Глава XX I Золотые ножницы

- Приталенный? Я вас правильно понял?
- Да, - зачем его переспрашивает об этом закройщик, ведь он и так очень громко и внятно всё объяснял, заранее подготовившись к визиту к портному, решив для себя фасон и стиль, не купив лишь материал, в надежде на, то  подберёт его у такого, пользующегося спросом в высших банковских кругах портного.
- Отпустите живот…  вот так.
Ипполит интуитивно втянул в себя пару лет назад выросшее брюшко. Первое время старался избавиться от него, соблюдал диету, даже ходил в фитнес. Но, поняв: штанга не для него, перебрался словно тюлень в бассейн, а уже оттуда в парилку. Сменив русскую, на финскую, осев в итоге в хамаме.
Ничего не помогало. Скорее наоборот, способствовало росту такого милого, делающего его несколько добрее и сговорчивее, животику.
- Не втягивайте! Поймите, я так не смогу правильно сделать замер.
Ипполит с шумом выпустил воздух.
Ткань, выбранная им из множества уложенных на специальных полках рулонов, слегка свисала двумя отмотанными мотками вниз.
- Вы изволите хотеть редкую в наше время модель костюма, облегающего ваши формы максимально плотно. Сейчас это не в моде. Но, мне приходилось шить фраки. Прежде они должны были сидеть безукоризненно плотно.
Почему же он говорит о том, что сейчас костюм в обтяжку не моден? Наверно зря я послушал Аркадия и записался на приём к этому портному. Мне всегда не нравилось, как он одевается. Да, нет же! Точно! Я отчётливо помню! Его костюм мне почему-то понравился…  Что за чушь! Наверно надо потерпеть и дождаться результата.
- У вас редкая фигура. Со спины вы кажетесь худощавы, а спереди и сбоку полны. Чем-то напоминаете актёра Астангова. Помнится, шил ему недавно. Но, это не проблема. Я справлюсь с поставленной задачей.
- Астангова?
- Да-да. Вы очень схожи. Только он несколько старше.
Боже, кто же это? Я не помню такой фамилии. Наверно из старых, судорожно перебирал в памяти Ипполит.
- Снизу свободнее? - сидя уже на корточках, спрашивал закройщик и портной в одном лице, что сильно удивило Ипполита в начале.
- Да…  То…  то есть нет! Конечно нет! – опомнился Ипполит, было поддавшись мысленно перебирая старых актёров и фасоны запомнившихся на них костюмов.
- Вот так?
- Уже.
- Так?
- Ещё уже, - в ужасе догадывался о том, что между ними целая эпоха Ипполит.
- Хорошо. Под вашу ответственность. Вам, как я теперь понимаю, требуется нечто подобное форме немецкого офицера, только, разумеется без галифе. Помнится, доводилось шить в оккупированном Симферополе.
- Возможно, - ничего уже не понимал Ипполит, полностью отдавшись в руки портного, глаза которого напоминали ему чьи-то знакомые, принадлежащие кому-то из его ближайшего окружения. Но, кому? Судорожно перебирал в памяти лица сотрудников Ипполит, но никак не мог понять у кого же из них он видел подобные. Этот сдержанный, с лёгкой иронией взгляд, словно бы знающий всё наперёд. Нет, это нереально вспомнить.
- Ну вот, пожалуй, и всё…  присаживайтесь, пока я прикину стоимость.
Ипполит сел, а портной принялся, что-то писать в маленьком блокноте, огрызком чернильного карандаша. Затем встал, взял в руки рулон и, положив его на стол, отмотал, отмеряя деревянной линейкой нужное количество ткани, положив на проведённую мелом линию огромные портняжные ножницы, сделанные будто бы из золота.
Золотые, отметил Ипполит, сам себе не веря, решившись спросить:
- Они позолоченные Захар Григорьевич? – испугался своих слов Ипполит. Он не понимал почему произнёс это имя отчество. Откуда он мог знать его? Хотя, возможно просто забыл, что ему говорил Аркадий, советуя портного. Да нет же! Нет! Ничего ему не говорили – это он сам! Сам догадался и сказал. Но, так ли это на самом деле? Угадал ли, как звать портного?
- Нет. Полностью золотые, - как ни в чём ни бывало взяв в руки портняжные ножницы, примерился к краю отреза Захар Григорьевич.
- Зах-ар Гри-горь-е-вич, разве имеет значение, какими ножницами резать ткань? – уже неуверенно, по слогам, произнёс он имя портного.
- А как же!? Золото не оставляет абсолютно никаких заусенцев.
- Неужели!? Мне, как банкиру это очень важно. – забыв о предыдущем, удивившем его моменте, вновь удивился Ипполит.
- Я вас нисколечко не обманываю. Вот, попробуйте сами, - протянул инструмент.
Ипполит неумело взял их, и не рассчитав вес, плохо схватив пальцами понял: не сможет удержать, резко попытавшись перехватить, но, тем самым ещё больше усугубив ситуацию, вообще выпустил из рук, придав дополнительное ускорение.
Захар Григорьевич смотрел прямо в глаза, даже не пытаясь проследить траекторию падения профессионального инструмента.
Со страшным звоном, коснувшись пола, они беспомощно раскрыв свою «клешню», так и не цапнув ею заготовленного для отреза материала – отлетели раскручиваясь, словно бумеранг, в сторону, норовясь «укусить» Ипполита за ногу. Тот отставил её, не потеряв, при этом равновесия, непроизвольно взглянув на Захара Григорьевича, виноватым взглядом, как бы снизу-вверх.
- Теперь это уже не инструмент, - как ни в чём ни бывало, спокойно констатировал тот.
- А как же мой костюм? ...  Как же я теперь буду? ...  Чем я могу помочь? ...  Я не виноват…  Не виноват…  Не виноват…
Резкий удар в левый бок ощутил Ипполит. Он не понимал, кто это может быть, ведь в помещении находился только с Захаром Григорьевичем.
Следующий, уже более мягкий удар заставил его открыть правый глаз.
Темная, с зашторенным окном комната, с большой кроватью на которой лежал, говорила о том, что он в ней не один. Пошарив левой рукой рядом с собой, наткнулся на тёплое тело.
Наташа? Нет. Вряд-ли. Это не она. Где же я уснул, тревожно перебирал его мозг различные варианты вчерашнего вечера. Значит Тамара, догадался он. Но, надо проверить, прежде чем называть по имени. Где же её лицо? Хотя в такой тьме мне всё равно не разглядеть.
- Зачем это так? – нашёлся, что сказать он.
- Ты какой-то костюм потерял.
Тамара, понял Ипполит. Но, почему он сегодня спит с ней в одной кровати, ведь давно перебрался к себе в кабинет, сделав из него импровизированную спальню. Невольно убрал от неё руку, сказав:
- Извини.
- Ты не виноват.
- Откуда знаешь?
- Сам так повторил несколько раз.
- Приснилось, что у портного.
- Портного? Ведь ты же никогда не шил себе на заказ. Сам говорил, что любишь готовые, дорогие бренды.
- Я!? Говорил такое!?
- Да. Более того – покупал только итальянские.
- Скажи мне Тамара, а к чему снится уронить ножницы?
- Ножницы?

Этот сон насторожил Ипполита. Ему показалось, в нём скрыт какой-то смысл. Много думал потом над ним и единственное, что пришло в голову – не гнобить Захара. В падении ножниц чувствовал недоброе. Захар являлся для него этими самыми портняжными ножницами, которые ни в коем случае нельзя ронять на пол, ведь он кроил для него архитектуру.
Ипполит заглядывал даже в сонник, где обнаружил, что шить новую одежду во сне связано с хорошими планами на работе. Вот только падение ножниц говорило о возможности потерять друзей, или компаньонов.

* * *

Длительная работа с заказчиками делает практически членом их семьи, знакомя с привычками, бытом, взглядами, порою приоткрывая скрытые от постороннего взгляда тайны. Но, при этом зная их насквозь невольно начинаешь ненавидеть, превращаешься в лицемера, улыбающегося из подтяжка, только бы получить полагающиеся тебе деньги, которые давно уже отработал, но никак не можешь выцарапать, будучи всё время виноват перед ними. Потому что нереально сделать всё именно так, как от тебя требуют. Невозможно скрестить бульдога с носорогом таким образом, чтобы этот гибрид не болел, не кусался и не гадил на хозяйскую кровать. Выполняя сложную задачу, которая состоит из работы многих, таких же, как и ты звеньев одной цепи, ты никогда не сможешь предусмотреть все чужие промахи, что так и стараются сотворить нескончаемые подрядчики, воплощающие твой замысел.
И как бы не старался Захар, он не мог, в отличие от своего деда, претворить идеи в жизнь единолично. Понимая это, он всё же старался предвидеть, предугадать, предусмотреть то, что и не знал, где и когда может произойти. От этого нервничал, постоянно находясь в ожидании подвоха. Страх к телефонному звонку зарождался в нём и, порою Захар с трудом справлялся с тем, чтобы не ответить на вызов.
Знаки.
Ведь он всегда замечал их раньше.
 - Нет!  Этого не может быть! – говорили многие себе ещё в том возрасте, когда можно уже начинать понимать знаки.
- Нет и не может быть! Мы люди и не способны их видеть!  Всё умеем сами и нам они не нужны. Это всё чушь, навязанная нам пустыми, никчемными обывателями, - поддерживали такие же собеседники.
Пожар! Разве он не говорил о том, что ему уже не вытянуть объект, и впереди ждёт полный провал!? Понимание этого терзало Захара, винило в непрофессионализме, но, бежать было некуда.