266. Живого, а не мертвого, ждет Отец Сына домой

266. Живого, а не мертвого, ждет Отец Сына домой.

Из песни: Милый друг, наконец-то мы вместе…
                …Сердцу хочется  …песни и хорошей большой любви.

Вижу в зеркало себя маленького, затем под другим углом себя большого.

«Хочешь хорошей и большой любви?» -- спрашивает подручный Калиостро в фильме Захарова крестьянку. «Кто её не хочет?!» -- отвечает крестьянка. «Тогда приходи на сеновал вечером». «Приду», -- говорит крестьянка. Второй подручный вступает в разговор: «Придет она с кузнецом».
Вся жизнь от начала до конца в этом мире состоит из желаний: оживают глаза у младенца, когда ему чего-то за хочется. Так до самой смерти он живет, желая то одного, то другого, и думая, как этого достигнуть. Сердце колотится у человека, когда желаемое сбывается.
Солнечным сплетением (СС), по медицинским данным, называется «чре;вное сплете;ние; лат. Plexus coeliacus (Википедия) — нервное сплетение, совокупность нервных элементов, концентрирующихся в брюшной полости вокруг начала чревной и верхней брыжеечной артерий человека». По моим данным, это центр, куда поступают сигналы от нервов с периферии.  СС разбирается с ними, согласует с сердцем, выделяет энергию на каждое желание и посылает в мозг соответствующие команды. Если в солнечном сплетении нет решения на исполнение желания, то нет и энергии у человека на его реализацию. 
Сердце во всех чувственных делах участвует, но думает оно не только о чувствах. «Помышлять сердцем» -- учит Елена Рерих потому, что сердцем она воспринимает то, что больше относится к духовным вопросам. Сердце, напомню, единственный орган в организме, имеющий часть себя на духовном плане. Другими словами, соединяет сердце физический мир с тонким планом или с миром высшим, и наоборот.
Именно с разговора о сердце начинается введение в «Космогоническую концепцию» Макса Генделя:

«В нашей цивилизации пропасть, разделяющая разум и сердце, широка и глубока, и этот разрыв становится все шире и глубже. Разум перелетает от одного открытия к другому в сфере науки, а сердце остается все более и более на задворках. Разум громко требует и считает, что может удовлетвориться не меньшим, чем материально доказуемым объяснением человека и всех других созданий, составляющих чувственно воспринимаемый мир. Сердце инстинктивно чувствует, что существует нечто большее, и оно стремится к тому, что оно ощущает как истину более высокую, чем разум в состоянии постичь. Человеческая душа охотно парила бы на эфирных крыльях интуиции, с радостью омывалась бы в вечном источнике духовного света и любви; но современные научные взгляды подрезали ее крылья, и она сидит, связанная и немая, и неудовлетворенные стремления терзают ее, как орел печень Прометея.
Необходимо ли это? Разве нет общей почвы, на которой голова и сердце могли бы встретиться, помогая друг другу, становясь при помощи друг друга более эффективными в поисках абсолютной истины и получая при этом равное удовлетворение?
Так же верно, как то, что ранее существовавший свет создал глаз, при помощи которого этот свет может быть увиден; как первичное желание роста создало пищеварительную и ассимилирующую системы для достижения этого результата; как мысль существовала ранее мозга и создала и все еще создает его для своего выражения; как разум сейчас движется вперед и вымогает у природы ее тайны самой силой своей дерзости - так же верно, что и сердце найдет средство разорвать связывающие его узы и вознаградить свои стремления. В настоящий момент оно заковано в кандалы доминирующим разумом. В один прекрасный день оно соберет силы, чтобы сломать решетки своей тюрьмы и стать силой еще большей, чем разум».

В 1997 я чувствовал себя проводником своего Духа, который не достиг еще полного единения с Духом, но уже прошел часть пути. Осознал я: проводнику нужно понять, что он есть часть троицы Дух-Душа-Тело и что его тело это в определенной мере выраженная в физическом материале проекция двух вышестоящих частей троицы. Больше это ощущается абстрактно сердцем, чем умом.
Ум с его физическим сознанием привязан к телу и его потребностям так конкретно, что не очень хочет считаться с абстрактными сердечными представлениями. Разум, напомню, это следующий этап развития ума, который становится переходным к третьему состоянию ума, который называется мудростью. У Макса разум (в цитате) еще недостаточно мудр, чтобы регулировать как надо взаимоотношения ума, стоящего на стороне чувств, и сердца.
Я как проводник осознаю меру своей ответственности перед Духом и, как следствие, меру божественности в себе, в смысле моей принадлежности не только себе. А Духу, как думается мне, надо понять, в свою очередь, то, что чувствует его проводник на Земле в тех обстоятельствах, какие Дух создаёт для проводника. Когда проводник начнет понимать Духа, а Дух – проводника, тогда и можно запевать песню «Милый друг, наконец-то мы вместе…» Хорошее взаимодействие и работа при этом будут только в том случае, если человек станет как Дух, то есть понимать намерения Духа, а Дух будет воспринимать то, что чувствует человек.

У Пушкина в «Пророке»:

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Здесь искусственно (принудительно) Дух, ради пробуждения человека, делает то, что с человеком случится, когда разум его достигнет нужных для соединения с Духом высот. В начале моего Пути мне тоже искусственно давались Духом моменты прозрения, о чем я в первой книге подробнее рассказывал. 

Дальше у Макса Генделя:

«Верно и то, что в природе не может быть никакого противоречия, а потому сердце и разум должны быть способны к соединению. Показать эту общую почву и есть цель этой книги. Показать, где и как разум, при помощи интуиции сердца, может проникнуть глубже в загадки сущего, чем каждый из них мог бы в отдельности; где сердце, при помощи союза с разумом, можно удержать от заблуждения; где каждый из них может иметь полную свободу действий, не насилуя другого, и где и разум, и сердце могут быть удовлетворены. Только когда такое взаимодействие будет достигнуто и доведено до совершенства, человек достигнет более высокого и более верного понимания самого себя и того мира, частью которого он является; только это может дать ему широкий ум и большое сердце».

Сердце, повторю, не только духовными интересами живет, но и земными проводника. Всем сердцем, говорят некоторые, я люблю кого-то, что значит, слишком сердце начинает участвовать в земной жизни проводника. Всем сердцем любить вредно для сердца. Это значит, что задействуется его духовная часть, которая так усиливает чувство, что человек становится слишком ответственным, и если что не по его, он переживает неудачу с такими последствиями, что вплоть до инфаркта. В этом случае разум, в котором должно быть знание меры, может удержать сердце от его перевозбуждения.

Это как сыгранность в парной игре, только на земле это сыгрывание происходит по горизонтали, а здесь – по вертикали, потому что сыгрываются Высший и низший. Это настолько не просто, что в голове пока (1997) у меня не укладывается. Главная трудность в том, что человеческий ум привык к прямому общению, а информация от Духов, скажем, второй тройственности обязательно имеет два смысла, а Духов третьей тройственности – три и более смыслов. Абстрактно проводник может всё понимать, но, если нет перевода в логику, проводник оказывается в замешательстве.

В медитациях в моем Духовном Центре мы выходим со своими вопросами в высшие миры, совсем не думая о том, в какой из высших миров попадем. Когда вопросы сложные, я вращаю свою медитативную энергию быстрее, чем обычно, стараясь ускориться, чтобы забраться выше. Мне в видении был показан способ, как в моем земном положении ускорить вращение энергии: бегаю я вокруг куба (мысленно), стараясь быстрее бежать.  А мои ребята сидят в полутемном зале с закрытыми глазами и через свой орган видения (в голове) попадают туда, где им даются ответы на их вопросы в виде живых фильмов, в которых они сами участвуют в своих тонких телах. Их тела там выглядят так же, как тела физические и сознание их физическое находится больше там, чем здесь. Если концентрируют они свое внимание на происходящем с ними в том мире, то полностью они там. Но когда снаружи я им что-то говорю, они меня слышат, и начинают делать там то, что я им скажу. Попадают они в такой мир, какой им по зубам.

ТВ, кстати, показывает фильм о кунст-камерах, которые еще назывались кабинетами редкостей. У нас такую кунст-камеру я видел только в Ленинграде. Петр Первый создавал её, позаимствовав начинание у европейцев, которые, как говорится в передаче, собирали редкости не столько чтобы похвастаться ими, сколько ради познания. У меня после посещения ленинградской кунст-камеры осталось неприятное впечатление от уродства образцов. Европейцы же не только не брезговали уродством, но и восхищались им, вплоть до возвышения в жизни уродов. Возвышали уродов они потому, что считали их проявлением Бога, который подобными аномалиями хотел что-то сказать. Всё вокруг в природе тогда считалось имеющем значение, символически говорящее о чем-то.
Амра, говорит ведущий, выглядит как камень, но это не камень, потому что плавает в море, которое его создало. Коралл это переходное состояние камня в растение или из минерала в растение. Последнее совсем уже по-эзотерически. Верили тогда (16-18 века) люди в Бога как в Творца  и старались понять Его, осознавая, что Бог хочет помочь им обустроиться в этом мире. Ньютон, напомню, постигал науки, чтобы понять творчество Бога.

Фильм для меня ценен тем, что показывает соединение человека с Богом через вещи. Продолжалось это соединение до Чарльза Дарвина, через которого Творец фактически разорвал эту связь, поскольку решил, хватит человеку знаний, чтобы жить в этом мире. Сейчас у нас задача обратная – восстановить эту связь, чтобы выйти на Бога или, как в моем случае, на моего Духа, а в случае с другим человеком, на его Духа, который может быть как Богом, так и Зверем. В этом случае, когда Дух Зверь, пример тому Миша А., бывший Иоанн (выше), придется разбираться с ним. Раньше эти божественные возможности духовных зверей человек использовал в своих эгоистических земных интересах. Хороший пример тому Клеопатра, одно из воплощений нашей нынешней Лены П.

Цитата из Интернета:

 Как выглядела эта женщина, которую не очень-то любили историки периода Римского Египта, демонизируя ее образ? Зато лелеяли художники всех времен. Особенно их вдохновляла, почему-то, не жизнь Клеопатры, а именно ее смерть.
Чего она хотела? Только ли погоня за удовольствиями двигала третьей дочерью Птоломея XII, которую Данте поместил во второй круг ада? Ее, вечно хотящую славы, и солнца, и внимания - на тот круг ада, где никогда нет света и только два вихря раздирают воздух. Куда попали и Елена Прекрасная, и Тристан, и Семирамида, и наша "грешная блудница", как ее называет Данте. И никто никого не слышит, только "адский ветер, отдыха не зная" вечно мучит души "погубленных жаждой наслаждений".
Как выглядела? Внешность царицы была далека от классических канонов красоты и по современным меркам, и по эллинским. В жилах ее текла кровь не египтян, а греков.
Все отмечали нежную шелковую кожу Клеопатры. Нежный завораживающий голос (говорят, что когда она хотела очаровать мужчину, то появлялась не сразу, а сначала заговаривала с ним из-за ширмы). И, сначала вкрадчивую, а затем все более властную, почти магнетическую силу взгляда.
Отмечают наблюдатели и большой, несколько нависающий нос. И широкий рот с узкими губами. И слишком глубоко посаженные глаза. Говорят, что рост был невысокий, а сложение несколько коренастое.
Но весь этот набор судьбой данных исходных "нос-глаза-рот" компенсировался ее манерой так говорить, так смотреть, так двигаться, что человек начинал чувствовать себя не просто очарованным, а загипнотизированным.
Обратимся снова к Плутарху: "Самые звуки ее голоса ласкали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраиваемый на любой лад". На любой лад... Не зря современники обвиняли ее в колдовстве и побаивались этой сирены.
Благодаря соединению с Духом своим, Клеопатра получала такие преимущества перед другими, что равных ей не было в её время. Но и грехи она наработала соответствующие.
Сравним мой выход на моего Учителя (Духа) и Лены П., бывшей Клеопатры. Меня мой Учитель Аркадий встречал в доме Души, глядя на меня из открытого окна. Лене П. пришлось войти в дом Души своей и звать Учителя. Прятался он от неё за печью. Вышел старичок в балахоне. Сейчас он старенький, а во времена Клеопатры был молодым. И как Клеопатра пряталась за ширмой во время встречи с тем, кого она собиралась очаровать голосом, так Дух Лены П. не показывался ей, пока она не позвала его. Быстро они договорились и Лена П. вылетела с ним через трубу в темное небо.

Сейчас, наоборот, надо с Духом, который стимулирует человека на решение инволюционных задач, рассчитаться, чтобы идти на соединение с Богом настоящим.
 
Вопрос хорошей сыгранности моей (человека) с Духом усложняется еще тем, что при этом присутствуют все 16 зверей со своими подзверками. Они есть в Боге, есть и во мне. Иисусу Христу в этом отношении было гораздо проще: он знал Зверей как врагов, Бога как заботливого отца-руководителя, а Дьявола – как искусителя. Еще проще было Моисею, который знал одного единственного Бога, можно сказать, в лицо и видел наяву действие его Силы.  Кто там за именем Бога стоит – Сатана или еще кто – его не интересовало. Ясно ему было одно, что это Сила, которой надо подчиняться. Мне, и человеку вслед за мной, надо во всем этом разбираться.

Кроме того, требуется подвести себя к такому состоянию смирения, где вдруг количество превращается в качество и осознаётся главный парадокс развития, когда самый маленький становится самым большим. Самый большой это Бог. Человек становится Богом, но не сразу, потому что родиться в новом мире это еще не значит что-то понимать в нем. Так младенец, когда рождается в земном мире, много ли понимает?!

Дальше читаем Макса Генделя:


«При каждом рождении среди нас появляется то, что кажется новой жизнью. Мы видим, как маленькая форма живет и растет, становясь фактором в нашей жизни на дни, месяцы или годы. Наконец, настает день, когда форма умирает и уходит в разложение. Жизнь, которая пришла к нам неизвестно откуда, перешла в невидимое нами, и в печали мы спрашиваем себя: "Откуда она пришла? Почему была здесь? И куда ушла? На каждый порог призрак Смерти бросает свою жуткую тень. Старые или молодые, здоровые или больные, богатые или бедные, - все, все одинаково должны перейти в эту тень; и сквозь века звучит жалобный вопль, просящий разгадки этой загадки жизни - загадки смерти».

Со стороны предлагается здесь взглянуть на обычную историю жизни человека, живущего земными интересами. Этот человек еще не готов к духовной работе. А ради неё, собственно, и заварена вся эта каша земной жизни.

  Далее Макс Гендель констатирует как факт положение дел на данный момент в его время (сто лет назад) в этом вопросе:


«Для огромного большинства людей три великих вопроса: "Откуда мы пришли?", "Почему мы здесь?" и "Куда мы идем?" - остаются без ответа по сей день. Стало, к сожалению, общепринятым считать, что ничего определенного не может быть известно об этих вопросах, представляющих глубочайший интерес для человечества. Не может быть ничего более ошибочного, чем такое мнение. Все и каждый, без исключения, могут стать способными к получению определенной информации по этому вопросу непосредственно из первоисточника; могут лично исследовать состояние человеческого духа как до рождения, так и после смерти. Здесь нет никаких предпочтений, как нет нужды в особых талантах. Каждый из нас получил от рождения способность знать все эти вещи, но! - Да, есть "НО" весьма значительное. Эти способности присутствуют у всех, но у большинства людей они находятся в латентном состоянии. Требуется настойчивое усилие, чтобы их пробудить, и это оказывается сильным тормозом. Если бы эти способности, разбуженные и осознанные, могли быть получены за деньги, даже за очень большую цену, многие люди готовы были бы ее заплатить, чтобы приобрести такое огромное преимущество над другими; но лишь немногие согласны вести образ жизни, требуемый для их пробуждения. Это пробуждение приходит только в результате терпеливого настойчивого усилия. Его нельзя купить; к нему нет королевского пути. Допускается, что для того, чтобы выучиться играть на рояле, необходима тренировка и что нечего и думать о том, чтобы стать часовщиком, без того, чтобы пройти обучение. Когда же обсуждаются вопросы души, смерти и потустороннего, великих причин существования, многие думают, что они знают не меньше других и имеют равное право на выражение собственного мнения, хотя они, может быть, и часа в своей жизни не уделили изучению этих вопросов».

Здесь в этой главе связались у нас два конца жизни земного человека: начало и старость. В старости, по воле Духа, перед человеком всплывают одна за другой, с каждым разом всё ярче, картинки его детства. Не сами по себе они всплывают, повторю, а по воле Духа, который таким образом требует исполнения Замысла. Замысел, повторю, в том, чтобы вернуть человека домой. Живого, способного все свои жизни от начала до конца проанализировать, а не мертвого.