Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 39

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


ДРАКА ЗА СЕКВЕСТР

После Екатерины Первой на российскую власть снизошло очищение. В сделках Меншикова «выявились» злоупотребления, и никакие прежние заслуги в расчет не принимались. Ему «дали под зад» и отправили доживать свой век (вместе с семьей) в тобольскую деревушку с лирическим названием Берёзовка, где тот выстроил небольшую церквушку и отмаливал грехи.

А на землях, где он имел «маетность», началась «змеиная» возня. Великокняжеские претенденты, рассчитывая заполучить обратно усадьбы, переругались и передрались. Каждый тянул одеяло на себя.

Дальневосточница, историк-исследователь Анна Сидякина, в 2015 году проанализировала «маетный» характер меншиковской собственности и привела показательные примеры. Изначально упоминалось восемь имений, из-за которых разгорелись споры. К сожалению, привязать их к современным картам, как и выявить весь меншиковский «багаж», сколоченный в Белом крае, пока невозможно.

Обстановка накалилась в конце 1727 года, в последние шесть лет правления великого князя литовского и короля польского Августа II – выходца из Саксонии. Он же одновременно занимал должность курфюрста, был родом из Дрездена. Падение Меншикова произошло при нем, однако не без магнатского участия. Курфюрст не обладал авторитетом, подобно Баторию, хотя получил кличку Сильного.

Кризис наступил в разрешении земельных споров. Нашлись «обиженные» землевладельцы, предъявившие королю-иностранцу претензии: он не мог поступать вопреки воле закона. С точки зрения правооснов, король не имел права позволять Меншикову внедряться на землях Великого княжества Литовского - даже под предлогом взаимовыручки. То, что он помог Речи Посполитой устоять пред вражеским нашествием, в расчет уже не принималось.

Короля обвинили в превышении полномочий и симпатиях к России. Разогревали паству обнародованные факты «невиданного обогащения» бывшего фельдмаршала и кавалера Белого ордена. «За десять лет он собрал «несчетные богатства», вывез «миллионы», - кричали противники короля. Как это напоминает процессы, происходящие сейчас!

Сколько поимел Меншиков прибыли (а поимел ли он ее вообще?), не указывалось. Зато подсчитали, сколько он вложил средств: 328547 ефимок (русское название серебряного талера)! Если исходить из того, что Улла обошлась ему в 30 тысяч талеров (а в ефимках сумма была меньшей), то можно вывести приблизительное число заполученных имений.

То, что он заплатил деньги за приобретения, и немалые, в расчет уже не принималось. Упор делался на «неправедное» поведение «освободителя», и бывший фельдмаршал выглядел мошенником. Волна недовольства захлестнула шляхту, король не устоял, чтобы секвестировать, то есть отнять у опального князя земельную собственность, и плутократы почуяли привкус добычи, замешанной на крови. Войска Речи Посполитой двинулись «наводить порядок».

Конфликт грозил перерасти в беспрецедентный кризис – борьба за собственность всегда чревата катастрофическими последствиями, могла начаться новая война.

Тайный совет Российской империи поначалу тоже «взялся за оружие», поручив вести это дело уполномоченному - смоленскому шляхтичу Николаю Потемкину. Так пишет Анна Сидякина. Кто такой «шляхтич Потемкин», она не раскрывает. Фамилия очень известная, возникает образ генерал-фельдмаршала, создателя Черноморского военного флота, фаворита царского двора Григория Потемкина. И смоленский фактор, как говорится, налицо - тот родился в семье смоленского дворянина. Однако достоверная преемственность пока не установлена.

Важно другое. В противовес литовцам, «смоленский шляхтич» направил усиленный отряд драгун.

Не будем подробно описывать ход действий – как с одной стороны, так и с другой. Скажем только, что, как всегда, в накладе остались простые люди - крестьяне. Улла была разорена.

Слава Богу, верхи вскоре одумались и нашли разумный выход. Потемкина отозвали, а решение спорного вопроса взял на себя «А.М.Потоцкий». 

Еще одно загадочное лицо. Кто это, конкретно неясно. В изложении Сидякиной он примас - церковный иерарх римско-католической и англиканской церкви – персона, аналогичная православному «предстоятелю».

Но такой личности в известном перечне представителей рода Потоцких нет, и как увязать их с «А.М.», пока неясно. Несомненна все же их причастность к меншиковской «маетности». Польский Словник пишет, что Уллой, после Меншикова, действительно, владел «Потоцкий». Правда, в Словнике совсем другой акцент – пишется, что Потоцкий был не «А.М.», а «воевода».

Кто бы это мог быть?

Я задал вопрос белорусскому ученому, кандидату исторических наук Вячеславу Носевичу. Вот что он ответил:

«Меншиков купил двинскую Уллу в 1710 году и владел ею, видимо, до своей опалы и ссылки в Сибирь в сентябре 1727 года. Известно, что он собирался отдать свои белорусские усадьбы в качестве приданого дочери Марии, просватанной за Петра Сапегу. Если исходить из обозначенных сроков, то вписывается, конечно, Станислав Потоцкий – воевода с 1729 по 1732 годы».

Добавим, что некто «А.М.», всплывший в исследовании Сидякиной, - фигура не вполне реальная. Она взята, говорит Носевич, не из архивных источников, а с сайта некоего краеведа, что дает повод сомневаться. Сомневаться в распределении сыгранных ролей.

О воеводе Потоцком расскажем ниже. Пока же сделаем вывод. Битва за «наследие» случилась. И она снова принесла неисчислимые бедствия белорусскому народу, вылилась в очередные потрясения. Снова встает образ исчезнувшей – второй, Уллы. Не могла ли она пропасть тогда, в ходе борьбы за меншиковскую «маетность»?

(Продолжение следует).

На снимке: полуразрушенный храм на берегу Уллы (фото из интернета).


13.08/20