Бой с фантомом. Глава 14

Всё ещё лёжа без сна, Долин почувствовал, что воздух камеры стал теплее. Тело перестало покрываться гусиной кожей. Семён переворачивался с боку на бок, ворочал хлипкую подушку, пытался найти лучшее положение на жёстком матрасе. Ближе к полуночи дремота одолела его. Борец заснул на левом боку, прижав ладони к груди.

Около 3 часов ночи по телу заключённого прошёл нервный импульс. Дёрнулись пальцы ног и мышцы икр, свело спину. Судорога на мгновение проняла Долина и так же внезапно прекратилась. Осталось только редкое дрожание век и непроизвольное сгибание указательного пальца правой руки. Борец в сновидении оказался в незнакомом месте, он не помнил, как туда попал, но ощутил странность происходящего. Мужчина, одетый в плотный рабочий комбинезон и ботинки, стоял на зелёном лугу, заросшем обычными травами. Сзади и по бокам от него возвышался высокий лиственный лес. Долин обратил внимание, что деревья стояли слишком плотно друг к другу. Нижние ветви буквально переплелись в живую изгородь. Даже при большом желании борец не смог бы пройти через густые заросли без специального снаряжения. Погода стояла пасмурная. Небо покрывали глухие серые тучи. Воздух отдавал влагой и духотой, будто перед ливнем. Семён смутился, так как всё вокруг показалось ему статичным и декоративным, словно лишённым жизни. Он не ощущал луговых запахов. Не было ни ветра, ни дуновения воздуха. Кучевые облака низко застыли над горизонтом. Потом Долин обратил внимание под ноги. В траве не прыгало кузнечиков, не доносилось шума полевых сверчков. Борец призадумался: «Я попал в какой-то застывший театр. Ранее активные сны отдавали жизнью, пестрели природными красками. Здесь же мир стоит на паузе, вся динамика исчезла. Словно это снимок действительности. Я здесь единственный движущийся объект, даже трава не подрагивает, а только приминается под моими ногами. Для чего эта демонстрация? Походу, Василий в этот раз начудил. Моё сознание само сюда бы точно не отправилось. Ладно, посмотрю, что находится впереди. Пока луг тянется сплошной полосой посреди непролазного леса. Так-так, а что там за постройка маячит вдалеке?». Долин сменил шаг на лёгкий бег, чтобы быстрее добраться до открывшегося ему здания. Мужчина изрядно вспотел, так как расстояние до дома оказалось не менее километра. Борец остановился, чтобы отдышаться: «Сон сном, а физическая усталость везде есть. Ладно, сейчас подробнее изучу это место», - подумал он.

Лес уступил обширному лугу. Долин заметил реку, а справа от неё открылся вид на средневековое поселение. Городок стоял на высоком речном яру. Долин увидел, что защитные стены вокруг селения собраны из массивных каменных блоков. Зубчатые бойницы располагались на верхушках укрепления через равные интервалы. В центре селения возвышался массивный особняк. В здании отсутствовали какие-либо декоративные элементы, не было башен и арок. Грубо обтёсанные серые камни устилали внешние стены дома. Прямоугольные окна закрывались на резные ставни, стёкол не было. Семён решил, что это господский двор или центр провинции. По мере приближения к городку трава на лугу редела. Семён заметил во внешней стене округлые двустворчатые ворота. Борец подумал, что это должно быть основной вход и пустился по протоптанной грунтовой дорожке прямо к нему. Долин гадал про себя: «Интересно, встречу я тут хоть одного живого? Если это центральные ворота, то рядом с ними должна быть стража. Не бывает укреплённого места без охраны, иначе любой враг может напасть и в лёгкую разграбить селение. Ну и ну, у дверей никого нет». Семён подошёл к входу чуть ли не вплотную и провопил во весь голос: «Есть тут кто? Мне надо попасть внутрь». Борец ожидал, что с верхних окон, расположенных над воротами, высунется чья-то грязная физиономия и спросит кто он такой. Ответа не последовало. Путник прокричал ещё раз, но всё безрезультатно. Семён не хотел обходить вокруг поселения в поисках иных ворот. Интуиция подсказывала ему, что это всё равно бы не помогло. Долин сжал пальцы в кулак и несколько раз постучал по кованому створу ворот. Раздался глухой звук. Борец попробовал толкнуть одну створу. Он приложил максимальное усилие, и она поддалась. Петли издали лёгкий скрип, дверь отодвинулась на полметра. Долин выдохнул и протиснулся сквозь образовавшийся проход. Он очутился во внутреннем дворе, сплошь вымощенном мелким щебнем и осколками камней.

«Куда подевались люди? Почему так пусто? Странно, в прошлых сновидениях хоть кто-то был. Здесь же обстановка как в средневековом музейном комплексе ночью, - ни посетителей, ни сотрудников. Мне надо узнать, что творится в центральном строении. Как будто весь посёлок выстроен ради одного особняка. Побреду туда без заминок», - подумал Долин и стал держаться центральной улицы. Слева от Семёна расположились лавки со старинными товарами: оружие, кузнечные приспособления, гончарные изделия. Справа он заметил малый продуктовый базар. Яства лежали на прилавках, словно была середина торгового дня. Долин подошёл к подвозу с фруктами и взял крупное спелое яблоко. Он откусил фрукт с красного румяного бока, рот заполнился кисло-сладким соком. «Как мне не хватает в камере свежей еды. Этот фрукт бесподобен. Понимаешь простые мелочи только, когда оказываешься в хреновом положении. В офисе ел без разбора всякую дрянь и не захватывал на перекус даже яблок», - думал Долин, доедая яблоко. Борец прошёл немного вперёд, минул конюшню и бревенчатый склад. Рыночная площадь окончилась. Перед массивным особняком возвышался внутренний каменный забор, обрамляющий центр поселения. Эта преграда не превышала 2 метров. Семён решил, если калитку открыть не удастся, то он взберётся наверх по мелким выступам на камнях. Решётка была закрыта на цепь с навесным кованым замком. Долин оглядел замок и понял, что такую махину просто так не сбить. Семён оставил дверь и попытался подняться до верхнего края забора. Он стал нащупывать руками выступы в камнях и аккуратно переставлять ноги. Борец взбирался всё выше и выше. Когда голова Семёна достигла кромке изгороди, он понял, что перелезть будет невозможно. С земли Долин не увидел, что верх изгороди утыкан острыми пиками, их зазубренные крючья смотрели в сторону улицы. Борец оценил, что без травм он такое препятствие не преодолеет. Семён вспомнил слова Василия: «Помни, здесь всё реально». Мужчина слез обратно на землю. Он постоял перед калиткой и прикинул: «Проще разбить звено цепи, тогда замок свалится сам. Только чем это сделать? Пожалуй, придётся вернуться на городскую площадь. Поищу подходящий инструмент».

Семён повернул обратно. Он косил взгляд по сторонам, пытаясь угадать, в каком из домов может лежать нужная вещь. Он набрёл на конюшню и обнаружил в закутке наковальню. Борец смерил глазом её вес и понял, что она ему точно не по силам. Рядом с наковальней стоял деревянный стол. На нём валялись подковы, гвозди, заклёпки. Долин вскрикнул: «Вот то, что нужно! Кузнечный молоток. Его, видимо, используют для подковывания лошадей. С этой штукой я живу разобью цепь». Борец подхватил увесистый инструмент и отправился обратно к калитке. Он так покрутил цепь, чтобы напротив него оказалось более тонкое звено. Долин занёс молот над головой и прицельно ударил. Звонкий металлический возглас окатил каменные улицы города. Семён увидел, что цепь поддалась и продолжил стучать. Звено изгибалось всё более и более. Старое железо не выдержало неимоверной нагрузки и цепь разорвалась надвое. Долин обрадовался, так как поначалу сомневался в успешности задумки. Он распутал цепь и створы калитки отворились. Перед входом внутрь Семён почувствовал тревогу. Долин поднял с мостовой кузнецкий молот и, на всякий случай, понёс с собой.

За калиткой, между забором и особняком, был разбит небольшой декоративный сад. Рядом с изгородью росли кусты смородины. На них не было даже намёка на завязь чёрных смолянистых ягод. Вишни и яблони занимали большую часть сада. Деревья стояли неподвижно, на кронах была хилая листва без плодов. Борец сделал вывод: «Тут тоже всё пресное, мало живое. Обстановка под стать природе, что я видел за стенами селения. Оставлю сад, мне важнее проникнуть внутрь дома. К нему ведут разделяющиеся гравийные дорожки. Знаю, что в те времена был строгий порядок: чёрный вход для слуг и челяди, а парадный для господ. Попробую разыскать хотя бы один». Семён пустился вглубь сада по протоптанной дорожке. Путь привёл его к северной стороне дома, густо поросшей пучками мха. Мох пробивался из щелей между крупными закруглёнными камнями. Издали Долину показалась, что вся стена состоит из зеленоватого камня. Эта сторона дома оказалась без окон. Долин обнаружил лишь вентиляционные прорези цокольного этажа. Дорожка заканчивалась вытоптанной площадкой. На стене висел горящий факел, установленный в чугунный держатель. Сбоку от факела находилась приземистая деревянная дверь с кольцом вместо ручки. Семён приподнял кольцо и несколько раз стукнул им о дверь. Последний взмах оказался достаточно сильным, и створа распахнулась. Внутри помещения царила темнота. Долин рассудил: «Факел очень кстати. Судя по количеству оставшейся смолы, его зажгли недавно. Но кто? Это первый предмет в городе, который не застыл как лёд. Довольно странно. Грех будет не воспользоваться им для обхода особняка. Иначе в темноте я ничего не разберу». Семён снял факел со стены и выставил его впереди. Борец пересёк каменный ступенчатый порог и ступил во внутрь.

Пламя факела осветило недлинный коридор. На его стенах висели щиты и мечи. Долин пальцем коснулся лезвия одного из двуручных мечей. Оно показалось ему хорошо заточенным, словно оружие могло использоваться для боя. Семён прошёл далее, коридор закончился просторной комнатой. С потолка на кованой цепи свисала люстра со множеством изогнутых подсвечников. Под люстрой разместился круглый стол. Вокруг него стояли стулья, устланные звериными шкурами. Долина заинтересовало увиденное, он подошёл к одному из приземистых стульев с толстыми ножками и рассмотрел его поближе. Шкура песца покрывала спинку и сиденье. Подлокотники для удобства рук имели мягкие вставки из багровой ткани. Семён дотронулся до неё и понял, что это бархат. «Видимо, тут заседают знатные особы. Богатая обстановка не предназначается для простолюдинов. Если я попал в европейское прошлое, то здесь должны править лендлорды. Если же это часть нашей необъятной Руси, то тогда я в хоромах князя. Нужен мощный фонарь, чтобы всё тут детально осмотреть. Узкие окна-прорези почти не дают света. Понятно - это делалось для сохранения драгоценного тепла. Куда бы направиться теперь? Мне кажется, отсюда есть проходы в разные части дома. Где-то должна быть кухня, подсобные помещения, кладовые, спальни для челяди. А вот господа явно занимают второй этаж. Только лестницы наверх не видно, придётся ещё побродить в темноте», - подумал Долин и пошёл в другой конец помещения.

Семён уткнулся в большущий камин, обрамлённый толстой металлической решёткой. Рядом с ним лежала вязанка дров. Внутри камина находились истлевшие угли. Борец повёл рукой и понял, что огонь тут в последние дни не зажигался. Над камином висела шкура крупного волка. Открытая пасть зверя устилалась рядом заострённых клыков. Семёну показалось, будто зверь словно живой и готовится с яростью сомкнуть массивную челюсть. Факел в руке борца стал прогорать. Долин захотел поискать новый, так как опасался, что он останется в полумраке. «Получше, чем в моей камере, - там при потухшей лампочке полная тьма, - но тоже неудобно. Такой дворец приходилось освещать в любое время суток. Представляю сколько уходило свечного воска», - подумал Семён, тщетно ища любое подобие факела или свечи. Он отошёл от камина и двинулся в противоположную часть комнаты. Там, на стене, он обнаружил тканый гобелен размером примерно 3 на 3 метра. Изображение поразило Долина. Он сразу вспомнил про внешний вид Уолфрида. На гобелене были вытканы фигуры в чёрных плащах. В руках они держали увесистые булавы и мечи. Капюшоны скрывали верхнюю часть их лиц. У нескольких человек Семён увидел седые бороды, другие были обриты наголо. Братья стояли в ряд, положа левые руки друг другу на плечи. Правые руки с оружием они устремили к центру композиции, образовывая длинные скрещивающиеся лучи. Долин обратил внимание на ремни из чёрной кожи, опоясывающие каждого мечника. Пояса практически сливались с тёмным одеянием, но в глаза бросалась бляха с металлическим отливом. Пряжка украшалась витиеватыми латинскими буквами, образующими сокращение «QNL». Семён заметил: «Так вот как называется ваша организация. Значит, она преспокойно дожила до наших дней, а своё начало берёт из средневековья. Теперь понятно, как структура смогла проникнуть в ветви государственной власти. Они вербуют агентов и спокойно управляют ими при любом политическом строе. Ладно, насмотрелся вдоволь, пора двигаться дальше».

Семён отвернулся от гобелена и пошёл к круглому столу. Он хотел убедиться, что не пропустил никаких существенных деталей. Долин осмотрел каждый стул. Центр стола был увенчан фигурой пирамидальной формы. Борец подумал, что она отлита из какого-то цветного сплава, так как по цвету напоминала потускневшую бронзу. Он не понимал, в чём предназначение вещи и не придал ей особого значения: «Всего лишь причуда знатных господ, что тут такого?», - прикинул Семён.

Обширная зала залилась мелькающими бликами. Долин повернул голову и заметил невероятное: в камине зажёгся огонь. «Как он мог там возникнуть, да ещё без дров?», - задал себе вопрос Семён и подбежал к ожившему очагу. Борец увидел, что в камине аккуратной поленницей горят сухие яблоневые сучья. Языки пламени проистекали именно с них. Вокруг деревяшек прибавилось свежих углей. «Словно кто-то готовится зажарить здесь поросёнка, для чего бы так много угля? Но как это возможно, я же не замысливал подобного…», - соображал Семён. «Кто здесь?», - выкрикнул Долин, в тайне надеясь, что ответа не последует. Он не хотел столкнуться с чем-то малообъяснимым даже в собственном сне. Глубокий, низкий рокот окатил своды старой залы: «Ум-м-м». Борцу показалось, что звук шёл со всех сторон, словно в помещении расставили кучу динамиков. Долин вытащил из-за пояса кузнецкий молот и схватил его в правую руку, а в левой он продолжал удерживать догорающий факел. Сердце забилось сильнее, спортсмен почувствовал приток адреналина, будто ему вот-вот предстоит выйти на ринг против серьёзного соперника. Семён прошёл по сторонам комнаты, осматривая каждый угол. Беглый обзор залы никого не выявил. Долину стало немного жутко, он размышлял: «Так, я попал только в начало дома, а уже творится неладное. Что ждёт впереди? По изображению на стене ясно - это анклав культа. Я неспроста угодил в их хоромы. Хотелось бы мне вызвать Василия или любого из гильдии для подмоги. Жаль, что я так не умею. Что ж, пустился в пляску - завершай». От длительного пребывания на ногах у Семёна заныла поясница. Он захотел передохнуть, поэтому уселся посреди залы на стул, покрытый звериной шкурой, а молот положил перед собой на стол. Факел превратился в тонкую догорающую щепу: «Теперь не беда, возьму головешку из камина, оберну основание обрывком занавески и продолжу путь», - размыслил Долин. Борец перестал таращиться по сторонам и позволил себе краткий отдых, уютно устроившись в господском кресле.

Пауза не вышла долгой. Долин даже не успел усесться поудобнее как за его спиной послышался лёгкий шелест. Потом звук повторился уже сбоку, пронёсся по периметру залы и растворился будто его и не было. Семён подумал на стаю пробегающих крыс. Пронёсся низкий гортанный зов: «Зачем ты явился к нам, чужак. Теперь пеняй на себя. Мы предупреждали по-хорошему». Семён вскочил с кресла, поднял молот и завёл его на плечо, как будто готовился нанести удар кому-то невидимому. Факел покатился по полу и затух. Долин смекнул, что наиболее безопасным местом в комнате будет пятачок перед камином, так как там остался свет. Стопы Семёна быстро преодолели пару десятков метров по неровному каменному полу. Он повернулся спиной к огню, и стал вглядываться в полумрак. Первой мыслью Долина было перестать таращиться во тьму, хватать щипцами горевшую в камине лучину и отступать по известному ходу. Семён потянулся к висевшим над огнищем чугунным щипцам для дров. В тот же миг борец заметил неясные тени, наползавшие на него с центра залы. От неожиданности он выронил предмет. Фигуры в чёрных балахонах и нависающих капюшонах будто плыли над полом. Шагов слышно не было. Семён осознал, что влип по полной. Пути для отступления теперь не стало.

Борец насчитал восемь фигур, обступивших его со всех сторон. Незнакомцы не подавали признаков агрессии. Их руки были сложены вместе и прижаты к верхней части живота, чуть пониже груди. Долин заметил у людей кожаные пояса с символикой «QNL», какие изображались на настенном гобелене. Семён похолодел: у членов культа за поясами висело различное оружие: кинжалы, короткие мечи, кистени. На ум Долину пришла мысль: «Ну, что - конец? Они дадут мне выбор от какого вида оружия погибнуть? Нет, я заберу хотя бы одного с собой. Не знаю, как помирают наяву, но во сне это не должно быть больно… Вот подойти-ка ближе…».

Фигуры не предпринимали резких действий, вели себя словно уснувшие. Долин напряг мышцы, готовясь совершить отчаянный рывок в сторону спасительного коридора, где находился выхода из здания. Борец не хотел нападать первым, так как где-то в глубине сознания надеялся, что удастся договориться без боя. Ожидание тянулось не особо долго. Ряд людей в чёрном сделался менее плотным, они разошлись по бокам залы. Две центральные фигуры выдвинулись вперёд и приблизились к Семёну на расстояние пары метров. Неизвестные скинули тёмные капюшоны и показались две гладко обритые головы. Человека слева Семён узнал сразу - это был Уолфрид. Шрам около щеки, нахмуренное выражение лица, злые горящие глаза - всё было при нём. Справа от Уолфрида стоял словно его брат-близнец, только лицо супостата не было изуродовано. Уолфрид и его сотоварищ вооружились двумя крепкими дубинами со стальными шипами. Долин помнил, что во сне, в квартире Алины, Уолфрид чуть было не угодил по нему именно таким орудием. Он прикинул шансы: «Ужасная штука, может проломить череп или грудь за один присест. Правда, если поодиночке, то я вполне могу с ними помахаться. Другой вопрос, какие у них понятия о чести. Дуэль выйдет справедливым вариантом. Согласится ли Уолфрид на такой исход?». Молчание прервалось. Долин думал, что первым поднимет голос Уолфрид, но заговорил его соратник.

- Я Ульрик, брат Уолфрида. Что же человек из 21-го века делает в этом уединённом средневековом месте? Как ты прорвался через поставленную защиту? Только не говори, что твой сон случился спонтанно. Назови мне инициатора входа в нашу приватную зону, тогда мы не будем причинять тебе много страдания. - Сказал Ульрик.

- Хоть ты и брат, но ничем не отличаешься от Уолфрида - такие же маниакальные наклонности. Почему ты думаешь, что я выдам вам кого-то? В обмен на что? На возможность быть приконченным мгновенно! Нет уж, лучше подойди и сделай всё сам. - Сказал Семён.

- Ты зря прикрываешь Василия. - Вмешался Уолфрид. - Обличи его публично, при нас, и можешь покойно прощаться с миром. Впрочем, как и с тем, что ты зовёшь реальностью. Мы дадим время на исповедь. Никто не должен пересекать границы владения кланов. Что выбираешь, незваный путешественник?

- Расскажите сперва, что же станет с Алиной? Потом я подумаю, как лучше вам ответить. - Сказал Семён.

- Ты можешь узнать дальнейшую судьбу Алины на примере вон той молодой девушки. Её зовут Оливия, - местная прелестница. Посмотри: картина висит по правую руку от тебя. - Сказал Уолфрид.

Долин повернулся в указанную сторону. На стене он заметил картину в золотистой раме, написанную масляными красками. Изображение охватывало девушку в полный рост. Юная особа стояла заточённая в цепи. Её руки были беспомощно подняты к верху и закреплены кожаными ремнями к вбитым в стену металлическим кольцам. На девушке почти не было одежды, не считая изодранной старинной сорочки, которая едва прикрывала её наготу. Долин понял, что героиня пребывала в таком положении давно, так как сорочка покрылась чёрными саженными пятнами, отдельные части некогда белоснежной ткани превратились в жалкие лохмотья. Семён рассмотрел в её лице признаки потухшей красоты. Она обладала тонкими губами, аккуратным носом, большими зелёными глазами. Пряди длинных чёрных волос беспорядочно свисали по телу, прикрывая ей грудь и частично спину. Взгляд Оливии потупился вниз, будто она пыталась рассмотреть собственные ступни, закованные тяжёлыми кандалами. Долину запало в душу чувство обречённости, с каким она смотрела с картины на зрителя. Семён осознал: так выглядит человек, потерявший последнею каплю надежды. Её уста говорили: «Я обречена подчиниться или умереть в этой темнице. Что же будет лучше? Надо сделать последний выбор. Если я сдамся в их руки, то лишусь остатков воли - это ведь похуже рабства». Борец более не смог смотреть на жестокое изображение. Он представил, как Алина готовится на эту же роль и захотел защитить подругу любой ценой. Семён не мог сказать, какое именно чувство он испытывал к Алине. Была ли то любовь или крепкая симпатия - он лишь стремился оберечь её от любых внешних нападок. Члены культа предстали злейшими врагами. Он решил дать им максимальный отпор, насколько это было возможно в его уязвимом положении. Долин обернулся к окружающим его людям в тёмных нарядах. Лица братьев по ордену выражали одно: ликование от испуга, который они смогли прочитать в застывших глазах Семёна. На мгновение Долин осознал свой страх, но потом это чувство сменилось выраженной злобой. Борец стал описывать молотом короткие круговые движения. Ему вспомнились кучи просмотренных кинофильмов, где герой-одиночка мог разбить целый отряд плохих парней и выйти из передряги лишь с синяками и ушибами. «М-да, старина, такое бывает только в выдуманных историях. Сон как реальность - волшебное кун-фу здесь само собой не включится. Придётся махаться сразу с 8 отмороженными типами, вырядившимися как на Хэллоуин. Образ милой Алины придаёт немалых сил. По крайней мере, за мной стоит благое дело, а эти люди давно съехали с катушек. Как же хочется засадить кувалдой по их вожаку - Уолфриду. Это будет ему карой за надругательства над невинной московской девушкой», - думал Семён, решая, что же делать далее.

- Если ты не хочешь говорить, пора пройти с нами. Друзья, помогите гостю спустится в подвал. - Сказал Уолфрид шестерым соратникам, стоявшим поодаль.

- Как бы не так. Сон не сон, а ты пострадаешь в любом случае, урод. - Сказал Долин.

Борец рванулся вперёд, держа молот над правым плечом. Он целился в голову или шею Уолфрида, так как хотел сразить противника одним точным ударом. Братья поняли его задумку и мгновенно сдвинулись в стороны. Долин не понял, как они могут так ловко и проворно передвигаться. Он подумал: «Их фигуры будто плавают в воздухе. Что же там, под их свисающими плащами? Всё равно это не остановит меня, Уолфрид отойдёт к праотцам». Уолфрид грациозно уклонился от первого наскока. Пока Долин восстанавливал равновесие и готовился к новому удару, оба брата вытащили из-за поясов острые кованые дубины. Они наблюдали за движением Семёна и не скрывали ехидных насмешек: «Попробуй хотя бы задеть нас, глупый юноша. Покажи истинное умение. Здесь тебе не бойцовский ринг». Долин не смутился и снова направился в сторону Уолфрида. Он не стал яростно набрасываться на него. Семён избрал тактику сперва подойти к сопернику поближе, обходя его по всё уменьшающейся окружности. Уолфрид развеселился от такого наивного манёвра. Он даже не стал сдвигаться вбок, а ожидал, чего же выкинет соперник. Борец постепенно приблизился, расстояние между поединщиками стало менее метра. Семён сделал один шаг, сдвинул корпус вперёд и прицельно швырнул молот Уолфриду в голову. Долин представлял, как увесистая сталь пробьёт ему черепушку, но в самый последний момент случилось непредвиденное. Фигура противника, нарушая законы обычной физики, обошла Долина сбоку, когда молот был уже в 10 сантиметрах от его тела. Молот описал в воздухе дугу и упал на каменную облицовку пола. Снаряд выбил из камня искры и с грохотом отскочил в сторону. Семён не успел среагировать на такое молниеносное движение Уолфрида. Враг не терял времени зря. Он замахнулся кованой палицей и огрел Семёна в правое бедро. Острые шипы вонзились борцу в ногу, удар повредил кость. Долин сразу же рухнул на пол. Уолфрид использовал приём, специально предназначавшийся для того, чтобы сбить соперника наземь. Семён не мог более сражаться. Ушибленная нога не двигалась, он беспомощно разлёгся на холодном полу. Боль оказалась неимоверной. Долин стонал, закусывая язык и хватаясь за повреждённое бедро. Соперник решил не добивать его. Он смотрел сверху вниз, наслаждаясь неимоверным человеческим страданием. Семён понял свою дальнейшую участь: «Вот и доигрался. Здесь этот урод обладает феноменальными способностями, значит и его подельники могут вытворять подобные финты. Бой был предрешён. Даже один на один у меня ничего не вышло. Видимо, сейчас он добьёт меня на потеху остальным фанатикам. Интересно, наяву всё тоже будет кончено? Тогда я погибну в тот же миг, лёжа на вонючей тюремной койке. Ерундовое завершение жизни, но по крайней мере, я старался сделать судьбу одного человека лучше. Вышло не в мою пользу. Прощайте кого знал…».

- Глупец. Просто глупец. Как ты хотел одолеть нас в собственных владениях? Будь ты хоть с пулемётом, ничего бы не вышло. Мы хозяева поэтому решаем, как и что происходит на этой стороне реальности. Сознайся, теперь, кто отправил тебя сюда? - сказал Уолфрид.

- Этому не бывать. Хочешь - добивай. - Сказал Долин, зажимая рот от боли.

- Кто тебе сказал, что я мечтаю прикончить дорогого гостя? Это отбросит тень на нашу репутацию. Мы сперва добиваемся нужного, ломаем человека. Тебе не понравится, но факт: у нас все прощания довольно долгие, никто не уходит в один миг. Такова традиция клана, иначе нас перестанут бояться. А перестают бояться - перестают и уважать. Мы не допускаем подобного.

- Скажу последнее: я проклинаю тебя и всех членов клана. Горите в бесконечном пламени. Желаю, чтобы в реальности вас стёрли в пыль.

- О, какое «злобное» последнее слово. Знаешь, сколько я слышал подобной ереси? Что-то оно всё не сбывается. Может вы обращаетесь не к той небесной инстанции? Не подскажешь как долго ожидать исполнения, а то братья никак не могут узреть час истины.

- Ты сдохнешь как тварь, Уолфрид, в таких же муках, кои устраивал невинным девушкам и другим жертвам. Я тебе это обещаю. Есть люди, которые не спустят ваш беспредел в явном мире.

- Говори ещё. Пустые угрозы так будоражат моё эго.

Долин умолк. Силы покинули его, и он ничком свернулся на полу. Лужица крови около его ноги становилась всё больше. Уолфрид заметил, что мужчина может погибнуть. Он окликнул соратников: «Эй, братья, помогите ему не сгинуть до конца веселья. Забинтуйте ногу и наложите шину. На всякий случай свяжите парню руки. Потом несите в подвал и сразу кладите на «ложе удовольствий». Посмотрим, какие он пропоет угрозы в адрес клана, когда придёт в сознание».

Сподвижники вняли предложению вожака. Один из сектантов разрезал клинком штанину на ноге Долина. Второй человек в капюшоне достал перевязочный материал и ловко, с явным медицинским навыком, остановил кровотечение. Ульрик сказал: «Повесьте его молот на одну из стен залы. Этот предмет будем напоминанием для самых резвых противников ордена. Не одним же картинам украшать трофейную экспозицию». Мечник в плаще подобрал орудие и унёс его в соседнюю комнату. Четверо людей подхватили Семёна за руки и ноги, чтобы отнести в подвал. Они прошли через низкий коридор, отворили дубовую дверь и спустились по узкой винтовой лестнице. Подвальные помещения тянулись под всем зданием. Множество комнат предназначалось для хранения провианта и хозяйственных скарбов. Процессия пронесла Долина сквозь множество освещённых факелами коридоров. Периодически проходы переходили в широкие залы, уставленные винными бочками, сундуками и бутылями с мутной белой жидкостью. Долин ни разу не открывал глаз. Он провалился в обморочное состояние. Кровопотеря оказалась серьёзной. Члены культа сохранили ему жизнь в самый последний момент.

Шествие по тёмным коридорам закончилось в большой комнате с приспособлениями для дознания людей. Здесь находились многочисленные орудия пыток, которые применялись инквизицией в тёмные века. Посреди помещения располагался широкий деревянный стол с фиксирующими ремнями для рук, ног, шеи и поясницы. Члены культа распростёрли еле живого Долина на столе, развели ему руки, ноги и закрепили их жёсткими кожаными петлями. Один из приспешников сказал: «Надо напоить его красным вином, разбавленным водой, иначе он окочурится в ближайшие часы. Уолфрид тогда накажет одного из нас. Не хотелось бы пережить подобные муки, пускай и во сне. Поверьте, они будут очень реальными». Трое братьев согласились с поступившим предложением. Один из них откупорил бутыль с вином, налил в стакан родниковой воды из собственной фляги и смешал жидкости. Человек, стоявший ближе к Семёну, прощупал его пульс. Он сказал: «Разомкните пленнику челюсти и вставьте пробковый зажим. Я продену ему в глотку воронку и буду постепенно заливать приготовленную смесь. Думаю, часа через 3-4 он придёт в себя. Тогда доложим Уолфриду, что клиент готов к стрижке». Подельники не возражали. Через пару минут в горло Долина полилось разбавленное красное вино. Поначалу Семён пребывал в бессознательном состоянии. Он не понимал, что с ним происходит и не хотел ничего проглатывать. Жидкость не проходила сквозь горло, а выливалась наружу. Тогда один из братьев взял со стены щипцы, зажал Долину большой палец руки и постепенно стал его стискивать. Семён почувствовал подступающую боль. Он очнулся, сделал вдох и непроизвольно пустил внутрь содержимое глотки. К этому моменту жажда одолела борца. Каждый глоток приносил ему облегчение. Подельники культа удовлетворённо закивали головами, так как поняли, что Уолфрид не снесёт им головы за неосторожное обращение с вверенным пленником. Человек в капюшоне убрал щипцы от пальца, так как опасался, что он получит выговор за начало церемонии дознания без старшего члена ордена.

Долин приходил в себя в течение 2 часов. В комнате вместе с ним постоянно дежурил один из людей в тёмных капюшонах. Уолфрид всё не появлялся. Несмотря на недавнее угощение, Семёну всё время хотелось пить. Потеря крови давала о себе знать. Больше всего борец мечтал о том травяном чае, что для него готовил Василий. «Кто знает, будь здесь этот напиток, я бы оклемался быстрее. Если я смогу освободить руки, то есть минимальный шанс выбраться из грёбаных катакомб. Хотя вряд ли, на страже стоит ещё человек 5 с оружием. Нужен иной выход. Что-что, а сон как-то затянулся, пора бы охранникам в камере трубить подъём», - думал Долин, постоянно шевеля привязанными конечностями. Он пытался освободиться от пут, но от этого ремни сильнее врезались в кожу и причиняли дополнительную боль. В этом положении Долин прочувствовал ту безысходность, которую испытывала Оливия. Он не мог толком двигаться, лишь шевелил шеей и смещал туловище то влево, то вправо. Так он избегал чрезмерного онемения мышц. При этом кисти рук стали отекать. Семён пошевелил пальцами, чтобы сбить появившеюся дрожь. Дополнительной проблемой стал его мочевой пузырь. Долин страшно захотел в туалет по малому. Резь в паху стала донимать его всё больше и больше. Долин решил, что во сне не будет слишком позорно, если он спустит мочу в штаны: «Блин, ещё час и я просто зассу себе ноги, иначе лопнет пузырь. Это намного лучше, чем терпеть адскую боль и конвульсии от разрыва мочевого. Видимо, такое мелкое мучение входит в программу здешних пыток».

Долин прижал подбородок к груди и без особой надежды обратился к дежурившему члену ордена: «Эй ты, не знаю, как звать. Сними капюшон, давай поговорим как нормальные люди. Слышишь, мне надо отлить. Развяжи меня хотя бы на минуту, принеси какое ведро, а то справлю нужду прямо на месте. Будешь потом лазить с мокрой тряпкой». Человек не среагировал. Долин повторил просьбу, стражник пробурчал: «Нет, не положено. Ссы в штаны, не моё дело. Всё равно через пару часов придётся отчищать стол от твоего дерьма и крови». Долин вспомнил: «Так, где-то я уже сталкивался с подобной вежливость. Да, ведь охрана в московской кутузке воспитана так же. Один типаж, будто у них есть неписанные стандарты. Нечего даже открывать рот - ничего не добьёшься».

Семён пролежал так ещё несколько минут. Затем произошло неожиданное для него явление. Часть стены, за спиной дежурившего стражника, стала заплывать сероватой дымкой. Долин не мог понять, откуда тут взялся туман. Охранник не замечал происшествия, так как неустанно наблюдал за пленным. Борец решил помалкивать, так как знал, что собеседник всё равно не среагирует на это адекватно. Для себя Долин заключил, что все члены культа зомбированы, они тупо выполняют приказы и не рассуждают о высоких вещах. Только Уолфрид с братом показались ему свободными в принятии решений. Через 5 минут туман принял очертания овального прохода. Семён представил, будто это мистическая дверь в иную часть сна. За спиной стражника возник чей-то мутный силуэт. Постепенно его контуры приобрели облик человеческого тела. Долин встревожился, так как в очертаниях лица он узнал Василия. Через минуту его старый знакомый предстал в полный рост. Семён удивился его непривычному одеянию. Вместо грязного пальто и шляпы он облачился в белое одеяние монаха-отшельника. На груди старика красовался орнамент из красных крючкообразных символов. Борец не знал, что означала данная символика. Про себя он смекнул, что она относится к гильдии и, наверняка, подчёркивает сан или должность. Семён во все глаза молча смотрел на Василия. Старик тоже обратил внимание на незадачливого приятеля. Он сделал Семёну знак рукой, чтобы тот не издавал ни звука. Далее старик развёл руки так, что охранник оказался между его открытых ладоней. Из центра ладоней старика прорезались лучи неяркого синего света. Он направил потоки так, что они нацелились на голову сектанта. Охранник не замечал происходящих над ним манипуляций. Василий держал ладони в одном положении пару десятков секунд, а потом сомкнул пальцы в кулаки. Таинственный свет померк. Семён попеременно смотрел то на Василия, то на стражника в чёрном плаще. Старик сделал приветливое лицо и несильно хлопнул охранника ладонью по макушке. Долин подумал, что Василию сейчас не поздоровится, но стражник застыл в одной позе. Семён облегченно вздохнул.

- Не переживай. Он отключился и перешёл в состояние медитативного транса. Я перевёл его в иную реальность. Можешь считать это сном во сне. Сейчас тёмный приспешник где-то далеко наблюдает за восточными красавицами на невольничьем рынке. Это его заветная мечта - купить себе одну из наложниц. У нас есть пара минут, пока он не придёт в себя. - Сказал Василий.

- Василий, ваше объяснение классное, но мне сейчас не до него. Даже не буду вникать, на каком небе летает этот еретик. Сможете освободить меня от ремней? Надо выбираться. - Сказал Долин.

- Постой парень, - не всё так просто. Мои силы не работают на полную катушку на чужой территории. Этот фокус очень слаб и не поможет в битве против бойцов ордена. Ума не приложу, зачем ты проник в их родовое имение. Здесь всё играет в их сторону. Ты что, совершенно не контролируешь направление осознанного сна? Перед засыпанием надо фокусировать волю и чётко задавать желаемое место, чтобы не попадать в подобные дыры.

- Честное-пречестное, даже не думал куда-то попадать. Просто хотел нормально выспаться, насколько это вообще возможно, в убогой, холодной камере. Очутился на некой опушке леса, дошёл до особняка и вошёл внутрь. Опасности не ощущал, поскольку думал, что это обычный сон. Василий, они собираются меня пытать! Можете что-то сделать?

- Парень, слушай главное. Первое, тебе ни в коем случае нельзя говорить им, что ты сотрудничаешь с нашей организацией. Если выдашь, то у гильдии будут серьёзные неприятности. Это фактическое нарушение обоюдного кодекса. Есть такой документ, надеюсь, доведётся его узнать подробнее. Ты можешь пошатнуть хрупкое равновесие сил. Помни, ничего им не говори, валяй дурака и просто жди, как бы тяжело тебе не было. Помощь уже близко, наступает утро. Мы … - фраза старика оборвалась.

Василий не договорил, так как охранник очнулся и осознал, что в комнате появился посторонний. Чёрный капюшон обернулся. Василий успел среагировать: он сразу же отступил в туман, откуда ранее появилась его фигура. Стражник не смог разглядеть лица старика. Охранник взмахнул мечом, прозвучал короткий свист. Удар прошёлся по стене. Василия уже не было в комнате. Старик успел покинуть пространство сна. Густой туман после ухода Василия стал рассеиваться, через минуту помещение приняло прежний вид.

Стражник повернулся к Семёну и процедил сквозь зубы: «Это будет тебе дорого стоить. Уолфрид мог бы разделаться с тобой за час, но теперь растянет удовольствие. Зря ты строишь такую спокойную рожу, погоди, скоро процесс начнётся». После этих слов охранник проверил, надёжно ли закреплены ремни на теле Семёна. Он убедился, что пленник не сбежит и вышел из комнаты. Спустя недолгое время он вернулся в компании ещё 2 солдат с нахлобученными капюшонами. Один из них произнёс: «Уолфрид приказал готовить его к дознанию. Надо придать телу максимальную чувствительность. Достаньте пузырёк со специальной настойкой для скверных заключённых». Другой член культа порылся на полке и отыскал шклянку с густой зелёной жидкостью. Он снял крышку с флакона, поднёс его носик ко рту Семёна и произнёс: «Открой пасть. Не то заставлю её разомкнуться вон теми щипцами». Долин помнил про наказ Василия и не собирался слушаться чужих слов. Тогда дознаватель закрыл ем ноздри носа. Долин открыл рот, поскольку начал задыхаться. Горьковатая жидкость попала Семёну на язык и прошла дальше в глотку. Борец поморщился, в голову ударил спирт. «Всё, осталось подождать минут 15, и он будет полностью готов к процедурам», - произнёс член культа и добавил: «А я пока растоплю угли в печи. Давайте сюда калёное железо. Будем использовать короткие иглы для ногтей и несколько прутов. Браслеты для запястий тоже пригодятся, но их нагреем позже». Долин понял, что ребята знают толк в пытках: «Походу они используют испанскую школу ведения допроса. Я когда-то читал, что самые страшные орудия инквизиции придумали там. Чего-чего, а эти ребята переплюнули всех. Мне надо выдержать сколько смогу. Держись, спортсмен, - это лишь сон, ты справишься», - успокаивал себя Семён. Положение пленника с каждой минутой становилось всё отчаяннее. Он ожидал признака хоть малейшей помощи Василия, но ничего особенного не происходило. Зелье подействовало. Семён понял в чём заключался его эффект: расшибленное бедро стало болеть сильнее. Запястья, стянутые ремнями, пульсировали, словно в них вставили тонкие иглы. Кожа спины от постоянного прикосновения к неотёсанной поверхности стола стала неимоверно зудеть.

В комнату допросов вошёл Уолфрид. Старший член ордена рассмотрел распростёртое тело Семёна. Он собственнолично проверил ремни и приказал стянуть пленника толстым поясом в области бедёр: «Не хочу, чтобы он тут сильно извивался. Это отнимает драгоценное время. Дознание должно проходить по моему сценарию», - пояснил он присутствующим. Уолфрид заглянул Семёну в глаза. Мужчины встретились взглядами, никто из них не отворачивал голову. Борец посчитал: «Проверяет, сдался я внутренне или нет. Хрен тебе, смотри сколько хочешь. Время работает на меня, можем битый час играть в гляделки».

- Мне доложили о явлении кого-то извне. Это и есть твой помощник? Надеешься, что я не смогу узнать, кто из перекрёстного клана затеял дерзкие выходки на нашей территории? Последний раз спрашиваю, будешь молчать? Я даю шанс избавиться от по истине адских мук, но ты не принимаешь благорасположение господина. - Сказал Уолфрид.

- Ты не господин мне. Рассказывай подобное своим рабам в балахонах. Мой сон - куда хочу, туда хожу. Если я проник в обитель, - значит вы слабо защищаетесь. Повесьте таблички «Проход воспрещён. Собственность свихнувшихся сектантов», - может тогда не будут шляться. - Сказал Долин.

- Забавно слышать дерзкие слова от человека, который скоро будет умолять о прощении. Ты определённо не так прост, как пытаешься показаться. Скоро я выясню в чём твоя особенность. Любая редкая способность требует внимательного изучения. Вдруг мы сможем поставить её во служение членам ордена.

- Хрен вам. Да, я по-своему уникальный, - как и все люди. Хотите дельного разговора - развяжите, накормите, дайте отдохнуть. Тогда может мы и придём к взаимному диалогу. Информация у меня есть. - Сказал Семён.

- Пора переговоров прошла. Теперь ты познаешь грубые методы. Настойка подействовала, чувствительность нервов обострилась до предела. Посмотрим, что ты скажешь о первом инструменте. Братья, подайте мне раскалённую иглу, четвёртый размер.

Сподвижник надел плотную рукавицу, раздвинул щипцы и достал из печи небольшой кусок металла. Железо накалилось добела. Уолфрид перехватил щипцы из рук сатрапа. Семён осознал намерения предводителя ордена. Он сжал челюсти и спрятал язык поглубже, чтобы ни в коем случае не заорать. Уолфрид поднёс дымящуюся иглу к левой ступне Семёна. Обувь давно была с него снята, поэтому ничего не мешало мастеру работать с пальцами по отдельности. Мучитель сунул кончик иглы под ноготь большого пальца. Кожа лопнула, мясо на пальце стало поджариваться. Ноготь размяк и стал отслаиваться. В воздухе появился запах палёной плоти. Долин не смог сдержаться от внезапного порыва боли. Он кричал нечленораздельные звуки во весь голос. В ход пошли самые последние матерные слова и выражения. Семён более не мог контролировать своё тело. Мочевой пузырь сдался, струя жёлтой мочи обдала его пах и засочилась по ногам, стекая на крышку стола. Борцу теперь было всё равно, его внимание оказалось приковано к единственной точке на теле: большому пальцу ноги.

Уолфрид с нескрываемым энтузиазмом наблюдал за конвульсией пленника. Мастер заметил, что тот вот-вот отключится и достал раскалённый металл из ноги Долина. Уолфрид дал ему отдохнуть, чтобы процесс дознания не прерывался. Семён не почувствовал облегчения, даже, когда игла оказалась вне его ноги. Ожёг отдавал дикой пекущей болью. Семён в жизни не сталкивался с таким невыносимым ощущением. Долин хотел умышленно потерять сознание, но ему это не удавалось. Уолфрид заметил лужицу мочи под Семёном и нарочито цокнул.

- А кто это у нас наделал в штаны? Не тот ли здоровенный крутой мужик, что минуту назад грозился всех нас закопать… Видишь, я оказался прав. Процесс только тронулся, а ты уже лежишь в собственном испражнении. Что же будет далее? Обещаю, ты не пропустишь кульминации. - Сказал Уолфрид.

- Сдохни ублюдок. Ты и твой род не должны существовать. На той стороне я позабочусь, чтобы вас вырезали как бешенных псов. Это место перестанет существовать даже во снах. - Ничего более Долин процедить не смог.

-  О, да. Тебя не хватает смышлёности для понимания нашего могущества. В реальном мире нас не так просто обнаружить. Кто знает, может твой сосед или коллега и есть тайный брат ордена? Ты такой хороший парень сидишь, работаешь, а все данные постоянно фиксируются. Так ты и оказался за решёткой. Нравятся условия? В реальности ты в такой же жопе, как и здесь. От нас нигде не скрыться. Пару людей пытались - не удалось. Один бедняга покончил жизнь самоубийством, второй гниёт в закрытой психушке. Посмотрим, как завершишь ты. Ладно, пора приступать к следующему игровому туру. Товарищи, подержите перед его носом нашатырь, если начнёт вырубаться.

- Я обещаю заняться тобой, хоть ты скроешься в преисподней.

- Кто знает, может там и встретимся. Это звучит реальнее твоих угроз. Так-так, что у нас на очереди? Поднесите-ка мне тиски для кистей. Хруст костяшек заставит тебя жалобно запеть, мелкий выскочка.

Уолфрид получил в руки новое средство. То были мощные чугунные тиски с двумя сдвигающимися колодками. Устройство приводилось в действие прокручивающимся винтом, приводящим в движение спиралеобразные направляющие для сближения накладок. Мастер ордена поместил мизинец Долина между створ тисков. Он стал проворачивать винт, свободное расстояние между пальцем и пластинами постепенно таяло. Семён снова принялся молчать, держа язык подальше от зубов. Он лежал головой кверху, уставившись в тёмный, закопчённый свечами потолок. Колодки дошли до фаланги пальца. Долин сперва почувствовал сильное сжатие, а потом усиливающуюся острую боль. Сустав держался сколько мог, но в конце концов лопнул. Теперь Семён забыл о сильном ожоге на ноге. Тело всецело переключилось на сломанный мизинец. Борец крепился, но через пару мгновений жалобно заныл. На глазах проступили скупые слёзы. Он стонал и ахал, так как отчаялся на скорое избавление от страданий.

Сознание Долина стало расплываться от непрекращающихся мук. Он перестал различать очертания комнаты. Ему казалось, что всё в ней соткано из одного почерневшего векового камня. Лицо Уолфрида приняло вид безобразного монстра с позеленевшей жабьей кожей. Слова мучителя стали одним неразборчивым бульканьем. Звуки и голоса исказились, словно борец опустил голову в воду. Для Семёна теперь существовала только боль в пальце и вонючий запах едкого нашатыря. Затем исчезли и эти вещи. Долин заметил новую сцену. Его тело освободилось от ремней и спокойно парило посредине некого тоннеля из белого света. Он не падал, а наоборот поднимался вверх. Скорость полёта возрастала. Сперва он не различал звуков, но со временем со всех сторон стали доноситься гулкие ритмичные удары. Затем всплески шума сменились подобием слов. Ещё через мгновение Долин различил фразу: «Заключённый подъём, к тебе пожаловал адвокат. У вас полчаса на общение. Потом душ и завтрак».

Последовал скрип отпирающейся двери камеры. Семён вздохнул настолько глубоко, насколько это было тогда возможно. Долин с облегчением ощутил себя в обычном теле, лежавшем на жёсткой койке без простыни. Несмотря на холод, борец весь вспотел. Тюремная роба требовала сушки. Долин хотел подняться на ноги, но не смог этого сделать. Сразу же прострелила острая боль в правом бедре. Мизинец на руке не сгибался, а стопа пекла будто от ожога последний степени. Семён не стал делать резких движений. Он вспомнил происходившее во сне и начал догадываться о причине возникновении новых болевых ощущений.

Долин обратил взор на вошедшего в камеру человека. Им оказался помощник Василия - Михаил, знакомый Семёну по встрече в здании гильдии. Мнимый адвокат произнёс: «Приветствую. Даже не пытайся вставать, горемыка. Теперь тебе требуется больничка и полноценный сестринский уход. Мы еле успели среагировать на твою внезапную «самоволку». Хорошо, что меня пустили в блок временного задержания ранним утром. Немногим позже, и ты бы отдал концы во сне. Такое никто не выдержит. Признаться, ты держался крепко. Уважаю». Михаил подошёл к лежавшему смирно Семёну и крепко потряс его правую не пострадавшую руку.