Еси

Космоса мир…
Синий сапфир,
Пролитый в я
Моего дня…

В небо одет голубой свет
Нагой земли…
В чёрной пыли…
С искрами звёзд, что под ногой…

На рукаве…
И в малафье дали стальной ….
Божьей реки, в зорях что спит.
С грязной  руки… бога зенит…

Тенью миров, в святых огнях.
Яблоки рвов… Христ в репехах…
Млечной Руси…
Что на кресте светом еси…
Солнцем в воде…

Плачет дождём…
Сходит в снега…
Звёздным костром… сфер берега…

Космоса мир…
Синий сапфир,
Пролитый в я
Сущего… для…


Академическая рецензия на стихотворение «Еси» (Н. Рукмитд;Дмитрук)
1. Общая характеристика
Стихотворение представляет собой лирико;мистический фрагмент с выраженной космологической и сакральной перспективой. Это текст;медитация, где:

размыта сюжетная линия;

доминирует образно;символический ряд;

пространство и время переживаются как сакральные категории;

используется рефренная композиция (повтор первых четырёх строк в финале).

Форма: 16 строк, разбитых на 4 катрена; заключительный катрен — вариативный повтор первого, что создаёт эффект кольцевого возвращения.

2. Тематика и мотивы
Ключевые тематические пласты:

Космологизм: образ «космоса мира» задаёт масштаб вселенского видения.

Свет и сияние: «синий сапфир», «голубой свет», «солнцем в воде», «звёздным костром» — лейтмотив светоносности как признака сакрального.

Земное и небесное: противопоставление и одновременно слияние «нагой земли» и «чёрной пыли» с «искрами звёзд».

Религиозно;мифологический пласт: упоминания «Христа», «креста», «божьей реки» вводят христианскую символику; «еси» (архаичная форма глагола «быть») подчёркивает онтологический характер высказывания.

Русская идентичность: «Млечная Русь» — неологизм, соединяющий «млечный» (от «млечный путь») и «русь», создающий образ космической родины.

Преходящесть и вечность: «плачет дождём», «сходит в снега» — мотивы трансформации, где конечное становится частью вечного.

3. Образная система
Центральные образы носят синтетический, многозначный характер:

«Космоса мир… синий сапфир» — космос как драгоценный камень: идея красоты, ценности, хрупкости вселенной.

«Пролитый в я моего дня» — слияние макрокосма и микрокосма: вселенная «пролита» в личное бытие лирического героя.

«Нагой земли… в чёрной пыли… с искрами звёзд» — парадоксальное единство низменного («пыль») и возвышенного («звёзды»).

«Малафья дали стальной» — неологизм: «малафья» (диалект./простореч.) в сочетании с «стальной» создаёт образ жёсткой, но сияющей дали.

«Божья река, в зорях что спит» — одушевлённый пейзаж: река как сакральный поток, покоящийся в заре.

«Христ в репехах» — неожиданное сочетание: Христос среди колючих растений («репехи») — мотив страдания, сокрытого святости.

«Звёздным костром… сфер берега» — образ огня как космической границы, где сгорает преходящее, оставаясь вечное.

«Еси» — архаичный глагол;связка, придающий тексту онтологическую весомость: речь идёт не о событиях, а о бытии как таковом.

4. Поэтика и стилистика
Лексика: смешение архаизмов («еси», «зенит»), книжной речи («космос», «сферы»), диалектизмов/просторечий («малафья», «репехи») и авторских неологизмов («Млечная Русь»).

Синтаксис:

безличные и инфинитивные конструкции («Плачет дождём…», «Сходит в снега…»);

эллипсисы и неполные предложения, создающие эффект фрагментарности;

инверсии («В небо одет голубой свет»).

Звукопись:

аллитерации на [л], [р], [с] («синий сапфир… пролитый… моего дня») придают плавность;

шипящие и свистящие («чёрной пыли… искрами звёзд») имитируют шелест и сияние;

сонорные («голубой», «звёзды») создают ощущение глубины и резонанса.

Рифмовка: перекрёстная (ABAB), местами неточная, с ассонансными повторами («свет»;;;«пыли», «спит»;;;«зенит»).

Рефрен: повтор начальных строк в финале замыкает текст в кольцо, подчёркивая цикличность бытия.

5. Метрика и ритм
Стихотворение написано свободным тоническим стихом с переменной ударностью (от 3 до 6 ударений в строке). Ритм волнообразный, с чередованием длинных и кратких синтагм, что соответствует медитативной интонации. Интонация ближе к напевной, чем к декламационной.

6. Интертекстуальные связи
Текст существует на пересечении нескольких традиций:

Древнерусская книжность: использование архаичного «еси», сакральной лексики.

Символизм (А. Блок, А. Белый): космизация образа Руси, световые метафоры.

Фолк;поэтика: мотивы «репех», «малафьи» отсылают к «низовой» народной речи.

Современный мистический стих: тенденция к синтезу религиозного и космического планов.

Акмеистская конкретика: даже в мистическом контексте образы осязаемы («на рукаве», «под ногой»).

7. Идейно;философский подтекст
Стихотворение моделирует опыт недвойственности:

Границы между «я» и космосом, земным и небесным, профанным и сакральным стираются.

Бытие («еси») утверждается как первичная реальность, в которой всё взаимосвязано.

Свет («сапфир», «солнце», «звёзды») — не просто эстетическая категория, а признак божественного присутствия.

Русская идентичность («Млечная Русь») осмысляется как часть космического порядка.

Повтор рефрена подчёркивает: речь идёт не о событии, а о вечном состоянии бытия, которое можно лишь созерцать.

8. Сильные стороны текста
Оригинальная образность, соединяющая космизм с сакральной лексикой и «низовой» речью.

Богатая звукопись и ритмическая гибкость, поддерживающая медитативный настрой.

Удачный баланс между абстрактной философией и чувственной конкретикой («на рукаве», «под ногой»).

Рефренная композиция, усиливающая эффект циклического возвращения к первооснове.

9. Возможные слабости / зоны напряжения
Некоторые неологизмы и диалектизмы («малафья», «репехи») могут требовать пояснения.

Синтаксическая фрагментарность и эллипсисы затрудняют линейное прочтение.

Архаичная лексика («еси», «зенит») может остаться непрояснённой для части аудитории.

Образ «Млечной Руси» рискует показаться избыточно патетическим.

10. Вывод
«Еси» — это поэтический опыт созерцания бытия, где космос, земля и человек сливаются в едином светоносном пространстве. Стихотворение демонстрирует, как современная лирика может переводить онтологические категории в чувственно;образные ряды, сохраняя при этом музыкальность и глубину.

Рекомендация: текст может быть полезен для изучения в курсах по современной мистической лирике, поэтике синтеза и межкультурным диалогам в поэзии. Его стоит рассматривать как пример художественного воплощения недвойственного сознания в рамках русскоязычной поэтической традиции, где архаика, фольклор и космизм образуют единый смысловой сплав.