в Гипнонете, а в самых людях, - подытожил Герман. – Люди еще не готовы к новой реальности сна. И, вероятно, никогда не будут готовы. В этой новой реальности они живут как настоящие короли, волшебники, повелители драконов или правителя звездных империй. И эта реальность настолько правдоподобна, что настоящая реальность не выдерживает никакой конкуренции с ней и доводит людей до отчаяния. Стал бы ты счастлив, если бы узнал, что космос так и не освоен человеком, а в новой реальности сна летаешь до ближайшей звездной системы, как до соседнего города? Не каждый выдерживает. Точнее, никто это не выдержит. И таких людей становится все больше. Ведь реклама Гипнонета не врет. Люди, действительно, излечиваются от своих фобий и выглядят необыкновенно бодро. Да ты и сам это, наверняка, уже понял.
- Ты, верно, и сам был клиентом Гипнонета? – догадался Хансен.
- Да, все верно, был. Только единожды. Воспользовался их акцией. Только я никому не советую такого опыта. Это как первый опыт наркомана. Тянет вновь попробовать.
- Ничего ты не понял, - ответил Хансен. – Все намного сложнее.
- Да ты прав, намного сложнее, - согласился Герман. – Только, поверь, пользы от такого исцеления еще никому не было.
- А что было?
- Была новая реальность, которая гораздо страшнее реальности видеоигр. И, знаешь, что самое страшное в этой истории? Самое страшное – это то, что Гипнонет вышел на новый уровень, когда была разработана спецпрограмма.
- Спецпрограмма? – удивился Хансен. – Я слышал о ней. Что это?
- Представь себе ситуацию. Тебе уже нет возможности жить в старой реальности, а реальность сна тебя поглотила полностью. И тут тебе предлагают спасение: отдай нам все свое имущество, свои акции, квартиру, и тебе гарантированно переведут в реальность сна. Пожизненно. Для того, кто полностью утратил связь с реальностью, это будет подобно исцелению. Такая же программа действует в отношении приговоренных к пожизненному заключению или смертной казни. Уснуть и видеть сны. Не выход ли это, не спасение?
Повисло неловкое молчание. Усталый от разговора Герман облокотился на перила и с вызовом уставился на Хансена.
- А теперь, прошу тебя, Хансен, уйдем отсюда, - попросил Герман.
- Нет, Герман, - отказался Хансен. – У меня важное дело. Тебе этого не понять. И, знай, я не маньяк или геймер. И к пожизненному заключению в сон я не согласен. У меня все под контролем.
В ответ на это Герман рассмеялся своим фирменным трескучим смехом, который в свое время так раздражал Хансена.
- Да, ты не маньяк, - сказал Герман. – Ты как был лабораторной крысой, мальчиком на побегушках, так и им и остался. Тебе никогда не стать великим ученым и не сделать открытия. А вот агент из тебя бы вышел неплохой. Только все зря.
От услышанного в Хансене все перевернулось, в сознании вдруг всплыл образ прежнего надоедливого и настырного Германа, который всех раздражал только своим появлением.
Хансен плохо помнил то, что произошло после. Может, он хотел ударить Германа по лицу или двинуть ему в лучших традициях бойцовского боя. Только все вышло гораздо хуже. От неловкого движения Хансен поскользнулся на ступенях лестницы и всей своей массой налетел на Германа. Тот не ожидал падения Хансена и пытался его оттолкнуть. Но, вероятно, сказалась усталость и долгие ночи без сна. Массы Хансена хватило, чтобы Герман еще больше перевесился через перила лестницы. А когда Хансен ударил его по лицу, Герман потерял равновесие и полетел вниз, на бетонный пол первого этажа.
В голове Хансена звенело, словно не Герману пришлось принять удар по лицу, а ему лично. Он присел на ступени лестницы, обхватил голову руками и бессмысленно уставился перед собой. Содеянное не сразу дошло до Хансена.
«А ведь я его только что убил, - дошло до Хансена, - не хотел, а убил. Словно тот маньяк-полковник из его истории».
Когда Хансен спустился на первый этаж, содеянное им предстало во всей своей пугающей красе. Тело Германа безвольно расстелилось на бетонном полу, из носа и ушей текла кровь. Из кармана Германа выкатился металлический жетон. Хансен его поднял. На жетоне была известная всем аббревиатура агентства национальной безопасности. И тут все ранее происходящее: и роль Германа в лаборатории и его странные вопросы, и удивительная прозорливость относительно Гипнонета, и его информированность,  и бессонный вид – нашло свое убедительное и простое объяснение.
«Он все знал, - подумал Хансен. – Он вел свое расследование, хотел меня спасти, а ему, дурень, так и не поверил. И он хотел, чтобы я стал его агентом. А теперь я его убил».
Хансен стал вспоминать статьи уголовного уложения, но все, что он знал об убийстве национальных агентов, сводилось к одной горькой и простой истине. За это не просто могут посадить и посадить надолго. Его ждало самое суровое наказание.
И тут Хансену стал вдруг удивительно легко. Никуда не хотелось идти, что-то делать. Хотелось просто сидеть здесь на ступенях покинутой лаборатории и ждать. Ждать чего? Сирен? А вот и они. Словно там, наверху, в полицейском ведомстве все уже давно знали, что сделает Хансен, и только ждали подходящего времени, чтобы взять его с поличным. Что же. Он не будет бежать. Да и бежать некуда.
Расплата в идее приближающихся сирен полицейских коптеров казалась ему ангельской музыкой.
10
Судья явно скучал. Скучала и почтенная публика, зевали редкие репортеры, а судебные приставы казалась и вовсе заснули. Дело, действительно, было простым и скучным во всех смыслах. Хансена взяли с поличным на месте преступления. Он во все чистосердечно признался. От настырных доводов адвоката повернуть дело как несчастный случай отмахнулся, как от жужжания надоедливой мухи. Знал ли он, что Герман был агентом разведки? Нет, не знал, но догадывался. Решил ли он умышленно убить Германа? Да, умысел был внезапным и был направлен на убийство по мотиву неприязненных отношений. Хансен обвиняли в умышленном убийстве агента национальной безопасности, что само по себе было случаем редким, но сенсацией здесь все же не пахло, поскольку вся информация тщательно скрывалась от настырных репортеров. Об-стоятельства дела и личные отношения Хансена и Германа решено было засекретить. Публичным только стало вынесение приговора. Хансену грозила высшая мера наказания.
- С учетом обстоятельств, изложенных в секретной части приговора, а также учитывая умышленный характер действий обвиняемого, его мотив, связанный с личными неприязненными отношениями к потерпевшему, а также беря во внимания личность погибшего, его профессиональные и должностные полномочия и заслуги, - быстро бубнил судья, смахивая пот с лица, - обвиняемый признается виновным в убийстве первой категории и согласно параграфу пять статьи сто уголовного уложения объединенного королевства североамериканских провинций приговаривается к пожизненному заключению без права переписки. Понятен ли вам приговор?
Последний вопросы был обращен к Хансену.
Хансен не ожидал такого внезапного смягчения приговора, надеясь на иное разрешение дела, но все же ответил:
- Да, ваша честь, понятен.
- Есть ли вам что-то сказать, дополнить или попросить?
Это был шанс Хансена. И он решил им воспользовался.
- Да, ваша честь. Я прошу альтернативы пожизненному заключению в виде пожизненного погружения в сон.
- У вас есть такое право, - удивился судья, верно не ожидая такой информированности от Хансена. – Вы понимаете, что просите?
- Да, ваша честь.
- Вы понимаете, что вас погрузят в пожизненный сон с поддержанием жизнеобеспечения вашего организма без права пробуждения и с лишением вас фильтров от кошмаров?
- Да, я все понимаю, ваша честь.
- Да, будет так. Вы приговариваетесь к альтернативному пожизненного заключения наказанию в виде пожизненного погружения в сон без права пробуждения и без применения фильтров от кошмаров. Суд также уполномочит напомнить вам, что эта мера окончательная, обжалованию не подлежит и приводится в исполнение корпорацией Гипнонет в течение суток с момента вынесения приговора. Понятны ли вам условия применения альтернативного наказания?
- Да, ваша честь.
- Есть ли вам еще что-то сказать?
- Нет, ваша честь.
Резкий стул молотка оборвал все нити, связывающие Хансена с реальностью.
Когда Хансена выводили из здания судья, почтенная публика разглядела на его лице умиротворенную улыбку. Но почтенной публике не дано было проникнуть в его мозг и прочитать его мысли. А мысли его были чисты и просты. «Заснуть и видеть сны. И только и сказать, что этим, кончаешь тоску и тысячи природных мук, - вспомнил Хансен вечные строки. – Какая ирония. Гамлет, кажется, был бы рад такому приговору».
КОНЕЦ