Активная жизненная позиция 2

Жили-были две лягушки, или, чтобы точнее, извиняюсь, жабы. Дело происходило в каком-нибудь загородном доме. Ведь известно, что лягушки, а тем более жабы, в городе не живут. Им в городе плохо. В городе, кроме граждан, проживают собаки и коты, ну, на худой конец, лошадь, и то, в качестве достопримечательности. Чаще чугунная, или какая мраморная, работы известного скульптора и деятеля искусств Миккель Анжело. Тот, известно,  за свою нелегкую жизнь наваял немало лошадей и прочих животных и расставил их в художественном беспорядке по различным населенным пунктам. Хотя, некоторые утверждают, что видели в городе ежа, и даже с ним общались. Врут, поди. Чего ежу делать в городе? Ведь известно, что еж – существо серьезное и подозрительное. Он крадется в ночной тьме и подкарауливает незадачливых туристов. С чего бы это такому непростому существу шастать по городу и болтать со всякими разгильдяями? Ну, так вот. В пригородной местности, две лягушки, а точнее – жабы, прыгали, прыгали и допрыгались. Каким-то странным образом они угодили в горшки со сметаной. Вот представьте себе – каждая жаба – и в горшок. Видимо, там был дом, и его жители любили сметану. И выставляли на крыльцо, или там, на стол в саду горшки со сметаной. Вот так, чтоб проснуться утром, выйти на двор, и сразу бахнуть сметанки. Или, может, это были суровые пригородные мистики, которые по ночам прикармливали сметаной местную дворовую нечисть. Других объяснений мы не видим. Так или иначе, героини нашего рассказа, жабы, угодили в горшки со сметаной. Надо сказать, что хоть жабы внешне были похожи, словно братья, они сильно отличались характерами. У одной жабы был сильный, волевой характер, и активная жизненная позиция. Жаба точно знала, что ее жизнь – в ее руках, и как ею распорядишься, так оно и выйдет. Жаба знала, что она – кузнец своего счастья, и что надо верить в победу и думать позитивно. И вот, позитивно думая, она принялась ковать свое счастье, прыгать, дрыгаться и пытаться выбраться из горшка, или там, банки – мы точно не знаем, в какой емкости была сметана. А вот другая жаба была некачественная. У нее с активной жизненной позицией было совсем плохо. Она поглядела на отвесные стенки банки, на вроде бы близкую, но совершенно недосягаемую горловину, и прикинула шансы. Спортивная форма у жабы была так себе. Шансов никаких. Похоже, все – подумала жаба – Что ж, такие дела. Откинулась на спину, нашарила в кармане пачку сигарет – они чудом не промокли – и закурила. Сметана была мягкой и нежной, и ласково баюкала. Над головой была горловина банки, а еще выше – небо с ночными звездами. «Видать, судьба. Неплохая, в сущности, жизнь – подумала жаба – маленькая, дурацкая жабья жизнь, но это было очень мило». Сигарета оказалась удивительно вкусной, сметана – удивительно теплой, а звезды – очень красивыми. Было немного страшно и тоскливо, но жаба держалась. Весь мир замер, и оказался удивительно правилен и совершенен, и жабе казалось, что если сейчас она испугается, начнет прыгать, бороться за каждый вздох и кого-то о чем-то просить, удивительная красота исчезнет, и начнется та нудная муть, которая ежедневно морочит нас так, что вместо ночных звезд мы видим только банки со сметаной, да и то чужие.
История не новая. Вообще-то, в классической версии жаба с активной жизненной позицией взбивает из сметаны масло, и, прыгая по нему, выбирается из банки, а жаба без активной жизненной позиции тонет. Но тут есть один нюанс. В нашей истории дело происходит не в какой-то абстрактной местности, а в пригороде мегаполиса. А где вы в мегаполисе видели натуральную сметану? Она же вся из супермаркета, разбавленная. Один мой знакомый работает в супермаркете, там целая технология. Максимум – процентов тридцать исходного объема, а дальше – вода, крахмал и прочие хитрые ингредиенты. А что, это бизнес. Вот и наши жабы попали во вполне современную, супермаркетовскую сметану, разбавленную по самое не могу. А она не то что в масло не сбивается, она аж синяя, столько в ней воды. Так что у активной жабы вскоре начались проблемы. Она устала. Она цеплялась за скользкие гладкие стенки, и сорвала ногти. Она в кровь разбила лицо. Она звала на помощь и охрипла. А потом силы кончились – не помогла даже активная жизненная позиция – и пришлось тонуть. Жаба, изломанная, уставшая, окоченевшая от смертного ужаса, захлебывалась кровавыми соплями и уходила на дно. Жидкая сметана сомкнулась над ней, только ту жабу и видели. Вот сюрприз будет утром – сметана с дохлой жабой. Сколько продукта испорчено. Жалко до слез.
А вторая жаба лежала на спине, курила, смотрела в небо и вспоминала всякую веселую чепуху, которая с ней происходила раньше. И тут из дому вылез хозяйский кот, жадный и вороватый. Он давно уже целился попробовать сметанки – не от голода, а исключительно из принципа. Дождался, пока хозяева уснут, и отправился воровать. Он подобрался к банке, где медленно тонула жаба без активной жизненной позиции, и засунул туда глупую свою рожу. Увидел посреди сметаны диковинного зверя, испугался, кинулся наутек и перевернул банку. Жаба кубарем выкатилась на землю. Оглянулась. Отряхнулась. Еще не веря в свое удивительное спасение, сказала «Видать, не судьба», и упрыгала в кусты.
Там-то ей и откусил башку вышедший на промысел еж, ночной охотник, гроза полей и огородов.
У этой истории есть мораль: граждане! Не оставляйте открытые продукты питания на улице! В них может попасть всякий мусор, а то и чего похуже, а это – негигиенично.
Все.