Львиный зев

Львиный зев

Девочка в жёлтом сарафанчике бежит, уворачиваясь от множества рук.

- Не пойду! Папа здесь, и я останусь!

- Ниночка, успокойся, успокойся! – Мамины руки всё-таки поймали.

- Увозите девочку, не надо было её с собой брать.

Издалека кажется, что Нина в своём жёлтом сарафане словно маленький мотылёк среди толпы чёрных теней. Капелька солнца.

Нине было пять, когда умер отец. Последнее, что она запомнила, как он водил её в поле за домом, собирать для мамы букет.
 
- Смотри, это львиный зев. Они жёлтые и всегда растут небольшими стайками.

- Львиный зев? Это потому что цветы зевают, как лев?

Нина берёт в ручки тонкие и шершавые стебельки с жёлтыми головками, глубоко вдыхает.
- Не пахнет.

Фигура папы смеётся откуда-то сверху и отбрасывает длинную тень. Нина смотрит, как папина тень смешно двигается по земле и совсем не давит жёлтеньких львов.
После таких походов ей часто снилось поле и ближайший холм, по которому они гуляли. А если утром папа не мог добудиться её, то к завтраку на столе обязательно стоял букетик зевающих львов в маленькой белой вазочке.
Но это было на прошлой неделе, очень давно. А сегодня на столе не было цветов с поля. Зато много людей в чёрной одежде и мама всё время в слезах. И какого-то мужчину с бородой все почему-то называют «отец Фёдор». Но ведь отец – это папа. А он – совсем не папа.

Потом какая-то странная машина с ящиком повезла нас за холм. Мама говорит, что папа внутри этого ящика. И слёзы на её щеках оставляют мокрые дорожки, которые не успевают высохнуть. 

Когда папу в ящике положили в землю, Нине сказали, что она сможет приходить сюда, но сейчас нужно ехать домой.
В горле вдруг стало так горько, что захотелось кашлять, и левую щёку защипало – слёзы размочили вчерашнюю ссадину.

Нина сама не заметила, как побежала. Почему надо уходить, если папа остаётся здесь? Руки родственников старались её поймать, но удалось только маме.
На следующее утро Нина проснулась от цветочного запаха. Это мама поставила на тумбочку маленький букетик. Но жёлтеньких львов среди них нет.

С тех пор Нина стала каждую неделю навещать отца. Сначала приходилось уговаривать маму. Она всегда начинала плакать, как только Нина напоминала о папе.
Нина просила её не грустить, но мама отвечала, что не грустит, а «просто слёзы близко, вот и бегут».
Через год Нина научилась добираться сама. Благо, автобусная остановка была совсем рядом.
Ноги сами шли в сторону знакомой дорожки. За тем высоким крестом – налево. Фотография отца – такая яркая, как и память о нём. Когда Нина вспоминала, как он держал её за руку, она чувствовала прикосновение. Рука помнила.
Каждое лето раз в неделю она приносила папе маленьких жёлтых львов.
Когда Нина поступила в школу, ездить к папе стало труднее. Нужно было успеть сделать уроки до темна, иначе мама не отпустит.
Нина не заметила, как начальная школа превратилась в старшую. Как отросли волосы, и мама теперь помогала ей делать высокий хвост, вместо детских косичек. Не заметила, как прошли экзамены.

За бесконечной чредой учебников, событий, новых лиц и имён фигура отца становилась всё дальше. Однажды она не вспомнила, как он держал её за руку. Точнее – не вспомнила рука. Картинка в голове так и осталась картинкой далёкого прошлого, не ожила теплотой прикосновения.
На неделе перед выпускным Нина первый раз не поехала к папе. Знакомый автобус увозил её в противоположную сторону. Нужно было в город. Майское солнце уже вовсю грело плечи, но на душе было почему-то нехорошо.
 
Через год Нина уехала. Она поступила в институт и устроилась на подработку.  Получила общежитие.
Ей давно перестали сниться утренние прогулки с отцом, да и сама его фигура поблекла в памяти и превратилась в тень, которую она так любила рассматривать в детстве. Но сквозь время рассмотреть её оказалось труднее. Девушка с сожалением поняла, что не знает отца. Не знает, как человека. Маленькая Нина уже плохо его помнит, а взрослая с ним познакомиться не успела.

На последнем курсе Нина вышла замуж. Свадьбу решили справлять дома, на природе, в родных для Нины местах.
С погодой повезло: неделя оказалась тёплой, без дождей.
Нина невольно отметила, как постарела мама. Хоть она и навещала её, не виделись они давно. В маминых волосах больше серебра, чем в прошлый приезд, и глаза смотрят как-то тускло… А может быть, дело в новых морщинках?

Когда стало вечереть, она вышла подышать. Нина прошла в сторону поля. В платье идти было трудно, но ей хотелось отойти подальше от дома и побыть в тишине.
Далеко, на самом холме белела часовня, а рядом с ней – пусть и не заметное отсюда – лежало, щетинясь крестами, кладбище.

«Спуститься по дорожке и за высоким крестом – налево...»

Она опустила взгляд и несколько секунд не могла вспомнить – всего не сколько секунд – как называется то, что было под ногой.

Под ногой оказался смятый кустик львиного зева.