Конкурс за бессмертие

Конкурс за бессмертие

– Вот напридумывали разных конкурсов, – бухтел дед Егор, раздумывая какую костяшку домино лучше поставить. – Это, конечно, хорошо. Людям есть чем заняться. Всё лучше, чем водку пить.
Он крякнул, всадив костяшку так, что подпрыгнули не только кости домино, но и стол, казалось, ушёл в землю ещё глубже.
– А я так считаю, – заявил дед Егор, окинув друзей взглядом, не терпящим возражений. – Фигня всё это. Пустые хлопоты. Ну кто тебя вспомнит лет эдак через десять или двадцать? Да никто! Даже если улицу твоим именем назовут, и то гарантии нет, что её завтра не переименуют.  Вот я бы главным призом в конкурсе поставил бессмертие. Вот где бы драчка тогда бы была.
– А что, уже лечат? – полюбопытствовал Саблезуб.
– Что лечат? – переспросил дед Егор, скорчив ещё более грозную рожу.
– Ну, я в том смысле, – стушевался Саблезуб, – что лекарство от старости нашли.
– Ещё от дурости таблетку никак не найдут, а ты от старости хочешь, – огрызнулся дед Егор. – Я об памяти людской, славе, говорю, бестолочь. Вон, Герострата до сих пор помнят, хоть и пакостный мужик был, а ты мне о таблетках тут талдычишь.  Память людская – вот что ценно. Тебя на второй день после похорон забудут. Будто и не было вовсе. Ну, если только, твои собутыльники не припрутся. Они-то и себя не помнят, а уж что товарища вчера похоронили – и подавно.
Дед Егор злобно хихикнул и от радости подобрел.
– Ладно, не серчай. Это я так. Характер у меня шибко вредный.
Он поставил свою костяшку, и, дожидаясь очереди, продолжил:
– Вот только для конкурса я никак не соображу что сделать. Надо что-то такое глобальное придумать. Экстраординарное, – еле выговорил он. – Тьфу ты, язык сломаешь. Бессмертие, как-никак, на кону.
– И что ты хочешь назвать в честь победителя? – спросил Матвеич, аккуратно подставляя свою костяшку домино.
– Планету, например. У нас их девять штук без пользы болтается.
– От них через пять миллиардов лет ничего не останется, – равнодушно бросил Матвеич. – Тоже мне, вечность.
–  Э-э не скажи, – возбуждённо запротестовал дед Егор. – Планеты может и сгорят от солнца. Или в прах рассыпятся, но память о нашей системе жить вечно будет. А значит, – подытожил он, – и о планетах помнить будут.
И мечтательно закатил глаза.
– Планета Боярова…
– И кто там вспомнит, кто такой Бояров? – ехидно усмехнулся Матвеич.
– Не боись, – парировал дед Егор. – Там напишут.
– А по мне лучше, – оживился вдруг Саблезуб, – рай какой-нибудь. Сыт, пьян и нос в табаке. А от вашей вечной памяти проку никого. Я всё равно не узнаю, помнят меня или нет. А тут халява, во всём её многообразии. Причём, вечная. О!
– Это так, – неожиданно для всех согласился дед Егор. – Человек скотина такая, всё в рот ближнему норовит заглянуть: что он там вкусненькое ест? И если отобрать или украсть не может, то это для него ад сущий. Так что, Саблезуб, рай для тебя хуже ада будет. Украсть-то нечего будет! У тебя, поди, пол завода дома лежит. А там что делать будешь?
Саблезуб протестующе замычал, но так ничего и не сказал. Такой подлости от деда Егора он явно не ожидал.
– И потом, – как ни в чём небывало продолжил дед Егор, – я уже говорил тебе, что жизнь после смерти не кончается. Воровать ты и там не сможешь, но это лучше чем ничего. Так что переосмысливай концепцию своей жизни пока не поздно.
Саблезуб от удивления выпучил глаза и чуть ли не истошно закричал:
– Не говорил ты ничего. Первый раз слышу.
– Будешь хорошо себя вести, как-нибудь расскажу. А сейчас мне важно знать ваше мнение. Как моя идея, хороша?
– Хороша или нехороша, – задумчиво отозвался Матвеич, – а толку-то что? Кто сей грандиозный проект осуществлять будет?
– Вот и я про то же, – расстроено согласился дед Егор. – Спонсор нужен. А его нетути.
–  Я одного чувака знаю, – обрадовано вспомнил Саблезуб. – Илон Маска вроде называется. Мне телик о нём все уши прожужжал. Он такие проекты любит. Ему писать надо.
– Да знаю я его, – отмахнулся дед Егор. – Только он по технической части больше. Не подойдёт. Но ничего. Я что-нибудь придумаю. Не я буду, если не придумаю.

В этом уже никто не сомневался…