Поучительная история Люси Свенсон и мистера Ба

Я узнала его сразу, хотя прошло тридцать лет, и казалось бы, он навсегда стёрся из моей памяти. Но когда в полдесятого вечера по коридору раздались уверенные шаги, причём офис был заблокирован лично мною, а все помещения предварительно проверила охрана, а потом он вошёл в кабинет, открыв ногою дверь, представляться ему не было необходимости. Поэтому никаких формальностей, вроде риторических вопросов, испуганных вскриков, попыток нажать тревожную кнопку не последовало. Я просто откинулась в кресле, ощущая струйку холодного пота, мгновенно побежавшую по спине, и молча наблюдала, как мистер Ба приближается. Вид его не был угрожающим, или даже странным, просто несколько изменился. Тогда он выглядел моложе, в белом морском кителе, белокурые вихры покрывала капитанская фуражка. Сейчас на нём безукоризненно сидел серый классический костюм, стильный галстук заколот бриллиантовой булавкой. Череп стрижен наголо, в левом ухе кольцо из платины. Только взгляд по-прежнему прекрасен, как ясный июльский день, и столь же беспредельно нагл. Циничная насмешка кривит губы, ужасная волосатая бородавка (единственная уродующая черта облика) торчит на подбородке. Значит, всё-таки встретились...

*    *    *
Это было её первое океанское путешествие, пусть вместе с родителями и сёстрами, зато первым классом, на самом фешенебельном лайнере компании. Ей только что стукнуло двенадцать лет, отчего наряды перестали быть детскими, в гардеробе появились нейлоновые чулки и туфли на шпильке, и даже кой-какая косметика. На борту она пользовалась неограниченной свободой, могла совать нос во все уголки, благо статус папеньки, как вице-директора судоходной фирмы, обеспечивал карт-бланш. Команда к ней относилась почтительно, офицеры со снисхождением. Уже шла вторая неделя круиза, когда случился тот самый казус.

Центральным, и без сомнения, самым почитаемым местом корабля был парадный салон. Там принимали пищу, а так же проводили торжественные мероприятия только высший офицерский состав и почётные пассажиры. Стены салона украшали картины известных художников, а так же различные раритеты и артефакты, преимущественно морского происхождения. Многочисленные раковины, звёзды, кораллы, засушенные диковинные рыбы. В обычное время помещение пустовало, и лишь младшей дочери вице-директора не возбранялось заходить туда.

В один прекрасный день названная особа, как обычно, дабы избежать послеобеденного сна, уединилась в салоне. Она бродила вдоль стен (по-здешнему, переборок), рассматривая диковинки. И вот внимание её привлекло заключённое в рамку огромное чучело омара. Настоящее чудовище с клешнями, способными, пожалуй, перекусить проволоку! Захотелось посмотреть поближе, но как? Экспонат висел довольно высоко, над одним из шкафов, и добраться до него представлялось нешуточной задачей. Но Люси Свенсон не привыкла отступать! Она вплотную приставила стул к дверце шкафа, сверху ещё воздвигла табурет, затем со всей осторожностью вскарабкалась по столь ненадёжной конструкции. Теперь видимость была получше, но показалось недостаточной. Она взялась обеими руками за рамку, чтобы аккуратно снять с крючка и опустить на пол. Но вышло по другому. Табурет предательски закачался под ногами, и прежде, чем Люси успела что-то предпринять, отлетел в сторону. Она успела ухватиться за крышку шкафа и повиснуть на нём, но увесистый экспонат морских глубин, лишённый опоры, обрушился вниз. Раздался глухой удар с треском, означающий катастрофу. Люси разжала пальцы и тоже полетела вниз, но более удачно, благодаря мягкому ковру. А вот целостность омара оставляла желать лучшего. Хвост совсем оторвался, и был измочален. Одна клешня повисла на волоске, так же поломались усы, и вообще, зрелище удручало. Она представила, как будет огорчён её проступком папенька, принимающий любые неурядицы в работе компании близко к сердцу, как пострадает её реноме в глазах окружающих, отчего наверняка будут сделаны дисциплинарные выводы, вплоть до ограничения свободы передвижения по кораблю!

Первым порывом Люси было попытаться починить чучело, как-то собрать, соединить рассыпанные члены. Но, разумеется, безуспешно. По всему выходило, что омар погиб навсегда. Ничего не оставалось, как вернуть останки на прежнее место. Вновь была сооружена Вавилонская башня, и на этот раз обошлось без эксцессов. Рамка повисла на злосчастном крючке (вот бы никогда с него не сходила!). Находившийся на видном месте, прямо напротив двери, повреждённый экспонат взывал к отмщению и не обещал остаться незамеченным.

Предстояло либо со смирением принять горькую участь, либо придумать сносную легенду произошедшего, оправдывающую Люси. Её мозг лихорадочно перебирал варианты, один безумнее другого, но все представлялись детским лепетом, разоблачить который не составит труда даже ослу. В довершение беды в коридоре раздались приближающиеся голоса, среди которых выделялись звучные басы папеньки и капитана. Миг истины настаёт!

Люси в буквальном смысле заломила руки и взмолилась неведомо кому:

— Чёрт, чёрт, чёрт! Ну должен же быть какой-нибудь выход! Вот всё бы отдала! Чёрт!

И тут её взгляд упал на судового кота Бима, мирно потягивающегося на диване, наметившего провести очередную гигиену промежности. Ещё не вполне осознавая алгоритм действий, Люси схватила чёрно-белого увальня обеими руками, мигом взлетела на стул и водрузила кота на шкаф, вплотную к пострадавшему омару. Тут же вернула мебель по местам, ногой смахнула остатки шелухи с ковра, и овладев первым попавшимся журналом, устроилась в дальнем углу на оттоманке. Краем глаз она наблюдала, как кот, оказавшийся в необычном для себя месте, подле пахнущего чем-то рыбным нечто, с любопытством тыкается носом и даже пробует на вкус торчащие кусочки.

В этот момент двери распахнулись, целая толпа важной публики ввалилась внутрь. Люси, как благовоспитанная леди, поднялась с места и поздоровалась. Несколько минут ничего не происходило, пока кто-то не заметил кота на шкафу и учинённый погром ракообразного. Раздался возмущённый папенькин возглас, затем крик капитана, вызывающего  стюардов. Возникла знатная суматоха, в которой попытавшийся улизнуть кот, застигнутый на месте преступления, был пойман и унесён с глаз долой, с наставлением  вышвырнуть на берег в ближайшем порту. Чучело сняли и отправили в мусорный бак. На прямой вопрос вице-директора дочери, не может ли она сообщить что-нибудь по поводу происшествия, та спокойно ответила, мол, увлеклась рассказом в журнале и ничего не слышала. Господин Свенсон лишь покачал головой, и покинул зал. Вслед за ним убрались и остальные.

Люси осталась стоять подле злополучного шкафа, более поражённая успехом внезапного озарения, чем неблаговидностью своих действий. Надо же, какой удачный получился экспромт, а ведь ещё за секунду до решения в голове был полный ступор! Кот, конечно, пострадал невинно, но что ему за беда? Может, на берегу ещё лучше устроится, чем обитать в плавучем муравейнике. Омар вообще оказался пересушенной дохлятиной, которую давно следовало отправить на помойку. Так она рассуждала про себя, постепенно приводя мысли и чувства в состояние комфорта.

И тут из распахнутого иллюминатора, выходившего на главную палубу, и чуть прикрытого шторой, раздалось то самое:

— Ба!..

Люси резко обернулась, чувствуя упавшее сердце. Неужели объявился свидетель её действий, а пуще, неправдивых слов? В большом квадратном проёме окна виднелся довольно молодой человек в белом флотском костюме, впрочем, отличавшемся от формы их компании. Морской картуз с неизвестной кокардой венчает пышную шевелюру, смеющиеся глаза голубого цвета были бы прекрасны, но абсолютная наглость делает их невыносимыми. Вдобавок безобразная бородавка торчит из подбородка. Незнакомец скрестил руки на груди, и весь вид его не сулит ничего хорошего. Если он следил за происходящим в салоне от начала до конца, слышал все слова, тогда она полностью в его власти. Разоблачение, если произойдёт сейчас, после признания папеньке, будет воспринято гораздо хуже любого непосредственного проступка. Возможно, это потеря доверия на многие годы, сулящая самые неприятные последствия. Допустить это немыслимо! Но как поступить, и что вообще нужно этому человеку? Раз он не вмешался в развитие событий сразу, то имеет определённую цель. Какую же? Деньги? Люси подсчитала в уме, сколько может собрать наличными, или в виде ювелирных вещиц, которые удастся изъять незамеченными. А если вдруг... иное? Она слышала истории про маньяков, одержимых страстью к молодым девушкам. Но тут невозможно разумное рассуждение. Тем не менее, взвесив и этот вариант, Люси сочла его слишком рискованным, чтобы пытаться через него бороться с оглаской. Придётся довериться судьбе — в лице возникшего словно из ниоткуда мистера Ба!

А тот хранит загадочное молчание, лишь продвинулся вперёд, облокотившись на нижний срез иллюминатора, и с прежней бесцеремонностью разглядывает девочку. Пожалуй, это становится une situation absurde, как говорят французы,  и она, сколь ни встревожена мрачной перспективой огласки, собралась покинуть салон. Словно разгадав её намерение, неизвестный издал саркастический смешок, затем начинает говорить низким звучным голосом, нисколько не подходящим его внешности:

— Как видишь, Люси, я был терпелив и не брал быка за рога. Но теперь послушай. Прежде всего поздравляю: сегодня ты совершила первый в своей жизни по-настоящему дурной поступок. Причём его мерзость не вызвала в тебе ни раскаяния, ни угрызений совести, а напротив — лишь чувство гордости за собственную ловкость, вместе с облегчением от миновавшей угрозы. Пустяковое, казалось бы, дело, но река тоже начинается с ничтожного ручейка. Впрочем, это всё нормально, жизнь есть жизнь, никто из смертных не свят. Вот только твоё спасение никакого отношения к свойствам ума или везению не имеет. В критическую минуту ты позвала на помощь хоть кого-то, любую силу, лишь бы безболезненно преодолеть препятствие  Что же, твой глас не пропал втуне, и решение чудесным образом нашлось, быстрое и изящное, причём без всяких аминь-аллилуйя! Скажу даже больше: — тут странный мистер Ба сделал паузу, чтобы поманить Люси пальцем, и она безропотно приблизилась, а он приглушил голос, будто собираясь открыть некую тайну. –  Я и впредь намерен помогать тебе. Для этого не нужно ни клятв, записанных кровью, ни сборищ на Лысой горе, это всё сказки глупых старух. Просто будешь поступать так, как тебе кажется легче и проще, следовать желанию нутра, а все прописные законы и запреты останутся лишь ширмой. Невероятное везение станет твоим вторым я, и любые вершины обернутся пологими холмиками. Но учти, такая щедрость не продлится вечно. Однажды наступит момент, когда мне наскучит потакать твоим запросам, льстить тщеславию, отмывать пятна. И казино закроется. Тогда я приду и взыщу проценты по долгу, до последней копейки. А пока иди, Люси Свенсон, блестящее будущее ждёт тебя!

*    *    *
Он приближался, а я всё вжималась в кресло, испуганная, как в тот проклятый день. Невозможно представить, о чём этот бородавочник будет говорить, но что предпримет, вообразить ещё страшнее. Тридцать лет ни одного намёка или напоминания, никаких поводов для беспокойства, кроме, конечно, последней недели. Всё вдруг пошло наперекосяк, разом всплыли копившиеся проблемы, будто пирамида посыпалась с нижних этажей, но всё-таки... Неужели это было предвестием ужасного визита?

— Вижу, ты вполне прониклась важностью моего появления, Люси, вспомнила каждое слово, хоть прошло столько лет, и оценила день нынешний. Я выполнил обещанное по всем пунктам, осталось рассмотреть твои активы...

Голос мистера Ба сохранил всю свою мрачную энергетику, звучал так же властно, мощно. Казалось, он не имеет отношения к видимой оболочке, и возможно, отражает главную сущность этого Некто. Я старалась изо всех сил удержать остатки самообладания, даже искры юмора проскакивали в уме: вот, мол, не хватает описаться в последний час, или расплакаться, словно малому ребёнку.

Усмехнулся и незваный гость:

— Давай, давай, Люси, ты же храбрая девочка, не падай духом, даже если он у тебя чернее чёрного, будто негр, пардон, афроамериканец в шахте. Держи фасон, а я тем временем подобью наше сальдо-бульдо. Тогда посмотрим, что останется от флёра.

Бородавчатый судья сделал жест, словно открывает невидимую книгу, в которой, наверное, записаны все мои прегрешения. Мог хотя бы планшет изобразить, а то напоминает водевиль прошлого века. Впрочем, довольно жуткий, больше похожий на кошмарный сон. И содержание не предполагает утреннего пробуждения.

— Итак, дамы и господа, в данном случае мисс Свенсон, она же леди Стаффорд, что мы имеем изложить? Факты, и только факты из жизни некой персоны, с момента заключения договора в возрасте двенадцати лет, по сей день. Не потому, что данная особа пребывает в неведении, а таков порядок, и нарушать его мы не намерены.

Пункт первый, школьные годы. Люси Свенсон обучалась в элитной закрытой школе, под опекой лучших педагогов королевства, среди отпрысков элиты всей Европы. Несмотря на посредственные способности, умудрилась числиться в первых ученицах, чего достигает через манипулирование взрослыми и детьми, разные уловки и хитрости, впрочем, ещё вполне невинные. Лишь раз она едва не попалась, когда будучи в гостях у одноклассницы, внучки лорда и адмирала сэра Томаса Глэдстоуна, не удержалась и похитила предмет семейной гордости — орден Виктории, но вовремя опомнилась, и удачно подсунула крест в шкафчик одной из соседок по кампусу. Та, будучи заикой-итальянкой, не смогла толком объясниться, и была отчислена из школы. Разумеется, такие грешки, вроде списывания, воровства чужих конспектов, интриги против соучениц и учителей, мы даже не упоминаем. Тем более не тянет на преступление маленькая страсть, связанная с перверсией. Ещё подростком Люси открыла в себе нездоровое любопытство к прелестям старших девочек и женщин. Наведывалась в их раздевалки, подсматривала в окна спален. С последним выпадала дополнительная удача. Некоторые насельницы школьной обители, имеющие свободные взгляды и физические потребности, но запертые в узком кругу, не считали предосудительным решать эту проблему доступным способом,, то есть спали друг с дружкой. Что вряд ли могло понравиться начальству, поэтому мелкий шантаж, организованный Люси по результатам наблюдений, имел полный успех и неплохо пополнил карманный бюджет озорницы. На удивление, всё оставалось шито-крыто, а одна из жертв, молодая стажёрка-воспитатель, в конце концов оказалась в постели Люси, так ничего и не заподозрив.

Теперь плавно переходим ко второму пункту, то есть университету. Но позволим себе небольшое, но важное отступление. Накануне окончания школы в жизни Люси, как и всей её семьи, произошли драматические изменения. Господин Свенсон, владелец капиталов и недвижимости, один из столпов свободного мира, внезапно тяжело заболел, причём вердикт врачей отпускал ему не более двух-трёх месяцев растительной жизни. За этот срок наша подопечная умудрилась настолько втереться в доверие к почтенному нотариусу, у которого хранилось завещание отца, что не только прочла его, но смогла с помощью этого опытного юриста исправить все пункты документа в свою пользу. В итоге, после кончины папеньки и оглашения завещания, львиная доля наследства оказалась в руках кого бы вы думала? Конечно, Люси! Вдова и старшие сёстры получили сущие пустяки, отчего возникла жуткая ссора с попыткой судебного разбирательства, но доказать ничего не удалось. Самое забавное в этой истории то, что бедный нотариус не только не получил обещанного доступа к телу юной красотки, но оказался под нажимом её угроз насчёт возможности раскрыть нарушение юридической этики и сексуальные домогательства. В результате старик ещё немало лет был вынужден работать на данную особу, выполняя грязные поручения, пока не откинулся после инфаркта. Собственно, данное происшествие, максимально рельефно рисующее нрав и обычай Люси Свенсон в отношение даже ближайших родственников, можно назвать показательным, знаменующим её рост из маленькой, почти милой дряни во взрослую стерву.

Что же сказать про университет? Имея столь изощрённый навык обхождения препятствий и устранения конкурентов, обучаться в этом заведении было проще простого. Едва ли не с первого курса все письменные-печатные-графические работы студентки Люси выполняли не ведающие друг о друге, но связанные общей участью рабы-рабыни, чаще всего не очень красивые и одинокие дамы-профессора, доценты, очкарики-старшекурсники. Все они были вычислены, заманены в сексуальные сети, и кто шантажом, кто обещанием принуждены к галерам безнадёжного служения. Необычайная, бесподобная красота юной Свенсон рано обратила на себя внимание гламурных журналов. Впрочем, продавать себя в качестве модели не входило в планы наследницы могучего состояния. Гораздо интереснее и выгодней владеть этим бизнесом! Ещё пребывая формально в стенах Альма-матер, Люси разными путями приобретает несколько агентств высокой моды, не скупясь на подкуп и угрозы, вплоть до тайных расправ. Про неё узнали во всех цивилизованных столицах, как жёсткую, но энергичную бизнесвумен, имеющую верный вкус в своей сфере. Но подобная деятельность быстро приелась нашей леди. Опытным путём она нащупала куда более выгодный источник вложения средств, к тому же гарантирующий острые ощущения и возможность властвовать над людьми. Торговля оружием — вот настоящий Клондайк!

Едва скинув магистерскую мантию, мисс Свенсон, ко всеобщему удивлению, вместо американских или европейских площадок выбрала Азию. В глухих таиландских джунглях, на берегу неприметной реки была устроена база, со всеми атрибутами секретного объекта: колючая проволока по периметру, вышки с пулемётами, скрытый причал и взлётная полоса, склады-пакгаузы, и разумеется, подземный бункер, в котором заправляла оружейными поставками таинственная Люй Си, в окружении телохранительниц, фанатично преданных и безжалостных девочек-камбоджиек. Слава и ужас белой валькирии разнеслись по всему региону, зачастую преувеличенные, что только играло на руку расчётливой торговке смертью. Бизнес процветал, а Люси отрывалась “по-полной”. Частенько её видели за штурвалом личного штурмовика А-10, когда она вылетала на выполнение ответственных миссий, вроде уничтожения заказанных объектов. Случалось и просто пострелять, если соперничающие банды смели нарушить установленные границы владений.

Но будет несправедливым говорить, будто деятельность Люси Свенсон сосредотачивалась в столь брутальном секторе экономики. Отнюдь. Большую активность сия особа проявляла во многих сферах. В один прекрасный день она вдруг (мы-то понимаем, что совсем не вдруг) вышла замуж за одного из двух богатейших людей страны — господина Хай, владельца строительной корпорации и хозяина империи недвижимости. Около года счастливый муж вкушал райские плоды, не подозревая, что делит их, а так же всю коммерческую тайну, с конкурентом и вторым богатейшим человеком — госпожой Фуй. Непонятно, как случилось, но вскоре обе упомянутые персоны тяжко захворали и перешли в мир иной, а их владения оказались под контролем их бывшей общей возлюбленной.

Впрочем, ничто не вечно под луной, и геополитическая обстановка тоже. В странах Индокитая наметились перемены, отнюдь не сопутствующие процветанию нелегального промысла. Вовремя учуяв, куда дует ветер, Люси выгодно избавляется от физических объектов и товара, грамотно переводит деньги в респектабельные офшоры, устраивает убедительный спектакль собственной кончины, и телепортируется в отечественные пределы. Там, не без помощи косметологов и прочих алхимиков красоты, обретает новую молодость и встречает благодарного жениха, тридцатилетнего виконта Джеймса Стаффорда, наследника титула и замков седьмого герцога Сазерленда. Не сказать, что аристократическая родня была в восторге от такого выбора, но наша милашка и тут верна себе — сумела очаровать всех, сыграв подлинную "принцессу на горошине". Через год на свет появилась изумительная двойня — мальчики Джеймс-второй и Рональд-младший (по имени дедушки), чем окончательно установилось реноме леди Джеймс Стаффорд.

Казалось бы, прокатило, живи и радуйся! Но это не в характере Люси, даже ставшей виконтессой. Возможно, скуки ради, она обращает внимание на свёкра, ещё не древнего старца герцога Рональда Сазерленда. Таки окрутила его, вынесла мозг, заставила служить своим сексуальным причудам. Избавьте меня от подробного изложения, интересующиеся могут оценить их в любом пособии для скучающих любовников. Но это бы ладно. Следующей жертвой неутомимой валькирии становится младшая сестра сэра Джеймса — леди Маргарет. Несчастная девушка, получившая вместе с титулом букет психических расстройств, от боязни открытого пространства до андрофобии. Ни один самый респектабельный психоаналитик не смог ей помочь, и она обитала под родительским кровом, в компании книг и ноутбука. И что же? Наша подопечная втирается в доверие золовки, разгадывает её эмоциональные коды, вызывает первоначально симпатию, неизбежно перешедшую в любовное чувство. Раз-два, и они уже в одной постели! Звучат фанфары, в небе салют!

Разумеется, идиллия скоро кончается. Близнецы подросли и оставлены на попечение нянек-родственников. Леди Люси Стаффорд возвращается в мир большого бизнеса, и скоро показывает всем, кто есть кто на самом деле. Сколько гигантов, оказавшихся колоссами на глиняных ногах, повергнуто было в прах, скольких тунцов, мнивших себя акулами, она проглотила не поперхнувшись! Такую империю отгрохала, любо дорого, бизнес-аналитики рты пораскрывали, а масс-медиа превзошли себя в лизоблюдстве. Что же бедная Марго? Лишённая милой пассии, наблюдая издалека её победоносную кампанию, она делает логичный для своего развития вывод. Люси вынуждена заниматься бизнесом, потому что ей не хватает денег на прежнюю беззаботную жизнь. Значит, необходимо выручить её любым способом. Единственным доступным активом для младшей дочери герцога оказалась его первоклассная живописная коллекция, справедливо внесённая в каталог национального достояния. Картины лучших мастеров всех времён и народов, причём хранящиеся без особого учёта. Леди Маргарет придумала изымать некоторые, не самые крупные полотна, снимать с подрамников, упаковывать, и отвозить в город своей ненаглядной. Представляете, какую нравственную и психологическую муку ей пришлось пережить? Зато деловая женщина Люси не испытывает никакого дискомфорта: спокойно берёт ворованные ради неё шедевры и сплавляет через подставную фирму в руки подпольных ценителей. Правда, случился прокол — одна из похищенных картин оказалась в поле зрения полиции. Тут же через интерпол нашли настоящего хозяина, проверили собрание, и выявили отсутствие более чем двух десятков бесценных работ. Скандал вспыхнул грандиозный, в подозреваемых оказались многие, но леди Маргарет  призналась почти сразу. Вот только истинную причину краж не смогли выяснить никто, ни дотошные следователи, ни опытные психиатры. Девушка стояла на одной версии: картины отдавала неизвестным покупателям в Лондоне, деньги потратила. Несмотря на полный абсурд легенды, иного добиться не смогли. В итоге младшую дочь герцога признали невменяемой и поместили в психиатрический пансионат. В котором она находится почти целый год, но за это время её славная возлюбленная не соизволила наведаться ни разу! Воистину, любое, даже самоё чёрствое сердце содрогнулось бы от подобного поведения! Возникает справедливый вопрос, имеется ли у обсуждаемой особы данный орган вообще, может быть, она урод от рождения, или мутант, жертва экологической катастрофы?

Кажется, будто речь обвинителя озвучена драматическим актёром — гладкая, без запинки, со всеми обертонами и ужимками. Можно подумать, любуется собой, но скорее наслаждается трепыханием бабочки, которую медленно пронзает игла, пришпиливающая её к подложке. Оцепенение сковало мышцы и даже ум, но смысл нагромождаемых фактов, извлечённых из прошлого и уже образовавших приличный похоронный курган, совершенно ясен. Просить прощения, каяться поздно, и перед кем? Этот бородавочник долго собирался, и просто так не уйдёт. Заберёт всё, что ему нужно, и с лихвой. Та сделка, тридцатилетней давности, обернулась фантастическим фиаско, хотя поначалу увенчалась успехом, а потом регулярно приносила дивиденды...

— Вот именно, вот именно, дорогая Люси, регулярные дивиденды с вложенного капитала на долгосрочный счёт! Вот только нежданная проблема нарисовалась: срок этот почему-то истёк. Кто бы мог подумать, такое безумно выгодное предприятие, и закончилось Вышло, как говорится, в тираж. А проявилось это в малом, ну, ты в курсе. Одна крупная итальянская писательница, известная под псевдонимом, вдруг публикует чрезвычайно откровенные мемуары о своём детстве и юности, где подробно описывает эпизод, произошедший в пору её недолго обучения в одной закрытой английской школе. Мы-то знаем, о чём там речь, а читатели были шокированы. Получается, девочка-иностранка, к тому же с дефектом речи, была неравнодушна к некой Люси Свенсон, поэтому не выдала её после весьма отвратительного поступка последней, и была с позором выгнана вон. Ну казалось бы, что за беда мемуары какой-то итальянской сочинительницы о делах давно минувших дней? Но публикация вызвала шум, который привлёк внимание некоторых бывших студентов и преподавателей университета, узнавших в описанной девочке небезызвестную им девицу, промышлявшую шантажом. Пошли письма в редакцию журнала, а потом и репортаж по телевидению. Имя и фамилия леди Люси, прежде с придыханием употребляемые в лучших таблоидах, замелькали в скандальных статейках. И вот тут подключилась тяжёлая артиллерия. Вдова и дети давно почившего и казалось бы безопасного нотариуса (того самого), предъявили белу свету предсмертное письмо покойного, в котором раскрывается вся подоплёка совершенного им под давлением мисс Свенсон преступления по подлогу завещания. Что тут началось! Тут же встрепенулись мирно прозябавшие мать и сёстры нашей героини. Обратились в суд, и началось расследование! Никакие попытки их урезонить не подействовали. В добавок интерпол нарыл много интересной информации насчёт махинаций с картинами герцога Сазерленда, и обратил внимание на его невестку. Стало припекать, причём впервые за много лет никакое везение не помогало, и всё становилось хуже и хуже. Но главный удар пришёл совсем уж издалека. Судебные органы одной азиатской страны вдруг опознали в лице владелицы крупной корпорации и вип-персоне Люси Стаффорд давно разыскиваемую за военные преступления и незаконную торговлю особу, известную по имени Лью Си. Нашлись и свидетели, и документы, и могущественные силы, готовые осуществить правосудие. Запрос в министерство внутренних дел получил положительный ответ, и решение об аресте и выдаче данного лица, —  тут наконец-то говорящий без устали мистер Ба сделал паузу, но лишь для того, чтобы повысить градус моего нервного ожидания, —принято буквально полчаса назад. С чем тебя, Люси, и всех нас поздравляю!

Чёрт, этого не может быть! Мне клятвенно обещали нажать все пружины, чтобы не допустить худшего. На крайний случай, получить срок в Англии, выйти через пару лет по амнистии. Заплатить крупный штраф, отдать по суду кому какие доли, издержки... Но выдача! Не могу сдержаться и впервые нарушаю молчание:

— Ты лжёшь! Они не имею права меня выдать, потому-что там мне грозит смертная казнь!

— Неужели, дорогая виконтесса? — Подонок осклабился уже совершенно невыносимо, сияя отборными, как у щелкунчика, зубами. — А они получили от властей той страны письменные гарантии, что смертной казни не будет. Всего лишь пожизненное заключение, дорогуша! То есть — на всю — жизнь!

А вот сейчас меня проняло. Сразу слабеют ноги, и так сведённые долгим сидением, начинается мандраж, мысли понеслись в панике, совершенно бесконтрольные. Может, бежать, спрятаться? Но куда, куда? Под рукой ни помощников, ни средств. Неужели этот тип, столько лет пестовавший меня во всяком дерьме, не поможет, пусть снова во зло, какая уже разница, больше-меньше?

— Нет, нет, Люси, лавочка чудес закрылась! Теперь только шишки, и всё самой... Но я ведь ещё не закончил процесс раздачи слонов и материализации духов, как говорил один талантливый мошенник. Пусть несколько затянуто, но речь шла об основном теле долга, с которым не имеет смысла спорить и не унизительно отдавать. А вот сейчас перейдём к процентам, набежавшим за долгие тридцать лет, ой каким вкусным, тебе ли, великой мастерице профита, не знать? Любой банк живёт с прибыли, а мы разве рыжие? Так вот... Все описанные мною выше последствия обрушатся на тебя не просто так. Они будут усилены и раздуты многократно. Следователи с прокурорами, получившие свободу рук, беззастенчиво вторгнутся в твою жизнь, раскопают и переиначат на свой лад всё, не постесняются обмануть, либо подставить. Навешают на тебя столько дохлых собак, что потеряешь счёт. Адвокаты поведут двойную игру, в надежде получить жирный куш ото всех сторон, но как только твои деньги закончатся (а они быстро закончатся), сольют дело. Судьи вынесут максимально строгий приговор не просто из чувства долга, но с наслаждением, карая злостную преступницу и моральную отщепенку. А что будет твориться в прессе! Когда-то обожавшие Люси гламурные журналы кинут это имя в корзину, а жёлтые издания, до этого третируемые и не смеющие вякнуть, каждый открывшийся факт обваляют в дополнительной грязи, вкусно преподнесут и накормят до отвала. Ты станешь воистину мировой антизвездой. Твои подвиги будут мусолить сплетники на всех континентах, авторы романов приводить в качестве аллегорий подлости, а киностудии доплачивать киноактёрам, согласившимся играть подобную мразь. Понятно,  кровные родственники давно затаили обиду, но теперь получат возможность не просто отомстить, но изрядно пощипать богатую интриганку, заодно публично отказавшись от неё. Про Сазерлендов-Стаффордов можно не говорить. Никакой виконтессы Люси в их благородной семействе не было отродясь! Сэр Джеймс благополучно женится на другой, вполне достойной леди, которая станет хорошей матерью двум малолетним близнецам. Не правда ли, весёлый расклад? Но это лишь чистилище, прелюдия ада. Потом ты окажешься в заключении. И это не цивилизованная европейская тюрьма, а нечто гораздо похуже. Чтобы выжить, там нужны либо деньги, которых у тебя не будет, либо криминальные связи, тем более. Слабую надежду даёт мирное поведение и покровительство надзирателей, но это уж точно отсутствует. Поэтому готовься к безграничной вражде со всех сторон, унижениям, причём в столь изощрённой форме, что ты представить не можешь. Сексуальное насилие лишь одно из проявлений, так что скучать не придётся. Будешь искать спасения у охраны? Но те тоже в курсе всех обстоятельств, и не преминут воздать бесчестной твари по полной программе. А захочешь свести счёты с жизнью — тебе не позволят. Арестантки не захотят лишиться такого удобного объекта для развлечений, а тюремщики получать взыскание за недогляд. Поэтому заработанный тобою личный ад будет длиться вечно!

В этот момент филиппики он приблизился вплотную к столу, опёрся всей нечеловеческой тяжестью рук и уставился прямо в глаза. Но взгляд его даже как будто смягчился:

— Но ты можешь избежать этого кошмара. Я пришёл, чтобы подарить тебе шанс. Оставь этих клоунов с носом, лиши их удовольствия рвать тебя на куски, топтать, словно чернь поверженную императрицу. Всего один шаг, и шапито закроется, не успев открыться. Поверь, очень многие люди по всему миру вздохнут с облегчением, и посодействуют спустить дело на тормозах. Ну, будет некоторая шумиха, но за отсутствием живой мишени для стрел обструкции, быстро уляжется. А главное, тебе-то это будет безразлично! Ни боли, ни унижения, ни бесконечного ожидания ещё худших мук. Это хорошее предложение, как опытная бизнесвумен, ты должна его оценить. Подумай, но не очень долго. Старший инспектор по особо важным делам Марч уже имеет ордер на твой арест, получил информацию о местонахождении, и направляется сюда в сопровождении группы спецназа. Бронированные окна и швейцарские замки, естественно, не спасут. У тебя есть от силы полчаса. Воспользуйся ими правильно. И ты снова обманешь всех, моя дорогая Люси!

Наконец-то, похоже, мистер Ба исчерпал своё красноречие и насытился видом раздавленной жертвы. Сунул ладони в карманы брюк, покачал головой, как будто думая уже совершенно о другом, и прежней твёрдой походкой вышел вон. Некоторое время раздавались его шаги в коридоре, потом стихли. Не прозвучал шум лифта, не грохнула ни одна дверь. Исчез он столь же неведомо, как появился. Впрочем, это уже не важно.

Бросаю невольный взгляд на часы, висящие над входом. Значит, по его словам, полчаса у меня есть. Щедрый дар, ничего не скажешь. Нервная дрожь как-то утихла, слабость в теле не испарилась, но позволяет двигаться. Встаю, в первый момент отчаянно борясь с головокружением. Это тоже пустяки. На словно деревянных ногах прошлась по кабинету. Совершенно бесцельно и бессмысленно. "Эврика" не придёт на ум, раз источник гениальности перекрыт, а собственные возможности, оказывается, абсолютно атрофировались. Супервумен превратилась в безмозглую дуру, которая заслужила все напасти, навалилившиеся на неё, и ещё предстоящие. И хоть сто раз чертыхнись, уже бесполезно. А призывать другие силы поздно. Не только коготок увяз у птички, но вся она в дерьме, только клювик торчит... пока.

Оказываюсь перед зеркалом гардероба. Ещё недавно эта особа считалась лицом многих брендов, блистала на обложках, а кто ты сейчас? Почти труп, если не физически, то морально. Машинально поправляю причёску, глажу лицо. Бледность не скрывает пудра, но ещё отвратительные лиловые пятна! Криво усмехаюсь: как будто в приёмной ждут фотографы. Скоро они налетят, как мухи на свежее... И что они узрят? Критически осматриваю наряд. Белая шёлковая блузка под строгим жакетом вполне уместны, а вот короткая, гораздо выше колен юбка категорически не то. Приземление с двенадцатого этажа превратит её в жалкие обрывки, что придаст душераздирающему зрелищу ненужную пикантность. Поэтому внесём коррективы. Спускаю юбку вдоль ног, не вполне уверенная в реальности происходящего, взамен натягиваю брюки из того же комплекта. Ткань добротная, хоть парашюты шей, выдержит. Что с обувью? Тут без разницы. Сколько видала репортажей после подобных случаев, все оказываются босы. Если только не в сапогах или конкретных ботинках. Но какой идиот облачится в них посреди лета? Так что останусь в прежних туфлях, пусть полетают...

С замиранием сердца выхожу на главный балкон, нависающий над Лайм-стрит. Внизу обычная деловая суета респектабельного района. Представляю, как ринутся зеваки с камерами телефонов, потом примчатся профессионалы, чудесные задние планы у них будут! А если нарушить им праздник? Перехожу в приёмную. Здешний балкон выходит во двор. Совершенное безлюдье в этот час. Первыми тело обнаружат прибывшие бобби, и вся добыча достанется полицейским фотографам. Неплохой вариант. Склоняюсь над перилами. Ещё не истекла гарантированная отсрочка. Позвонить кому-либо? Но о чём говорить, что пытаться исправить? Дети? Марго? Поздно во всех смыслах, давно полночь...

Вдруг слышу странный тонкий звук за мраморной пилястрой. Подхожу, заглядываю, и в первый момент не верю глазам. Чёрно-белый пятнистый кот пристроился на карнизе и жалобно мяукает. Господи, неужели тот судовой Бим? После столь эффектного явления мистера Ба поверишь в любую мистику! Но, конечно, это другая кошка. Поменьше размерами, скорее, подросший котёнок, и характер явно другой. Увидев человека, весь потянулся ко мне, ожидая наверное помощи. Протягиваю руки и беру его, не понимая зачем? Подобная сентиментальность разве в характере сверхстервы? Но пушистый комок жмётся к груди, мигом включает запрещённое оружие — мурчание. Делать нечего, заношу его в помещение, тут в холодильнике есть пакет с молоком, точно знаю. Наливаю в блюдце, ставлю подальше от балкона, потом о тебе позаботятся, надеюсь. Снова выхожу в ночную тьму, собираюсь с духом... и чувствую трение вокруг ног. Пятнистый проходимец снова тут! Вот напасть! Поднимаю на руки, глажу. В этот момент оживает внешняя связь. Голос уверенный, но осторожный, как у всех офицеров полиции:

— Миссис Люси Стаффорд, это старший инспектор Марч из полиции Сити, у нас есть ордер, впустите нас, чтобы не пришлось врываться силой.

Несколько секунд размышляю. Зачем подвергать историческое здание разгрому, и создавать шум? Никакого смысла в обороне. Отвечаю внятно, предельно вежливо:

— Конечно, офицер, все входы будут разблокированы, поднимайтесь на двенадцатый этаж, охраны нет.

— Я в курсе, мэм. Благодарю вас за сотрудничество!

Ну вот я уже сотрудничаю со следствием... Как будто это зачтётся! Набираю код защитной системы. Всё, бастион пал, не произведя ни одного выстрела. Белый флаг на мачте. Финита ля комедиа... Подхожу в который раз к балкону. Кот и не думает покидать тёплое местечко. Ишь, устроился! И что мне с тобою делать, Бим-второй?