Между Сциллой и Харибдой. Часть I

САМОПРЕВОСХОЖДЕНИЕ
Ника Смирнов
Книга третья: МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ И ХАРИБДОЙ *

Графический символ художника Кирилла Хрусталева

Часть I.
ГЛАВА ПЕРВАЯ: ЯНВАРЬ...
                Слова, как звезды, вспыхивают, гаснут,
                И кто-то тайный маняще зовет,
                И говорит: «Не может быть напрасной
                Мысль, что свершает начатый полет...»


             Впервые за многие годы в Петербурге выдалась необычайно теплая зима. Николай Север-Романов, как и все горожане, вначале был даже разочарован. Как будто кто-то невидимый и властный отобрал у него законное право любоваться видом настоящей зимы, смотреть, как летит и падает белый снег, мохнатый и мокрый, или острый и колкий, вдоволь кататься на лыжах, вдыхая свежий ветер, да мало ли что еще можно делать  в это время года! Но снега не было. Пришлось искать что-то другое, чему можно радоваться просто так. Например, ходить в распахнутой куртке с непокрытой головой, легко перепрыгивать через лужи, заглядывая милым девушкам под зонтики или поддерживая их под локотки, как бы оберегая от напасти, чтобы они, не дай бог, не поскользнулись, а за это улыбнулись тебе в ответ и ты сказал бы им что-нибудь остроумное, на худой конец, просто умное, а затем быстро-быстро отошел в сторону, в зависимости от сиюминутного настроения или намеченного прежде маршрута. Подобно грибам, деревьям, траве он вдруг тоже , как мох, почувствовал приближение весны вместе с возникшим в природе теплом и дождем, и было это неожиданно и славно.
   
 _________________________
*Сцилла и Харибда- морские чудища из древне-греческой мифологии. Харибда (водоворот) олицетворяет всепоглощающую морскую пучину (есть и иные толкования этого слова). В «Одиссее» Харибда изображается как морское божество, обитающее в проливе под скалой на расстоянии полета стрелы от другой скалы, служившей местом пребывания Сциллы, чаще всего изображаемой в виде чудовища, оглашающего окрестности пронзительным визгом и способного разом похитить с корабля по шесть человек ( Гомер). Счастливо миновать опасный пролив удавалось лишь отдельным героям, и то благодаря великодушной помощи Богов.
        В один из таких ясных, ни на что не похожих январских дней, напевая случайно услышанный модный мотивчик, еще не совсем различимый слухом, но уже имеющий настойчивые указания на то, что просто так он не отстанет,Николай шел по направлению к старинному дому, выходящему на Каменноостровский проспект фасадом всех своих пяти этажей с высоким цоколем, привычно поглядывая на четвертый этаж, где вот уже несколько лет благополучно обживал две смежные удобные комнаты, доставшиеся ему по наследству. Соседкой его была весьма симпатичная особа, лет на десять моложе его родителей и  на столько же старше его самого. Она занимала еще две просторные комнаты, и они прекрасно ладили вдвоем, особенно после того, как сделали совместный евроремонт, так называемых «мест общего пользования», и превратили обычную петербургскую квартиру в нечто вроде «малой коммуны» времен двадцатых годов прошлого века, но на современный лад: с броской , в металле , стекле и зеркалах прихожей, экологически и функционально выдержанным дизайном кухни, двумя туалетами, отдельными помещениями для ванной комнаты и душевой кабины, для мастерской и хозяйственных построек различного назначения, благо пространство дома, построенного лет сто назад на широкую ногу в стиле модерн, это позволяло.
           Не успел он войти в подъезд и нажать на кнопку лифта с красивой, тоже старинной, железной витой решеткой, как дверь на втором этаже распахнулась и оттуда с хохотом бросились к нему две ловкие, спортивного вида девицы и стали тянуть к себе с разных сторон. А через пролет стояла еще одна, постарше, коренастая, крупная, и зычным голосом их поощряла:
             - Тащите, тащите сюда этого негодника! Совсем совесть потерял, который месяц глаз не кажет.
            Это были его «подружки»: Варвара, однокурсница со времен университета, именно ей принадлежало трехкомнатное жилье, дверь которого сейчас была распахнута настежь,  и погодки, Саша и Даша, ее квартирантки, приехавшие из пригорода в Питер учиться и завоевывать «место под солнцем». Четвертой подружки, Ниночки, самой привлекательной и самой невезучей из них, когда-то оказывавшей Николаю «особые знаки внимания» , не было видно. У них тогда ничего толком не получилось - слишком разные они были во всем. И хотя с тех пор много воды утекло, он всегда чувствовал некоторую неловкость, встречаясь с нею, несмотря на то, что, насколько он помнил, никаких обещаний ей не давал. Если бы у Ниночки сложилась своя собственная личная жизнь, возможно, было бы легче,  а так... «Ну, да ладно, -подумал он, отмахиваясь от нежданных воспоминаний,- что прошло, пусть будет мило».
             Девчонки уже тащили его к себе, на ходу засыпая вопросами, большая часть которых вовсе не требовала ответа. «Как поживаешь?»- «Хорошо». Или: «Неплохо». Или: «Fine». Лучше всего проходил английский дубль : «Нow are you?» - «How are you». Но где-то они цепляли покрепче.
       - Тебя невозможно найти, - осторожно пробуя почву, начинала Варвара.
         Он ,естественно, что-то отвечал:
         -Мое присутствие легко заметить во всех сетях.
          -А мы заходили на Facebook и твою страничку,- подхватывали Саша и Даша.- Даже выдали сообщение.
           - Для подстраховки могли бы его продублировать на электронную почту...
           Бессмысленная пикировка могла продолжаться сколь угодно долго, но тут Варвара вдруг выдала:
           -А почему текст «Самопревосхождение» Ники Смирнова перестал появляться в интернете? Заглянешь на «Проза.ру» или «ЛитРес»,- пусто. Такая печалька... Ты ведь продолжаешь общаться с ними, все знаешь, скажи!
            - С кем «с ними»?
             - Ну, с автором, героями... Сам говорил : Этот процесс не может быть остановлен. В принципе. По сути.
              Они замолчали, выжидательно глядя на него.  Он же понимал, что не может отмолчаться, так как сам постоянно « приручал» их , приглашая к «путешествию сознания» по разным книгам, в том числе и Двукнижия: «Перемена участи» и  «Поощрение к любви».
               - Думаю, автор счел свой текст в целом законченным и поставил его на паузу,- медленно проговорил Николай и добавил,- но там и так много сказано - читайте и перечитывайте.
              - Понятно... - протянули Саша и Даша. - Но кто же сейчас читает, тем более, перечитывает? Хипстеры должны это знать.
            - А у хипстеров ныне все навыворот, - весело подхватил Николай, - главное - не быть в тренде. Подумайте об этом на досуге.
               Варвара подняла  на него свои большие серые глаза:
               - Уже подумали. Кругом сплошное убожество - видеоряды, клипы, мемы... и никто не знает, что со всем этим делать, да и не задается таким вопросом! А, может, и правда лучше не думать о некоторых вещах, смысла нет.
               - Сама-то поняла, что сказала? Ладно, - Николай добродушно усмехнулся,- просветлю будущее и сообщу.
                Он демонстративно вынул самую обычную записную книжку и стал подчеркнуто делать в ней пометки авторучкой. Все знали давным-давно: любые записи он вносил только в компьютер, либо - на телефон, либо - в айпад. Саша и Даша вытаращили глаза, а Варвара догадливо заметила:
               - Ты что, сам начал баловаться литературой?
      Николай посчитал, что давать объяснение слишком хлопотно и ни к чему не ведет. Он давно уже решил про себя, что «если надо объяснять, то не надо ничего объяснять», и поэтому просто пожал плечами. Девушки деликатно молчали, и он был благодарен им за то, что они намного раньше его самого и - к чести сказать- без всякой обиды почувствовали необходимость держать дистанцию в их общих беседах и не вмешиваться в его жизнь, если догадывались, по каким-то понятным только им признакам, что он этого не хочет. Особенно явно это стало проявляться с тех пор, как он плотно вошел в окружение Ники и там остался. Но сейчас Николаю и самому было важно знать, почему автор книги замолчал. Его шутливая реплика в ответ на вопрос: « Над чем работаешь? - «Над собой».- Николая вовсе не убеждала . Он не мог не замечать продолжающейся, все более напряженной, внутренней, а судя по отдельным репликам, и литературной жизни Ники.
       Варвара хитро улыбалась:
     - Я слышала, ты там прекрасно смотришься? - Она многозначительно подчеркнула последние слова.
    - От кого слышала? - Николай удивленно посмотрел на нее.
    - От тебя!
      Саша и Даша фыркнули и убежали ни кухню.
     - Прикалываешься? - Николай решительно двинулся ей навстречу, раскрыв  руки как для объятья. Она резко отшатнулась, и ее простое, доброе лицо, никогда не знавшее косметики, залилось румянцем.
   - Не балуй! Ставь  опыты и проверяй реакцию на ком-нибудь другом.
   - Однако, что посмеешь, то и пожнешь,- он  прямо  смотрел ей в глаза, улыбаясь как  ни в чем не бывало, а она краснела  все больше  и больше.
   - Больше  не буду, - примирительно сказал Николай, отходя от Варвары.
   - Да говори, что хочешь, только руки не распускай!- отмахнулась Варвара.- И охота тебе без конца гусарить? Сколько можно, пора бы и остепениться...
    - ...и подумать о «большой и светлой любви»? Нет, это неверный совет. - Николай откровенно смеялся.
    - А какой верный? - уже без обиды спросила Варвара.
    - А вот какой!- И он с выражением произнес: - «Любовь бывает в жизни один раз, все остальное - эпизоды. Но я обожаю эпизоды!»
       Николай сделал вид, что опять движется к ней, и Варвара снова отпрянула. Он шутливо поднял руки вверх:
     - Сказал же, больше не буду!- Он лукаво смотрел на нее.- А ты, мать, небось, уже жалеешь, что меня оттолкнула?
     - Вовсе не жалею,- возмутилась Варвара и тихо добавила - тоже мне, поручик Ржевский ...
     - Значит, игра не получилась,- совершенно спокойно, даже удовлетворенно проговорил Николай и взглянул на часы. - Что ж, «пойду искать по свету, где…» .Ну, и так далее.
  - А как же обед? - искренне огорчилась Варвара.- Девчонки так старались.
    - В другой раз! - крикнул Николай, уже закрывая за собой дверь.

         Покинув своих «подружек», Николай решил в ближайшие же дни посетить Екатерину Дмитриевну, маму Ники, в доме которой он действительно стал, по счастливому стечению обстоятельств, вполне своим человеком. «В конце концов,- думал он, привычно шагая на следующий день в сторону Фонтанки, - я точно знаю , что Ася с Никой приводят туда на выходные подросшую Иоанну, и мне даже бывает дозволено иногда с нею погулять. Так что, попытка не пытка,- спрошу и о главном».
      Когда Николай вошел в дом, все были уже в сборе. Екатерина Дмитриевна в малой гостиной занималась с Иоанной английским языком. Иван-Большой, отец Ники, в ожидании малышки раскладывал в кабинете шахматную партию,- судя по всему, в свои два с небольшим года ребенок уже неплохо соображал. Чудо как похорошевшая после замужества Анна-Мария, которую все родственники и близкие друзья почему-то звали просто Асей, появлялась то тут, то там, и сразу исчезала. Сам Ника вместе с закадычным другом Петром тотчас позвали Николая в свою комнату, где привычно обсуждали, «дегустируя», самые разные темы.
    - Мозг - сложившаяся, но не познанная Вселенная, - увлеченно говорил Петр, запуская руки в свою густую шевелюру и одновременно здороваясь с Николаем. - При этом мы изучаем мозг с помощью его же, хотя и догадываемся, что он как бы и не наш. Нам «подарен»? Или - «внедрен»? - Петр спрашивал сам себя и сам же отвечал.- Тогда - кем?
     Когда он вот так разговаривал сам с собою, обычно никто его не перебивал. Поэтому он и сейчас спокойно, без помех продолжал:
    - Что мы ищем в мозгу? Узнаем отдельные его части? В таком случае мы ничего не узнаем , тем более, что мозг все время меняется, а мы до сих пор не до конца улавливаем в этом его движении внятный нам алгоритм.
    - Тогда, может быть, его вообще стоит отпустить на волю?- улыбнулся Ника.
     Петр прищурился, и глаза его заблестели:
    - «Я знаю себя как мысль, но не как мозг».
    - Ну, вот видишь, - с удовольствием поддержал его Ника.
    - Это не я сказал, а Рене Декарт.
     - Будем считать, вы сказали вместе. А дальше что?
     - А дальше то, что наука стоит на грани следующего рывка, «щелчка», как ты однажды написал, то есть совсем иного, качественно иного подхода к исследованию человека и его ведущего органа - мозга.
    Петр помолчал и добавил серьезно:
     - Однако, что-то очень важное от нас все время ускользает...
     - Постой, постой, - вступил опять Ника,- но ведь если креативность - залог открытий чудных - и есть главное качество человека...
     - ...одно из главных,- поправил Петр.
     - Конечно, конечно! Если творческие способности представляют очень важную составляющую среди значимых качеств человека, а озарение в нейронных сетях происходит как внезапная вспышка, внелогично, то есть находится  вне привычной логики левого полушария, то, может быть...
    Петр сразу понял, что хотел сказать Ника, но не дал ему договорить и сам продолжил:
     - Да, разумеется. Уже довольно неплохо изучены верхние право-височные доли, где как раз и зарождаются творческие планы и озарения. Точнее, сначала-то они возникают, конечно, в подсознании, потом происходит всплеск альфа- и гамма-волн, и лишь потом - озарение.
     - И что это нам дает?- рискнул спросить практически настроенный Николай.
     - К сожалению, немного.- Петр вздохнул.- Хотя... Если весь мир , вся Большая Вселенная примерно на 95 процентов состоит из чего-то, о чем мы ничего, или почти ничего  не знаем, потому и называем «это» - «темная материя» и «темная энергия», - Петр вдруг смущенно улыбнулся.- Звучит, как «темные лошадки», не правда ли? - Так чему удивляться? Человек как малая Вселенная известен нам, собственно, в тех же пропорциях: 95 процентов знаний, имеющихся у человечества, это знания о косной материи, 5 процентов - о живой и лишь около 1 процента внутри последних - о самом человеке.
    - А должно быть больше? - спросил Николай.
    - Конечно! «Темная энергия» и «темная материя» - это два главных игрока во Вселенной, космически противостоящие друг другу. И пусть мы их не видим, и встреча с частицей «темной материи», несмотря на множество лет, проведенных учеными-энтузиастами в бесконечных опытах,- эта желанная встреча пока не состоялась, человечество не теряет надежды. Оно с тем же пылом изучает и «темную энергию», представляющую собой часть космического вакуума. А вакуум - это и есть «ничто», которое содержит колоссальную энергию, способную «сжать», то есть уничтожить всю Вселенную. Но ведь этого не происходит. Почему?
    - Ну, ну, перестань пугать молодого человека,- остановил Петра Ника.
    - Да я просто хотел спросить о знаниях о человеке. Неужели их так мало?
    - Дело не в том, много или мало,- задумчиво проговорил Петр,- а в том, что если творческие способности как природно-необходимые и социально-важные проявления человеческой деятельности по каким-либо причинам перестают нормально функционировать, то – « свято место пусто не бывает» - они тут же заменяются всякого рода пустыми квази-аналогами, что неминуемо приводит к деградации.
         И Ника опять вступился, теперь уже и за Петра, и за Николая , и за все человечество:
     - Все не так мрачно. «Темная материя» сделала физику такой таинственной и привлекательной,что туда бросилось работать множество замечательных молодых людей, а маститые ученые поголовно стали изучать «Священное писание», что также весьма обнадеживает. А последние исследования в разных науках уже позволили вплотную подойти к изучению мозга креативных людей. Отсюда - один шаг и к самому творчеству, где озарение, откровение, интуиция,-  называй как хочешь,- играют ни с чем не сравнимую роль.
     - Так уж и «один»? - Петр был откровенно скептичен, зато Николай неожиданно воодушевился, глядя на Нику:
     - И что, есть примеры?
     - А как же! Нейробиологи не так давно определили, что есть звуки, которые рождают красоту, например, в процессе джазовой импровизации. При этом, явление креативности отмечается именно в лобных долях мозга у музыкантов.
    - Я думаю, мы сейчас запутаемся в чужом лесу и неминуемо начнем все слишком упрощать, либо искажать. - Петр явно желал уйти от темы, но увидев умоляющие глаза и сложенные домиком у груди руки Николая, как-то неопределенно покачал головой, пробормотав: «Не спеши»,- а потом заговорил снова:
    - Понимание, разгадывание таинственных явлений, к коим несомненно принадлежит творчество, всегда происходит медленно. Недаром настоящие исследователи, в том числе и наши великие предшественники, блуждали десятки лет вокруг да около одних и тех же идей, встречая множество трудностей и по самой их разработке, и по доведению их до некоего внятного уровня самоосознания и взаимопонимания ( или непонимания) со стороны соратников по цеху. Последнее , то есть непонимание, отрицание и даже глумление,- не такое уж редкое явление, знаете ли...-  Петр задумчиво покачал головой.- При этом, наибольшая сложность в преодолении разночтений и раньше, и теперь кроется как раз в самой трактовке человека, не только земного , но - что бы ни вещали оппоненты - и космического существа, связанного всеми частицами своих тел, всеми молекулами, не говоря уж о Духе и Душе,- с Космосом, с его лучами, потоками, полями...
    Петр улыбнулся по-детски, как он умел, и закинул голову, глядя вверх:
    - Конечно, весьма радует тот факт, что все чаще начинают встречаться умы, воспринимающие мир как нечто единое, целое, во взаимосвязи всех его явлений, обладающие «чувством мира», как говорил великий А.Л. Чижевский:
                У нас едино все: и в малом, и в большом,-
                Кровь общая течет по жилам всей Вселенной.
      Николай глубоко задумался; Ника давно уже отвлекался, больше следя за передвижениями Аси по дому, прислушиваясь к ее быстрым и легким шагам, к ее голосу, перекликающемуся с другими голосами, чем к словам своих друзей; а Петр подошел к Николаю и на этот раз без труда повернул разговор в другую сторону:
     - Ты, кажется, еще о чем-то хотел спросить?
     - Ах, да...
     Николай вдруг смутился и поневоле запутанно, с извинениями, запинаясь, стал излагать то, что совсем недавно представлялось таким ясным и простым ему самому и его «подружкам». Желая помочь Николаю выйти из им же созданного затруднительного положения, Ника сначала задал вопрос, как будто ничего не было и нет более естественного, чем запутанная и замысловатая чужая речь:
     - Правильно ли я понял, что ты сам хочешь попробовать писать? - Нике нравилась открытость Николая, его внутренняя готовность к новому знанию и даже то, что он напоминал ему прежнего себя n-лет назад. - Ты же знаешь, это и мое давнее желание.
      Ника откинулся на спинку крутящегося стула, закинул руки за голову и весело подмигнул Николаю:
    - А известно ли тебе, неофит, что литература, как и сама жизнь, такая забавная штука? Она чем-то похожа на театральный спектакль, где до конца ни в чем нельзя быть уверенным. Неизвестно, как все пойдет. Чаще всего, так обычно и бывает, то есть совершенно неожиданно, даже для самого автора. Но это-то как раз и есть самое интересное, не правда ли?
   Ника продолжал что-то говорить,- Николай ему оживленно вторил, подхватывая нить разговора,- Ника снова добавлял свою мысль, оттачивая ее на ходу, - Николай взволнованно ходил по комнате, резко жестикулируя и исторгая междометия...
       Петр спокойно, но с неподдельным интересом наблюдал за ними, лишь однажды отметив вслух, как точно оправдывает Николай свое новое звание - «неофит». Когда пару дней спустя он опять вскользь вспомнил об этом, Николай  не поленился и залез в словарь. Неофит, иначе-новообращенный - это человек, которому в некой идее, вере, учении или действии внезапно начинает открываться «свет истины». Радостный и воодушевленный, он еще только осваивается в новом для себя мире, но уже готов часами говорить о тонкостях обретаемых знаний, постоянно стремясь, настойчиво и даже навязчиво, общаться со своими новыми единомышленниками, для которых его восторженность представляется довольно забавной, иногда - смешной и нелепой, хотя бы они и были к нему добры и снисходительны... И все в этом духе.
      Увидев себя со стороны и, в общем, согласившись с этим не слишком лестным портретом, Николай, используя одно из последних «своих» открытий, сумел не только не огорчиться, но постарался извлечь максимум пользы, став «наблюдателем самого себя», как и обещали авторы древних техник «самосвидетельствования» и «самовоспоминания». Настроение сразу улучшилось, и, как ни странно, наметилась даже некая возвышенная перспектива «самоодоления»: «Хорошо, что есть куда двигаться дальше», - подбодрил он тогда себя.
     Однако, как уже было замечено, произошло это несколько позже. Сейчас же в дверь постучали, в комнату вошла  Екатерина Дмитриевна, и Ника помог ей вкатить небольшой сервировочный столик.
     - Предлагаю подкрепиться перед обедом, джентльмены,- лучезарно и чуть насмешливо улыбаясь, сказала она и ушла, оставив после себя ощущение изысканности  от присутствия женщины как особого телесно-духовного существа,  всегда будоражащего воображение мужчины.
     - Здесь есть - перебирая бутылки, объявлял Ника после некоторого молчания, в которое все  трое погрузились,- вода, пиво всех сортов, сухой мартини, большой выбор безалкогольных напитков, хорошо известный вам крепкий напиток и то, чем его обычно разбавляют... Кажется, все. Что пожелаете?
    В результате все выбрали пиво и стали его неспешно потягивать, разговаривая разве что о погоде, чем дело и закончилось. А потом Николай с удивлением и радостью снова стал вслушиваться в речь Петра, который далеко ушел от прежней темы и почему - то заговорил о собаках. Николай как раз собирался завести себе такого друга, после того, как стал постоянно испытывать чувство эмоциональной пустоты, незаполненности, возвращаясь в свою обжитую, комфортную, эстетически выдержанную квартиру.
    - Собаки живут с нами тысячи лет. Они нам преданы и верны настолько, что готовы умереть за нас. И умирают! Нет у нас в мире больше таких, как они. И хотя вполне возможно, что мы с ними имеем общих предков, судя по древним, «до истории», совместным захоронениям, а ДНК собаки и человека очень близки (при том, что собаки старше)  - они лучше, умнее и способнее нас!
      Петр снял очки и стал задумчиво массировать переносицу.
      - Что-то таинственное и очень трогательное есть в этих животных,- тихо произнес он. - Они так много понимают, способны к адаптации практически в любых условиях существования, знают, видят, чувствуют, определяют запахи в сотни раз лучше людей. - Он развернулся к Николаю.- И эмоций у них больше, чем у нас. Можешь себе это представить?
     Николай то ли отрицательно, то ли  в поддержку покачал головой, но ничего не ответил, а Петр продолжал:
      - Они абсолютно точно определяют возвращение хозяина, откуда угодно. У них вообще особая работа мозга.- Петр с гордостью выпрямился.-  Собаки диагностируют, спасают, снимают приступы болезни, предупреждают об опасностях и стихийных бедствиях, осваивают множество профессий: пограничника, спасателя, охранника, сторожа, няньки, поводыря, сыщика, возницы и так далее. Они способны изменять себя, даже внешне, живя рядом с человеком. Удивительные существа... - Он помолчал.-  Глядя на них, я теперь лучше понимаю, почему индейцы были  удивлены, когда узнали, что «белые люди» думают головой, а не сердцем.
     - Лучше бы они включили сердце  и не поверили нежданным гостям. Может быть, не было бы и резерваций,- проворчал Николай.
     - Не уверен,- вздохнул Петр.- «Белые люди» хитры, алчны и безжалостны. Они  бы нашли  способы, как обмануть благородных детей Природы... Кстати, ты уже выбрал, какую породу хочешь?
     Несколько раз  встряхнув головой, почти как собака, Николай сказал:
   - Мне все нравятся, и беспородные тоже. Но думаю почему-то об афганской борзой.
    Петр с интересом скосил на него глаза:
    - Может быть, потому, что именно афганских борзых Ной взял с собой в ковчег?
     - Серьезно? - Николай даже вскочил и радостно начал потирать ладони.- Класс!
     - Что же касаемо выбора Ноя,- спокойно продолжал Петр,- есть кое-какие домыслы. Точно не берусь утверждать, но, согласен, звучит впечатляюще. Правда, мне больше нравится сам миф и его трактовки.
   Николай быстро подошел к Петру и зашептал, как дети в детстве просят продолжить прерванную сказку
     - Расскажи...
       Петр ненадолго задумался.
     - Ну, вот, пожалуй, одна из таких версий. В ней утверждается, что высшие проявления человеческого духа и человеческой духовной деятельности вовсе не так уж и нужны основной массе человечества. Напротив, всегда (а может быть, только в определенные периоды истории) они неприятны, враждебны, даже опасны слепым и бессознательным силам всеобщего водоворота жизни. В то время как сознательная индивидуальная деятельность отдельных представителей рода людского, их усилия в области мышления, многомерного сознания и творческого труда  нередко направлены против работы всех этих  природных организмов, вопреки им и невзирая на них. И это, как ты можешь догадаться, есть вечный и неразрешимый конфликт между Духом и Материей.
   - Я-то как раз и не догадываюсь,- горестно вздохнул Николай.
   - Ну, как же, подумай! - воскликнул Петр.- Бессознательный гигантский организм стремится присвоить себе силы всех индивидуальных особей, из которых он состоит, использовать их в своих собственных интересах, главным образом в бесконечной, бескомпромиссной, смертельной борьбе за выживание  различных особей, что дарует ему, не в последнюю очередь, и постоянный приток дополнительной жизненной энергии. А кто-то ему мешает. Вот он и старается - подавить, уничтожить, распять, сжечь - все, что по его ощущению, ему не нужно, мешает.
   - Это что же получается? Жестокий вариант происхождения видов путем естественного отбора?
   - Ну, не совсем... Не всякая индивидуальная деятельность человека проходит в сознательной борьбе против гигантских организмов. Чаще всего человек оказывается  побежден и превращен в зависимое существо, которое думает, будто он сам, по своей воле обязан и даже рад служить им. Или кому-то другому, кто находится над ними и так хорошо все придумал и исполнил.
    - Но тогда … это еще ужаснее! Тогда ведь это будет уже добровольное рабство. И никакой надежды на возрождение?!
    - К счастью для всех нас, никто и ничто не в состоянии уничтожить полностью все, что было создано эволюционным духом и отшлифовано великими безумцами и смельчаками, работающими на него. Что-то всегда остается, и это «что-то»  есть то, что мы обычно  называем прогрессом, цивилизацией и достижениями культуры.
  - Но я все-таки не понимаю,- перебил его Николай,- причем здесь Всемирный потоп и Ной?
   - Всемирный потоп - это аллегорическая картина гибели цивилизации и уничтожения культуры, гибели, которая всегда сопровождается уничтожением большей части человеческой расы. Это и войны, и переселения народов, и природные катаклизмы, и эпидемии, и революции... Иногда они даже действуют одновременно.
    - Почти как у нас...- прошептал Николай.- А в чем аллегория?
    - А в том, Николушка,- терпеливо разъяснял Петр,- что во время всеобщего разрушения все действительно ценное,- и не только для человечества, но и для отдельного человека, - должно быть спасено. И то, что останется, спасется, служит впоследствии началом нового возрождения, как ты правильно заметил, нового этапа культуры и цивилизации.  Человечество спасает все самое ценное в Ковчеге, человек - внутри себя. Для человека Потоп - это еще и образ неизбежной смерти, не обязательно приходящей естественным образом в конце пути, и поэтому он должен научиться в течение жизни, пока не пришла смерть, научиться собирать, хранить истинные сокровища, те, которые переживут тление, не погибнут и родятся снова. Ну, как, немного прояснилось? - весело спросил Петр.
    - Если честно, не очень...
    - Тогда имеет смысл внимательно изучить все три библейских мифа. И хотя они как будто не связаны друг с другом, стоят порознь, но фактически выражают одну и ту же мысль и взаимно дополняют друг друга. Первый миф, как ты понял,- о Всемирном потопе; второй - о Вавилонской башне, ее разрушении и смешении языков; третий - о гибели Содома и Гоморры, о видении Авраама и десяти праведниках, ради которых Бог согласился пощадить Содом и Гоморру, но которых, праведников, там так и не нашлось...
 Увидев вспыхнувшие от любопытства глаза Николая , Петр усмехнулся и добавил:
    - Их мы обсудим как-нибудь в другой раз. Не бойся! Ничего не пропадет. Это только информация быстро забывается, а предания, легенды, мифы живут века.
     Николай согласно кивнул:
    - Хорошо. Тогда я пойду и  поищу Нику.- Он повертел головой.- Интересно, куда он пропал?
    - Он теперь всегда где-то по направлению к Асе, - рассеянно ответил Петр.
    - Их так притягивает друг к другу?- изумился Николай, но Петр его уже не слушал, углубившись в чтение какой-то книги.
     Николай махнул рукой и убежал. В комнату заглянула Екатерина Дмитриевна и позвала Петра. Проходя вместе гостиную, они увидели Ивана-Большого, с восторгом возившего на плечах маленькую Иоанну. Она хлопала ножками и покрикивала:
    - Но! Но! Быстрее!- и они оба заливались счастливым смехом.
    - Вот так,- сказала Екатерина Дмитриевна , разводя руками,- она просто поднимает вверх ладони и даже ничего не говорит, а он уже знает , что должен посадить ее на плечи и стать послушной лошадкой. Ну что, - Екатерина Дмитриевна лукаво посмотрела на Петра,- пойдем накрывать на стол?
    
           Николай быстро шел по коридору и около одной из дверей,- кажется, это была спальня,- услышал два голоса. Он сразу узнал голоса Аси и Ники, хотя звучали они очень тихо.
     - Марк опять звонил,- сказала Ася.- Тебе это ни о чем не говорит?
     - Мне это говорит о многом...
     - У него стал просыпаться отцовский инстинкт, и теперь он хочет, чтобы мы с Иоанной жили по полгода у него в Швеции.
     - И что ты ответила?
     - Что мы поговорим об этом тогда, когда он научится понимать, что думают и чувствуют другие люди, а не только он сам.
     - И ты сможешь его в этом убедить?
     - Обычно мне это удавалось. Но сейчас...
     - Неужели придется использовать...
    Дальше было неразборчиво. Однако , через какое -то время Ася негромко засмеялась: «Why not?” - и они заговорили шепотом, так что Николаю ничего не было слышно. «Получается, я подслушиваю, - сказал он сам себе, отходя в сторону,- а подслушивать нехорошо». Когда же снова услышал мелодично журчащий женский голос и обволакивающий его мужской, он не смог удержаться и подошел ближе. Мужской голос произнес:
      - А что думают по этому поводу наши будущие близнецы?
   Женский голос что-то тихо ответил.
     - Хорошо. Спрошу иначе:  что они хотят на самом деле?
     Женский голос снова зажурчал, как речка:
     - Они всегда хотят одно и то же: чтобы их ласкали и любили...
     - Я готов! - воскликнул Ника.- Хочешь, сбежим?
     - Прямо сейчас? Но разве …
     - Обещаю, я буду очень осторожен.
     - Ну, это вряд ли,- еле слышно выдохнула со смехом Ася...
         Николай почувствовал, что они сейчас выйдут из комнаты и вжался в стену. Действительно, они бесшумно, легкими, как сон шагами, чуть касаясь и неотрывно глядя друг на друга, пробежали по коридору и скрылись в прихожей. И почти сразу послышался с улицы слабый звук захлопывающейся двери машины, тихо заурчал мотор, и они исчезли.
        Николай обхватил голову руками и опустился на пол. Он почувствовал, как сильно забилось сердце. «У меня никогда не будет такой женщины,- горько думал он, - и она никогда не будет так смотреть на меня...» Он поднял голову, сложил руки на коленях и уперся в них подбородком. «Почему эти люди живут так, что с ними случается только то, о чем они мечтают? Хотя я точно знаю, они всегда готовы и отказаться от своей мечты, и не видят в этом ничего ужасного... Но что совершенно удивительно, с ними никогда не происходит ничего такого, чего бы они не хотели! Или я ошибаюсь? Но я же живу рядом с ними, слышу, как они разговаривают, шутят, рассуждают, смеются, вижу выражение их глаз, наблюдаю действия и поступки... Они же ничего от меня не скрывают! И все же я не такой, как они...»
    Мысли его путались, высвечивая иногда какие-то отдельные фразы, порой, казалось, не связанные друг с другом, и все-таки почему-то стоящие рядом.

       ….Все события нашей жизни зависят от того, какие идеи мы постоянно удерживаем в сознании...
  … И пока ты остаешься в дурмане ложных идей, поиск истины даже не может начаться...
  … И ведь при этом весь мир готов тебе помочь! Он существует для тебя, для приобретения тобою чудесной осознанности...
   … Но наше «ложное Я», ум, отягощенный пустыми заботами суетной жизни, не располагают необходимым пространством для обновления, которое, между тем, присуще человеку изначально, настолько, что даже горе и скорбь, а не только радость и удача, могут стать – и становятся на самом деле!- средством пробуждения...
 … Ибо истинная природа наша скрывается даже за сопротивлением заимствованного, искаженного ума, направляемого ограниченными формами квази-интеллекта и вечно недовольного эго … А ведь ее-то, Природу нашу, ее дары, пришедшие с рождением, и следует постоянно отыскивать...
 … Сама жизнь постоянно проходит через нас, нужно лишь научиться наблюдать за нею и, может быть, сдаваться на ее волю и милость ...

    
        Николай понимал, что эти мысли - не его, или не только его, что они появляются вследствие особых состояний , в которые он «впадает» почти каждый раз после встреч с Петром, Никой и Асей, и тогда с легкостью вспоминает - память у него всегда была отличной - нечто из того, что когда-то слышал раньше, даже , может быть, не воспринимая сразу и полностью смысла того, что слышал, но запомнил, чтобы когда-нибудь, когда все особым образом «сложится», воспроизвести и осознать, хотя бы частично.
         Он встал и прошел в прихожую, где на полу лежал оброненный Асей длинный серебристо-голубой шарф, который она красиво повязывала вокруг шеи. Он поднял его и стал с удивлением рассматривать , как будто видел впервые, и в это время неизвестно откуда появилась Екатерина Дмитриевна и спросила своим  красивым грудным голосом :
     - Ты уже уходишь?
     - Нет, нет,- смущенно пробормотал Николай, опустив руки и голову.
     - А я пришла пригласить тебя на обед.
    Николай молчал, не поднимая глаз.
     - У нас сегодня, -  продолжала она,- кроме супа и тушеного мяса, будет брюссельская капуста в сметане и несколько сортов сыра. Как ты на это смотришь?
   Николай по-прежнему не мог произнести ни слова.
    - Мне тоже нравятся твои манеры, - с обычной легкой иронией любезно заметила Екатерина Дмитриевна и ушла.
       Вскоре появился Петр, «очевидно, посланный Катей», - так Николай про себя называл Екатерина Дмитриевну.
    - Пойдем,- сказал Петр,- я покажу тебе кое-что интересное.
      Он взял Николая за руку и повел его в комнату, где они недавно беседовали втроем: Ника, Петр и Николай. Сейчас там никого не было, лишь в эркере, среди «зимнего сада», на подоконнике сидела Ева в напряженной позе готового к прыжку хищника, а за стеклом независимо прохаживались два голубя, то ли от особого ума, то ли от глупости, не выказывая никакой боязни. Застывшие глаза Евы были непривычно жестки, и она плотоядно пощелкивала зубами.
     - Тихо,- сказал Петр,- видишь, как они разговаривают в природе? Это совсем другой язык, нежели тот, которым они говорят с нами.
    Николаю уже удалось частично снять напряжение и расслабиться. Теперь он снова мог наблюдать за происходящим.
      - То есть получается, у них, у кошек, два языка? Для нас и для зверей?
      - Да.
      - Круто.
       Ева почувствовала присутствие людей, невозмутимо развернулась, мгновенно изменив выражение своей чудной мордочки, подняла кверху роскошный хвост, изящно спрыгнула на пол, неслышно ступая лапками подошла к ним, потерлась об ноги , коротко промурлыкала особую, специально для человека созданную мелодию так, что сразу захотелось сделать для нее все, что она пожелает, и ушла с независимым видом в столовую к Кате.
   - Какова?! Что творит? Чаровница!- с восхищением проговорил Петр. - Не мы управляем ею, а она нами. Это бесспорно.
     Николай аккуратно расправил Асин светлый серебристый шарф на черном крутящемся стуле, где обычно сидел и работал Ника, потом взглянул на книгу, которая лежала на столе рядом с раскрытым ноутбуком. Имя автора - Александр Пятигорский, ему мало что говорило. Зато название - «Мышление и наблюдение» - сразу заинтересовало, да и выбору Ники он доверял полностью, поэтому спросил Петра:
    - Как ты думаешь, Катя позволит мне взять эту книгу дня на два? Я быстро читаю.
    - Конечно, позволит. Только читать ее лучше медленно. Поверь, она того стоит, по крайней мере, я точно знаю, что писалась она именно так.
    - А что, это как-то связано?
    - Ты даже не представляешь, как тесно. Время не щадит то, на что оно не потрачено. И вообще, как советовали мудрецы, «поспешай медленно». Слышишь?- вдруг прервал себя Петр.- Это колокольчик. Он зовет нас к обеду. Идем же.
    Голос его звучал спокойно и мягко.
    - Ты, видимо, хотел мне напомнить : «дорогу осилит идущий», - грустно предположил Николай.
   - Это ты сказал. А я говорю, - разделить трапезу с хорошими людьми - это тоже благое дело, - и Петр протянул Николаю руку.
               

*
ГЛАВА ВТОРАЯ:  МАРТ…                …Каждый выбирает по себе
                Слово для любви и для молитвы,
                Шпагу для дуэли, меч для битвы
                Каждый выбирает по себе….
                Ю.Левитанский
       
        Услышав звонок, Екатерина Дмитриевна открыла дверь своей квартиры, увидела на пороге  Николая  в форме волонтера с сумками в руках и невольно улыбнулась:
       - Еще один  вестник доброй воли?
Николай смущенно  забормотал:
     - Кругом короновирус,вы на самоизоляции, Иван Сергеевич в Москве, неизвестно на какой срок, Ника с Асей, Иоанной и Дианой в другом доме, тоже на удаленке , а я свободен, вот и подумал…
       В прихожую вошел Петр, рассеянно кивнул,  непонятно кому, и ушел на кухню. В ответ на удивленный взгляд Николая, Екатерина  Дмитриевна быстро проговорила:
      - У них проблемы в лаборатории, не обращай внимания.
      Появилась Ева, неслышно приблизилась к гостю, обошла его восьмеркой вокруг ног и также  неслышно ушла, высоко  подняв пушистый, слегка подрагивающий на конце хвост.
      - Ты вступил  в  общество волонтеров? –  заинтересованно спросила Екатерина Дмитриевна, наблюдая,  как Николай снимает фирменный костюм  и приглашая его в дом.
.       - Да  нет, подружки одолжили.
       -У  вас тоже проблемы с работой? - продолжала  спрашивать Катя, проходя пустую  гостиную.- Если я правильно все запомнила, сейчас  строительство загородных домов  «под  ключ»  вашей  слаженной  командой  временно  приостановлено?
-  В основном, да, - отвечал Николай, с  удовольствием оглядывая  знакомые картины, рисунки  и  гравюры на стенах,- но моя часть, архитектурное планирование, вполне себе  независимо существует.
        Они вошли в просторную кухню-столовую, где  Петр оставил сумки с продуктами, и Катя сочла  возможным, раскладывая пакеты, еще раз пояснить:
       - Петр работает в комнате Ники. По-моему, что-то очень срочное.-      Потом  легко развернулась к Николаю.- А ты к нам  надолго?
        - Часа  на два,  как минимум.
       Она вопросительно посмотрела на него, улыбаясь глазами:
        - Значит, приготовим еду и пообедаем вместе?
           Николай  кивнул. Она  замолчала, оглядываясь вокруг и что-то обдумывая. Он осторожно  сел и тоже замолчал. Теперь он  постоянно размышлял, не  в  силах отделаться от мыслеобразов, непрерывно навеваемых  ему навсегда запомнившимся, будоражащим взглядом Аси, каким она смотрела на Нику, пробегая по коридору воздушными, неслышными шагами, почти не касаясь  пола, мгновенно исчезая и растворяясь в пространстве.
     Катя привычно объясняла, что, как и в какой последовательности следует делать на кухне. Николай помогал ей, машинально выполняя задания: отбивал мясо, чистил и резал овощи, доставал  специи, смешивая, создавая из различных ингредиентов сложные соусы, и  перебирал в памяти все, что он  знал об отношениях Ники и Аси, пытаясь их понять. Однако, с огорчением  вынужден был признать, что не может непротиворечиво соединить одно событие с другим и выстроить целостную  картину.
      - Екатерина Дмитриевна!-  решился он,  наконец, спросить.- Могу я задать вам вопрос, на который, если не захотите, можете не отвечать?
      - Конечно, можешь,- добродушно  проговорила Катя, видимо, думая совсем о другом.
    Николай вздохнул, выдохнул и, торопясь, стал  говорить, глотая отдельные слова:
     - Как  так получилось, что Нике удалось …неоправданно быстро …изменить направление чувств Аси? Ведь ему вообще-то не свойственно наступательное, типа, завоевательное поведение?
     - Так уж и быстро?-  Катя легко  переключила внимание и теперь пристально смотрела на него.- Эта  love story, да  будет вам известно, молодой человек, длится с детского сада.
     - Ничего  себе! – изумился вполне искренне Николай.
     Катя тихо посмеивалась:
     - Сначала мальчик был влюблен в очаровательную девочку - Дюймовочку с большими бантами и настойчиво бегал за ней, дергая за  косички, а  она смеялась и с удовольствием  поднимала кверху нос. Потом, став подростком, она сама стала заглядываться на него, то ли  юношу, то ли молодого мужчину, не  по  годам  физически развитого и сильного. Тут  уж друг  семьи Арсений постарался, приучив  его  к  разным видам спорта. А наш «милый друг», как мы все тогда называли Нику, всегда был  окружен роем влюбленных  девиц и женщин и совершенно не  замечал, не обращал  абсолютно  никакого внимания на голенастую, длинноногую, худенькую девчонку, застенчиво  поглядывавшую на него издалека.
      - Но  ведь разница между ними была не больше, чем года  два?- волнуясь за них даже сквозь воспоминания, воскликнул Николай.
      - Все  правильно. Через пару-тройку лет Ася станет настоящей красавицей, но все уже необратимо изменится. Видишь ли, в  том  возрасте  эти два с небольшим года очень много значат. Ты  просто  забыл.- Катя с привычной  мягкой иронией смотрела в глаза собеседнику.-  Ну, как, продолжать?
        Николай вскинул руки, как бы говоря:  «Вы еще спрашиваете?»
       - Вскоре,  как ни странно,- усмехнувшись, проговорила Катя,- на  фоне этих уверенных в себе  молодых представительниц большого города, к тому же - «культурной столицы», точно  знающих, что они хотят и не отказывающих себе в удовольствиях,  появилась чистенькая, скромненькая,   провинциальная  девочка, смотрящая на него широко открытыми от восторга глазами, с  первой же встречи полностью доверившаяся ему. Казалось, навсегда. Тем более, что  почти сразу  родился Ванечка…Ну , а дальше ты уже все знаешь сам. Разочарование, скука, обыденные  интересы и нежелание развивать себя у такой еще молодой особы…Равнодушие, преднамеренно-частые отъезды в командировки  у мужа…Глупая измена  жены, возможно, от желания досадить.
      - За что?- изумился Николай.
      - За все,- отмахнулась Катя. – Плюс  комплекс неполноценности, неумение вписаться в новую среду, несмотря на оказываемую ей помощь, и много еще чего. Неважно! И как следствие -  разрыв, глубокая депрессия, потеря интереса к жизни, к сожалению, с обеих сторон.- Она помолчала. -  Область чувств  хрупка и непостижима. Не знаю, если бы не Софья Алексеевна, что бы с нами со всеми стало. К счастью, эта встреча  успела состояться, и свершилось то, что Ника впоследствии назвал «переменой участи». Возникло и стало расти то самое состояние и изменение состояния сознания, которое и привело его к новому  пониманию себя, других  людей… и вообще мира. А потом и к осознанию истинного смысла  любви, в том  числе, и любви к Асе.
       Последние фразы Екатерина Дмитриевна произносила  медленно, перемежая их паузами, и Николай не перебивал ее.
       - А как же Марк, их помолвка с Асей, рождение Иоанны? – Николай, до этого молча  расхаживающий по комнате, наконец, решился спросить.-  Разве это не стало  новым неодолимым препятствием?
       Катя  невозмутимо  снимала передник, мыла и вытирала руки. Все  кастрюли, сковородки, мисочки, протвень с пирогом  уже стояли на своих местах, самостоятельно завершая процесс приготовления. Потом она прямо взглянула на него и тихо продекламировала:
       - «И ты  напомнил мне о тщетности печали»…Конечно, с Марком мы еще намучаемся, - сказала она уже совсем другим тоном.-  А тогда… Талантливый, смелый, отчаянный , может быть, даже гениальный, к тому же хорош собой, успешен, щедр… Ну, как тут было не влюбиться! – Катя засмеялась. – У Ники семья, ребенок, ответственность, а они -  свободные, раскрепощенные люди двадцать первого века! Даже  если бы  Ника о чем-то и догадывался в глубине души, он знал, что не может вот так просто все оставить и уйти. Вспомни! – вдруг воскликнула Катя.-  Ника вообще никогда ни на что и ни на кого не претендовал. Он все это время ни разу не нарушил дистанцию  между  ними. Он просто любил, «без  гордыни и зависти, не  ища  своего и не мысля зла».
       - Да и Ася, я думаю,- после  некоторого молчания тихо проговорил Николай,-  не ушла бы от того, кому однажды дала слово.
        Катя  с благодарностью взглянула на него и продолжила его  мысль:
       - Она без конца  давала Марку  все новые и новые возможности  «творить себя»  и  выправлять их собственные отношения. Однако, когда дело коснулось неприятия, даже  отрицание ребенка,  их  ребенка,-  это, я думаю, и стало для нее непреодолимым  препятствием, некоей  точкой невозврата…
          Катя достала приборы и стала, внешне  очень спокойно, накрывать на стол.
        - А дальше, наверное, распорядились Ангелы, - тихо добавила она, но Николай услышал.- Один из  них - земной,  сама  Иоанна. Ты же  видел, как они с Никой неразделимы.
         - Но Ася?  - тоже очень тихо  спросил Николай.
         - Что ж Ася? – задумчиво произнесла  Катя.- Видимо, в  ней вновь вспыхнуло  и загорелось то глубинное чувство, которое, вполне возможно, никуда и не исчезало,  просто на  время затаилось внутри, не  смея  раскрыться. В силу  разных внешних  обстоятельств, разумеется.
          Катя отвернулась,  незаметно  тронув  глаза, и стала как-то слишком  придирчиво  оглядывать безупречно накрытый стол.
        - Пора! Иди, позови  Петра. Будем  обедать.
         Николай ушел от Кати не  через два, а  через все  пять часов и сразу  очутился  на совершенно пустынной улице  зодчего Росси. Непривычно редкая толпа  народа  встретила  его и на Невском проспекте, хотя часы на башне городской Думы показывали всего лишь четверть восьмого вечера. «  Интересно, как долго смогут люди послушно сидеть дома на самоизоляции?» -  мелькнула  и  исчезла, не успев оформиться , беглая мысль, будучи для него абсолютно неинтересной. С замиранием, опаской и осторожностью перебирал он в памяти детали события, только что произошедшего в доме Кати,  которое могло  означать для него либо слишком много, либо  закончиться ничем.
         Дело в том, что вопреки устоявшейся,  охотно поддерживаемой всеми, в том  числе   и им самим, репутации ловеласа, Николай  давно и тайно мечтал о единственной,  судьбою  предназначенной ему женщине, которая ждет именно его, и поэтому  он  должен непременно  ее найти, и тогда  они тотчас узнают  друг  друга, с  первого взгляда, и начнется  необыкновенно счастливая  долгая  жизнь  «до березки» и т.д. и т.п.  Что это такое – «и т.д. и т.п.»- он еще толком  не знал или не додумал, но  искренне надеялся и верил, что все будет замечательно и даже  превосходно…
          И вдруг сегодня на случайно выпавшей  из старого альбома  фотографии в доме Кати  он увидел именно Ее, предназначенную ему  женщину, и хотя прежде , мечтая, он  не слишком задумывался над тем, какого цвета ее глаза или волосы, какого  она роста и сложения, допуская различные  варианты и больше  полагаясь на свою интуицию, в  первое же мгновение он сразу  понял,  почувствовал, что  Она  -  та  самая или  очень похожая на нее, его мечта и судьба. 
        - Кто это? – еле слышно, пропавшим голосом спросил  он.
        - Тебе нравится? -  ответила Катя, с интересом рассматривая Николая. Он тотчас с готовностью закивал.-  Тогда  тебе надо было  родиться лет на  пятьдесят раньше.
         Он  настороженно вскинул  глаза , а  Катя продолжила :
       - Это хорошая  знакомая Софьи Алексеевны  по  Академии Художеств,  а время, судя  по платью и прическам, скорее всего, где-то начало 60-х годов  прошлого века.- Она на секунду  задумалась и добавила.-  Здесь  всем трем  девушкам  нет еще и 20-и лет.
      - Они тоже  художницы?
       - Не знаю, но одна -  точно искусствовед.- Катя, смеясь, обратилась к Петру.- Смотри! Прилегающий к  талии верх платья и очень  широкая юбка, позволяющая танцевать быстрый танец, например, рок-н-ролл, изящные лодочки на шпильках и самая  модная в то время  «французская стрижка»  с  челкой и длинными  мысиками по щекам. Хороша, правда?
       - Ну, в моде  я мало что смыслю,- ответил Петр, взглянув  мельком на фотографию,- но общий рисунок, да, пожалуй…  «Ретро»  и  «винтаж», особенно  были ценимы  после  «оттепели».
     - Какую  из  них ты  бы выбрал?  - улыбнулась Катя Николаю.
     Он  показал без замедлени:
       -  Вот  эту.
        - Искусствовед. Что ж,- одобрительно кивнула Катя,- у тебя неплохой вкус.         Помнится, как- то раз о ней Сонечка сказала  примерно следующее:  Брижит  Бардо  у  нашей Тани только  печки топить. Что в переводе означает: эта девушка настолько  обворожительно - женственна, что секс - символу  60-х  остается слезы лить и завидовать.
         Николай резко вскочил, хотел что-то сказать, не смог, снова сел, опустив и закрыв голову руками.
          - Конечно, свои  достоинства Татьяна не выражала столь откровенно, как это  делали  актрисы, в  ней была лишь…  угадываемая  возможность, да и то, проявляемая  при определенных  условиях.
       - Каких  условиях?  -  глухо спросил Николай.
        - А ты не знаешь? - усмехнулась Катя.- Когда  человек  влюблен, вот тогда  в  нем и загорается  тот мягкий свет, если угодно, свечение, что ты уловил или угадал на портрете.
        Николай  по-прежнему  не  поднимал головы,  и  Катя взглядом показала  на него Петру. Тот понял  «посыл» и не  торопясь, медленно  заговорил, раздельно  произнося слова:
         - Говорят, в  третьем или четвертом поколении  может появиться снова нечто  подобное. Неточная копия, разумеется, но это  и не требуется, однако, некий  отблеск прежнего воплощения каким-то чудом сумеет проявиться воочию, так что…
           Николай еле сдерживал себя, почти не слушая размеренную, спокойную речь  Петра, и  Катя не выдержала:
         - Хорошо! Я дам тебе адреса  наследников Татьяны. К тому же,- добавила она, разглядывая  записную книжку,- они живут в Петербурге или в его  окрестностях, а не где-нибудь  за тридевять  земель.
         - Я б как раз пошел за ней, хоть за тридевять земель,-  шептал Николай, вскакивая и убегая.
          Николай ушел, пересняв и, на всякий случай,  забрав все фотографии и адреса. Катя,  задумчиво глядя ему вслед,  обратилась к Петру:
         - А ведь интересно, в самом  деле, каковы они, эти потомки? Кое - кого из них я еще успела застать при жизни Сонечки. И, знаешь, что я тебе скажу, Петр, редкие люди с годами теряют недостатки и приобретают достоинства. Так  что, пожалуй, даже хорошо, что Николай сам все  увидит. В чужом пересказе  многое становится просто оскорбительным.
            Петр давно уже  научился разгадывать скрытые смыслы частично  озвучиваемых  внутренних  монологов Кати. Он даже  сам порой пользовался этой ее своеобразной манерой в разговорах с нею же.
           - Если обывательские  добродетели  насыщаются силой,- заметил он,- возникает равенство мелкого и огромного, особенно  в области чувств.       Проигрывает обыкновенно огромное и высокое…
- … а варвары  побеждают,-   грустно  добавила  Катя.
           - Ну, почему же,-  не сбиваясь с излюбленного стиля,  продолжал Петр, намеренно пропуская несколько необходимых логических переходов,- и в наше смутное время можно, по крайней мере, мысленно возвращаться к великим событиям и людям, или  письменам, чтобы заново открывать их мысли и пророчества. И тогда, быть может, тайны мира распахнутся вновь, а мы сами сможем сойти с пути греха и обмана, вернуться к истине или …
-…нас возвышающему  обману?
        Но Петра не так- то просто было  сбить с  мысли:
      - Нет, тогда вместо   «жалкого лепета оправдания»  мир получит наше искреннее  стремление к правде, что обогатит и нас, и наших потомков. Судьба нашего рода,  а потом и других родов  сможет постепенно  наполниться благом, и  мы все снова почувствуем над собой  улыбку Бога.
        - Ах, если бы, да твоими устами…, - сказала Катя, отводя  глаза,  легко  обнимая Петра за плечи и уходя от него.


         Николаю не сразу, но все же удалось разыскать родственников «той самой Татьяны», фотография которой, случайно выпавшая из старого альбома  Кати, произвела на него столь сильное впечатление. Оказывается, ее дочь, зять, две внучки и одна правнучка на период карантина, связанного с распространением короновируса, переехали в свой загородный дом, расположенный недалеко от Большой Ижоры, куда  можно было легко проехать из города всего за 40 или 50 минут по недавно построенной  превосходной кольцевой дороге.
          Николай быстро нашел необходимую линию садоводства, высокий забор, массивные  кованые ворота, над которыми возвышались деревья и  крыша    трехэтажного здания, построенного явно с применением  современных технологий. Он проверил, на месте ли рекомендательное письмо и подарок от Кати - безымянный рисунок тушью юной  девушки, сделанный  знакомым  художником. Девушка сидела, обхватив колени, под изящным распустившимся цветком, как под деревом, склонившим над нею свою  головку. Николай огляделся, нашел и нажал звонок, где-то вдалеке зазвучала приятная мелодия и калитка отворилась. На высоком крыльце стояла довольно полная, средних лет женщина, ничем не напоминавшая ту, с фотографии,  за которой шел, как по следу, Николай. И все-таки сразу становилось ясно, что это – хозяйка дома и , значит, скорее всего, дочь Татьяны. Она смотрела прямо, темными, еще сохранившими яркость глазами и спокойно, ровно, почти равнодушно не то, чтобы спросила, скорее уточнила:
       - Вы от Екатерины Дмитриевны?  Пожалуйста, проходите.
      Так начался этот первый для Николая день в семье, на  которую он возлагал столько  надежд.
      Хозяйка  провела его в большую светлую комнату, обставленную по периметру низкой мебелью коричневатых тонов, состоящую из  диванов, кресел, квадратных столиков  разной величины и одного круглого с крутящейся столешницей. Пол был выложен  паркетом с геометрическими узорами  бежево-зеленого с вкраплениями коричневого цвета. На противоположной от двери стороне стоял искусственный электрокамин, декоративно оформленный под настоящий. Очевидно, хозяева не желали возиться с дровами, щепками и углем.  «Классический  средне-буржуазный стиль»,- усмехнулся про себя Николай, но, разумеется, ничего не сказал.
     По дороге  женщина  вежливо задавала ему  вопросы  о здоровье Кати и ее семьи, однако, чувствовалось, что главный вопрос - почему он к ним пожаловал, она еще не знает, как задать, но непременно это сделает. Николай тоже очень вежливо передал поклон от Кати, рекомендательное письмо и подарок. Женщина  отложила в сторону  рисунок, едва взглянув на него, и стала внимательно читать письмо. Затем опять прямо, но уже вопросительно посмотрела на Николая:
      - Я все-таки не совсем понимаю… Если Екатерина Дмитриевна пишет, что Ника собирает материал для своей новой книги о поколении людей, родившихся в предвоенные, тридцатые годы,  то почему он сам не пришел, а…
…- а послал меня, своего  секретаря?
         Николай постарался  улыбнуться своей  самой  открытой и широкой улыбкой, которая обычно  сразу располагала к нему  людей, но женщина смотрела  по-прежнему строго и внимательно. Он  был готов к такому повороту событий. Когда они с Катей сочиняли эту легенду, она сказала со смехом:
       - А версия-то так себе!  Придется  тебе выкручиваться  и придумывать что-то более  приемлемое по ходу дела.
         - Вы ведь знаете,- доверительно говорил Николай, продолжая обаятельно улыбаться,- Ника и прежде  был не слишком общителен, а в последнее время и вовсе превратился в затворника. Но причина, конечно, не только в этом! – воскликнул он, смущенно раскрывая экран смартфона. Там были специально скомпанованы  снимки  родственников и друзей Татьяны разных лет. -  Взгляните  сами! Кто же откажется увидеть этих людей  своими глазами? Ведь все они связаны с нею…- и он максимально увеличил самый лучший портрет Татьяны.
     - Какая хорошенькая! Кто это?-  спросила девушка лет восемнадцати-девятнадцати, проходя мимо.
      - Ты бы хоть поздоровалась сначала,- небрежно бросила, судя по внешнему сходству, ее старшая сестра, по виду ровесница  Николая, подходя ближе и с любопытством разглядывая его гибкую, стройную фигуру, открытое лицо и модную стрижку с волосами разной длины и специально подчеркнутыми проборами. Она протянула ему  руку:
     - Виктория. Можно просто Вика.
     - Очень приятно. Николай, можно просто Никола.
       -  «Хорошенькая»! -  передразнила Вика младшую сестру.- Да наша бабуля в молодости не могла спокойно пройти от Академии Художеств до «Двенадцати коллегий»  по набережной Невы, чтобы все художники и скульпторы не попросили ее позировать, а остальные студенты и преподаватели не  влюбились с первого взгляда!
       -  А ты откуда знаешь? -  без всякого выражения спросила младшая сестра, уже уткнувшись в телефон и почти полностью отключаясь от внешнего мира.
       - Мы с бабулей были дружны.- Вика,  не задумываясь, нанизывала слова, не  отрывая глаз от Николая и отчаянно  кокетничая.- Родители всегда на работе, а  бабуля после ухода… в мир иной ,-  она сделала соответствующую гримаску,- своего последнего  мужа, третьего или  четвертого, не помню  точно, была очень одинока, и только я…
        Николай давно уже  не слушал ее, все более мучаясь от нарастающего несоответствия происходящих  событий  своим   ожиданиям. «Господи! Как же все они не похожи на ту, которую я ищу»,-  с горечью думал он, оглядываясь в поисках хоть  каких-то  деталей, совпадающих с образом,  нарисованным его воображением. Он был абсолютно уверен, что в первые же минуты  узнал бы эти черты, льющееся через край очарование, природную способность любить и вызывать любовь в других людях, даже если бы раньше они никогда не встречались или были прежде совсем чужие, не замечали друг друга, и вдруг  замерли, остановились взором и открыли свой внутренний мир, чтобы другой мог заглянуть в его глубину, увидеть родственную душу и предложить всего себя, без остатка…
     Конечно, он не собирался никому об этом говорить, но внутри себя искренне верил, что они с нею сразу  поняли бы друг друга и ушли…  Куда?  В  прекрасный и светлый  мир. И у них достало бы мужества и силы для большой и смелой, доброй земной любви… А иначе…-  «Как же иначе смогли бы они войти  в мир любовь Божественной» - вспомнил он слова Петра о единственной и главной встрече  человека с человеком.
       - Прекрати! – вдруг услышал он громкий, протестующий голос  женщины, которая первой встретила его.- Прекрати называть Татьяну « бабулей»! Ее никто никогда так не называл! Зачем ты все это выдумываешь? И выдумываешь так…плохо? Мама  была до конца своих дней  активным, жизнерадостным, неиссякаемо творческим человеком,  окруженным друзьями и, да, поклонниками. Но не в том дурном, пошлом смысле, который ты только что пыталась вложить в свои слова. И  мужей у нее было двое, один из них, между прочим, твой  дед. Откуда в тебе столько… злой  слепоты?
       Николай  готов  был расцеловать эту  женщину, постаревшую, располневшую, но все еще живую, с непогасшими глазами и  «чувством  справедливости,  какого-то нравственного вкуса, что ли»,-  добавил он  мысленно.
    - Это от зависти,- заявила младшая сестра, весело  взглянула  на Николая и ушла к себе. За нею резко выбежала старшая , что-то  выговаривая сдавленным шепотом. Николай  понял, что от него тоже ждут, чтобы он  поскорее ушел, поклонился на прощание хозяйке и вежливо поинтересовался:
      - Можно я еще раз  приду к вам?
      Женщина, не глядя на него, ответила:
     - Если вас не смущает то, что только что произошло, милости просим.
    - Не смущает. Ничуть. Я восхищен вами!- уверенно сказал он  и сразу добавил:
    - Хотелось  бы познакомиться еще и с правнучкой вашей мамы.
     И тут она взглянула на него, улыбаясь одними глазами  и наклоняя голову в знак согласия.
   - Кстати, - спросил Николай уже с порога, - сколько лет вашей внучке?
  - Девять.
   «Всего  девять. Жаль», -подумал он,  нисколько не огорчаясь и закрывая за собой дверь.


      Николай приезжал в этот дом еще не раз, и он  становился для него все более гостеприимным. Однако, то, что он смог выяснить об интересующем его времени и людях, тогда  живущих, были лишь обрывки воспоминаний, часто противоречивые, может быть, даже выдуманные. Таково уж свойство  нашей памяти - она избирает, фильтрует произошедшие события весьма  прихотливо, как утверждал один его знакомый следователь, рассказавший ему, по  настроению, много забавных случаев из  своей богатой практики. Правда, он же и утверждал, что человек запоминает и может воспроизвести гораздо больше того, что  он  сам осознает, или думает, что помнит или  не помнит. Отчасти поэтому Николай не  терял  надежды, пытаясь по  обрывкам, осколкам разных историй воссоздать, хотя бы для себя самого, нет, не  портрет, скорее, обобщенный образ тех особенных людей (их имена теперь у всех на слуху), которые  не просто жили  в нелегкие, нищие, порою страшные  времена, если вспомнить войну, предвоенные и послевоенные  годы, но  странным, непонятным для Николая образом, сумели  не  растерять себя, продолжали надеяться, мечтать и  творить, сохраняя  собственное достоинство, даже некую своеобразную, «негламурную» красоту  и элегантность, несмотря ни на что,- « в роскошной бедности, в могучей нищете», - как написал  один  из них.
     «Так  считают теперь уже многие, не только  я»,-  думал Николай всегда с возрастающим волнением и гордостью за них. И среди этих людей  жили и те  безвестные молодые люди, кто  поддерживал и вдохновлял  своих  творцов, выразителей их общих чаяний и надежд, предугадывал движения их  души, силу  чувств и отвагу   поступков, бескорыстно  любуясь естественностью, тонкостью их  переживаний, мыслей и рождаемых ими образов. Разгадывать загадку жизненной  силы, обаяния, романтического облика этих людей, так похожих на  «прекрасный люд», с любовью изображенный Никой, доставляло  Николаю истинное наслаждение,  и он охотно делился своими догадками с Катей  и Петром.
     Близко  подходить в Асе он до сих пор стеснялся по многим причинам, которые он даже не  всегда осознавал, но одна из  них была безусловна – это  ее  углубленное сосредоточение  на  вынашивании двойняшек - близнецов, что вызывало у него  постоянную, бережную  почтительность вкупе с вечной растерянностью мужчины  перед тайной рождения женщиною человека…
    Удивительно, но с каждой новой встречей с разными людьми, которых он выбирал для  наблюдения и разгадывания увлекающей его загадки, образы тех, кто жил во времена  далекой эпохи, вырисовывались все  ярче, полнее, а  «живые», реальные  их потомки при близком рассмотрении становились все  более расплывчатыми,  « виртуальными», все более  сливаясь со своими экранными  копиями.
       - Черт бы их всех  побрал! – в сердцах как-то воскликнул  Николай, будучи в доме Кати.
         - А как насчет тебя самого?-  усмехаясь,  заметила она, и Николай должен был признать, что  совсем недавно сам занимался  тем же самым  -перемалыванием  сверхупрощенных  и  специально  «сервированных»   новостей  и слухов  по  интернету, и лишь появление  «незнакомки»  из  давних времен  всколыхнуло в нем прочно замурованные в  скафандр романтические чувства, что и повели его по  давно забытым дорогам, наполненным ароматами летних, искрящихся   теплых дней, вкусом дождевых капель в любое время года и беззвучием  тихих вечерних прогулок по неслышно  шуршащим  аллеям осени.
     - Энергии духа, бездумно затрачиваемой на  сбор подозрительной информации с последующим размазыванием ее по экранам, порою, с блеском оформленной лучшими художниками и дизайнерами, - с лихвой хватило бы на  создание новой религии, - как всегда, спокойно, высказался Петр.
     -  Кто же такой умный это сказал? – подзадоривала  его Катя.
      - Неважно, теперь это обобществленная  собственность,- Петр улыбнулся ей в ответ.-   А Сергей Эйзенштейн  ранее  добавил : только  настоящее искусство способно не использовать, а увеличивать энергию, не  развлекать человека за счет допингового возбуждения, а вызывать в нем очищающий  душу катарсис, покаяние и стыдливую благородную взволнованность.
       - Так важно  доводить все до крайности? – заметила Катя.
       - Иногда иначе нельзя,- спокойно ответил Петр.
        Заинтересованный любовной историей Татьяны, отраженным светом запечатленной на пленившей  его фотографии, Николай решил  предпринять собственное расследование под кодовым названием « Американец».
        Сейчас он  был  как никогда  уверен: нигде так ясно и наглядно не  обнаруживается природа человека,  особенно мужчины и женщины, их скрытые доселе, возможные, но еще не существующие, только вызревающие черты и поступки, как в области любовных отношений. То, как люди выражают свои  чувства, как ведут себя в тех или иных  обстоятельствах, что позволяют или не позволяют себе делать по отношению друг к другу, да и к другим людям тоже,- все это помогает  не  просто разгадывать внутреннее содержание и смыслы развития событий, но и предвидеть иногда их исход и даже остающийся во времени след или образ.
          Уверенность в правдивости подобного рода наблюдений, закрепившаяся в Николае в этот период активных поисков, главным образом и побуждала его приводить в порядок разрозненные впечатления в надежде получить целостную картину иных, более совершенных отношений между людьми, нежели его собственные, давно  разочаровавшие  его, несостоявшиеся желания и потухшие мечты. Вполне  осознанным было и стремление в какой-то степени подняться вслед за  теми, у кого и мечты, и желания становились реальностью. «Тем паче, что жизнь, не знаю уж за какие заслуги, скорее  всего, не за что, преподнесла мне право,- повторял он каждый раз, погружаясь  «в состояние раздумий», быть вблизи, «в тени» таких  людей и в прошлом, и в настоящем».
        Это же стремление к «самоодолению» вызывало у него порой неясное желание сделать что-то  вроде дневниковых набросков или записок в духе и в подражание  Нике (по его  же  настойчивому  поощрению). Придумать самому такой  «кружевной стиль»,  как говорила  Ася, далекий от современного жаргона, которым Николай обычно пользовался, он точно знал, ему не дано, а  вот научиться подражать, копировать, если угодно, настраиваться на определенный  лад, у него, похоже, может  получиться, - дружно  уверяли его  подружки, и он  готов был с ними согласиться. « Я прекрасно помню, что означают слова  Ники о камертонном
звучании мыслей и чувств, их одновременном гармоничном согласии, которое тут же проявляется в ощущении легкой и чистой радости от написанных фраз»,- думал он в такие  «хорошие  минутки».
    - Балуй ,  writer,   и нам  весело,- восклицали  подружки,  когда он  шутливо делился с ними своим  планами.
     Ника же добродушно похлопывал его по плечу:
    -  Ты даже не  представляешь, Никола, насколько  все это  вокруг, -  он  широко разводил  руками, обнимая деревья, траву и цветы, землю и небо, -  насколько мир щедрее и великодушнее любого из нас. Я не устану это повторять! Ты еще только делаешь первый, более-менее  правильный шаг,  а он  уже  отвечает десятью шагами навстречу. И какими шагами!
    Николай потом часто  мысленно или  тихо, про себя, произносил эти слова, чтобы еще и еще раз пережить получаемое от их  звучания  удовольствие.



         Впервые просматривая  собранный собственноручно  материал, состоящий из фотографий, коротких  к ним  подписей, видеосъемок - людей, домов,  квартир  и усадеб, домашних  зверей, птиц и рыб,- Николай должен был честно признать, что впечатление  оказалось удручающим. Это был тот самый  хаос, о котором  нельзя было сказать с определенностью, смог бы он превратиться хоть в какой - то порядок или нет, тем более, порядок  уровнем выше, чем тот, что только  угадывался в разрозненных  запечатленных образах, свидетельствующих  о притяжениях событий  и людей, в них  участвующих.
       Приступая к придуманной им самим работе, Николай  хотел  лишь изобразить течение любовной истории , так  поразившей его  своей неподдельной искренностью и открытостью. Постепенно,  шаг за шагом, познавая ее, он видел, что она развивалась легко  и  естественно, то осторожно и мягко, то дерзко  и весело, с  какой- то уже забытой ныне  незамутненностью  чувств  и высокой простотой. Конечно,  оставались невысказанными, непонятыми  многие  частности -  по прошествии стольких-то лет! – и поэтому  приходилось довольствоваться воображаемым или просто вероятностным достраиванием событий, насколько это вообще  возможно в такой  деликатной сфере,  как любовные чувства, да еще  удаленные от  наблюдателя  более чем на полвека.
         Николай даже не всегда  стремился запомнить  точно подробности рассказов людей, обволакивающих словами, как  прозрачными облаками,  далекий  образ Татьяны, или  собрать воедино все нити событий и связать их красивым прочным узлом. Он  не мог, да и не очень хотел, наверное,   «писать роман», не без  оснований считая, что охотников до  этого ремесла  хватает и без него. На самом деле его интересовали не  столько перипетии отношений  конкретных лиц, мужчины и женщины, но те мощные излучения искренних  чувств, их  сохранность, живучесть во  времени, которые, как ни странно, при  всех искажениях  памяти  достаточно  ярко запечатлелись в воспоминаниях людей.
        Фактически, сюжет этой любовной истории был довольно  прост  и часто повторяем как в жизни, так и в искусстве, разумеется, с вариациями. Однако  то,
КАК  об этом все говорили, было исполнено такой влекущей, стремящейся вверх  силой и одновременно  недоговоренностью чувств,  такой истинной и искренней доверчивостью к Любви, безотносительно ко времени, когда  все это происходило, что хотелось погружаться в эту  атмосферу и навеянные  ею переливы настроения  все глубже и глубже. Так,  собственно  и получилось:  чем больше Николай  узнавал об этой истории, тем больше становился зависимым от нее, тем больше загадок возникало,  и тем меньше он понимал, что со всем этим делать.
       Естественно, он пошел к Кате, чтобы  поделиться с нею «результатами собственного расследования».  Николай  знал по опыту:  пока  он формулирует свои наблюдения и намерения, а Катя слушает его, молчит или кивает, как-то по-особенному смотрит или не смотрит на него, внутри вызревают  новые  мысли и ощущения, связанные с распознаванием своих же собственных замыслов и переживаний.
      Николай подготовился к встрече, сочинив и набрав страничку текста: «Краткое содержание  одной любовной истории, произошедшей давным-давно», - подобно тому, как это делается в театральных  программках.
      « Двое молодых  людей встретились и полюбили друг  друга. Она была бедна и прекрасна, не  имела никаких  «особых»  связей  в  «мире имущих»,  скорее, наоборот,  так как  ее    «любимые  дворяночки»  из  окружения Софьи Алексеевны, которых  она  обожала, находились  в весьма сложных отношениях с существующей  властью. Он  был  умен, хорош собою, воспитан  и, что не  менее важно, чрезвычайно  настойчив, безудержен  и одновременно  пылок и ласков  в  своем стремлении к ней. Молодой  человек  успешно  делал  научную карьеру. Почувствовав   «ветер перемен», сумел  выпустить свою  первую  книжку по физике с  предисловием  Андрея Сахарова, при этом, жениться  на  московской девушке  из  посольского семейства, предпочтя ей свою скромную  возлюбленную.  В конце  80-х годов, будучи  уже  доктором технических  наук  и  разведен , переехал в США, стал  членом  нескольких  престижных  международных  организаций, открыл    свой «Издательский дом»  и , очевидно, был  вполне  удовлетворен  тем , как сложилась его жизнь».
       Слушая  Николая,  Катя неслышно ходила и поливала цветы в большой гостиной. Когда он закончил чтение, она отставила лейку в сторону и спокойно спросила,  наклонив  голову:
      - И в чем, собственно, проблема?
      - Ну, как же? – воскликнул  Николай.-  Я совершенно  не  могу понять, почему  он ее бросил? Я же слышал и видел, какой  она  была.
      Катя спокойно продолжала:
       - Во-первых, мы не  знаем  и  не можем знать за давностью времен, кто кого бросил. Да это и не столь  важно! Во- вторых, а, скорее всего, во-первых,-  она  лукаво улыбнулась Николаю,- я вообще  не  вижу  ничего страшного даже в таком развитии событий, какое  ты  предположил. Посуди сам: влюбленный  юноша на протяжении многих  месяцев или года, или полутора лет, не знаю,-  видит перед собой прекрасное  любящее  лицо, он знает, что  любим, что  этот нежный  влюбленный взор признает его  существование как  драгоценный  дар. Да  это же  чудо, а не драма! Ну, а то, что чудо  встречи молодые  люди  не смогли продолжить, продлить, пронести через  всю  жизнь, так  ведь это  гораздо  чаще  встречается, чем сказочное : «они были счастливы и умерли в один день»…К сожалению, в жизни есть место  и бесплодным усилиям  любви.
         - Понимаю, -  грустно сказал Николай, опуская голову, -  «каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…
           - дьяволу служить или пророку - каждый выбирает для себя»,-  уверенно, весело продолжила  Катя.
         Николай поднял  огорченные  глаза:
       - Опять я не  попал и пролетел  мимо выхода…
        - Выход всегда  есть,- твердо сказала Катя.- Например, поиск смысла  собственной жизни. Хотя, если поставить это предложение  в виде  вопроса:  В чем смысл жизни? - чаще всего он остается без ответа. Зато можно совместить приятное с бесполезным.
          Катя от души рассмеялась, и через  секунду ей  уже  вторил Николай:
     - Quod erat demonstrandum , - что и требовалось доказать.
          На  последних фразах  вошел Ника с большими пакетами  в руках, кивнул Николаю, поцеловал Катю в щечку и мимоходом заметил:
           - Никогда не думал, что знание геометрии тебе когда-нибудь пригодится. О чем это вы?
           Катя взяла  пакеты, унесла, пришла снова с другими, более мелкими, и   Ника стал их  упаковывать в рюкзак, сказав: «Спасибо, то, что надо» . Между  матерью и сыном шла какая-то своя, независимая  от других  жизнь, неизвестная Николаю,  и он не был уверен имеет ли право  вмешиваться в нее, даже  с  предложением  помощи. «Скорее всего, нет, не имею», - подумал он.
         - Ты помнишь Татьяну? – обратилась Катя к Нике.-  В юности она дружила с  Сонечкой.
          - Не помню, никогда  не  видел, но хорошо отложилось в памяти, что о ней говорила Софья Алексеевна, когда мы с ней  встречались. И так говорила,  мне до  сих  пор кажется, что я ее знал лично.-  Он ненадолго задумался и произнес:
       - «В профиль эта  девушка была похожа на Нефертити, в анфас – напоминала  загадочного сфинкса, а ее точеная  фигурка была  копией   знаменитых  танагрских    статуэток».
           -  Вот, вспомнил же!- сказала Катя.- Это очень похоже  на точные слова Сонечки. А  художники просто балдели  от такого сочетания и  постоянно спрашивали: «Где вы взяли такое египетское лицо?»- естественно, приглашая в свои  мастерские позировать.
         - Мама, ты ведь,  по-моему, училась  вместе с приемной дочерью Татьяны?- спросил Ника.
         - У Татьяны  - приемная дочь? - Но  мне никто об этом ничего не говорил, - растерянно произнес  Николай.
         - Разумеется, об этом никто никогда ничего не говорит, хотя  все об  этом знают,- пояснила Катя.
         - Так вот почему я не  нашел в их  семье никого, кто бы был на нее  похож,- продолжал  удивляться Николай, пытаясь  вписать новую информацию в уже сложившуюся внутри  у  него картину.
        - Погоди, не спеши, - засмеялась Катя, может быть еще и найдешь. Жизнь преподносит иногда такие  сюрпризы…
        -  А в чем  проблема? Я так и не понял,- опять спросил Ника.
        - Да вот, Николай все  думает об «Американце», благо он жив, богат, успешен и живет в США.- Привычная ирония Кати  здесь была, как никогда, к  месту.
       - Я не о  нем,  а о ней думаю,- оправдывался Николай.
       - О ней тем более теперь что  думать?  Она давно в раю.
       - Постой, постой, мама!  Так  вы говорите о возлюбленном Татьяны? Тогда я могу немного  просветить вас. Несколько  лет назад один  хороший  знакомый  Сонечки был в Америке по  своим делам и встретил  там вашего героя. Как это бывает между  русскими, вспомнили прошлое. Наш  гость спросил : «Ты помнишь Татьяну? По-моему  у  вас был  роман?». И тот ответил что-то вроде: «Помню, конечно. Она умела ставить такие  букеты!…Но  все проходит, к сожалению… Зато какие  воспоминания…». Так  что  ваш  «Американец»  не так уж  и плох, и ты , Николай, свободно  можешь внести его в списки тех, кого бы хотел  поздравить с Рождеством.
      Зазвонил телефон, и Катя ушла с ним в другую комнату. Ника внимательно посмотрел на Николая и сказал: -  А интуиция тебя не подвела, старик, драма, действительно, была. Но я тебе об  этом как-нибудь в другой раз  расскажу, лады? Сейчас мне надо идти.
      Николай  было встрепенулся и сразу  погас:
       - Лады так лады!               
       Поздно  вечером, возвращаясь к  себе домой, Николай  чувствовал, как уходит его  желание раскапывать прошлое и там  искать ответы на волнующие его  сегодня  вопросы. «Прошлое уже  ушло,  даже если оно было  прекрасно,  как обновленный воспоминанием лик или  картина,-  думал  он.- Искать надо  здесь  и сейчас, где  оживают или  возникают  вновь  старые и новые тайны. Внутри этих  тайн и кроются  разгадки.  Их  предстоит раскрывать, и  никто, кроме тебя  самого, не  сможет этого сделать»…
     Николай смотрел на  четкие, черные  силуэты безлистных деревьев, раскинувших  свои ветви в серой дымке вечернего  города, но вспоминал почему-то одно  далекое  лето  в деревне, с его запахами сирени и жасмина, цветом васильков, ирисов и ромашек,  солнечными гроздьями бело-розового  великолепия яблонь,  рисунками листьев на  песке  у озера, куда он  ходил  прогуливаться  почти ежедневно, возможно, даже с девушкой. «Когда же это  было? Пять, семь, десять лет назад? И где?  Не помню!» -  с огорчением подумал  он. Тогда, оказывается, еще находили  доступ к его  сердцу  цвета и запахи  природы. И кто была  та  девушка, тихая  улыбка которой и мягкий  свет глаз вдруг  вспомнились ему в этот вечер?
      Возвращаясь сейчас по  пустынным  улицам города,  домой,   в час, когда в нем  всегда  пробуждались неясные желания, а потом, в ночи  они соединялись с ожиданием любви, которую он так  хотел найти в этой жизни,  на этом свете и не мог, он  никогда не заблуждался по  поводу своих  привычных  отношений с разными женщинами, ни одна  из  которых до сих пор не смогла дать ему желанного ощущения истинности и искренности  происходящего. Может быть, это происходило потому, что он  сам всегда  сомневался в них, а, может быть, и потому, что не владел их сердцем  так, как владеют сердцем друг  друга Ася и Ника, а когда-то, возможно, Татьяна и «Американец» - целиком и без  остатка. Они были «другие», и каким-то  неведомым для него  образом были способны создавать  и постоянно  воссоздавать  вокруг себя совершенно иную реальность, незримую, но явно ощущаемую, независимо от места и времени, где бы  они ни находились.
          Теперь он уже понимал, что его давние впечатления живут в нынешних, и между ними есть связь, которая служит им опорой, придает глубину, наделяет только ему известным очарованием, даже способна соединить прошлое и настоящее. Например,  эти летние прогулки  к озеру,  исполненные тишины и гармонии, с неизвестной девушкой, которой, может быть, никогда и не было, с теми, особо ценимыми им людьми, кого он представлял уже  совершенно  отчетливо, также как девушку из мечты воображаемого сада, где они вместе  «вдыхали  незримые запахи сирени, ирисов и нарциссов»…
          И еще он теперь понимал, что вкус к жизни, - это, скорее, предчувствие того, что еще только будет, также как главный смысл нашего появления на земле и неизвестный нам до сих пор  смысл  существования заключаются, наверное, прежде всего и  лишь в том, чтобы  научиться любить.

                *

ГЛАВА ТРЕТЬЯ:  ИЮЛЬ…                Склонись пред тем, в ком благородства клад,
                В общении с ним и ты уже богат,               
                А обнищав среди  неблагородных,
                Еще при жизни ты узнаешь ад.
                Омар Хайям

          Николай не успел заметить, как произошло, что он сначала невольно пленился, а потом начал перенимать ненавязчивую, естественную, не  всем видную  «высокую простоту»  отношений в семье  Екатерины Дмитриевны, Ники, Аси и их  окружения, которые он постоянно наблюдал. Зато  заметила Катя, увидев  однажды, как свободно  и просто он  общается с  приглашенными на  званый вечер  гостями, и  сразу  оценила независимость и отсутствие прежней неловкости  ненужных движений, благосклонный, благожелательный  взгляд, без тени подобострастия, и предупредительность поведения без торопливой навязчивости. Позднее он и сам стал  замечать, что даже со своими подружками  ведет себя  совершенно иначе, без  принуждения отдаваясь  новому для  себя чувству взаимной  благодарности и привязанности друг к другу.
        Ему доставляло удовольствие  возникающее вдруг стремление сделать другому человеку что-то доброе, хорошее, и его бесконечно удивляло, что даже  такие пустяки, как легкая улыбка, поощрение словом или небольшая  услуга, способны дать человеку так много,- например, почувствовать себя чуть более уверенно, а  иногда и чуть более счастливо, чем прежде. Теперь он уже  намеренно усиливал в себе эти ощущения, воскрешая с помощью памяти и воображения «лучшие страницы» того, «что было мило», или   неторопливо, неспешно, плавно  «вырисовывая»  заново то, чего не было, но могло бы быть и что когда-нибудь воплотится в жизнь.
       И все-таки гораздо чаще он отвлекался  от привычных, пусть и подретушированных или написанных заново  картин  на старые темы,  чтобы  отдаться  размышлениям, которые ранее он называл не иначе, как  «бессмысленными и бесполезными». Так, его  неотступно стало преследовать возникшее, казалось,  ниоткуда, возможно, из  глубин  родовой памяти, по  выражению Петра,-  « чувство  священного» - то есть то, что настолько больше его самого (вполне вероятно и всех остальных людей тоже, за редким исключением), что  существует незримо и невидимо и, тем не менее, ощущается всеми, кто открыт и готов его воспринять, как самое  главное,  о чем, собственно, только и стоит беспокоиться на этом свете…
       «Ни одна из наших  мыслей, - то ли сам думал  Николай, то ли вспоминал то, что подсказывала  проснувшаяся память,  или то и другое вместе, - не в состоянии определить то, что бестелесно, невидимо, не  имеет формы, и что поэтому не  может быть воспринято нашими чувствами…То, что вечно, не может быть измерено мерою  конечного... Но значит ли это, что «оно»  невыразимо вообще?-  По примеру Ники и Петра Николай сам себе задавал  вопросы и сам же на них  пытался ответить.- Или все же  существуют те, кто обладает  способностью подниматься поверх очевидных, естественных  вещей и приобщаться к особому способу  познания и самосовершенствования? И, может быть, именно это   позволяет им  узреть  бесплотные видения Космической жизни и Высших форм творения, проходящие перед их внутренним взором и повергающие  их в «священный  трепет»? И это же дарует   «избранным»  умение  «переводить»  эти видения на  обыденные языки…».
       Вопросы  были  поставлены  риторически, и Николай прекрасно это понимал, однако, намеренно  обострял свое  внимание на отдельно  сформулированных и сопоставимых друг с другом  мыслях, чтобы  таким образом еще и еще  раз убедить себя в том, что научиться понимать «небесных посредников»,  обладающих  даром провидения, все-таки возможно… «Но так ли это?»- в который раз спрашивал он себя, погружаясь в глубокую задумчивость.
        Из этого состояния его вывел телефонный звонок - Екатерина Дмитриевна приглашала  в гости:
       -Форма  одежды парадная, но без чрезмерности, - заметила она в конце  разговора.
         Николай  как - будто  воочию увидел ее милое  лицо и чуть насмешливую, лукавую  улыбку.


       «Сегодня я  обязательно скажу им, и Нике, и Петру, что они задолжали мне две истории – о древних  мифах и драме одной любви, произошедшей давным-давно»- думал Николай, шагая  по хорошо изученному за несколько лет  маршруту: от реки Мойки  по Невскому проспекту до театра  Комедии, далее - по переходу  в Екатерининский  сад, вокруг Александринского театра  и, наконец, по улице зодчего Росси прямо к дому  Екатерины Дмитриевны, выходящему  частью своих окон на Фонтанку. Она открыла  ему дверь, едва уловимо улыбаясь  глазами. Он подарил  ей красивую алую розу, поцеловал  руку, спросил: « Ника  сегодня у  вас?»- и, получив ответ,  прошел в  комнаты.
            - Какие идеалы? – непривычно взволнованно, глядя в широкие окна эркера, громко говорил Петр. – Жестокая закулисная  борьба без правил, уничтожение соперников и критиков, со  знанием дела, с полным досье  на жертву, да  так, чтобы сломать до конца, без иллюзий и снисхождения…
           - Вы о ком-то конкретно или вообще о человечестве?- весело поинтересовался Николай, входя  и закрывая за собою дверь.
    - Обо всем сразу,- недовольно отмахнулся  Петр, и это тоже  удивило Николая.
    -  Понимаешь,- осторожно  вступился Ника, здороваясь за  руку с Николаем, -тут кое-что случилось в  «датском королевстве»…
     Николай недоуменно  поднял брови:
 - В Датском ? Королевстве? А что именно?      
   -  Ну, это так, иносказательно.
   - Ника, прошу  тебя, помолчи!- резко  оборвал его Петр.- Я сам в состоянии все разъяснить в прямом и переносном смысле.- Петр развернулся к Николаю.- Если ценен факт - что, как, кто-то  ест , спит, болтает по телефону и делает selfy, - и это становится предметом  гордости, обсуждения в Сети, получает всеобщее  признание и поддержку, то бессмысленно и бесполезно удивляться, почему  другой  факт-  как  некто создал  новую  теорию, написал шедевр, построил собор или просто совершил  доброе дело-  перестает быть интересным, ему  не  место в СМИ, госдепартаменте и сознании людей. И, значит, получается, уже как бы и нет нужды в талантливых  людях, ученых и художниках,  и  разница  между заснятым
завтраком с нехитрой песенкой в два аккорда и великим музыкальным  произведением, картиной, великим человеком  становится несущественной или вовсе не  замечается!
    -  Может быть, тебя устроит третий факт,- доброжелательно заметил Ника,- бездарность похваляется собственным ничтожеством,  отвергает красоту и смысл, свергает гения и божество с пьедестала, -   но  есть и другие люди.  Они  создают собственную реальность и красоту, не нуждаются в  признательной толпе, с легкостью  меняющей своих  идолов, в искусственных алтарях и жертвоприношениях. У них  есть мужество  увидеть свое  настоящее лицо  и   место, а потом сделать следующий шаг, чтобы и тело, и дух  продолжили вырабатывать «карту движения по жизни», возможно, в  сторону еще одной…неплохой идеи.
     - Да знаю, знаю  я все это! Но не всегда  знание успокаивает…
      Петр резко  взмахнул  руками, пробормотал: «Извините…»  и вышел из комнаты.
       - У  него  что-то случилось? – нерешительно спросил Николай,  а Ника  спокойно ответил:
        - Возможно. Впрочем,  может быть,  просто  накопилось.
        Ника  невозмутимо  пожал  плечами и в это время зазвонил телефон.
         - Да! – ответил он, сразу оживляясь.-  Уже иду! Спроси у  него сам, если хочешь, - бросил он напоследок Николаю и быстро  ушел.
           - Ей-богу, спрошу!-  воскликнул  Николай, но Ника его уже  не  слышал.
            Оставшись один, Николай  сразу вспомнил, как еще  совсем                недавно Петр спокойно  и размеренно  размышлял о современной эпохе и ее  квази- культуре, избегающей   «идей  высоких измерений» и различения качества  знаний.     «Пустая  эпоха,-  подчеркнул он интонацией, не повышая  голоса,-  где  знание  приравнено к информации, великая культура  прошлого заперта  в  музеи или превращена в мертвые каталоги, из которых  к  тому же изымается  все, что было добыто за века в «культурах  расселин»  и  «каменоломнях духа»   и что  способно  взбудоражить память».
           Вспомнил Николай  и то,  с какой  тихой  грустью Петр закончил свою речь:
     - Казалось бы,  остается единственный путь - одинокого вызова. Но!  Опытные пастухи ревниво стерегут  своих  послушных  овец и вряд ли дадут  построить  «империю духа»,  противостоящую их  царству  силы и отлично отработанных  массовых  манипуляций. 
        Петр  помолчал и добавил:
        - Есть и более мощная причина обреченности такого  противостояния: царство Духа (разумеется, не в  отрыве, а в гармонии с Материей) возможно лишь в обществе  сформировавшихся  индивидуальностей,… а не  в «обществе насекомых».
           «Там  была тихая  сочувствующая грусть!-   отметил  про  себя Николай.- А сейчас? Гнев? Ярость? И это так  на него не похоже. Хотя, что это я? – одернул он  сам себя.-  Почему  Петр не может разгневаться? Он человек и ничто  человеческое  ему  не  чуждо. Насколько я помню,  Боги, пусть и языческие, постоянно  выходили из  себя:  кого-то  наказывали,  проклинали, превращали в деревья и пауков…Чего  только не было  на Олимпе! Да и в Библии, если  внимательно присмотреться  к Ветхому  Завету…  Даже наш, Смиреннейший и Милосерднейший, однажды рассердился  так, что менялам у храма мало  не  показалось.  Правда, это  уже было в Новом Завете…Стоп!  -приказал  себе мысленно  Николай.-  говори только  о  себе! Ты сам постоянно думаешь  приблизительно  так,  как сегодня излагал  Петр, только  гораздо хуже и проще. Вспомни, как на днях  ты  выступал  перед своими  подружками:   
«Толпа  требует  озвучивания преступлений, скандалов,  порочных  страстей,   и  это  свое  желание развлекаться  за счет  ближних оплачивает  всем,  чем угодно:  временем, деньгами, энергией. Она  даже  душу свою   готова продать,  за определенную мзду, разумеется! Опубликованные, озвученные пороки,  да еще и с долей морали в конце - для успокоения!-   т.е.  то,  чего, казалось бы, надо  стыдиться, становятся оправданными, дозволенными.  Обыватель доволен:  он  как будто  побывал  на  светских тусовках  и в домах, куда  его  в обычной жизни на порог  бы не  пустили, смог  «поучаствовать»  и одновременно   «понасмехаться» над  тем, как «убивают  время» богатые и знаменитые. В итоге  получил громадное  удовольствие, не  вставая с дивана. Если просто взглянуть  на  личный  календарь  средне-статистического современного  человека, то  вполне вероятно,  записи на  каждую неделю будут подозрительно  смахивать на список  «смертных грехов».
         - И заметьте еще! - Николай даже поморщился, вспомнив, с  каким пафосом он это говорил, обращаясь к  замолкнувшим девушкам.- Такой  человек становится  полностью  «ваш»,  точнее, того,  кто  все  это придумал, вымерил, подсчитал прибыль, вдоволь   насмеялся над  людской  «биомассой»  и   стал думать,  как дальше  будет  «стричь  купоны».
          Варвара попыталась что-то возразить, но вышло  иначе: она  неожиданно задала  три  вопроса, которые он  сам себе постоянно задавал.
           - Если ты такой  умный, скажи,  почему, казалось бы, простые и понятные вещи,- например, преимущества  добра, красоты, благородства -над  злом, уродством, подлостью,-    вызывают такое отчаянное, бешеное  сопротивление?  И почему так непомерно трудно овладеть этими достоинствами, а, значит, быть человеком, превосходство которого,  по всему, должно  быть очевидно? Почему в жизни  все  не так,  «все не так, как надо»?
             И сейчас, в доме Кати, где  мысль его обычно  получала  дополнительное подкрепление, Николай должен был  признать, что  до  сих пор не знает на них ответа. Он подошел  к широким  окнам и большим красивым растениям в  кадках, величаво   стоящим в  выступе  комнаты за  прозрачной  занавеской,  взглянул на очень светлое в это время  года северное небо  и  постарался  «отпустить на волю»  тревожащие   его мысли, бездумно  рассматривая изменчивые, бестелесные, легкие облака, движущиеся на  нежно-голубом фоне, рисующие собою неясные картины и медленно исчезающие в глубине бездонного, безграничного пространства и вечного  времени…
         В  захвативший его поток  плавных беззвучных образов внезапно ворвался живой и веселый голос Екатерины Дмитриевны:
        - Куда ты  пропал, Николушка?  Иди к  нам!
         Николай  прошел в кухню-столовую и увидел совершенно удовлетворенного Петра -  Катя  мастерски умела это делать – с аппетитом  поедающего гречневые блинчики, приготовленные на простокваше, поджаренные до  нужного оттенка коричневого и сдобренные  липовым  медом.
         - Хорошо, можно и  по-другому, -  увещевала она  Петра,-  говядину  потушить в  красном вине, кабачки прожарить в сметане с мелко  нарубленным укропом, рукколой, базиликом, лучше  фиолетовым, и кориандром. Затем подать вместе  с  авокадо и  грецкими орехами.
         Она прервала объяснение, увидев  Николая:
          - Садись скорее, блинчики остынут.
           Екатерина Дмитриевна давно и  успешно учила  Николая  готовить. Теперь,  очевидно, пришла  очередь Петра, и  Ника был  искренне рад  за него, так как знал, что  «уроки»  эти не  просто  полезны, но  и  вкусны.
            - А ведь я хотел   спросить тебя о  трех  мифах,-  сказал  Николай,  когда они все трое вдоволь  наговорились об особенностях  приготовления блюд и перешли  в  гостиную.
           - Спрашивай,-   начал Петр, но  тут  сразу  включилась Екатерина Дмитриевна:
           - Мифы – это   чудесно! Думаю, сознание человека по сути своей  всегда было и будет  мифологичным, оттого мифы и врастают в  реальную историю совершенно органично.
            - Ну да, - на этот раз Петр с привычным спокойствием, разве что сдобренным чуть заметной усмешкой ,поглядывал  на собеседников,-  Герои  взаимодействуют с Богами, меняются  после  встречи  с ними, потом возвращаются к людям и что-то им приносят. Обратите  внимание, - он поднял руку, загадочно  улыбаясь,-  самые  сложные  человеческие изобретения:  огонь, земледелие, выплавка  бронзы, дистанционное  оружие, колесо, письменность и  «законы  жизни» - созданы  во  времена  мифов, на  самых  ранних  стадиях  человеческого  существования. В современном «уходящем»  обществе, в его  информационных  потоках  и полях Древние  Боги жить не  могут.
             - Не совсем так, при всем  уважении…,- Катя церемонно  наклонила голову,-  Герои и Боги  уходят в детство, к ребенку. Отсюда  -  высочайшая детская  креативность и невероятно скоростная обучаемость.
                - Вы правы,-  подумав,  быстро согласился Петр,- цивилизации развиваются  вопреки  рациональности и упрощениям.   Да и во взрослой  жизни мифы  не  исчезли совсем, они перешли в наследственную память,  в  архетипы, откуда  их по  желанию  всегда  можно  достать. А в современном  новом обществе, я  уверен, уходящее  уже  чревато новым  рождением, ибо   явственно  возникает нужда  в  пророках, чудесах, в  качественно  иной информации и новых, по-настоящему  новых технологиях, а, значит, и в мифах. Герои теперь уходят в постепенно раскрывающиеся  людям высокие  измерения, чтобы вернуться, а Боги снова спускаются к нам…
        Это опять был  тот самый  Петр, которого Николай знал и любил, но возникшая, запомнившаяся  минута обыкновенного  человеческого сомнения и отчаяния  сделали его еще более  близким  и понятным. И не потому, что сам  Николай постоянно сомневался, отчаивался и противоречил  сам  себе,  а  потому, что он воочию  увидел, как многогранен и  «текуч, как река», человек,  как  любые, в                том  числе,  «неправедные»  его  состояния,    способны вывести  на  тот  самый  «непреложный  путь» достоинства и правды, которой не позволит ему   стать пешкой в чьих-то  руках.  Путь, к  которому  всеми силами души  стремился Николай.
           «Наверное, это  имеет  прямое отношение к тому, о чем говорила  Ася,- подумал он.- Надо  уметь создавать  свои Миры такими, чтобы  захотелось  туда  войти и там остаться…Как?  Той   «школы», где  учились Ася  и Марк, а   теперь Ванечка и Илья,  где  преподают Петр, Захария (старейший друг  Сонечки) и подобные им люди, может быть, и  «довольно, чтобы  не  умирала и не  вырождалась    идея »? Но  ведь жаль и других,   которые  не  ведают что творят… Не зря же  пел  Высоцкий: «Вот только  жаль распятого Христа».
            Николай отвлекался, переходя с  одной темы  на другую,  вслушиваясь в переливы  речи   Петра и Кати,  в  их  тонкую  недоговоренность и мгновенную  перекличку.  «И что я привязался к Петру с этими тремя  мифами? Я  сам  уже  все  знаю…Три мифа  выражают  идею рождения, роста и  гибели  культур  и цивилизаций, а  также  возможностей человека, которые  могут быть реализованы или загублены в  периоды  подъема и  упадка. Во  времена «Всемирного Потока»  небольшая группа людей  ускользает от действия  всеобщего  закона, спасая  достижения  своей культуры. Вместе с тем  «ковчег», вполне  возможно, это еще и подготовка людей  к новой  жизни…
       Второй миф -  о «Вавилонской башне» в отличие от  первого, говорит не о  спасении, а о разрушении, о тех, кто гибнет и почему. Гордый человек мечтает
построить каменную башню  «высотою до  небес»  и создать на земле идеальную жизнь.Однако,интеллектуальные    технологические достижения  и усилия оказываются для этого  недостаточны, и в  какой-то момент  люди перестают  понимать друг  друга, более того, чувствуют, что  никогда  и прежде не  понимали. Возникает   «смешение  языков», т.е.  разлад,  враждебность, соперничество, борьба, войны...  Люди начинают  убивать друг  друга  и  разрушать то, что  было создано. Башня превращается в  развалины… Это сильнейшая  метафора  жизни всего  человечества, народов, наций,  в том  числе, и жизни отдельного человека. Каждый  воздвигает  как бы  свою собственную вавилонскую  башню, но  неизбежен  момент, когда  башня  рушится  от  столкновения противоречивых  «Я»  человека, его  ложных  желаний  и стремлений, вступающих  друг  с другом  в конфликт. А изменить, к  сожалению, уже ничего  нельзя. Богатство, власть,  страсти, всезнание, технические достижения… не принесут  успеха, все закончится  катастрофой, ибо гибель  суждена  всему, что  не в состоянии перейти в определенный момент на новую спираль  Бытия  и   «заново  родиться»…
     Николай  чувствовал, как его мысли начинают  приобретать почти  что строгий порядок, и поэтому  последний Миф он решил  рассмотреть  как некое естественное завершение. «Третий  миф , - думал он с воодушевлением,- еще яснее, чем первые два, говорит о вмешательстве  Высших сил в жизнь  человеческую и причинах  такого вмешательства.
Господь  готов  пощадить  Содом и  Гоморру ради 50  праведников, 45, 30,20,наконец,10, но  найти даже десятерых среди  людей,   погрязших в пороках,  не удается.  В  результате оба  города  -  разрушены.- Николай задумался. - Но  ведь  Петр говорил  что-то еще о  правильном использовании   «исторической оптики » при анализе  мифов?»…
           - Где ты  витаешь, дружок? -  раздался  снова ласковый голос  Екатерины Дмитриевны. - Посмотри, кто к нам  пришел!
             Николай открыл глаза и первое, что он почувствовал,- была звенящая  тишина вокруг и залитое золотистым  светом, источающим себя, казалось, сразу  отовсюду, очень  большое  просторное  помещение, хотя он  точно  знал, что  находится все в той же  гостиной дома Кати. Сама  Катя, в  красивом  летнем  платье,  медленно, как  в особым образом  снятом  кинофильме (Slow Motion), протягивала руки, чтобы  осторожно  принять одетого в розовое  младенца от Ники, и  он  нежно и плавно  обнимал их  обеих, в то время как бесконечно долго  разворачивающий себя  Петр одаривал  окружающих  тихой,  ясной  улыбкой.  Прекрасное лицо Анны-Марии, склонившееся к  другому младенцу, завернутому в  голубое, было  наполнено  светлым, непрерывно и ровно  льющимся сиянием, распространяющимся на всех, кто  здесь находился, а, может быть,- и скорее всего !- гораздо  дальше…
             Но тут вошли дети, и все  сразу  обрело  особый, подобающий им вид . Иоанна  подбежала к Нике и тоже  стала обнимать его  и Катю, не  дотягиваясь еще до  младенца, и Ника помог ей, взяв  на  руки. Повзрослевший, уже  не  такой  быстрый и  шумный, как прежде, десятилетний Ванечка  подошел  к  Асе  и попросил  разрешения постоять рядом, пока она будет  пеленать необыкновенное  существо, появившееся на  свет  меньше месяца  назад. Видно было, что оно, это  существо, ему  очень  нравится, бесконечно  притягивает, и он  не  может оторвать глаз  от  маленьких  ручек и ножек, на которых  уже  есть – вот  удивительно!-  крохотные  гладкие  ноготки. Илья,  шестнадцатилетний  возмужавший  юноша, с заботливо  отращиваемыми усиками над  верхней  губой, сразу  направился  к Петру, и  они  начали о чем-то  оживленно, заинтересованно  беседовать.
          Зачарованно рассматривая  живую  картину, Николай   встал и сделал несколько  шагов  вперед:
            - …«Но  вышел тихий дирижер и заиграли Баха, и все затихло, улеглось и обрело  свой  вид»,-  негромко  прочитал  он, уловил  поощряющий  взгляд  Кати, подошел  в  бару, открыл стоящие наверху  три бутылки  шампанского  разного сорта и наполнил  бокалы.
   

             Возвращаясь к себе, домой, в час, когда  в нем всегда  пробуждались неясные  желания, а потом, в ночи, они соединялись с ожиданием любви и той единственной встречи, что принесла бы  ему, наконец, желанное ощущение  истинности и искренности происходящего, Николай вдруг  почувствовал, что думает  сегодня не  о  девушке с глазами, наполненными  мягкой нежностью, а о детях.
             «Дети не просто готовы к   «новому  рождению»,  что само по себе   является   условием  наступление новой цивилизации,- думал  Николай, - они  уже  рождаются таковыми! Не случайно  же  говорят, что в детстве  счастье дается даром  и что обожать, дарить  любовь,  без  сомнений и желания  вознаграждения, могут  только  дети да  звери . Значит, все  дело  в  «запаздывающих»  взрослых?
               А если сменить приоритеты  в  образовании, гуманитарных науках, общественном  мнении -  и призвать   людей  образованных, талантливых, убежденных  в необходимости  цивилизационных  перемен, в какой бы  области или  сфере они ни  работали  -  к  подвижнической деятельности по воспитанию и поощрению,   а  не  уничтожению и деформации  природно - божественных  талантов  и  способностей  детей,  то, может  быть, и  определится   «сверхидея»  развития  человеческого общества, о  которой пока еще неуверенно, осторожно, иногда резко и бездоказательно  говорят  более-менее  известные  люди? 
                Или это тоже  Утопия? ( «Место, которого нет» , -греч.)? То есть – «фантазия, мечта, не  основанная на  научном изучении закономерностей  развития общества, не имеющая реальных  оснований для ее осуществления»?  Тогда  -  кто я  сам?  Последователь людей, действительно  созидающих «новые Миры»  и в них  существующих , или бесплодный  мечтатель и фантазер? И это еще  в лучшем  случае ...             Интересно, что говорят  по  этому поводу  мудрецы?-   Николай порылся в памяти.-  А  они  вещают  вот что: высший пилотаж  решения проблемы -  это исчезновение самой проблемы.  Но если дело  завершено окончательно, человек  может и должен  устраниться!   По всему  получается, мне еще  далеко до конца. Однако,   если в конце пути меня  ожидает та же растерянность перед  несовершенством мира, я готов  начать все сначала».



                ***