Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра

До чего же замечательную книжечку сочинил в свое время Фридрих Ницше, немецкий мужчина с усами изумительной красоты! Сюжет там простой: выдуманный напрочь древний перс с заковыристым именем Заратустра бродит по населенным пунктам с идиотскими названиями, вроде «Пестрая Корова» и ведет агитацию. Пристает к прохожим и пугает их дикими выкриками и разнузданными шуточками. Только с медведем не пляшет, ей богу. Те обалдевают от свалившихся на них истин, и вяло отбрехиваются. Хитрый немец Фридрих Ницше сделал оппонентов Заратустры туповатыми и ограниченными, способными разве на поедание борща и разговоры о погоде, так что громить их вялые возражения – одно удовольствие. Очень удобно сочинять книжки, в которых все, кто тебе несимпатичен, выписаны совершенными ушлепками. Так можно, не особенно напрягаясь, убедить собравшихся в том, что твоя точка зрения – единственно верная, потому что противная сторона – она и вправду настолько противная, что неясно, как таких гадов земля носит. Поэтому Фридрих Ницше громит оппонентов безжалостно и беспощадно. При чтении книжки возникает стойкое ощущение, что автор машет саблей. Там вообще с агрументами туговато. Заратустра – это не про логику, не про подумать. Там все на эмоциях. Не понравится что Фридриху Ницше – он тут же орет, как зарезанный: «Бог умер! Воля к власти! Ихь, понимаешь, вилль!» (что в переводе с немецкого означает примерно следующее «что хочу, то и ворочу») – и хренак с размаху саблей! Вот прям сплеча! Некоторые неопытные читатели, не разобравшись, считают порывистого немецкого сочинителя философом, а книжку про Заратустру – философским сочинением. Я, конечно не специалист, куда мне. Был бы я философом, мне бы, наверное, и сарай дровяной сторожить не доверили, а мне в свое время по штату целых два фельдшера в подчинение положено было. Тем не менее, есть мнение, что философия – это, прежде всего, система. Это не только пересказ собственных галлюцинаций и всяческих подавленных желаний, но, прежде всего, инструмент познания мира. Со своей  методологией, средствами измерения, контрольными точками и обоснованными закономерностями. А у Заратустры, напоминаю, с аргументами совсем плохо. Он орет и саблей машет. Вот и выходит, что замечательная книжка, которую некоторые всерьез считают научным трудом, это, как ни странно, поэзия. А у поэзии – свои законы, и это, прежде всего, законы красоты. И с этим в книжке про Заратустру все в порядке. Это очень красивая книжка. Она написана кровью, потому что Фридрих Ницше не понаслышке знал, что такое отчаяние. Это высокая поэзия человека с чистой и доброй душой, которому очень долго было больно, который совсем не умеет жить с людьми, и вот он решил стать сильным. А как это сделать, не знает.
Но самое интересное – это не сама книжка про Заратустру, а ее читатели. Как всегда, автору с ними сильно не повезло. Дело в том, что всерьез читать про Заратустру, и воспринимать ее не как печальную исповедь сломанного человека, а как учебник жизни, можно разве что лет в 16. Уже в 20 это странно, чтобы не сказать – стыдно. Типичный восторженный читатель Фридриха Ницше – тихий домашний мальчик из приличной семьи, скорее всего – без папы. Папа из таких семей исчезает задолго до, потому что – негодяй. Так решили мама с бабушкой, которые мальчика выращивают. Все свои знания жизни заимствует из книжек, по большей части – фантастических. В том числе, в неумелые руки мальчика попадает книжка про Заратустру. Он ведь из интеллигентной семьи, в доме много книг. Много-то много, а толку нет. Тем временем отрочество сменяется ранней юностью, и мальчика начинают одолевать всякие желания. Наш молодежный герой выходит на арену жизни, и полагает, что мир должен сам лечь к его ногам, ведь мама и бабушка объяснили ему, что он самый лучший и вообще замечательный. Герой прекрасен. Щеки его украшает россыпь прыщей, на голове криво сидит вязаная шапка, которую заставила надеть мама, потому что на улице ветер. В рюкзачке героя – бутерброды и судочек с обедом, который собрала бабушка, потому что кушать обязательно надо. А мир почему-то не рад герою, и совершенно не намерен ему внимать, тем более, что внимать-то особо нечему – мальчик способен разве что пересказать прочитанные книжки, притом довольно косноязычно, занудно и не к месту. Иной терпеливый собеседник послушает, послушает – да и спросит: и что? До слез обидно. Он мысленно обзывает равнодушных собеседников «стадом», как написано в книжке Ницше, и начинает их презирать. Общаться с ним становится совершенно невозможно. Еще в мире есть красивые высокомерные девицы. Они хорошо пахнут, и у них замечательные ноги и прочие подробности. Мальчик неуклюже вертится вокруг них, он нелеп и нескладен. Он страшно стесняется, и у него потеют ладони. Девицы, разумеется, в лучшем случае его не замечают, а то еще и высмеять могут. С пылающими ушами бежит мальчик домой, запирается в комнате, там достает заветную книжечку про Заратустру, и читает: «Ты идешь к женщинам? Не забудь плеть!» - вот ведь правильно как написано! – восторгается мальчик – Только так с ними и можно! Я буду жесток! Я буду разбивать сердца! Потом он второпях мастурбирует, воображая, как высокомерные красавицы, целыми табунами, его ублажают, прямо как в фильмах, которые он смотрит поздно вечером, когда бабушка надежно захрапит. Он ужасно стесняется, и каждый раз после сеанса самоудовлетворения начинает себя ненавидеть за слабость. Так получается, что ненавидит он себя практически каждый день. Но не только девицы наносят ущерб самооценке нашего молодежного героя. Еще в мире есть ужасные, грубые и злые гопники. На самом деле никакие они не гопники, дело ведь происходит в приличном районе. Просто сверстники, молодые животные, не отягощенные рефлексией. Они ругаются матом, курят, и при любом удобном случае портят нашему герою жизнь. В школе от них проходу нет. Обзываются обидно. Противно ржут. Несколько раз даже сунули кулаком мальчику в теплый мягкий домашний живот. Было очень страшно и до слез обидно. Чего уж там, мальчик заперся в школьном туалете и плакал. А дома читал про сверхчеловека, про то, что человек – это лишь канат над пропастью, и мечтал, как он отомстит. О, да! Он будет сильным! Он будет беспощадным! Он будет как молния, которая сожжет их всех!
Знал бы ты, милый мальчик, как глупо и трогательно ты выглядишь! Но не плачь. Все перемелется. Придется стать сильным, и ничего хорошего в этом не будет. Через много лет, когда время одних сломает, других согнет, а третьих потеряет на повороте, будешь и ты седым, поджарым и опасным, как лезвие ножа. Когда многое потеряешь, многих похоронишь, научишься прощаться и уходить не простившись, когда будет тебе глубоко наплевать на то, кто и что про тебя скажет или подумает, когда пройдешь мир из конца в конец, тысячу дорог и еще одну, и поймешь, что с самого начала идти-то было некуда – вот тогда перечитай старую сказку про Заратустру, и улыбнись. Это хорошая поэзия.
Все.