Повествование Окольцованная птица 2020

      
       
Предисловие
             Повествование "Окольцованная птица"  было  размещено  на  портале  проза ру. в  2010-м году: №210030101317 и №210030300952; в 2016-м году №216011200570.  Ныне размещается  полная  версия  повествования  в  редакции 2020 года.
                Валерий Хлызов


I.ДИТЯ ИЗГОЕВ

     Мой отец   Хлызов  Аркадий  Григорьевич  родился   12 июля  1926  года  на  Суксунском  заводе  Пермской  области.  Завод  славился  самоварами  и  первым,  построенным  в  России,   пароходом   с  железным  корпусом.  В  целом  же  Суксунский  район  имел  сугубо сельскохозяйственное   значение.  Там  преобладало зерноводство  и животноводство. Крестьяне  выращивали  пшеницу, рожь, овес, сеяли  клевер.  Их  гордостью  была особая  порода  рогатого  скота,  дающего  молоко  повышенной  калорийности.  В пятидесяти   километрах  северо-западнее  Суксуна   расположен  город  Кунгур, занимающий  важное  место  в  хозяйственной  жизни  России  прошлых  веков.  В  конце  XVII  века этот город стал одним  из крупных  хлебных   рынков.  В  XVIII  веке  прошедший  через   Кунгур   Большой  сибирский  тракт  соединил   Урал  с Поволжьем  и Сибирью, что  способствовало бурному развитию промышленности  и  торговли.
     Мой   прадед  по  отцовской   линии   Хлызов  Неофит  Михайлович  (1877-1950)  с  рождения   проживал   в  окрестностях  Суксуна —  в  деревне   Опалихино  (Опалихе).   Не   имея   земли  и  орудий   для   её    возделывания,   работал  по найму   у   купца  Рожнова.  С  1901  по 1905  год  Неофит  состоял   в  партии  социалистов - революционеров.  В  начале  прошлого  века   эта  партия,  возникшая  из  народнических  групп,   проповедовала   идею  "социализации  земли". Свой  путь  к социализму  эсеры  видели  в отмене  частной  собственности  на  землю  и  распределении  её   поровну  между  крестьянами.  Главной  движущей  силой   грядущей  революции они  называли   всех  трудящихся,  а   не  пролетариат.
Профессиональным  революционером  Неофит Михайлович   никогда   не  был,   в  политической   ориентации   во  всём  полагался  на  свояка   Башкирцева.   Парфён  Маркович  Башкирцев   к  началу  первой  русской  революции   провёл   три  года  в  ссылке  и,  вернувшись  на   родину,  руководил  эсеровской организацией  села  Торговижское. В   этом   селе,  расположенном   в   двадцати  километрах  от  Опалихино,  прадед    неоднократно   встречался  с   Башкирцевым,   а   1-го   мая   1905    принял  участие  в  тайном  сходе  эсеров.  Тогда-то  Неофит  и  получил  первое  и  последнее  задание   по  распространению  среди  крестьян  запрещённой   цензурой  литературы.  Новичку,   не   имеющему   опыта  подпольной   работы,  неминуемо грозил  провал.
     В  августе  того  же  года  Хлызова  арестовали  жандармы   и   три   недели  содержали  в   Красноуфимской   тюрьме.    Свободу   горе-революционер   получил  лишь    благодаря   царскому  манифесту,   дарующему   политические   свободы.  С   того  времени   политикой  прадед  больше  не  занимался.  Октябрьские  события,  междоусобная   война,  жестокая  борьба  партий  коммунистов  и  эсеров  за   власть  его судьбы  не коснулись.
Октябрь  дал  Неофиту  всё,  что  он  желал:  шесть десятин  земли  и  орудия  для   ее  обработки.  Вместе  с братом   Ефимом   прадед   неустанно   трудился   на   отныне  принадлежащей  государству  земле. Жили  братья не   богато, но вольно  и  сытно.  Наёмный  труд  не использовали,  землю  в  аренду  не  сдавали,  добросовестно платили налоги.
     Неофит,   рано  потерявший   жену   Дуню,   воспитывал   троих   детей:  Григория (1901-1979),  Сергея (1905-1937)  и  дочь  Анастасию (1909-1969).   В конце  двадцатых,  сам  того  не  ведая,  прослыл  "кулаком",  так   как  сумел  обзавестись  парой  лошадей  и  коров,  домашней  птицей,   молотилкой  и  жаткой.  Начавшаяся  в  стране  сплошная   коллективизация  и  ликвидация  кулачества  как   класса  неузнаваемо   изменили   жизнь сельского труженика.
 В   те  годы  сталинское   большинство  в  партии  раз  и   навсегда  покончило с  НЭПом.  В  деревне   крестьянство  форсированно  переводилось  на  социалистические   рельсы  методами  администрирования  и  репрессий.  На   Урале   коллективизация    велась  без  учёта  особенностей  региона  и  соблюдения  принципа  добровольности.  Нередко  середняков  ошибочно   причисляли  к   кулакам  и  ликвидировали  наравне  с  мироедами.
     Верный   крестьянской  привычке  —  семь  раз отмерь, один  раз отрежь,   хлебороб   Неофит   не   изменил  своему   правилу.  Он   ждал   "лучших  времён"  и   дождался.  В   1929  году  Хлызова  лишили  избирательных  прав,  а   ровно  через  год  всё  его  хозяйство  пошло  с  молотка  на    погашение  задолженности   по  сельхозналогу.   В   1931    году,   спасаясь  от  голода  и  преследований,   Неофит  Михайлович  с  сыном  Григорием,   невесткой   Александрой   Николаевной   и   трёхлетним   внуком    Аркашей  (моим  отцом)  перебрались  в  Свердловск.  Там   же  стал  проживать   и   второй   сын    Неофита  —  Сергей    с   супругой   Марией   Васильевной   и  детьми,  а   также  дочь   Неофита   Михайловича  — Анастасия.  Горная  столица  навсегда   стала   местом   их  "добровольной  ссылки".
     Думаю,  что  здесь  будет  уместно  напомнить   о   матери   моего   отца   Александре   Николаевне  Хлызовой  (Кудашевой).  Подробно   её  судьба  была  описана   в  очерке   "Дочь  купца, погибшего за  святую  веру".  Моя бабушка   была   из    многодетной   крестьянской  семьи.  Её   отец   Николай  Алексеевич   Кудашев  и  мать   Татьяна   проживали  в  селе  Верх-Суксун  Суксунской  волости  Красноуфимского  уезда   Пермской  губернии.  Супруги    воспитывали   трёх   сыновей:  Алексея,   Ивана,   Анатолия  и  трёх  дочерей:  Анну,   Наталью  и   Александру.  Среди   детей   Алексей   и   Анна   были  старшими   по  возрасту,    а   Александра —  младшей.   Летом   1918   года     Неофита   Хлызова  —   "купца-мироеда"   и   дружка    священника-бунтаря    Малиновского  —   красные   революционеры  расстреляли  и  предали  земле  у ограды  Введенской   церкви.  В  1922-м    преждевременно  умерла  мать  моей  бабушки  —  Татьяна.   Восемнадцатилетняя   Александра   Николаевна  Кудашева   вышла  замуж   за   Григория   Неофитовича  Хлызова,  и   стала   жить    в  Суксуне.  Там   она   родила   моего  отца   Аркадия.
     Теперь   продолжу   рассказ  о  судьбе   Неофита Хлызова.  Некоторое  время  он  работал  прорабом  кварцевых  приисков  Кишертского  промкомбината.  В Свердловске   с  трудоустройством   было   плоховато,   особенно   деклассированным   элементам.  Год   спустя  прадеду  удалось  занять  место  агента  по  снабжению  уральской   конторы  3-го   Главного  управления  Народного   комиссариата   оборонной   промышленности. До  поры   до  времени   прошлое  нового  служащего  никого не  интересовало, но приближался  год  разгула  опричнины.
     После   февральско-мартовского  (1937)  Пленума ЦК ВКП (б)  в  Красной армии  и  на  флоте,  а  также   ведомствах,   непосредственно   их  обслуживающих,   усилились  репрессии.   Не  обошла  беда  и  Свердловск.  Весной  и  летом  1937  года  органами  НКВД  были  арестованы  комкоры  Гарькавый И.И.,  Горбачёв Б.С.,  Гайлит  Я.П.,   занимавшие   поочерёдно  должность  командующего  войсками  Уральского военного округа  (УрВО).  Всех   их   как  "врагов народа"  вскоре  расстреляли.  Такая же   участь  постигла  и  бывшего начальника  УНКВД  Свердловской  области  комиссара  ГБ  3  ранга   Решетова И.Ф., секретаря   Свердловского  обкома  ВКП (б)   И.Д. Кабакова.     По   мнению  опричников,  именно  Кабаков  возглавлял  "Уральский  повстанческий  штаб"  —  орган  блока  правых,  троцкистов, эсеров  и  церковников. Одним   из   боевых  отрядов  этого  штаба,   чекисты   признали   контрреволюционную   нелегальную  организацию   эсеров  и   анархистов  в  Суксунском   районе  Уральской  (Пермской) области.   Активными   членами  этой  организации  они  объявили  свояка  Неофита  Михайловича  —  Парфёна  Башкирцева  и   его  сына  Степана.   
     7  марта  1937  года  прадеда   арестовали  сотрудники 4-го секретно-политического отдела  УГБ УНКВД по  Свердловской области. Ярлык  эсера  и  родственные  связи  с  Башкирцевыми  сыграли  роковую  роль.
Начальник   второго  отделения  лейтенант  госбезопасности   Воскресенский В.М.   не  проявлял   прыти   в  изобличении  Хлызова.  Большинство  членов  нелегальной  организации   чекисты  арестовали  ещё  в  1936-м,    отрицание   Неофитом  Михайловичем   вины  в  антисоветской  пропаганде  не  меняло  заранее  предопределённого судебного  решения  по  делу.
     20  июля  1937  года   специальной   коллегией  Свердловского   областного   суда    Неофита  Хлызова   осудили   по   ст. 58 - 10,   части   первой   УК РСФСР   на   пять   лет   ИТЛ.  2  ноября   1937-го   тройка   при    УНКВД   Свердловской  области  срок   наказания   ему   увеличила  до  десяти  лет   ИТЛ.  Башкирцевых  же  отца  и   сына   по приговору  суда  расстреляли. Следует отметить,  что  в партии   социалистов-революционеров    до  сентября  1918   года  состоял   комиссар  ГБ 3   ранга    Решетов.  Для него,  как   и   для   Башкирцевых,  факт  принадлежности  в  прошлом  к  эсерам  явился  причиной   трагического исхода.
     С  1931  года  братья   Григорий   и   Сергей  Хлызовы   работали  на   Верх-Исетском   металлургическом   заводе. В  1934-м    Сергей   выехал  с  семьёй   в   город Первоуральск,   где   принял  участие  в  строительстве  Новотрубного  завода.  В  тресте  "Трубстрой"  Сергей  Неофитович   возглавлял   бригаду  плотников  третьего участка. С  детства  познавший  тяжёлый  крестьянский  труд,  он  и   в  новом   качестве  —  пролетария  —  был   одним   из    первых.  За   успехи    в   работе   ему    выделили  квартиру,   неоднократно  премировали,  а  портрет  поместили   на   Доску  почёта.  Завод   начали  строить  ещё  в  1930  году  на  Пахотке,  в  одном  километре  к  северу  от  станции  Хромпик.  В мае  1934-го  трубоволочильный  цех   выдал   первую продукцию,  а  в следующем   году  трубы   начал  выпускать  реечный  стан  цеха  №1.  В  августе  1937-го  по  заведомо   ложному   доносу   сослуживцев  — десятников  Ширко А.Н.,  Черных  Я.П.  и  бетонщика  М.М. Горина  Сергея  Неофитовича  арестовали. 
Начальник  Первоуральского  отдела  ГБ НКВД младший  лейтенант  госбезопасности   Федосеев С.П., набивший   руку  на  фальсификации  следственных   материалов,  за  месяц  сфабриковал  очередное  политическое дело.  Оперативные   уполномоченные   Куимов  Н.Г.,    Комлев  С.Н.   не   жалели  ни  сил,  ни   времени,  добиваясь  признательных  показаний   у  Сергея  Неофитовича.  Фальсификаторы   пустили  в  ход  целый  арсенал  недозволенных  средств:  шантаж,  угрозы,  физическое насилие.  В  результате   игры   без   всяких   правил  Сергея Хлызова  ложно обвинили  в подготовке  вооружённого восстания  и  актов терроризма,  в  дискредитации  стахановского  движения  и  политики  государственных займов.   
     11  сентября  1937  года   тройка  УНКВД   по  Свердловской  области  постановила:  имущество бывшего  ударника  труда  конфисковать,   а   его  самого   расстрелять.  Как  решили,   так  и  сделали:  спустя   два   дня    в полночь   постановление  привели  в  исполнение.
     В  октябре  1937-го    чекисты   установили,  что основной  свидетель  по  делу  Сергея  Неофитовича  — Ширко  был  агентом   польской  разведки,  засланным    для  проведения  подрывной  деятельности  в  СССР.  Ширко  А. Н.  арестовали  и  расстреляли,   воздав   сполна   "по  заслугам".   
     Примечательно,   что   в  строительстве   детища  первой  пятилетки  активное  участие  принимали польские  эмигранты.   Пятьсот  семей,   так  называемых "вольных  перебежчиков",   размещались   в   специальном  закрытом  лагере  Первоуральска.  Политические  эмигранты,    преданные   интернациональной   идее  братства,   бежали    от  преследований   маршала   Юзефа   Пилсудского  (1867 - 1935),   ставшего   единоличным      диктатором    Польши   в  1926  году.   Некогда   участник   социал-демократических   кружков,   жестоко   подавлял   революционное   движение    в   предвоенные  годы.
     Осенью 1937 года  органы  НКВД   в   результате массовых  операций   наряду  с  Александром   Ширко  арестовали   почти   всех   его  соплеменников.   Возможно,  это  отчасти    явилось   расплатой   за   гибель   шестидесяти   тысяч   красноармейцев   в   польских   "лагерях смерти"   во   время   и  после  известной   советско-польской   войны  1920  года.  Советами  в  предвоенное  время   Польша   рассматривалась   в  качестве   "санитарного  кордона"  на  западных   границах  СССР.   Увы,  разоблачение   шпиона   Ширко  не  явилось   поводом    для   пересмотра  дела  Сергея  Хлызова.   Признавать  ошибку,   выметать  сор  из  избы    инквизиторы   не  желали.   Абсурдность   же  обвинений    против     главы  семейства    Неофита   Хлызова  была  очевидна  сразу*.

     * Президиум  Молотовского (Пермского) областного  суда  20. 07. 1956 года  дело  №29041  по обвинению  Хлызова  Н. М. по ст. 58-10 УК РСФСР  прекратил  за  отсутствием  состава  преступления. Президиум Свердловского  областного  суда  12. 11. 1957 года  дело №10295 по обвинению Хлызова С.Н. по ст. ст. 58-10, 58-11 УК РСФСР  также  прекратил  за  отсутствием  состава  преступления.   


                * * *

     Детство   моего  отца   прошло   в   посёлке   Верх-Исетского  завода.  В  30-е   годы  ХХ   века   он    мало  изменил   свой   первоначальный   облик.  Центром  посёлка,   как   и  прежде,  была   бывшая   Предзаводская,  а  к  тому    времени  площадь  Субботников.  На   ней   располагались  проходные  завода,   перестроенная   под    хлебозавод   церковь,   административные  двухэтажные   кирпичные здания. Остальная  часть  посёлка  состояла  преимущественно   из  деревянных   одноэтажных   жилищ,  построенных  на  народный лад  и  имеющих небольшие  земельные  участки. 
     Визовский   посёлок  до  революции  не  входил   в  городскую  черту  и  считался  самостоятельным.   Как   и  город   в   целом,   старый    ВИЗ  имел  прямоугольный  стиль  архитектурной  застройки.  Улицы   меридионального  направления  выходили   на  берег  Верх-Исетского пруда  и   Исети,  а   широтного  направления   шли   параллельно  водохранилищу  и  реке,  к  ним  относилась и  Синяева.
     В  одном   из   деревянных   домов,  расположенном  в  центре просторного двора (Синяева, 45),  вырос мой отец.  Перед   домом   деревянный   навес,   часть   которого  служила   кровлей  сарая   для   хранения  дров   и  утвари.  С  тыльной  стороны  дома земельный участок около  трёх  соток  —  сад  и  огород  одновременно.  Внутри   дома  печка,   разделяющая   помещение  на  две  крохотные  комнаты.  Жильё  простое  и  непритязательное, огромный  фикус  в  деревянной  кадушке  и  настенные часы с  боем  —  самая большая  ценность.
Родители    Аркаши   Григорий   Неофитович  и Александра   Николаевна   денно  и  нощно  добывали  хлеб  насущный.   Насильственно  отлучённые  от   земли, от   вековых  традиций   крестьянской  жизни,  они   не  испытывали   энтузиазма,  создавая  социалистическую  индустрию.  Борьба   за  существование   заставила  выходцев  из  пермской  глубинки   много  и  добросовестно трудиться.  Репрессии  по отношению  к  родственникам  их  не  озлобили,  но  сделали  замкнутыми  и  безрадостными  людьми.   Воспитанием  Аркаши   родители   почти  не  занимались.  Будучи   предоставлен   сам  себе,  мальчик  скрашивал   серость   семейного  быта   приобщением  к  природе.
     Летом  Аркаша  ходил  в   лес  по  грибы и  ягоды, отнюдь  не  ради  детской  забавы,   а   помогая   родителям.  Ведь  жила-то семья  совсем   не  богато,  едва  сводила  концы  с  концами.  В  лесном  царстве  привыкший  к  самостоятельности   паренёк   чувствовал   себя  настоящим    хозяином.  Он   умело  ориентировался   на   местности,   знал    многие    тонкости   природы   удивительного  уральского  края.  Аркаша  любил   проводить   время  на  Оброшинских   карьерах   в  поисках минералов,  на  мысе  Гамаюн   за  ловлей  юрких  ершей  и окуньков.            
     Зимой   мой  отец  вылавливал   и   содержал   птиц. К  беззащитным  пичугам  детская  душа  была особенно неравнодушна.   Желтогрудые   синицы,   красногрудые   чечётки  и  снегири  часто  пребывали   в   клетках  в детском   убежище.  Всеядные  синицы  хлопот  не  доставляли.  Они  ели   хлеб,  сало,  семечки   подсолнуха.  Снегири  же  и  чечётки  требовали  особого  корма   и  ухода.   К  концу  зимы   эти  птицы  начинали  тосковать по   северу,   и   тогда  участливый   птицелов  выпускал   их  на  волю, а  заодно  и  синиц.
     Однажды  Аркаша  спас  собаку,   повешенную   на пустыре   неизвестным   злоумышленником.   Пушистую  лайку   назвал  Лисой. Преданней   создания  отец  ранее  не   встречал   на   белом  свете. Вскоре   благодарная   лайка    при     встрече  в  лесу  с  преступниками - золотоискателями   оградила   хозяина  от  расправы. С  тех  пор Аркаша   и  Лиса  стали  друзьями — водой  не разольёшь.
     В  1933  году отец  поступил  в  восьмилетнюю  школу.  В   этом  году  вступил  в  строй  Уральский завод тяжёлого   машиностроения.   В   следующем  году   заработал   Уральский   электромашиностроительный завод,  началось  строительство  завода    химического  машиностроения.   Реконструированный   ВИЗ,   где  трудился  Григорий   Неофитович,   выпускал   динамную  и   трансформаторную  сталь   высокого  качества,  в  которых   остро  нуждалась   страна.  Некогда   провинциальный   город   превращался  в  один  из  ведущих  центров   индустриальной  стройки.
     Обучаясь  в  школе  № 73,  находящейся   на   улице Татищева,   Аркаша   посещал   Свердловский   дворец  пионеров.   Открытый   в  1937  году   в  бывших   особняках  богатея   Расторгуева-Харитонова,   дворец  являлся   настоящим   кладезем   знаний   для   будущих  строителей новой жизни.  Эту  новую жизнь,  вошедшую  в  кровь  и плоть,  мой  отец  принимал  полностью.  Другой   жизни он   не   знал,  так    как   рос  и  воспитывался  при  советской   власти.  За    годы   первых   двух   пятилеток  окрепла  экономика   страны,  возросла  её  оборонная  мощь, повысился   уровень   образованности  и  культурности   населения.  Молодёжь   гордилась   успехами    небывалого   в  мире  социалистического  государства  и   была  полна   энтузиазма.
     Аресты  деда   —   Неофита  Михайловича   и   дяди  —  Сергея   Неофитовича,  как   гром   среди   ясного  неба, поразили   отца.  Взрослеющий   ребёнок  никак   не   мог понять,   как   близкие  ему  люди  оказались  врагами  народа?   Откуда   Аркаше   было  знать,  что  в   ближайшие  два   года  будут   разоблачены  палачи   его   агнатов.  В   ходе   чисток   аппарата   НКВД   от   лиц   не  титульной  нации   расстреляют   начальника  УНКВД    Свердловской  области   комиссара   ГБ   3 ранга    Дмитриева  Д.М.,  осудят   помощника  начальника  3-го (контрразведывательного)  отдела  ГБ УНКВД    Вайнштейна П.Э.,   Воскресенского В.М.  и  многих  других.
     А   существовали  ли  враги  народа  в  действительности?  Да,  существовали,  и   отец  это   знал.   Ещё   в 1933  году  они  уничтожили   кузнечно-прессовый  цех   Уралмашзавода,   остальные  же  цеха   уцелели  благодаря  мужеству  бойцов  военизированной  пожарной охраны.  Очевидцами   последствий  дерзкой   вылазки  были  Николай  Кузнецов,  впоследствии   легендарный советский  разведчик,   и  его  брат   Виктор,  случайно оказавшиеся   на  месте  события.  На  ВИЗе   вредители вывели   из  строя   не   одну  мартеновскую  печь,   проводя   холодные   плавки  металла,  ведущие  к  браку  и  срыву   выполнения   военного  заказа.
     "Неужто  и    вправду    дедушка    Неофит   заодно   с   этими   злодеями?"    —  думал   Аркаша   и   никак   не  хотел   этому    верить.      Деда  он  любил  за   ласку,   которой  так   не  хватало   из-за  отсутствия   заботливости   родителей.   Незадолго   до  ареста   дед   и   внук   посетили   цирк.  Здание  цирка,   типа   русского   шапито   с  брезентовым   куполом,  построили   в  Свердловске   в  1931   году.   Цирк   находился  на  пересечении  улиц   Куйбышева  и   Розы   Люксембург,    пользуясь    у    свердловчан    популярностью.  В    тот   весенний   день    выступление   артистов    привело   в  восторг  не   избалованного  зрелищами   ребёнка.  Аркаше  понравился    русский    богатырь,   удерживающий  на  голове  длинный  шест  с   кипящим   самоваром.  Зрители  замирали,   рукоплескали,    и    вот  тут  произошло   несчастье:   самовар  неожиданно  сорвался  с  шеста,  и  кипящая  вода  залила  неудачливого  артиста. Лицо  деда  Неофита   стало  белым,  как   полотно.   Мысленно  заглянув   в  будущее,  он  воскликнул:    "Чую,  Аркашенька,  большую  беду   для   тебя  от  сих  вод  кипящих!"
     Крепко  запомнил  одиннадцатилетний  Аркаша  поразившее  глаз  и  слух  происшествие,  пророческие слова   деда   Неофита.   Именно  от   вод    кипящих   спустя почти   семь   десятилетий    (в  мае  2002  года)    мой    отец    и    погиб.   Трагедия  произошла  ночью  при  аварии    трубопровода    горячего   водоснабжения   в  собственной    квартире.  Погиб,   казалось  бы,   случайно,  но  ведь  случайность —  это непознанная  закономерность.
     Мой  отец  принадлежал  к  поколению  людей,  появившемуся    на   свет  в  первое  десятилетие   пролетарской  власти.  "Много   талантливых   рук   работало  над  тем,   чтобы   красиво  и  грозно  вылепить   лицо  теперешней    России",  —   восторженно   писал   в   тридцатые  годы   ХХ   века   поэт   Владимир  Маяковский.   Среди   них   были  и   руки   моего  отца,  который   и   в   драматические   периоды    истории     развития    нашего   государства   сумел   сохранить  веру   в   людей,   не  отказаться    от   твёрдых,    закрепившихся    на   всю   жизнь  альтруистических   убеждений.
 
               
II.ДОРОГА  В  НЕБО

     Весна   1941  года  в  Свердловске  стояла   запоздалая,  снег  на   улицах   пролежал   весь   апрель.  Лето  же,  на  удивление,   выдалось   жарким  и  долгим.  Когда    началась   война,  отцу  не  исполнилось  и  пятнадцати.  За  плечами   у   него  была   восьмилетка,   возрастные    нормативы   всесоюзного   физкультурного   комплекса   ГТО  и  тяжёлое  бремя  прошлого.  Правители  страны  давно  предвидели  возможность   иноземного   нашествия,   и   по   мере  его   приближения   старались   погасить   волну  междоусобных   распрей.  В   полувоенные   учебные   заведения   теперь  позволили   поступать   детям   изгоев,   в  том   числе  ссыльных  и  переселенцев.  Так   Аркадий  Хлызов  оказался  в  11-й  специальной   средней   школе  ВВС.
     В  30-е   годы   авиация   находилась   в   ореоле славы  и   героизма.  Моего  отца,  как  и  многих  его сверстников,    волновали    рекордные  полёты   и   перелёты    воздушных   советских   асов,    выдающиеся    достижения    в  области   авиационной   техники.  Лётчиками  стремились  стать  не  только  комсомольцы,   шефствующие  над   ВВС  десять   предвоенных   лет,  но  и  все  мальчишки,   влюблённые  в  небо.
     Спецшколы   ВВС   появились   в  системе   Наркомата   просвещения  СССР  за   год  до  войны.  Они  являлись  общеобразовательными  учебными  заведениями, предназначенными   для   подготовки   юношей   к   поступлению   в    военные    училища.  Срок  обучения    на   базе  8-10   классов  составлял   три   года.   В   спецшколе     учащиеся   наряду  с  общими  дисциплинами   изучали   воинские   уставы,  основы   военного   дела,  занимались   строевой   и  физической   подготовкой.  Спецшколята   носили   форму   военного   образца    тёмно-синего   цвета,   с  эмблемами  ВВС  в  петлицах.  В  первый  год  войны   головным  убором   в  зимнее  время   служила  знаменитая  будёновка  с  пятиконечной  звездой.
     11-я   спецшкола   ВВС  находилась   на   улице    Малышева   города  Свердловска   в   трёхэтажном   здании  под  номером   №71.   Каждой   роте  отводился   этаж.   Первая   рота   состояла   из   выпускников,  вторая  —  учащихся   второго  года  обучения,   а  третья  —   вновь   поступивших.   В  роту   входило    шесть    взводов  и   в  каждом  около  тридцати   человек.  В   свободное  от   учёбы   время   местные   учащиеся  жили  с   родителями   дома,   а   иногородние  в  здании  интерната  по  улице  Белинского.
     Директором   школы  в  1941  году  был   капитан ВВС   Д.С. Серебренников,   его  заместителем   по  строевой  части   и   командиром   батальона —  капитан  Казанцев.  Учебной   частью  заведовал   гражданский    преподаватель  О.М. Василюк.  На   протяжении   всей   жизни  отец   не   раз   мне   рассказывал  о  школьных  годах,  упоминая   сохранившиеся   в   памяти    фамилии    преподавателей.   Особенно   часто   вспоминал    учителя     физкультуры    В.И. Пластинина    и   командира   роты  М.В. Ефимова.
     Физруку  Викентию  Ивановичу  Пластинину   в  1941-м    исполнилось  тридцать  пять.    Выходец    из  Архангельской   области,   выпускник  ГЦИФК  —  столичного   института   физической   культуры,    к  этому   времени     зарекомендовал  себя  отличным   лыжником.  В  1939   году    Викентий     Иванович    добровольцем    ушёл   на   финскую   войну.  В  составе   лыжного  батальона  участвовал   в   боевых   действиях,  получил  контузию  и  ранение.  После  финской   войны   техник-интендант  1-го  ранга   запаса  Пластинин   со  спортом    не  простился.  В   сороковом    году   (с 5 по 26 декабря)    лыжник - перворазрядник    Пластинин    возглавлял    известный  лыжный  пробег  Свердловск - Новосибирск.
     Команда   в  составе    Пластинина В.И.,    Нагибина В.Н.,   Воронова С.В.,   Ерохина Б.И.,  и  Созинова М.С.  за   семнадцать  походных  дней   преодолела   маршрут  протяжённостью  1528   километров.  С   началом   Великой  Отечественной   войны  старший  лейтенант   Пластинин  стал   преподавателем   по  строевой   и  физической  подготовке 11-й  спецшколы  ВВС.
Молодцеватый    подвижный   и   словоохотливый,  с  природной   тягой    к   живописи  и   поэзии,    Викентий   Иванович  Пластинин  по  праву   был   кумиром   всех    учащихся.   Много  сил   и  энергии  отдал   известный спортсмен   спецшколятам,  чтобы  сделать  из  них   физически  сильных,   закалённых   людей.   Повышенные    требования  физрука   ребят  не  тяготили,  в  них  они  видели    романтическое    начало  и     охотно   состязались   в   силе,   ловкости   и   выносливости.   Пацанам    импонировало,   что   Викентий   Иванович   обращался   с   ними   как  с  равными   вполне  взрослыми  людьми.
     Противоположностью   подвижному   и   общительному   Пластинину  был  командир   роты  Ефимов. Михаил   Васильевич    выглядел   старше   своих    двадцати   восьми  лет.   Несуетливый   и   молчаливый,   он  оставался   неприступным    для    учащихся.   Никто    из   них   ничего  не   знал   о  прошлом    командира    роты.   Лишь  чёрные   перчатки,   скрывающие  следы   ранений,   —  боевой   атрибут   техника-лейтенанта   свидетельствовали  о  его  фронтовой  биографии.
     До   войны   Михаил   Васильевич    работал    начальником   планового  отдела  Чусовского металлургического  завода.  На   фронт   ушёл  добровольцем   по  комсомольскому   призыву   Молотовского  обкома   ВЛКСМ.  Служил  техником  в   авиационном   полку,  затем   прошёл   подготовку    в   спецназе  военной   разведки.   Позже  служил   в   1-й  маневренной   парашютно-десантной    бригаде  в  должности  командира  роты.   В   ноябре  1941  года    диверсионно-разведывательную   группу   Ефимова   забросили   в   район   занятого  фашистами   Новгорода.  Этой   группе   была  поставлена   боевая   задача    уничтожить  стратегически   важный  объект  —    хранилище  с  фальшивыми   советскими    деньгами.     Фальшивки    гитлеровцы    намеревались   использовать  в   финансовой  войне   против  нашей  страны,  но   им   это   не   удалось.   Группа   Ефимова   с   честью   выполнила    задание  и   возвращалась   в  расположение  советских   войск.   При    переходе   линии   фронта   в  окрестностях   Малой   Вишеры   Михаил   Васильевич    получил   ожоги   рук.   Кроме того,  проникающее  пулевое   ранение   с   повреждение   кости   и   нерва   голени.   В   связи  с  этим  раненый   офицер  находился   на    излечении   в   эвакогоспитале    №1708    Свердловска.   В   начале   1942  года   старшего   техника-лейтенанта    Михаила   Ефимова   признали    негодным    к   строевой  службе   и   направили   в  11-ю  спецшколу  ВВС. 
     Ефимов  не   любил   говорить  много;  то  же   немногое,  что  говорил,   выражал   кратко  и  ясно.  За  суровость   воспитательных    мер   спецшколята     в    шутку   между  собой  называли  его  "Гессом".   Командир   роты   действительно  отличался   требовательностью  и  суровостью  к  нарушителям   дисциплины.   Провинившихся    ребят   нередко    заставлял    в   качестве   наказания   ползать  по-пластунски    во   дворе   школы,   без  надобности  рыть  и   закапывать  ямы,  исполнять  по  ночам   обязанности   истопников   в    городской    бане.  Спецшколята   не   догадывались,   что   в душе   Михаил  Васильевич  их   жалел.   Жалел   за   загубленное   детство,   а   наказывал,   чтобы  приучить   к   дисциплине.  Без  дисциплины,  в   чём   не   сомневался    Ефимов,   солдат   не  отвечает    главному    своему   назначению — быть   защитником   Родины.    "Всякий   солдат   должен    понимать  свой  маневр", —  азбучно   повторяли    учащиеся  вслед   за   командиром   роты   суворовскую   аксиому,    до конца  не осознавая  её  сути.
     С   благодарностью   мой  отец   вспоминал   учителя   математики   Никанора   Ивановича   Рязанцева.  Он   привил   учащимся    любовь   к   точным   наукам,   показал  их   взаимосвязь  с  военными  дисциплинами.   
     Каким  был  мой  отец  в  ту  далёкую  военную пору?  По  воспоминаниям   спецшколят,    небольшого  роста,    кучерявым    крепышом,   с  необычайно   голубыми   глазами.   Энергичного,  дисциплинированного  и  прилежного   Хлызова   сразу   заметил    Ефимов   и   назначил  командиром  отделения   в  третий  взвод.   Там  Аркадий   близко  сошёлся  со  свердловчанами  Толей   Бубновым,  Колей   Астафьевым,   Юрием   Мамичем,   Юрием   Тиминым.   Дружеские  отношения   он   поддерживал   с   ребятами   из   других   взводов:   Димой   Хороших,   Юрием   Матвеевым   и  Эдиком   Еляном   по  прозвищу   Цыганок.
     Занятия  спортом  укрепили  отца  физически. Лыжная   команда   спецшколы,   в   состав  которой   входили   Хлызов  и   Мамич,  не  раз   занимала  призовые  места.  В   феврале  1942-го   на   лыжном   кроссе   в  Центральном   парке   культуры  и  отдыха   Пластинин   и  спецшколята   показали   высокие   результаты.  Сам   Викентий  Иванович   прошёл    десятикилометровую    дистанцию   за   38   минут  при  норме  65.  Учащиеся   спецшколы   ВВС   постоянно   участвовали   в  спортивной  эстафете  на  приз  газеты  "Уральский  рабочий".
     В  1943   году  за   успехи   в   физическом    воспитании   учащихся,   начальника   11-й   спецшколы   ВВС,   к тому   времени   майора  Серебренникова,   и   техника  старшего  лейтенанта  Пластинина   поощрил   командующий   войсками  УрВО   генерал-лейтенант  А.В. Катков.
     В    зимние   холодные   месяцы   до   улицы   Толмачёва   Аркадий   ехал   трамваем.   Затем  пешком   по  заснеженному   городу   следовал   до  знакомого  здания  на  углу  улиц  Луначарского  и  Малышева.   В  конце   учебного   дня    не   всегда   праведно  добывал  дефицитные  дрова.  Дома  топил   печь,   жарил  промёрзшую  картошку,   пил   с  густой  патокой  чай. 
В   спецшколе   в   первые   годы   войны   бесплатно кормили   лишь   тех   учащихся,  чьи  родственники  погибли  на  фронте.  Остальным   же  ребятам,  в  том  числе и  Аркадию,  выдавали  продуктовые  карточки   на    восемьсот   граммов,   как   правило,   ржаного   хлеба.   Хлеб  подростки   обменивали   на   махорку.  Спецшколята   вовсе  не были  кроткими агнцами.  Случалось  всякое:   и  потасовки   с  местной   шпаной,   когда   в  ход  шли  армейские   ремни  с начищенными  бляхами,   и   подвохи  "мучителю Гессу"   в  отместку  за  обиды.  Но  не  эти  ребячьи  выходки  определяли  лицо  детей  войны.   
     Война   явилась  суровой  проверкой  советских  людей.  Четырёхсоттысячный   Свердловск  в   ту  пору  являлся    кузницей   оружия,   центром   подготовки    военных   кадров.   Спецшколята   во   всём  старались  походить  на  взрослых,   переносивших   на  своих  плечах  основные  тяготы   войны.   По  мере   сил   и   возможностей  подростки  вносили   свой  вклад   в   дело   великой победы.
     Летом  1942-го  в  течение   двух    месяцев   спецшколята    убирали   урожай   в  селе   Никольском   Сысертского  района.  В   трудовой   лагерь   и   обратно   добирались   пешком,    проделав   путь  более   90  километров.  В   селе  жили  в  захудалом  бараке,   насквозь  продуваемом    ветрами.   Летние   месяцы   43-го   провели    в    Гореловском   совхозе,   а  осенью   убирали  овощи   в   деревне   Бруснята   Белоярского  района.   В  выходные   дни   и   свободные   от   учёбы    вечера   ребята   встречали   прибывающие   с   фронта   санитарные   поезда,   снаряжали   боеприпасы   на  заводе  №46.   Разгружали   вагоны    с  зерном    на    элеваторе,    копали     траншеи   под   водопровод,   заготовляли   топливо,   помогали   в  реконструкции    здания   цирка.    Участвовали    в   спектаклях     Свердловского    академического    государственного    театра   оперы   и   балета,   и   это  далеко  неполный   список     добрых   дел  учащихся  11-й  спецшколы  ВВС.
 В  праздничные   дни    воспитанники    спецшколы    бывали    на    Площади   имени   1905 года.  Проходили   по  ней   как  настоящие   военные,   чеканя   шаг   и  отдавая   честь  небольшой   гранитной   трибуне,   ставшей   через  15  лет  пристанищем   изваянию   вождя  революции.
     Жизнь   шла   своим   чередом.  Отец  Аркадия,  имеющий   броню,   сутками   не  покидал  ВИЗа,   как   и мать  мастерской   по   пошиву   амуниции.    Тётка    Анастасия   работала   медсестрой   в  военном  госпитале. Жена   расстрелянного   дяди   Сережи —  Мария   Васильевна    в    Первоуральске   воспитывала  малолетних  детей  Геннадия  и  Юрия.  Дед   Неофит   который   год   томился  в   Гулаге.
     Искусству   танцев   спецшколят    учил   балетмейстер   Театра   музыкальной   комедии.  Вечера отдыха  всегда   являлись   праздником   для   учащихся.   Демонстрируя  свои    навыки    девчатам    города,  мальчишки  очень  гордились  собой.  На   танцы   Аркадий   приглашал   подружку   Таю.  Кружась  в  вальсе,  подростки  робко   поглядывали  друг на друга.  После танцев они долго  бродили  по  ночным   улицам,   мечтая   дождаться  окончания   войны   и  начать  светлую  жизнь.  Вот   тогда-то   и   узнал    визовский  паренёк,   что  счастье  не   только в  том,  чтобы  покорять  небо.  Эта  девочка с  улицы  Пушкина —  юношеское  увлечение  отца,   помогла  ему  понять   сложную  формулу  счастья.  Настоящая   же  любовь  к  отцу   пришла   значительно  позже,  но   татуировка   на   руке  с   именем   "Тая"  оказалась   несмываемой   до  конца  жизненного  пути. 
     По-разному  сложилась  судьба  учителей   отца   и его  друзей  —   выпускников  11-й   спецшколы  ВВС Свердловска.
     Анатолий Бубнов (1926-2006)  после  окончания  учебы  в  1-м   Чкаловском    военно-авиационном    училище   лётчиков  (1-м ЧВАУЛе)   проходил   службу   в   ПрикВО  (Луцк, Чертков).  Затем   в  Северной   группе   войск    майор      Бубнов   был    замполитом   отдельной     разведывательной    эскадрильи.   Будучи   на  пенсии,   Анатолий   Николаевич   был   референтом   руководителя   Свердловского  управления  гражданской  авиации.
     Дмитрий  Хороших  (1926-2006)  успешно  окончил  1-е ЧВАУЛ,   Ленинградскую  военно-воздушную  академию    им. А.Ф. Можайского.  Служил   в     Забайкальском   (ЗабВО)  и  Уральском  военных  округах.  В  УрВО  полковник   авиации   Дмитрий  Владимирович   Хороших   был   директором   395-го   авиационного  ремонтного  завода   в  городе  Арамиле.
     Эдуард  Елян  (1926-2009)   после  окончания    Борисоглебского   военно-авиационного   училища   лётчиков   продолжил   учёбу   в    школе    лётчиков-испытателей.  В  50-е  годы (с  1953 по 1958)   находился   на    лётно-испытательной   работе. С  1958  по 1960  год   был  лётчиком-испытателем    РКБ   Павла  Сухого,   а   с   1960  по  1982 год  —  ОКБ   Андрея   Туполева.  Выполнил   первый   полёт   и   провёл   испытания  самолёта   Ту-144  и   других   самолётов  авиаконструктора   Туполева   различных   модификаций.   Полковник   авиации   Эдуард  Ваганович   Елян  был  заслуженным  лётчиком-испытателем,  Героем  Советского Союза.
     Юрий  Мамич   (1927-2003)  дослужился  до  звания   генерал-майора   авиации.  Юрий   Михайлович   командовал   авиационной   дивизией,   был  начальником  штаба   ВВС УрВО,   проходил   службу   в   Южной   группе  войск.
     Юрий   Тимин  в   начале  50-х   погиб    в   воздушном  бою   в   небе  Северной   Кореи.  Там   же   воевали,  а   позже   осуществляли   воздушное   патрулирование  выпускники  1944  года   спецшколы   ВВС   Ю. Микрюков, В. Ефремов,  Г. Бакланов и  Ю. Матвеев. 
     Юрий  Сергеевич   Матвеев  (1925-2003)   вместе   с   Еляном   окончил    Борисоглебское    военно-авиационное   училище   лётчиков, служил   в   лётных   частях   ПВО   в   Прибалтике.  В   Корее  воевал  с  1953  по  1954  год   в   составе   100-й   истребительной    дивизии.  С  1963   по 1973   год    находился    на    штабной   работе    в  оперативном   и   разведывательном   отделах   штаба   ВВС  УрВО.
     Николай  Астафьев  (1926-1998)   после   учёбы   в  Балашовском   военно-авиационном   училище   лётчиков дальнейшую  жизнь  с   авиацией  не  связал.  Николай  Владимирович   окончил   Уральский  политехнический  институт   и   более  сорока   лет  успешно   руководил  конструкторской   группой   Свердловского НИИ  "Тяжпромэлектро-проект".
     Ефимов  М. В.  (1913-198?)   после   окончания     войны   некоторое   время  преподавал   теорию   полёта   в   11-й  спецшколе   ВВС.  С  мая   1947  года  был   авиационным  техником   5-го отдела  хранения  склада  МВС  №308.   Впоследствии   проходил   службу   в  объединении   ПВО    в   должности  старшего  офицера оперативного отдела.   Из   армии    уволился   в   звании   подполковника.   Находясь    на    пенсии,   работал   начальником  организационно - мобилизационного  отдела   Свердловского управления  гражданской  авиации.
     Пластинин  В.И.  (1906-2000)   до   конца   60-х  возглавлял    кафедру   физического  воспитания  Свердловского  государственного   педагогического  института.  Будучи  на  пенсии,   Викентий   Иванович   продолжал   активно   трудиться   в   Свердловском   бюро  путешествий  и  экскурсий.  Он   совершил  около  четырёхсот   походов  по   бескрайним   просторам   нашей    страны.   В   сентябре   1967   года    во   время   очередного   туристического   рейда    Пластинин   оказался    в   Печорской    тундре      один   и  без   средств   существования.   Шестнадцать   дней   Викентий   Иванович    пробирался   по   безлюдной    местности    в   поисках   людей.   Выжил   он   благодаря   спортивной   закалке   и   огромной   силы    воли.   Из   жизни   Викентий   Иванович   ушёл   в   возрасте   девяносто  четырёх   лет. 
     Среди   выпускников   11-й  спецшколы   ВВС    1948  года   нельзя   не   упомянуть   Бориса   Штоколова  (1930-2005).  Прервав   обучение   в  Серпуховском   училище  ВВС,  он   поступил   в  Уральскую   государственную   консерваторию  им.  М.П.  Мусорского.  Первым    распознал  талант  народного  артиста  СССР,   лауреата   Государственной    премии    Штоколова   легендарный     маршал    Жуков   Г.К. (1896-1974),   командующий   войсками    УрВО  до  1953  года.
     Выпускником    спецшколы  1944   года   был    и   сын   известного   лётчика-испытателя   и   планериста   Василия   Степанчёнка  (1901-1943)  —  Владимир.  Он   пошёл   по  стопам  отца   и   погиб,  выполняя  сложное   и  ответственное   лётно-испытательное  задание.

                * * *


     Летом  1944 года  Аркадий  Хлызов  поступил   в  9-ю  военно-авиационную  школу  первоначального  обучения  лётчиков (ВАШПОЛ)  в  городе  Бугуруслане.  С этого  времени  началась  военная  служба   отца, затянувшаяся  на  долгие сорок лет.
     Бугуруслан   —  это  небольшой   городок,  расположенный   на   северо-западе  Чкаловской  (Оренбургской)  области,  в  360  километрах  от  областного  центра.   Его  основали  в  XVIII   веке  как  слободу  русские   крестьяне   и   ремесленники,   переселившиеся  в  Заволжье.   Незадолго  до  войны  в  окрестностях  Бугуруслана  обнаружили  нефть  и  газ. Это  явилось  толчком   для   развития   промышленности.    В  военное  время,  несмотря  на  огромные  трудности,   ударники   тыла   построили    газопровод   Бугуруслан - Куйбышев.  Его первая  очередь  вступила в строй  в дни  победного  завершения  Сталинградской  битвы.
     В  ВАШПОЛе  выпускники  11-й  Свердловской, 13-й   Киевской  и  7-й   Сталинградской  спецшкол  ВВС проходили  теоретическую, наземную  и  лётную подготовку.  Возглавлял  школу  полковник  Мирошниченко,  имеющий   фронтовую  закалку.   Школа  состояла  из  четырёх   эскадрилий.  В каждой  эскадрилье —  по  два  отряда.  В  отряде   по  четыре  звена,    в   звене   по   четыре   группы   и   в  каждой  группе   по   девять    курсантов.  Эскадрильи   размещались  в  селе  Завьяловке,  расположенном   в  двенадцати   километрах   от   Бугуруслана,  а  также  в  насёленных   пунктах   Асекеево,  Абдулино  и   в  городе  Бугуруслане.
     Летали   курсанты   на   учебно-тренировочном   самолёте  УТ-2. Этот  самолёт,  созданный   Александром  Яковлевым   в  1935   году,   первоначально   назывался  АИР-10.   Цельнодеревянный  моноплан,  с  максимальной  скоростью  210   километров  в  час,  достигал   высоты  3100   метров.  Серийно  УТ-2    выпускался     с   1937  по   1944  год,   и   в   лётных   школах    ВВС     использовался  в  качестве  учебно-тренировочного самолёта.
     Простому  пилотажу  — взлёту,   посадке,   полётам по  кругу  и  в зону.  Сложному  пилотажу  —   бочке,  виражам,  штопору,   петле   Нестерова  —   всему   этому  научились   спецшколята   в  Бугурусланском  ВАШПОЛе.  Выполняли  они  и   9-е  упражнение   КУЛПа  (курса учебно-лётной подготовки)  — полёт  на  малой  высоте  над   склонами  Бугульминско-Белебеевской  возвышенности. 
     Помимо  учёбы,  будущие   воздушные   асы  охраняли   стоянки   самолётов,  склады  боеприпасов,   выполняли  обязанности  технарей,  которых  позарез  не  хватало.  Обмундирование  курсанты  носили   старое,   бывшее   в   употреблении.   Из-за  отсутствия  сапог  обувались   в   бэушные  ботинки   и  онучи,   позже   заменённые  гетрами.  Чуть  больше  двадцати  взлётов  и посадок  совершили  спецшколята   под   контролем  инструкторов,   а  зимой  1945  года  начали  летать  самостоятельно. 
     Где-то    далеко   шла   война,   а   в   глубоком   тылу  ещё  не  оперившиеся  птенцы   обретали  крылья.   Зима  стояла   суровая.   Курсанты   летали    по  очереди,   так  как  на  группу  из  девяти  человек  выделялась   всего  пара   комбинезонов   и   двое  унтов.  После   полётов  лётчики  промывали  бензином   своих   "крылатых  друзей".  Особенность   поршневых   авиамоторов  —  разбрызгивать   масло  в  полёте  —    оборачивалась  бедой,   с   которой   приходилось   бороться   в   тридцати   градусные   морозы.    На   УТ-2  отсутствовали   средства    радиосвязи,  и   поэтому   в   сложной обстановке  неопытным  пилотам   приходилось  полагаться  только  на  свои  силы.
     В  ВАШПОЛе   Аркадий   занимал   должность  старшины   звена.    После  окончания   школы   ему   и   ещё  пятерым    выпускникам-отличникам   присвоили    воинское   звание   сержант   и   назначили   лётчиками-инструкторами. В  Бугуруслане  отца  навещал  двоюродный  брат   Виктор   Кудашев.  Он    поступил   в    11-ю спецшколу   ВВС  в  1942   году.  Через    год   и  ему   предстояло  на  практике  осваивать  авиационную  технику.
     Когда   до  окончания   войны  оставалось    несколько   месяцев,  Сталин,  по  рассказам   отца,   принял  гуманное   решение  —  не   направлять  на   фронт   молодых  лётчиков-инструкторов  ВОШПОЛа.  Но  вряд   ли   "вождь  всех  народов"   был   гуманистом.   Юных    пилотов  он  приберегал   для   грядущих   военных  сражений.
     Отец    часто   рассказывал  о  первом   самостоятельном   полёте   над   заснеженной  Бугурусланской  лесостепью. От  нахлынувших  чувств   он  пел  песню,   которую  не  раз  слышал  от  деда   Неофита.   Это  была  песня   о  чайке,  влюблённой   в  небо,   судьбой   которой   безжалостно  распорядился  безвестный  охотник. 
     "Неужели   свобода  в  заоблачной  высоте  —  всего   лишь   иллюзия?" —   думал    возмужавший   паренёк.  В  этом   он   скоро  убедился.    Судьба   Аркадия  Хлызова решалась   не   в  огромном   небе,   а   на    крохотно-маленькой   земле.
     Осенью   1945  года   9-ю  ВАШПОЛ    расформировали,   а  сержанта  Хлызова,  служившего  в  Завьяловке,  командировали   на   учёбу  в  1-е Чкаловское  военно-авиационное    училище   лётчиков  им.  К.Е.  Ворошилова.

III. В ОРЕНБУРГСКОМ ЛЁТНОМ

     С  октября  1945  года  отец  обучался  в  прославленном  1-м  Чкаловском  военно-авиационном  училище  лётчиков.  Закончилась  война, но в  мире  двух  непримиримых  социальных  систем,  как  и  прежде, пахло  порохом.
История   училища  берёт   своё  начало  с  Серпуховской  школы  воздушного  боя  и  бомбометания.   Её  формирование  произошло  в   Москве  10 августа  1921 года   на  основании  постановления   Реввоенсовета   республики   за   №1951.  В  последующем   школу   неоднократно  переименовывали:  в  Высшую  военно-авиационную школу  воздушной  стрельбы  и  бомбометания,   Высшую  школу   воздушного   боя.  С  осени   1927  года  она   дислоцировалась  в городе  Оренбурге (с 1938  по 1957 год — Чкалове).  В   следующем   году   школу  объединили с  Ленинградской  высшей   школой   лётчиков-наблюдателей    и  присвоили   название —  3-я   военная  школа   лётчиков и  лётчиков-наблюдателей.  С  июня  1938-го  она   стала  Военным   авиационным  училищем  лётчиков  им. К.Е.  Ворошилова.   В   феврале   1939-го  училище   разделили  на  два:  1-е ЧВАУЛ  и  2-е  ЧВАУШ,  которые  готовили  соответственно  лётчиков  и  лётчиков-наблюдателей,  штурманов.
     Массовый  героизм проявили  выпускники  1-го ЧВАУЛ   в  годы  Великой  Отечественной  войны.  Тринадцать  лётчиков  совершили  воздушные тараны,  двенадцать  повторили  подвиг  Николая Гастелло.  Сто  семьдесят два    были   удостоены  высокого  звания  Героя Советского Союза,  в  том  числе  девять — дважды. 
     В   1945-м   штаб  1-го ЧВАУЛ   находился   на берегу  реки  Урал.  Учебная   база   размещалась  в  зданиях   бывшей   духовной   семинарии   и  кадетского  корпуса.   Аэродромные  сооружения   были   в   районе  посёлка  Меновой   двор (2-й аэродром),  на  19-м   и   20-м   разъездах   железной   дороги   (3-й  и  4-й  аэродромы),  а  также   у   села  Благословенка   (5-й  аэродром).  Для   полётов    использовались   Дальневосточная,  Учхозовская,   Гусевская,  Павловская   и  Соль-Илецкая  полевые  площадки.
     Обучение  в  училище  мой  отец  проходил на  самолётах   УТ-2,  ЯК-18,  а  с 1947  года  на   ИЛ-10  —  детище    авиаконструктора    С.Н. Ильюшина.   Штурмовик   ИЛ-10,  в  отличие  от  ИЛ-2,  был   меньше   размером,   имел   выше  скорость,  мощнее  двигатель   и   вооружение.  В  условиях   войны  он   мог  вести   бои  с  истребителями    противника   на    малых    высотах.   Авиационная   промышленность  к  маю  1945-го    выпустила   630   штурмовиков  ИЛ-10.  Массово   и   эффективно   этот   самолёт   применялся    в   войне  с  империалистической  Японией.   Ещё   в    феврале   1945-го    для   переучивания    на     ИЛ-10   из   училища   в    запасной  полк   были   командированы   лётчики   Х.А.  Корсунский, И.М.  Полшков  и  Ф.П.  Рагулин.   Первыми    в    училище   новую   технику   освоили   А.В. Жигалов,  Р.А. Зарин,  С.П.   Грибов.  Они   и  стали  наставниками   курсантов,   в  том  числе  и  моего отца.
     В  послевоенный   период  срок  обучения  в   училище   увеличили  до трёх  лет.   Налёт  на  курсанта  согласно новому  КУЛПу   возрос  в  полтора - два  раза.  Обучали  курсантов   в  основном  бывшие  фронтовики, придерживаясь  незыблемого  армейского  правила — учить  тому,   что  необходимо  на   войне.  А   в  боевых  условиях   были   необходимы,  наряду с  глубокими  знаниями  и  навыками,  бойцовские  качества:  хладнокровие,  сметка,  взаимовыручка.
     Начальником  1-го  ЧВАУЛ   в  1945-м  был   генерал-майор   И.В. Скробук,   через  год  его  сменил    полковник    И.П.  Пуцыкин.   Скробук    отличался    муштрой,  Пуцыкин  —  либерализмом.   Тем   не  менее,   их   курсанты  одинаково  уважали  за  высокое  лётное  мастерство.
     С  ноября  1941  года   воинские  части   и   учреждения   Чкаловского   гарнизона   входили   в   состав  Южно-Уральского   военного   округа   (ЮжУрВО).  До  января   1958  года   управление   округа    находилось    в Оренбурге.  С 1946   по  1949   год  округом   командовал  Маршал Советского  Союза   С.К. Тимошенко  —  бывший  нарком  обороны СССР,   назначенный   на   эту  должность  в  мае  1940  года.
     Отец   не  раз   рассказывал  мне   о  своей    первой  и   последней  личной  встрече  с  Тимошенко.  Произошла  она   в   летний   день  1946  года.   Тимошенко жил  в  скромном  одноэтажном   домике  в  двух  шагах  от   штаба  округа,  находящегося   на   пересечении   улиц   Советской    и   Ленинской.   Перед   службой  он   любил  совершать  утренний  моцион.  И  в  тот памятный    день   маршал   важно   шествовал   по улицам  Чкалова,  опираясь  на   изящную  тросточку.  Отец   же,  пребывающий  в  самовольной  отлучке,  пробирался   в   расположение   училища.  Ночь  он  провёл  на  танцах  в  кинотеатре "Октябрь". 
От  неожиданной  встречи  с  маршалом   старший сержант    Хлызов  замер.   Через   секунду  он  по привычке   вытянулся   в  струнку  и  отдал  воинскую  честь.  "Узнаю   фронтовиков,"  —  одобрительно  заметил   командующий    ЮжУрВО   и   один  из  сватов  Иосифа  Сталина.   Тимошенко,   к  счастью,   не  заподозрил,   что  этот  коротко   стриженый    двадцатилетний  паренёк   в   штатской  одежде  не  кто  иной,  как   впервые   проштрафившийся   курсант.   С  каждым   военным   хоть  раз   за  службу,   да   случается   подобная   выходка,  и  Аркадий  не  являлся  исключением.  В  1-м  ЧВАУЛ   старший  сержант   Хлызов   учился    добросовестно.  Он   копил  силы   для   будущих   испытаний.  Крепкая  воля,   упорный   труд,   вера   в  себя   помогали   ему   успешно  овладевать  лётным  искусством.  Жизнерадостным,  энергичным,  стремящимся   изменить   лицо   земли   и  победить  силы  природы   был   тогда   мой  отец.
     В  апреле   1949-го    Хлызов   окончил   1-е  ЧВАУЛ  по  первому   разряду  и  его  оставили    в   училище   лётчиком-инструктором.     Вскоре   изменилось   и   семейное     положение     молодого  лейтенанта.    Увлекшись   привлекательной    вокалисткой    из  ансамбля  песни  и  пляски   ЮжУрВО  Ираидой  Меркушёвой,  в ноябре  того  же   года  он  женился  на  ней.  Ираида,  унаследовавшая   от   предков — оренбургских  казаков    живость,  трудолюбие   и  верность   стала    надёжной  спутницей   жизни.  Несколько  слов  о  маме.  Она  была  единственным  ребёнком  в семье.  В детстве её  звали  Ниной.  Получив   в  1944-м   среднее  образование,   она   поступила   в   музучилище  по  классу  вокала.  Во   время  учёбы   Ниночке  поставили  и   без   того   чудный   природный  голос.  Полагая,  что учиться   больше    нечему,   одарённая   девушка  стала  петь  на  эстраде.   Имя  она     сменила  на  более   звучное   —   Ираида.  К   этому  занятию   её   привлёк  двоюродный  брат  с  материнской   стороны   Юрий   Ферулёв,   военный  музыкант,   виртуозный  трубач.   К  сожалению,  через  три  года  он  умер  от туберкулёза,   и  артистическая  жизнь  мамы  остановилась.  Тут  появился   мой   отец  —  молодой,   перспективный   военный  лётчик. Он   предложил   Ираиде   руку  и  сердце.  Вскоре   состоялась   свадьба,   на  которой  искрилось  и  пенилось  редкостное  вино "Абрау-Дюрсо".

                * * *

     Служил  отец   в  1-м  авиационном  полку  1-го ЧВАУЛ,   дислоцирующемся   в  районе  Менового двора  в   шести  километрах  от  города.  Командир  полка  Панков  и  его  заместитель   Веселов  были   бывшими   фронтовиками.  В.В.  Веселов  в  годы  войны  показал  себя  настоящим   мастером   бомбометания,   у  него  всегда  имелись   в   запасе  примеры  дерзости,  смелости  и  находчивости.
     В  полку  лейтенант  Хлызов   продолжал   осваивать   учебно-тренировочные  самолёты  ЯК-11  и  ЯК-18, но  основной   налёт   имел  на   штурмовике   ИЛ-10.  Ежедневно  в  полку  проводилась  интенсивная   наземная  подготовка,  отрабатывалась  техника  пилотирования,   велись  воздушные  учебные   бои    и  стрельбы.   На  всё   это  молодой   лётчик   Хлызов   истратил   много  сил,  энергии,   душевной  стойкости.  Полученными   знаниями   лётчик-инструктор   щедро   делился   с   воспитанниками - курсантами.
     В  немалой степени  приобретённому  опыту  и мастерству   штурмовика  отец  был обязан   командиру  звена   Бушуеву   и   командиру   эскадрильи   Русакову.   Вот  что  писал   Н. Русаков  в  то  время   в  окружной   газете:   "Лётная   учеба    явилась  как  бы   экзаменом   для   подразделения  (Бушуева).  От  всех  офицеров   и   курсантов   потребовалось   большое   напряжение  сил.   Мастерством  обучения  лётному  делу  особенно   выделился   молодой  лётчик-инструктор  лейтенант  Хлызов. Личный  состав  не  только с  честью  выдержал  экзамен;  подавляющее  число   курсантов  по  технике  пилотирования  имеют отличные оценки".
     Соколиками    ласково   называл   Русаков    своих   подопечных.   "Дай   срок,   выйдет   из   тебя   славный  сокол,"  —   напутствовал   он   отца   перед  очередным   полётом.   Аркадий   верил  в  это  и   гордился   избранной  профессией.    Летал  он  с  жадной  неутомимостью,  боясь  потерять   в   жизни    главное.   Свою  земную  любовь  лейтенант   делил    поровну    между   авиацией  и   красавицей- женой.  В   конце  августа  1950  года  на  свет   появился   я.   Тот  радостный  для   моих  родителей   день  оказался  омрачён   кончиной   деда    Неофита   Михайловича.  Хлебнувший  в  Гулаге  горя  сполна, он  прожил  на  свободе   совсем  немного.  Умер,  так и  не  дождавшись  прощения  за  несовершённые  грехи.

                * * *

     В   феврале  1952-го   произошёл  неожиданный  поворот   в  судьбе  моего отца.  Его  направили   на   учёбу   в   Высшую   офицерскую авиационно-инструкторскую школу  (ВОАИШ).  После   восьмимесячного   курса  обучения  назначили  командиром  звена. 
     ВОАИШ   размещалась  в   центре   Грозненской области  —  городе   Грозном.   До  войны  в   нём   проживало  170  тысяч   жителей.   В  1944   году   после  депортации  чеченцев   и   ингушей  население  значительно сократилось  и  состояло  преимущественно  из  русских.
     Наша   семья  проживала  в  самом  центре   города, в   двух   шагах  от  гостиницы  "Кавказ".   Небольшой,    но  уютной    квартиры  вполне  хватало счастливой  супружеской  чете.   На  втором  этаже  здания   размещалась  военная   прокуратура.  В  середине  50-х   в   Грозный    из  Казахстана  —  места  ссылки  —  стали  тайно просачиваться  аборигены. Они   доставляли   уйму   неприятностей  правоохранительным   органам,  в  том   числе  и  военной   прокуратуре.  Допоздна   в   окнах   второго  этажа  не   гас  свет.  В  городе   и   его  окрестностях   имели    место  случаи   издевательств  над   военнослужащими  и  их   убийств   чеченцами.  Красные  звёзды   вырезали   бандиты   на   спинах   солдат,  угрожая  в  удобный   момент   перевешать  на   столбах   всех   русских.
     —  Самый   почётный    зверь   у  чеченцев  —  это  волк,   а  его  не  приручишь,  —  говорил   мне  отец,  вкладывая    в  эти   слова   непонятный    ребёнку   особый  смысл.   Отец  не   был   националистом.  Он  уважал   кавказцев,   их   обычаи,   гостеприимство,   в   котором   не   раз   убеждался.   Преступления   же  изолированных  от  чеченского  народа   фанатиков - экстремистов  осуждал.
     Грозный,  в  котором  прошло  моё  детство,  по  праву   считался  одним   из   красивейших   городов   на  юге   страны.  Он   утопал    в   зелени,    пестрел  причудливыми   цветниками,   искрился   чудодейственными   в  летнюю  жару   фонтанами.   На   берегу  мелководной  реки   Сунжи   находился   прекрасный   парк.  Все  называли   его  "Трек".   Этот  парк   был   излюбленным   местом  отдыха  лётчиков  и  членов  их  семей.   
     Первые   два  года  отец   продолжал  осваивать знакомые   ему  самолёты  ЯК-11,  ЯК-18   и   ИЛ-10. Групповая   слётанность,   боевое  применение,   полёты   в  сложных   метеоусловиях   и   ситуациях   позволили  ему   в   совершенстве   овладеть  поршневой    авиационной    техникой.  Но  эпоха  поршневой   авиации  подходила    к   концу.   Наша   страна   нуждалась   в  самолётах  с   принципиально   новым   двигателем  —  турбореактивным,   и  его создали.   С   лета   1954-го   Аркадий  Хлызов,   к  тому  времени   лётчик   второго  класса,    приступил   к   самостоятельным   полётам   на   реактивном   самолете   МиГ-15бис.   На   самолёте   стоял   мощный    двигатель   ВК-1  с  тягой   2700 кг.   Максимальная   скорость  самолёта  составляла    1076 км/ч.  Он   имел   аппаратуру   для   захода   на  посадку  по  приборам.
     На   долю  отца,   как    и   всех   строевых   лётчиков,  выпало  немало  трудностей  при  освоении  новой  реактивной   техники.   Аварии   и  катастрофы   следовали одна   за  другой.  Торжественно  провожали  в   последний  путь   погибших  лётчиков.  Запах  одеколона   "Шипр",  которым   заливали    мешочки  с  останками пилотов,  до  сих  пор   ассоциируется   у    меня   с   траурным  маршем   и  причитанием   вдов.  Но  жизнь   продолжалась.  Гул    реактивных    двигателей  не  смолкал  на  аэродроме  ни  днём,  ни  ночью. Отец   летал  в  три  смены,   обучал   искусству  пилотажа   курсантов,   в  том  числе  граждан  дружественных стран.
     Командир   авиаэскадрильи  Я. Брыкин,   лётчики  Н. Отряхин,   П. Емельянов,   В. Решетников   были   в   те  годы   друзьями   и  единомышленниками   моего   отца.  Все  они   работали   почти   на   износ,   так   как   знали,  что   потенциальный   противник   в  любой   момент  готов   реализовать  свои   чудовищные   планы   по   уничтожению  нашей  Родины.   Рассматривая   Советский  Союз   в   качестве  главной   угрозы   национальной   безопасности,   заокеанские  ястребы   в  50-е  годы  не   раз назначали  даты  начала   ядерной   войны.  Не   началась же  она   по  одной   причине  —  возросшей  мощи  Советских  Вооруженных  Сил.

                * * *

     С  октября   1955  года   отец    вновь   связал   свою жизнь  с 1-м  ЧВАУЛ  и  почти  на  тринадцать  лет.  В училище  только  ещё   начала   поступать   реактивная  техника.   Лётчик  2-го  класса   старший   лейтенант   Хлызов,   прибывший  в альма-матер  с  солидным  налётом  на   МиГ-15,  активно   включился   в    работу   коллектива.  Командир  второй  эскадрильи  Р.С. Вараксин  и   заместитель  комэска   В.М. Беликов  полностью  поддержали   все  начинания   командира  звена.  Высокие  требования  к знанию   материальной  части,   предъявляемые  им   как   к   техническому,   так  и  лётному составу,   уменьшили  число   отказов   авиационной  техники.  Умело  спланированная   предполётная  подготовка,   разбор полётов стали   школой  обмена  положительным   опытом.  Отдавший  много  времени  совершенствованию  лётного  мастерства,  отец   теперь стремился  овладеть  искусством  педагога-воспитателя. 
     В  ноябре  1955  года  на   учёбу  в  1-е ЧВАУЛ   поступил   выпускник  Саратовского  аэроклуба  Юрий  Гагарин.  Лётную подготовку  он  проходил  в  той  же  самой   эскадрилье,   где   служил  отец. Мог ли  тогда представить командир  звена   Хлызов,  что  этот  добродушный  паренёк  с лучезарной  улыбкой,  едва  постигший  азы  лётной  науки, станет  первым   в  мире   лётчиком-космонавтом.  Наставниками   Гагарина  были  лётчики-инструкторы  А.В. Колосов, Я. Акбулатов  —  товарищи  моего  отца,  с  которыми  он  бок  о бок  готовил  подрастающую  смену.  Уже,  будучи  в  зените  славы,  Гагарин  трижды  официально   посещал  родное   училище  — в  июне 1961,   в  августе  1965  и  июле  1967  года.  Как   правило,  его  сопровождал   спаситель  челюскинцев,   крёстный  отец  космонавтов,   Герой  Советского Союза  Н. М. Каманин. 
     Юрий  Алексеевич  благодарил  бывших  наставников   за   приобретённые   знания,    и   ничуть  не  кичился   своим   высоким   положением.   Космонавт   прекрасно  понимал,  что  быть   первым   в   космосе   не значит  стать   первым   среди    воздушных   асов,  владеющих   уникальным   мастерством   пилотирования  боевых  самолётов.   
     В  августе  56-го   в  канун  35-летия   1-го  ЧВАУЛ   были   выпущены   листы  боевой  славы. Они   рассказали  о  ратной  доблести  передовых  офицеров-авиаторов,  в  том  числе  и  капитана  Хлызова. 
     Ещё  большим  событием  для  моего  отца  стал   ХХ   съезд   партии,  осудивший   культ  личности  Сталина.  Вскоре    реабилитировали   родственников   Хлызова,  восстановили   их   доброе   имя.  Теперь  Аркадий   мог  без  оглядки  на  прошлое,  верой  и  правдой  служить Отечеству.
 
                * * *

     В  семидесяти   километрах  от  Ростова-на-Дону  на   берегу   Азовского  моря   расположен  чудесный  город   Таганрог.  Туда   в   начале   1957-го    командировали  отца   для  освоения  самолета   МиГ-17.  Восемь   месяцев  он   учился  на   Центральных  лётно-тактических  курсах  усовершенствования  офицерского  состава   (ЦЛТКУОС). На  улице  Ленина   мы  снимали  квартиру  в бывшем доме  купца   Кобылина.  Первые   недели  отец   занимался   теоретической  подготовкой,   и  оставалось   свободное  время  для   знакомства  с  городом.
     Отец   всегда   много   читал,  ценил   литературное наследие  великих  русских  писателей.  Оказавшись  на родине  Антона  Чехова,  он  совершал  со  мной   экскурсии   по   памятным   местам.    "Кто   хочет  понять  писателя,  тот  должен   пойти  на  его  родину," — повторял  экскурсовод - книголюб   лёгкокрылое   изречение  Гёте.  Я   мысленно  соглашался   с   отцом,   хотя   не    имел    ни  малейшего   представления   об   этих   глубоко  почитаемых   им    людях.   Зато  я  сразу   же   проникся   уважением   к   советским  лётчикам,   памятник   которым   находился   на  берегу  Таганрогской  бухты.  На   памятнике   необычной  архитектуры   имелась   гравировка   на   немецком   языке.  Из   рассказа  отца   мне   стало   известно, что  в  минувшую  войну  наши   лётчики   по  ошибке   приземлились  на    фашистском   аэродроме  и  плену   предпочли смерть.  Памятник  соорудили   немцы    по  приказу   коменданта  Таганрога   в  знак   уважения   достойным   противникам.
     Всё   хорошее,   к  сожалению,  быстро   заканчивается.   Прошла   ещё   свободная   неделя,    и   после   лекционного  периода  отец  приступил  к  лётной  работе.  Если   в  Грозном  он  парил  над  горными  ущельями Кавказа,  то  теперь  внизу   простирались  бескрайние  приазовские  степи  и  гладь моря.      
     Полевой   военный  аэродром   располагался   у   села Полековка.  В  этом  селе,   окружённом   кукурузными  полями,  и  обосновалась  наша  семья.  Воды   Азовского  моря   плескались   рядом,  а  на  побережье   по вечерам   манили  огнями  дома  отдыха.   После  окончания   полётов  на  пляже  дома  отдыха   "Красный десант"  отец   проводил  время   в   кругу  друзей-сослуживцев.  Участниками   импровизированных   пикников   были   В.А. Чуйков (1927-2003)  — племянник   легендарного  маршала,  В.Н.  Белов — однокурсник  по  11-й спецшколе  ВВС.  Мы   купались  в  море,  с  аппетитом   уплетали   холодные рыбные  котлеты  и   ощущали   себя   бесконечно   счастливыми.
     Однажды   в  небе  лётчики   показали  мне  воздушный   шар  и  с  негодованием  поведали  о  гибели сослуживца.   По  их  словам,  в  вышине  парил  шар-шпион,  предназначенный   для   выявления  частот  наших   приводных   радиостанций.  Во  время  ночных полётов  самолёт  сослуживца  упал  в  море,  выйдя  на ложный  пеленг   радиобуя  чужой  подводной  лодки.  Отец   рассказывал   и  о   прямых   контактах   в  воздухе 
по   радио  с "соседями".  Их   осведомлённость  о   служебной  и  частной  жизни  наших   лётчиков  приводила  его  в   замешательство.  Да,  потенциальный   противник   не дремал,  день  ото  дня   вёл  сигнальную  разведку,  готовый   в  любую  минуту  использовать  её   данные   во  вред  советскому  государству. 
                * * *

     Оренбург  на  всю  жизнь  запомнился  отцу.  По сути, этот  город  стал  его  второй  родиной.  Некогда  крепость  на  юго-восточной  окраине  Российской   империи,  место  ссылки,   в   советские  времена он  превратился  в  центр   хлеборобного  края.  Безбрежные   степи, скрашиваемые   редкими  оазисами   и  рекой  Урал,   простирались  на   сотни   километров.  Одним  из  таких оазисов   являлся   Бузулукский  бор.  В  его  окрестностях  4  сентября  1954  года   под   руководством   маршала  Георгия   Жукова   прошли   Тоцкие  войсковые  учения  с  применением   атомной   бомбы  мощностью 40  килотонн.
Последствия   испытания   атомного   оружия   в  атмосфере  пагубно  сказались  не  только  на  жителях  близлежащих   сёл,  но  и  двухсоттысячном   населении  Чкалова.  Большинство  моих   родственников  по  материнской  линии    преждевременно  ушли   из  жизни  от онкологических   заболеваний.   Природа   же   Бузулукского  бора  после учения,  на  удивление,  стала  ещё  богаче  и  разнообразнее.
     В  Оренбургском   военном   авиационном    училище   лётчиков,  бывшем  1-м  ЧВАУЛ,   отец   прошёл   должности от  командира звена  до заместителя  командира  полка.   Здесь  стал  военным  лётчиком - инструктором   первого   класса   и   пережил   сокращение  армии  и  вооружений   в   60-е   годы.   Многих   друзей  — первоклассных   лётчиков   проводил  Аркадий   на   неизведанную  гражданку. С  горечью  целовали  они  холодный  металл МИГов,   уничтожаемых  по  недомыслию  политиков.   Тех  самых   самолётов,  на   освоение   которых   лётчики   безвозвратно   истратили  лучшие   годы.  На  смену   МИГам  пришли   тихоходные   поршневые  ЯКи,   приемлемые   для  спортивной,  но  никак   не    военной   авиации.   Позже ЯК-18   заменили   чехословацким  реактивным Л-29,  уступающим   МИГу  по  всем   характеристикам.  Майор,  затем  подполковник  Хлызов  летал  на  тех  и  других,  летал  сам  и  учил  летать  воспитанников-курсантов.
     В 1960-м    Оренбургское   лётное   училище   приобрело  статус  высшего  учебного  заведения.  Училище  возглавил   участник   Великой  Отечественной   войны,   Герой   Советского Союза,  полковник  авиации   К.В. Брехов (1918-1987),  а   с  марта 1961 года  —   Герой  Советского Союза,   генерал-майор  авиации  И.А. Куличев  (1920-1979). С  Иваном  Андреевичем  Куличевым  и его женой  Надеждой  Сергеевной  Куличевой (1922 -2001)  мои  родители   поддерживали   дружеские  отношения   и  часто  вместе  проводили  время  в  выходные и праздничные дни.
     Идя   в  ногу  со  временем,  отец   прошёл   полный  курс обучения   в  ОВВАКУЛ,    и   получил   диплом  лётчика-инженера.  В  1966   году   эскадрилью  подполковника  Хлызова  занесли  в  Книгу  почёта   ПриВО,  а  комсомольской  организации   эскадрильи   вручили   специальный  приз  имени  Юрия  Гагарина.  В  ту  пору  воспитанниками   моего  отца    были    многие    известные   в  Вооружённых   Силах   СССР   люди,   в   частности,   генерал-полковник  авиации   В.Г.  Дейнека,   генерал-майоры   авиации  В.К. Фёдоров,  И.Н. Крутов.
     С  1967-м    ОВВАКУЛ   носило  имя    дважды   Героя   Советского   Союза,   генерал-майора   авиации   Ивана  Полбина.  До  сих  пор   бытует  мнение, что  Иван  Семёнович  погиб   в  феврале  1945   года   в  воздушном  бою.  Лишь  из   мемуаров  не  менее  известного  дважды   Героя   Советского  Союза,   генерал-майора  авиации   Луганского С.Д.  "На  глубоких  виражах"   известно,  что смерть  Полбин   принял   в   немецком  плену.   Над   Германией   он   летал  в  форме  без  знаков  различия  и,  будучи  сбитым,  был   выдан   фашистам   сослуживцем - предателем.  Правдивое  повествование  Луганского о  гибели   Полбина,  противоречащее  официальной  версии,  имеет  право на существование. 
     Будучи  юношей,  Аркадий,  мечтал  стать  военным   лётчиком-истребителем.  Так  получилось,  что  воевать  и  истреблять  врагов  ему   не   пришлось.  Он  выполнял   другую,  не   менее   важную   и  ответственную  задачу —   готовил    лётные    кадры,   был   лётчиком-созидателем.   
     Я   помню   отца   в  те   годы:   деятельного,  неутомимого,  прямолинейного в  ущерб   карьере, взыскательного  к  нерадивым   подчинённым,  порою  резкого,  но  быстро  отходчивого. Много  друзей   приобрёл  подполковник   Хлызов   в   Оренбурге,  и  всегда   вспоминал  самыми добрыми  словами  офицеров-авиаторов: В.Х. Макарова,  И.А. Куличева,  А.З. Медведева, В.М.  Моргунова,  А.Е. Зубкова,  И.М. Полшкова,  В.М. Беликова,  Р.С. Вараксина,  Н.И. Пенкина,  Б.П. Карагодина,  А.С. Купстаса и  многих  других.
 С  горечью  воспринял   отец  в  1992   году   распоряжение  Российского правительства  об  упразднении     альма-матер —  Оренбургского  лётного  училища. 

IV. ЦЕНА ПОБЕД И ПОРАЖЕНИЙ

     В  апреле  1968  года   подполковник    Хлызов  сформировал  и   принял  под   своё   командование  отдельный  истребительный   учебно-тренировочный  полк.  Он    дислоцировался   на   станции   Сенной   Саратовской  области   в   142-х   километрах   от  областного   центра.   Некогда  крохотный   переезд  "Сенной",  используемый   крестьянами  для  доставки  с  полей  сена,  в  70-е  годы  ХХ  века  превратился   в   крупный  железнодорожный  узел   с  локомотивным  депо.
     В   авиационной   части  проходили   переподготовку   выпускники  ДОСААФ  и  лётных  училищ  ГВФ   для  использования   их   в  качестве  военных  лётчиков.   Как  правило,   слушателями  в  полк  зачислялись  офицеры  запаса.   Лица   же,  не   имеющие  воинских  званий, аттестовались  после  окончания  курса  обучения.
     Авиационная  техника  в  полку  была   знакомой: полюбившиеся   моему   отцу  самолёты   А.И. Микояна   и   М.И. Гуревича  —  МИГ -15бис   и   МИГ-17.  Истребитель  МИГ-17 (последующая  модификация   самолета   МИГ-15бис)   развивал  скорость  1114 км/ч,   вплотную   приблизившись  к  звуковому  барьеру.
     Подчинёнными  Хлызова  волей  судьбы  оказались  испытанные  друзья   из   ОВВАУЛ:    Е.С. Осин,   А.А. Быстров,  В.М.  Пикулев,  В.И. Жуков.  Учебно-лётный  отдел   также   возглавлял   оренбуржец   В.Г. Осипов.  Лишь  заместителем   по  лётной  подготовке   назначили  нового   человека,  бывшего   вертолётчика   А.М.  Залилова.  Но потребовалось  совсем   немного  времени,  чтобы он  стал  надёжным   помощником  отца.  Одним  словом, коллектив  подобрался   слаженный,   профессиональный,  способный  с  честью  выполнить  любую  поставленную  задачу.
     На  переподготовку   в  полк  приходили  офицеры запаса,  отличающиеся  по  возрасту,   характеру,   уровню знаний.  Многие  из  них  на  гражданке отвыкли  от  соблюдения   воинской   дисциплины.  Полковнику  Хлызову  потребовалось   много   умения  и  терпения,  чтобы  побороть  в  запасниках  мальчишескую  разухабистость, обучить  их  современной  технике,  привить  любовь  к лётной  профессии  и  боевому оружию.
     Сам  отец  тогда  летал  много.  Он   летал  в  любое время  суток,  в  сложных  метеоусловиях,   на   малых  высотах   и  с  большими   перегрузками.   Командир   полка   отрабатывал   с   новичками  групповую  слётанность  и  боевое   маневрирование.  Отец  нисколько  не  жалел себя,  думая,  что  "железный",  что останется  таким  до  конца.
     Спутница  жизни  Аркадия  Григорьевича — "Ирёнок",  как   он   ласкательно   называл   маму,  согревала  домашним   теплом   чересчур  инициативного   командира  полка.  Каждый   раз   Ираида   Васильевна  мучительно ждала  окончания   полётов,   возвращения  мужа   домой.
     Справедливости   ради,   следует  заметить,  что  самые  сложные  дела  Хлызов  выполнял   сам,  лишая  подчинённых    самостоятельности   и   сковывая   их   инициативу.  С  этим   достоинством  и  недостатком   одновременно  жена   боролась,   как   могла,  но  характер   мужа  оставался   твёрдым  и  непреклонным.   Командир  полка  лично  вывозил  курсантов  на "спарке",   обучая  выводу   из  штопора,  проводил  воздушные  учебные  бои.  Однажды   по  просьбе   врачей  и   родителей   поднялся   на   МИГ-17-м   на  предельно  допустимую   высоту   с  малолетним   ребёнком.  В  результате  девочка,  страдающая  тяжёлым   лёгочным   заболеванием,   избежала   непредсказуемых  последствий болезни.
     В  пятнадцати  километрах  от  станции  Сенной находился   закрытый  город  Шиханы  с  засекреченным объектом  по  производству  и  испытанию  химического оружия.  Этот   военный   объект  обслуживала  эскадрилья  полковника   В.М. Мухина,  базирующаяся на одной территории  с  полком.  Каждая  авиационная  часть  решала   свойственные  ей  задачи,  но  наступило  время,   и  действовать  пришлось сообща. 
     В  1970  году полк   принял  участие   в   испытании   одного  из   компонентов   химического  оружия.   Международно-правовые   нормы   о   запрете   применения  удушливых,  ядовитых   и   других  подобных  газов  во времена  холодной    войны   являлись   фикцией.   При  военном   столкновении   мировых   сверхдержав  они  наверняка  применили   бы  самые  чудовищные  "достижения"  современной   химии.  До  сих  пор   трудно   представить,  какой  вред  здоровью  жителей   станции   Сенной,  деревень  Багай - Барановки  и  Ключей  был  причинён  в   результате   этого  испытания.  Можно  ли   винить  полковника   Хлызова   в  происшедшем?   Судьба   окольцованной  птицы,  как  и  прежде,   всецело   зависела   от воли   могущественных  экспериментаторов.  Интенсивная  деятельность,  стрессы   не   могли   не  сказаться   на  здоровье   командира  полка.  Окончательно  его  силы  подорвала    гибель  в  полёте  молодого  лётчика  лейтенанта  Николая  Исманицкого.
     Летом   1971-го,   после   перенесённого   на   ногах   инфаркта   миокарда,  отца  списали  с  лётной    работы.  Год  он   преподавал  тактику  в  Оренбургском   лётном   училище,  но спокойная  жизнь  не  прельщала   преподавателя  Хлызова. Узнав,  что  начальником   штаба  ВВС  УрВО  назначен  бывший  однокурсник   по  11-й спецшколе  ВВС   Юрий   Мамич,   напросился    к   нему  на  командный  пункт   управления  полётами.  С   этого  времени   отец  связал  свою  жизнь с  Единой системой управления  воздушным  движением (ЕСУВД).
     С  1978  года  в  течение  шести  лет  полковник Хлызов   возглавлял  Свердловский  зональный   центр  управления   воздушным   движением  (ЗЦ УВД) Уральского  военного  округа.  Зональный   центр, объединивший  службы УВД ВВС  и  ГВФ,  комплектовался   опытнейшими  бывшими  лётчиками  и  штурманами.
За  26   лет  лётной  работы  отец   налетал  свыше трёх  с  половиной   тысяч  часов  на  десяти  типах   боевых  и   учебных   самолётов.  В   зональном  центре  управления   воздушным  движением  полковник  Хлызов был   на  своём   месте.   И   всё  же,  как   непросто  приходилось  ему   в   начале   80-х   при   увеличении   количества   полётов   в   таком   необъятном   и   тесном  одновременно   воздушном    пространстве.   Сутками   личный   состав   боевых    расчётов   не   смыкал  глаз, обеспечивая  безопасность  полётов.   Нёс  службу,   как  на  центральном,  так  и  семи   периферийных   пунктах   управления,   разбросанных   от   Воркуты  до  Кустаная.  Работать   приходилось  в обстановке  острого  дефицита  времени,  при  чрезмерном сосредоточении  памяти  и  внимания.
     Офицеры  В.В. Лазебный,   И.А. Коршунков,   П.К.  Кощеев,   Л.А. Хмелевский,  В.М. Шадрин,   В.И. Кривошапов  были  тогда  боевыми,   надёжными  товарищами отца.   Неоценимую   помощь  полковнику  Хлызову  в  становлении  на  новом   поприще   оказал   генерал-лейтенант   авиации  В.А. Горбачёв,  в  ту  пору  командующий   ВВС УрВО. Офицеров   связывала   прежняя   служба   в  Оренбургском  лётном  училище.  Список  наград  моего  отца   пополнился   орденом   Красной   Звезды, вручённым  за   успешную  координацию  действий  в  поиске  космических  аппаратов  военного назначения.
     Родители   отца   по-прежнему    жили   в  Свердловске,  находясь  на  заслуженном  отдыхе.  Григорий   Неофитович   почти  сорок  лет   честно  отработал    на Верх-Исетском   металлургическом   заводе,   избирался   депутатом   районного  Совета.  За   покладистость   и  трудолюбие  пользовался  уважением  в  коллективе.
Анастасия  Неофитовна   Хлызова,  старшая    медицинская  сестра  в  бригаде  известного  хирурга   ушла из  жизни,  оставив о  себе  добрую  память.  Как  и  старший   брат,  она   до  конца   своих   дней  оставалась   скромной  труженицей,  правдивой  в  большом  и  малом.
В  Свердловске  жил  и   двоюродный  брат  отца  по  материнской  линии   Виктор  Иванович  Кудашев. Окончив  в  1945  году   11-ю  спецшколу ВВС,  штурман  авиации   ВМФ  четверть  века   охранял   дальневосточные   и   прибалтийские  рубежи  нашей  Отчизны.
Младший   брат  отца  Валерий  (их  разница  в  возрасте составляла  18  лет) окончил  среднюю  школу,  пять  лет   служил    гидроакустиком   на    ракетном    катере    Тихоокеанского   флота.  Вернувшись  с   военной  службы,   работал  на   ВИЗе.
     От  эмоциональных  и  физических  перегрузок  на службе  отец  избавлялся  на  отдыхе  в  кругу  друзей.  Он любил   играть  в  шахматы,  преферанс,  был  заядлым  рыболовом  и  грибником.   В  санатории  "Архангельское"  под  Москвой  Аркадий   Григорьевич  встречался  с  давним  приятелем    Героем Советского  Союза,   генерал-полковником  в отставке  Михаилом  Петровичем  Константиновым.  У  них  было много общего,  и  беседы  о путях  развития  государства,   Вооружённых  Сил   продолжались  без  конца.   
Общество  находилось  на   пороге   больших   перемен,   эпоха,   так   называемого  застоя,   шла  к  завершению.  Верхушка   некогда  пролетарской  партии  давно  превратилась   в  организацию  коррумпированных  чиновников.   Константинов  и  Хлызов   сходились   на   том,   что  перемены   нужны,  но  какие  именно,  ни   герой   государства,   ни   воздушный  ас  не  представляли.
     Резкий   поворот   в    судьбах   советских   офицеров     не   заставил    долго   ждать.  В   1984   году    полковник   Хлызов  перенёс  очередной   инфаркт   миокарда   и  с  тяжёлой   душой   простился   с   военной  авиацией.
     Через   год  началась   "перестройка",  изменившая  в  корне  жизнь  вчерашнего  строителя   небывалого  в   мире   государства.  Увы,  номенклатура,  процветающая   во   все   времена,  оказалась бессмертна. 
Но  ветеран   не предавался   хандре,  а   продолжал    активно  трудиться.  В  Уральской   транспортной    прокуратуре  проводил  технические   экспертизы  по  авиационным    катастрофам,   в   информационном   центре  Свердловского  областного  УВД   реабилитировал   жертвы  политических репрессий,   а    в  общественной   приёмной  газеты  "Уральский  рабочий"  вёл  приём  посетителей.
 В  государстве  продолжалось  переосмысление,  переоценка  старых  понятий  и  идей,  казавшихся отцу вечными.   Коллективист   по   убеждению,   он   чувствовал  себя   одиноким   и   беззащитным  в  обществе  с  процветающими  принципами  индивидуальной  свободы.   Мироедами,  по  его  мнению,  ныне  стали  не  зажиточные   крестьяне,   которых  так  боялся  Сталин,  а  потомки  тех,   кто  их   раскулачивал.   Пенсия   ветерана   была  несоизмерима   с  размером   подобных  выплат  офицеру  его  ранга  в  развитых  странах.   Военная  авиация,   достижениями  которой  отец  всегда  гордился,   переживала  совсем    не   лучшие   времена.  Военные  лётчики   в   девяностые  могли  только мечтать  о  налёте  сто  часов  в  год  и  более.  Филигранным   искусством   группового  высшего  пилотажа   владели   избранные.   Истребительный   авиационный  полк   на  станции  Сенной  постигла  участь   Оренбургского  лётного училища.  Детище  Хлызова  — зональный  центр управления воздушным  движением УрВО    испытывал   большие  организационные   и   кадровые  трудности.
     Отец   никак  не  мог понять  существа   реформ, затрагивающих   позитивные  устои  общества.   Устои, созданные   народом,   а   не  борющимися   за   власть  титулованными   политиками.  Он   свято  верил   в   возможность  построения  общества  социальной  справедливости,   в   котором   всё   национальное  богатство  будет   принадлежать  народу.   До  последнего   вздоха   состарившийся   лётчик   несбыточно  мечтал.   Мечтал  стать  свободной    птицей,    парящей   в   доброжелательном   небе   и   с гордостью   взирающей   на   процветающую  родную  землю.