Морфология судьбы глава 28

                * * * *

      Рано утром в дверь настойчиво позвонили. Светлана резко подскочила с кровати и взглянула на будильник. Рома безнадёжно опаздывал на первый урок в школу.
«Может, это и к лучшему», – подумала она и пошла открывать.
На пороге стояла бледная и опухшая от слёз Нина. Подруги обнялись. Рыбчинская тихо плакала.
–Света, я не знаю, как теперь жить…
–Женя жив, а это главное.
–Если его осудят, – всхлипнула женщина, – то надолго. Там с особой жестокостью.
–Но Женя не мог.
–Я тоже не верю. Но как он оказался в том доме?
      Светлана засыпала кофе в кофеварку, поставила перед Рыбчинской корзинку с печеньем. Ей было больно видеть отчаявшуюся подругу. Перед нею сидела совсем другая Нина. Потухшие голубые глаза тонули в страхе за будущее Евгения, её самой и маленького сына Ивана. Впалые щёки и синие круги под глазами выдавали бессонные ночи, проведённые в слезах и панике.
–Бутерброды будешь? Ты вообще ела?
–Нет, – протяжно вздохнула Нина, вытирая слёзы,– ничего не хочу.
От Светланы не ускользнуло, что руки Рыбчинской дрожат. Она подошла и обняла подругу за плечи.
–Это просто недоразумение, всё выяснится, найдут виновного и Женю оправдают.
–Ты веришь в то, что говоришь?
–Не очень, – вздохнула Светлана.
–Вот и я не верю. Никто никого искать не будет. Им лишь бы дело закрыть.
–Ко мне сегодня приедет один хороший человек, он по совместительству следователь.
–Вечером? – слеза огромной каплей упала на руку Нины, в её голубых глазах вешней зарёю промелькнула надежда. – Можно я останусь до вечера?
–Конечно. Прости, я сейчас, – в комнате заплакала Виктория, и Чернова вышла из кухни.
–Мама, я в школу не пойду? – Рома сидел на кровати и тёр руками сонные глаза.
Светлана взяла на руки малышку, подошла к сыну, присев, поцеловала его в макушку.
–Побудешь сегодня за няню.
–У-у-у! – возмутился мальчик.
–Так надо, – погладила мать по голове малыша, – иногда, Ромка, приходится делать то, чего мы совсем не хотим.
–Ладно, договорились, – важно ответил малыш, – побуду.
–Теперь на кухню, у нас гости.
–Дядя Паша? – с надеждой спросил Рома.
–Тётя Нина.
–А дядя Паша?
–Приедет после работы.
–Я умываться не буду! – громко заявил ребёнок.
–Это как?
–Не буду.
–Хорошо, – согласилась Светлана, иногда она была приятно удивлена мужской настойчивостью маленького сынишки.
–Познакомься, тётя Нина. Это наша малышка, Виктория, – у Черновой заныло в груди, но она отогнала от себя сверлящую мысль о том, как бы сложилось всё, если бы не Ксения… Светлана вообще старалась не думать, что бы было, если бы не… Тем более лучшая подруга, она же и единственная, нуждалась в поддержке.
–Ох, какая красавица! Маленькая копия Лили, – сказав, гостья осеклась.
–Нин, давай так: ни ты, ни я не виновны в том, что случилось между нашими девочками. Это жизнь. Просто жизнь и всё.
По щекам Рыбчинской текли слёзы.
–Подержи, – Светлана передала внучку подруге,– я сварю кашу.
–Рома, ты не против мюсли?
–Нет, – сын терпеливо ожидал завтрак.
–Мюси, мюси, – Вика внимательно изучала гостью.
–Мюсли, мой дружочек. Сейчас бабушка всё приготовит.
Дети звонко стучали по дну тарелок, дружно поедая овсяные хлопья с фруктами и орехами. Даже Нина, глядя на малышей, съела немного каши, выпила кофе вприкуску с печеньем.
–Ты, Света, счастливая, – неожиданно проговорила Нина.
Светлана вопросительно посмотрела на подругу.
–Жизнь хоть и выстелила твой путь терновником, да ягоды были всё больше горькой калиной, чем сладкой клубникой, но смотрю на тебя и понимаю: ты счастливая.
–Счастливая? – удивилась Светлана, а сама подумала: «А что, пусть! Пусть все считают, что я счастливая,  и я буду так думать».
–Я тоже счастливая. Мы с Женей столько лет вместе. Знаешь, как он меня называет? Бусинкой, – заплакала подруга.
–Дети, вы покушали? Рома, идите с Викой поиграйте, – Светлана проводила малышей в комнату и, сев напротив Рыбчинской, взяла её за руки. – Прекрати, слезами горю не поможешь. Какой толк в том, что ты сейчас ревёшь и гробишь себе сердце. Подумай о Ване, о Ксюше.
–Что о ней думать? Развелась она с Валентином и уехала, не оставив адреса.
–Эпидемия прямо. А сын? У тебя же внук?
–Серёжа живёт с мамой Валентина, мне некогда, в клинике много дел. Я бываю у них, иногда забираем на выходные, помогаю деньгами. Иногда детей смотрит моя свекровь.
–Сколько ему?
–На три месяца младше Виктории. Они вроде как брат и сестра по отцу, будь он не ладен – горе-папаша.
–Почему развелись?
–Встретил другую, – вздохнула Нина, – я тогда Ксюше говорила, что если он легко расстался с Лилей, то и тебя бросит. Так и получилось. Через четыре месяца после рождения сына однажды он не явился домой. Прислал СМС, что больше не вернётся и подаёт на развод.
–Сколько сломанных судеб…
–Думаешь, Ксения долго горевала? Как же! Она отнесла ребёнка к родителям Валентина и в клуб.
–Почему к ним?
–Я сказала, что смотреть не буду. Прочла лекцию на тему, что, мол, детей женщина рожает не маме с папой, не мужу, а только себе. Ещё через неделю Ксения исчезла.
–И ты не знаешь, где она?
–Раз в месяц приходит сообщение, что у неё всё в порядке.
–Какие же дети бывают жестокие.
–Мы им нужны, пока они маленькие и нуждаются в нас. Закон природы. Дети – это гости. Погостят, да и выпорхнут из гнезда.
–Может, мы их неправильно воспитываем?
–Как неправильно? У них было всё! Не в избытке, но они и не нуждались, не голодали. Развлечения – пожалуйста!  Модная одежда – извольте! Платная учёба в престижном вузе – с удовольствием! Что ещё? Чего не хватало?
–Возможно, не нужно было столько материальной заботы. Человек так устроен, что всё, полученное им без усилий, сводится к нулевому результату. И только добытое собственным трудом и потом, через призму лишений и испытаний, становится по-настоящему дорого. А мы своим детям подносили всё на блюдечке с голубой каёмочкой. До приезда Павла часов семь, чем займёмся?
–Можно, я посплю? Я у тебя расслабилась, мне так хорошо здесь.
–Конечно, я постелю тебе чистое бельё, а мы с детьми пойдём на прогулку.
Чернова сидела на игровой площадке, наблюдая за детским ульем. Рядом с железной горкой, которая никогда не скучала в одиночестве, нежно-розовыми соцветиями хвасталась старая, раскидистая яблоня. Чуть дальше, в наряде из белых кружев, модничала карликовая вишня. Молодые, клейкие листья деревьев провозглашали буйное пробуждение природы.
     Пока дети играли в песочнице, Светлана, засмотревшись на весеннее великолепие, набросала пришедшие строки на случайно завалявшемся в сумке обрывке бумаги.

Под сенью солнечной весны
Вдыхая аромат цветенья,
Черпаю строки вдохновенья
И радужные вижу сны.

В небесных высях чистоты
Крылатость птичью обретая,
Лечу, скользя, и с ветром мая
Парю над миром суеты.

И, покоряясь высоте,
Спешу на Свет я из забвенья,
Найдя в привычном упоенье,
Споткнувшись на слепой версте.

В звучанье гулкой тишины,
Природа где вершит рожденье,
Услышу стоны искупленья
Забытых горестей зимы.

И, больше не копя вины,
О муках сердца забываю,
В лазури голубой сверкаю,
Под сенью солнечной весны.

      «Вот бы и правда с приходом весны забыть о прошлых бедах, смыв их с души вместе с растаявшими снегами», – размышляла Светлана, пряча листок в сумку.