Бурная слава. Часть вторая. Репетиции. Глава 9

Глава 9 « В которой, у меня  НЕ день рожденья, а Нонна нарушает  закон».

  Не знаю с чего начать..

   С моего сорокового дня рожденья? Хотя… эта история началась задолго до этого уже давно невесёлого праздника.

  Или с того, как Нонна пошла на встречу одноклассников?

  А  может, оттуда, где Гриша произнёс: « Нонночка, это не про тебя!», не имея в виду ничего плохого, а Нонна – расстроилась?

Да! После этой фразы с Нонной Стрешневой стали происходить странности..

 Итак,  Гриша рассказывал про спектакль, который он очень хотел поставить, где одна из героинь – разбитная бабёнка бальзаковского возраста, беспрестанно влюбляющаяся, с неимоверной  скоростью переходящая из одного брака в другой, и всегда по причине огромной любви.
А сестра её - полоумная сорокалетняя девственница, нашпигованная пуританскими убеждениями. Так вот, роль любвеобильной дамочки Гриша приготовил для Нонны, а роль синего чулка – для меня.

- Роли, девочки, вам на преодоление! – Гриша улыбнулся, - Нонна – повеселится, а Ёлкина, наконец, приведет в порядок свою бешеную мимику и вспомнит, что такое спокойное выражение лица.

- Григорий Алексеич, вы считаете меня букой, что ли? – полушутливо полусерьёзно спросила Нонна.

- Да боже сохрани, Нонночка! Ты прекрасный уравновешенный человек! Отличный профессионал! Но вот эти все женские штучки, с потом, страстями, непотребностями, истериками, согласись - это ведь не про тебя!

- Соглашаюсь - не про меня, - улыбнулась Нонна какой то странной улыбкой. 

- Ну, всё надеюсь, все довольны, премьера 13 июня! – и вышел.

- Ёл, он был прав. Я – скучная, серая ветошь.

- Кто? – я не поняла.

- Максимов.

- Он такого не говорил!

- Ну, он это интеллигентно сформулировал – «Нонночка, все эти женские штучки не про тебя».

- Нон, что случилось? Тебе пьеса не понравилась? Роль?

- Нет, Ёлочка. Пьеса классная, роль – офигенная. А я – ветошь.

- Из чего такое печальное заключение?

- Я была на встрече одноклассников. Ну, мы с девчонками собирались! Заранее созвонились, обсудили программу действий - бухаем и танцуем до умопомрачения, как в молодости.  Договорились, что разговариваем, о чём двадцать лет назад трендели. О мужиках, о сексе, о приключениях, об изменах…Ну, чтобы не про детские какашки и оценки, не про болячки и не про отсутствие денег… - Нонна замолчала.

- Нууу??

- У всех, Ёлочка, у всех были какие то влюблённости, истории, страсти…- Нонна опять замолчала.

- И?

- Потом мы выпили, все веселились, танцевали, ноги до ушей, а я сидела за столом, как мымра последняя…

- Почему?

- Потому что я унылое гавно, Ёл! И всегда им была! И сдохну, как унылое гавно, придавленная вот этой вот развалиной! – Нонна горько обвела рукой пространство своей крошечной избушки. – Я всю жизнь танцевала лучше всех!! Лучше всех!! Но всегда одна! ВСЕГДА, Вероника!!

- Как одна, ты же в ансамбле танцевала?

- Это была учёба! – отмахнулась Нонна, - Я ни с кем и никогда не ходила ни по каким тусовкам, девчонки звали  – но я всё время выдумывала какие то причины, чтобы не ходить. И они идут в кабак, а я танцую дома, под магнитофон! ОДНА!! Господи, как я тебе завидую! - Нонна ринулась к холодильнику. Чуть-чуть не отделив дверь от корпуса, вытащила оттуда початую бутылку вина и прямо из горла сделала несколько глотков. Я перепугалась.

- Завидуешь? Мне?

- Да! Тебе! У тебя была молодость! Тебя любили,  ревновали, сходили по тебе с ума! Тебе все рады – а меня в лучшем случае уважают!
 
Я вздохнула.
- Нонночка, зато меня никто никогда не уважал.

- У тебя была жизнь, Вероника. Жизнь. А я свою – просидела на плоской заднице. И самое обидное – что у меня были шансы, были возможности почувствовать себя желанной, любимой, весёлой, но я ничего, НИЧЕГО себе не позволила! – Нонна стала жадно пить из горла вино.

- Но почему??!!!

Она поставила, наконец, бутылку.

- Потому что боялась. Боялась быть нелепой, неуклюжей, несуразной…- голос у неё задрожал – Посмотри!! Вот на это посмотри! – Нонна стала колотить себя по груди по бокам,- Это что - тело?? Тело?!!! А вот это что?? Лицо ??!! – она оттянула пальцами щеки, - Это наспех кем то сляпанная куча!! Я опечатка в Божьем тексте, Ёлочка… - тут Нонна горько заплакала.

  Что вот делать в такие моменты? Рассказать Нонне, как красота превращала меня в лот на аукционе? Как весёлый характер вызывал дикое желание посадить меня в клетку, никому не показывать и кормить по часам, как редкий исчезающий вид? Как тонкая талия, круглая  задница и развесёлые шутки, делали из моих любимых людей  ревнивых палачей, от которых приходилось бежать, меняя города? Она все равно бы не поверила.

 Я обняла свою подругу и молчала.

- Ты всё равно молодая еще, Вероника… - всхлипнула Нонна.

- У нас разница – год. – Напомнила я.

- У тебя вон майка молодёжная… На ней вон хмырь какой дерзкий нарисован. – Нонна улыбнулась сквозь слёзы.

- Это не хмырь! Это Сережа Чиграков!

- Извини… Я даже не знаю, кто это такой..

- Майка старая. А группа Чиж была популярна двадцать лет назад и то, в ооочень узких кругах. Так что, ты вполне современна.

 Нонна Легла на диван и отвернулась.
- Иди, Ёл..

- Куда?

- Домой иди… Всё нормально. Нормально слышишь?

Я укрыла Нонну пледом, взяла сумку и вышла. Через открытую форточку было слышно, как она заплакала с новой силой.

- Вот. – Нонна положила на гримёрный столик конверт. – Открой.

- Чего там?

- Открой! – повторила она.

Я обомлела – в конверте лежало два билета на концерт  моего любимого Чиж и К!
- С днем рожденья, - Нонна смотрела на меня и улыбалась.

- Спасибо, дружок. Но сейчас июнь.

Нонна вопросительно задрала бровь.
- А у меня -  насколько я помню, этот печальный день в декабре..

- Я смотрела – под Новый год у него ничего нет. Бухает, наверное..

- Хорошо. А почему два билета? На случай, если я один потеряю?

- Второй для меня, - ответила Нонна.

Я обомлела второй раз.

- Ты поедешь из города?! – Нонна кивнула.

- На концерт рокнрольщиков?! – снова кивок.

- Где девяносто процентов пьяных, патлатых дураков в джинсовой дранине?!

- Да, Вероника! И я надену одни из твоих драных штанов, самые драные! Распущу пучок, который ты совершенно правильно ненавидишь! И буду самая пьяная из этих девяноста процентов дураков!

- Господи… - меня замутило. – Нон, ты ведь шутишь, да?

- Нисколько, - Нонна смотрела на меня серьёзно, без тени иронии. – Пока ещё не финал, Ёл. Последняя сцена, но не занавес. У меня есть один день – и я хочу веселиться, непристойно танцевать и целоваться с каким нибудь абсолютно незнакомым мужиком!

Мне стало по настоящему страшно:
- Я не поеду!

- Не имеешь права, - спокойно произнесла Нонна,- Тем более, что у тебя день рожденья.

- Он в декабре!!! – завопила я, но дверь за Нонной уже захлопнулась.

Я до последнего отказывалась верить тому, что происходило с моей подругой.

 Нонна, которая за сорок лет ни разу!!! – не выезжала из своего крохотного городка, потому что боялась машин и бешеного ритма!
 Нонна, которая открыв утром глаза собирала свои чудесные кудри в старушечью кудельку, и распустить ее можно было только для какого нибудь спектакля!
 Нонна, строгая и правильная, как учительская указка снаружи,  нежная и хрупкая внутри!
 Нонна, панически до дрожи боящаяся толпы – едет на концерт неформальной группы! Потратив треть зарплаты на билеты! В моих бессовестно рваных джинсах, за свой счет, наплевав на работу!!! И собирается целоваться!!!
 Мне казалось, я схожу с ума.
 «Этого не может быть» - повторяла я себе всю дорогу до Москвы.


     Метро на Таганской выдохнуло из  дымного рта очередную порцию летнего, галдящего в телефонные трубки народу. В этой разноцветной шумной толпе, щурясь от палящего послеполуденного солнца, идёт Нонна. Людской поток несёт нас по тротуару. Несёт вперед, в самое сердце города.

  Рядом с нами то медленно ползет, то с бешеной скоростью несётся горячая транспортная река. Нонна до ужаса страшится автомобилей и может по полчаса стоять у обочины, ждать пока очистится горизонт с той и с другой стороны дороги – только так она может перейти улицу.

- Ты же боишься машин, - напоминаю я Нонне.

- Не сегодня, - отвечает Нонна. - Давай пива выпьем?

- На улице???!!! Пива???!!! Но ты не пьёшь пиво!!! - я пытаюсь найти хоть какие то признаки моей прежней Нонны.

- Хорошо. Не буду тебя доводить до инсульта в день рожденья, - смеётся она.

- Слава богу, - я облегчённо выдыхаю.

- Давай выпьем вина.Праздник все таки!- Нонна подмигнула.

- Он в декабреееее! - без всякой надежды простонала я и поплелась в алкогольный супермаркет.


Всё то, что случилось после, до сих пор кажется мне сном, неправдой, чьей то удивительной выдумкой.

 Вопреки всем моим уговорам,  мы присели в скверике с бутылкой вина и шоколадкой.
 - Добрый вечер, старший лейтенант Козлов, - в лицо мне уперлась новенькая красная корочка. – Распитие спиртных напитков в общественных местах запрещено. Штраф 5000 рублей.

Обладатель красной корочки – молоденький мальчишка лет 25 – в форме полицейского. Рядом с ним – мужик лет шестидесяти, тоже полицейский – огромный, седой, с кустистыми бровями.

- Так точно штраф, - вяло подтвердил тот, что постарше. – Капитан Карпенко, - он вяло вынул из кармана потрепанные документы.

  МОЮ Нонну такая ситуация повергла бы в совершеннейший ужас. Но, как она уже сказала, « не сегодня.»

  - Ну что? Ощутила прилив молодости? – тихо шиплю я.
 Нонна – ноль внимания. Закинув ногу на ногу, грациозно подняв бутылку, она изрекла:

- Ваше здоровье, граждане менты! – и преспокойненько отхлебнула из бутылки. Я поперхнулась воздухом!

- Извините нас, пожалуйста, у меня подружка сумасшедшая, мы сейчас же уйдем, - я сделала собачьи глаза и дёрнула Нонну за руку. – Извинись, и быстро пошли…

Но Нонна как будто приросла к своему месту.

 - Мы пойдем, но попозже. Когда бутылка закончится. А уважаемые господа нас подождут..

- Что ж ты делаешь, сволочь??!! – шепчу я ей в самое ухо. Но в тот день – моя подруга  оглохла для доводов разума.

- Ну, вот мы уже и господа,- миролюбиво отозвался старый Карпенко.- А господам штраф платить приятнее, правда старлей? – и он подмигнул своему напарнику, который не разделял его спокойствия.

- Значит так…- он посмотрел на наши драные джинсы -…девушки, или кто вы там… сейчас мы едем в отделение и оформляем протокол.

- Мы никуда не едем, юноша! Через два часа мы с подругой идём на концерт. – Нонна все также невозмутимо тянула вино из бутылки.

- Однако, - усмехнулся Карпенко.

- Все капитан, хватит. Встаём, кошёлки! И в отделение! – рявкнул выведенный из себя Козлов.
 Ни в каком страшном бреду я не могла предположить, что произойдет дальше.

А произошло вот что.

- Фу,  как грубо! – хмыкнула Нонна. Глотнула из горла еще разок и выпустила в симпатичного Козлова тоненькую красную струйку.
 Меня парализовало. И как  оказалось - не последний раз, за этот день.

  В голове моей зазвенела рок н роллом гитара Сережи Чигракова.
 Что то там возмущенно вопил облитый вином молоденький лейтенантик, по стариковски устало усаживал нас в полицейский коробок Карпенко, машина уносила нас всё дальше от Лужников, где должен был состояться концерт. Абсолютно счастливая Нонна, улыбаясь смотрела вслед несущимся деревьям.

- Значит, оформляем хулиганство, сопротивление при исполнении, и распитие в неположенном месте,- чеканил Козлов.

 Мы сидели в кабинете одного из московских ОВД. Невозмутимая, как скала Нонна и я - покорившаяся неизбежности.

- Мы ведь имеем право на звонок? – сколько могла жалобно, спросила я Карпенко, который, как мне казалось, был добрым стариканом.

- Кина насмотрелась? – он шумно высморкался.

- Ага.- надо звонить Кире, или Грише думала я.

- Старлей, как думаешь, барышни имеют право на звонок?

- Рыжая, пусть звонит, а вот эта – нет! – сказал оскорблённый Козлов.

Я набрала номер Максимова:
- Гриша, я быстро. Пожалуйста, помоги!

- Что такое?

- Мы в тюрьме.

- Где?????!!!!!!!!!!!!!!!! – что то мне подсказывало - Гриша  явно не готов.

- В тюрьме, – как могла, спокойно повторила я.

- А тюрьма где? – не понял Гриша.

- В Москве.

- А Нонна?

- Со мной, в отделении сидит.

- Ёлкина!! Я тебя убью, поняла?! Что ты натворила опять?

- Это не я,  это Нонка, она плеснула в мен…- я осеклась и поправилась, - в сотрудника полиции вином, которое мы распивали в не положенном месте.

Трубка молчала. Гриша переваривал.

- Ты пьяная что ли?

- Я – нет, а вот Нонка бутыль почти усосала!

- Вероника, давай, ты потом пошутишь! Вы развлекаться поехали, а мы репетируем вообще то! Все! Аривидерчи! – трубка запищала.
 Не переварил. Нонна повернулась.

- Не поверил. – я погасила экран.

- Так вам и надо, – мстительно огрызнулся Козлов.

  Мой мозг лихорадочно соображал. Я не хотела платить штраф, не хотела сидеть пятнадцать суток, я хотела на концерт к Сереже Чигракову!
 Я умела настраиваться на людей, как на инструмент, и отказывали мне редко.

  Молодого горячего Козлова сейчас, пожалуй, лучше не трогать, а вот дедуля…

- Скажите, пожалуйста, - я улыбнулась Карпенке и как могла, зазеленела глазами, не по женски – по человечески. Работало – безотказно! – А что нужно сделать, чтобы вы нас…отпустили?

 Карпенко не устоял. По стариковски крякнул.
- Старлей, барышни на свободу хотят.

Козлов задохнулся от возмущения.
- Ага! Щас! Шнурки поглажу! Особенно вот этой! – он злобно зыркнул на Нонну.

 Реакции не последовало.

«Ну, старлей, ты сам напросился!» Я подбежала к лейтенатику и положила руки ему на плечи. Козлов опешил.
- Вы что это…

- Сергей Леонидович, - я запомнила, как его зовут, когда смотрела его документы, - Сережа! Подождите! Не сердитесь! – волшебное действие оказывает на человека звучание собственного имени. Лицо Козлова потеплело. – Мы виноваты, виноваты! – Нонна весело хмыкнула, и Сережа снова превратился в полицейского.

- Виноваты, будете отвечать, - он сделал попытку вырваться из моих рук.

- Сереженька, мы сегодня идем на концерт Чижа, Чигракова, это моя любимая группа, мы живем в глуши, куда никакие  артисты  не приезжают! Сереженька, миленький, я знаю, вы обижены, но - пожалуйста!! Отпустите нас! Такой возможности у нас больше не будет!

  Я несла всю эту ахинею, глядя Козлову прямо в глаза и любила его в этот момент больше всех на свете! Сережа Козлов дрогнул! Он растерянно глянул на начальника.

- Классная группа, у меня еще кассеты сохранились, - я готова была расцеловать Карпенко.- Серег, ну ты чё, ну выпили девочки… - при слове «девочки» Серега прыснул.
 Для него мы были взрослыми тётками, а вот для Карпенко – девочками.

- Окей, Михал Сергеич! Хотят уйти – пускай…. стриптиз танцуют! На столе!
 
Вот такую мзду решил взять с нас Сергей Леонидович Козлов.

- Стриптиз – не вопрос, Сережа! – что ж, подумала я, вспоминать молодость, так всю целиком. Сейчас станцую, а потом убью заслуженную артистку Стрешневу!

- Не –вы! Она! – Козлов ткнул пальцем в Нонну.

 И прежде чем я успела возразить, Нонна встала и процокала каблуками к столу:

- На сухую, или музыкой поможешь, Сергей Леонидович?

- Музыку организуем, не переживай! – его с Нонной противостояние аннулировало возрастные и должностные  препоны. – И зрителя ща подгоним тебе, - хохотнул он уже не зло, а задорно. – Подгоним зрителя, а Михал Сергеич?

- А чего ж? Друзей порадовать - святое дело, - Карпенко с интересом щелкнул пальцами. – А то, знаете ли, девочки, наша служба и опасна и трудна…

Через несколько минут кабинет был битком набит, полицейскими. Они сидели на полу на столах, на подоконниках – похоже, поглазеть на свой триумф, Козлов согнал всё отделение.

  Нонна стояла на столе. Моя, такая стеснительная, беззащитная Нонна, неспособная спросить у прохожего «который час», стояла на столе перед толпой незнакомых мужиков и собиралась танцевать стриптиз….
 
 «Этого не может быть» - снова повторила себе я.

 - Дорогие друзья! – Нонна царственно подняла руку, - Специально для Сергея Леонидовича Козлова! – раздались аплодисменты и улюлюканье.

Козлов покраснел от удовольствия, кивнул Нонне и нажал кнопку старого магнитофона.

«Не может, не может быть» - неслось у меня в голове. « Этого не …»

Динамики рявкнули, Нонна резко повернулась спиной, и над нами поплыл низкий, грудной, раздевающий догола голос Сэм Браун. Нонна плыла вместе с музыкой, грациозно кружась на маленьком столе, танцуя каждой клеточкой, практически взлетая над столешницей.

 Взмахнув длиннющей ногой, она выбросила со стола туфлю. Кто то ловкий ее поймал – это вызвало шквал аплодисментов и радостных воплей.

- Давай вторую! – завопили мужики.

Еще один взмах – и вторая туфля в руках у какого то здорового детины. Снова восторженные вопли, смех и крики.
Я боялась, что следующий выкрик будет « Раздевайся!».

 Но Нонна танцевала так величественно, так…по королевски, что менты только восхищенно вздыхали. В такт одуряющей музыке, следуя за чудесным голосом Сэм, она расстегивала бесчисленные пуговки на длинной клетчатой рубахе.  Пуговицы кончились, рубаха болталась, рискуя слететь.
 Я от страха, что есть силы, вцепилась в огромную руку Карпенко.

 С очередным аккордом Нонна рванула с головы резинку, засыпав себя кудрями до пояса. В ту же секунду рубаха спланировала на пол!
Я в панике спрятала голову на необъятной Карпенковской груди.

 И тут хвала богам – песня кончилась!! Раздался оглушительный взрыв, восхищенных воплей, аплодисментов, топот казенных сапог! Громче  всех аплодировал Козлов. Его молодое, раскрасневшееся лицо, озаряла мальчишеская улыбка. Я захлопала вместе со всеми!! И заорала:

- Браво!!!!

- Япона матушка!! Точно – Браво!! – вместе со мной завопил Карпенко.

- Браво! –  страшно взревело московское отделение милиции.
Откуда не возьмись, появились бутылки с шампанским, его разливали в граненые стаканы и старые, черные от чая чашки сотрудников нашей доблестной  полиции-милиции.

 С Нонной все чокались и фотографировались как со звездой мега масштаба. А она смеялась…нет! Она хохотала! Меня все целовали, поднимали на руки, хлопали по плечу, так что оно, в конце концов, заломило.

Мы прощались с сержантом  и с огромным старым капитаном, как старинные друзья.

- Девчат, концерт то во сколько у вас? – спросил Карпенко

- Скоро начнётся! В  девять! -  сказала я, почему то ничуть не жалея.

- Через полчаса… Серега, не успеют девчонки то, в Лужники!

- Мой косяк! Исправим!! Щас мигом домчим! – весело крикнул Козлов, - А ну ка – девушки, - тут он покраснел, - милости прошу! Ща менты исправятся!

 Мы летели по вечерней Москве, под невыносимый вой милицейской сирены! Нонна высунула голову из окна, и ветер радостно творил с её головой, что хотел.

 Визгнули тормоза. Мы остановились. Вышли из машины.

Карпенко поцеловал Нонне руку :

 - До свиданья голубушка!

 - Спасибо вам! – Нонна склонилась в реверансе, и капитан захохотал.

- Бывай,  малышка! – он прижал меня к груди.
Господи, как давно меня не называли "малышкой"!

- Ну, пока, Козлов Сергей Леонидович! Надеюсь, оправдала твои ожидания, - Нонна протянула лейтенанту руку.

- Ты блин, того.. этого.. не обижайся, блин…- засмущался Сережа.
 Нонна улыбнулась и вдруг поцеловала Козлова прямо в губы!

- Подружка у тебя мировая, малыш! – Карпенко в восхищении щелкнул пальцами, и это вывело меня из полуобморочного состояния.
Концерт уже начался. Мы сунули на входе билеты и еле протиснулись в битком набитый зал.

 - Где тут танцевать то? – спросила Нонна

- Там, где фанзона, впереди! – я показала ей на кишащую впереди массу.

- Значит, нам туда!   –  Нонна ринулась вперед.

 Я не успела глазом моргнуть, как её затёрло в толпе. Какое то время я ещё видела её кудрявую голову, но через несколько секунд все слилось и поплыло в ритме Серегиного блюза.
Я больше не могла куда то идти,  меня подхватила музыка, я тряхнула своей рыжей башкой в такт и полетела вслед за ней, в  далёкий 98-й.
Сколько прошло времени,  не знаю. Я очнулась и стала продвигаться вперед, к сцене.

 Публика  была раскалена до предела. Фанзону вихляло, шатало и дёргало. Найти кого то и опознать было невозможно.

  Я подпрыгивала, в надежде различить в разношерстном бешеном людском море свою подругу.

- Чего рыжик, не получается? – вдруг спросили за спиной. – Помочь?

Я обернулась – спрашивал высоченный парень с совершенно пьяным лицом.
- Помоги!

Он с легкостью вздернул   меня на плечи, я оказалась наверху, откуда все было прекрасно видно.

- Так лучше, рыжик? - весело спросил он снизу, даже не заметив, что «рыжику» уже сорок лет.

 И тут я увидела Нонну!

В правом углу от фанзоны образовался маленький свободный пятачок.
 И там в сумасшедшем ритме, босиком ,отплясывала Нонна, виртуозно выводя ногами и руками сложные роконрольные прыжки и галопы!
 Толпа вокруг неё неистово визжала, хлопала и топала в такт музыке.

- Ноооонкааааа!! – закричала я. Просто так, зная, что она меня не услышит.

- Нооонкааааа!! – поддержал меня парень, на чьих плечах я сидела.

 Вдруг в моей сумке раздался грохот, меня качнуло, но я удержалась и не упала.
 
Взорвалась  бутылка шампанского, которую сунул мне на прощанье Карпенко!
 Меня и моего нового приятеля залило сладкой шипучей пеной!

- Ну, рыжик, ты даёшь! Кайф! - я вынула бутылку отхлебнула, и протянула  ему:

- Надо передать вон той девушке, которая там танцует - видишь??

- Нет проблем, рыжик! Эй братишка! – он тоже отхлебнул и толкнул впереди стоящего, - передай шампаньёлу вперед! Там, где девушка танцует!

- Окей, братан! – и бутылка поехала вперед, теряя содержимое на своем пути.

  А Нонна всё танцевала и танцевала!

 Какой то человек что то закричал Нонне, она остановилась. Ей стали указывать в нашу сторону. Она вертела головой, а я неистово вопила:

- Ноонка!! Я тут!!!

- Мы тууууут! – вопил державший меня парень.

И наконец Нонна меня увидела!!
 Она радостно замахала мне рукой, тоже что то крича!

 Я всегда останавливаю это мгновенье в голове, когда вспоминаю тот день. Остановлю и сейчас. Звуки, от которых невозможно стоять на месте,  плывущую над толпой бутылку шампанского, и счастливые глаза моей подруги.

   - Рыжик, а че, сегодня - праздник? – спросил меня снизу, тот кто держал.
-Да!!!! - закричала я, что было мочи, - У меня сегодня день рожденья!!!!!!!!!